Глава 9. Легкая смерть?

243

страдания пациента. Поэтому, с медицинской точки зрения, между ними нет существенной разницы, так как в обоих случаях пациенты переживают сильнейшие страдания. Отсутствие ясной просьбы о ли­шении жизни отчасти вызвано неспособностью пациента выразить свою волю при опросе... или невозможностью высказать просьбу на­прямую из-за высоких доз анальгетиков и обострения заболевания. Ухудшение состояния пациента рассматривается нами в качестве форс-мажорного обстоятельства. В соответствии с выводами комиссии, все указанные случаи врачебного вмешательства были продиктованы су­ровой необходимостью, как и сама эвтаназия²⁶⁹.

Позже в Голландии в центре внимания оказалась еще одна фор­ма убийства из милосердия. В декабре 1992 г. в одном американ­ском журнале, посвященном вопросам педиатрии, была опублико­вана статья о детской эвтаназии в Голландии²⁷⁰. Пять из восьми крупнейших неонатальных центров страны признали, что активно прерывали жизни новорожденных с заведомо низким качеством жизни, а три из восьми — что при обнаружении тяжелой врожден­ной патологии прерывали жизни младенцев и более старшего воз­раста. По некоторым официальным данным, в стране ежегодно уми­рает в среднем триста новорожденных-инвалидов, вследствие умыш­ленного бездействия врачей, и еще десять активно умерщвляются медперсоналом. В результате одного расследования было обнару­жено, что из тридцати пяти новорожденных, умерших на первой неделе своего существования, двое получили препараты с целью пре­рывания жизни и четверо — с целью ее сокращения. Врач некоего детского онкологического отделения, не назвавший своего имени, признал, что приблизительно шесть детей в год, зачастую без ведо­ма родителей, получали от него лекарства для совершения самоубий­ства, стоило им выразить такое желание.

В 1995 г. голландский суд постановил, что педиатр, обвинявший­ся в убийстве больного новорожденного по просьбе родителей, «при­нял решение, которое, в свете особых обстоятельств, можно считать вполне оправданным»²⁷¹. Недавно был также зарегистрирован слу­чай, когда женщина пятидесяти пяти лет, страдающая депрессией после смерти двух своих сыновей, настойчиво просила врача ока­зать ей содействие в самоубийстве. Психиатр, в конце концов, удов­летворил ее просьбу. Против него было возбуждено уголовное дело, но вскоре он был оправдан²⁷². Официальная комиссия при Коро­левской голландской медицинской ассоциации и Голландская ко-

миссия по вопросу о допустимости прерывания жизни рекомендо­вали признать активное прерывание жизни при тяжелых формах слабоумия законным лишь в том случае, если наблюдаются ухуд­шающиеся симптомы физического характера и предварительно было оформлено и подписано завещание о жизни. Комиссия также вынесла на обсуждение широкой общественности вопрос о допус­тимости прерывания жизни больного, страдающего слабоумием, при наличии соответствующей просьбы в его завещании о жизни²⁷³. Автор другого официального отчета об эвтаназии задает такой во­прос: «Не получится ли так, что с момента легализации эвтаназии и врачебно-опосредованного самоубийства принцип универсализа­ции заставит нас хотя бы иногда лишать жизни больного в отсут­ствие четкой просьбы? На наш взгляд, ответ на этот вопрос будет утвердительным»²⁷⁴.

Эти примеры демонстрируют явную логическую непоследова­тельность в аргументах за добровольную эвтаназию. С одной сторо­ны, если личная автономия может служить основанием для убий­ства людей, то нелогично ограничивать убийство из милосердия только теми, кто умирает в страданиях и боли. Если люди хотят умереть, почему мы должны помогать только тем, кто смертельно болен или тяжко страдает? По логике вещей, мы должны быть гото­вы оказать содействие в смерти независимо оттого, больны они или нет. С другой стороны, если тяжелые страдания оправдывают чело­векоубийство, то было бы нелогичным убивать только тех, кто сам принимает решение умереть. Мы должны быть готовы убивать всех, кто страдает и не способен выразить просьбу о смерти.

Эти два аргумента — первый шаг к пропасти. Как только эвта­назия будет узаконена, нетрудно себе представить, что доброволь­ная эвтаназия сначала начнет применяться по отношению к жела­ющим умереть без медицинских показаний, а затем плавно перей­дет в недобровольную эвтаназию по отношению к тем, чья жизнь со стороны выглядит бессмысленной и полной страданий. Следя за происходящим в Голландии, нетрудно отметить, что общество уже начало медленно скатываться в эту пропасть. Неудивительно, что в Голландии практически не знакомы с понятием «хоспис», а отчет по организации паллиативной помощи в этой стране показал, что большинство больных раком страдают от боли только из-за неопыт­ности и низкой компетентности медработников²⁷⁵.

244

На грани жизни и смерти