breslavets_ti_ognennaia_trava_tvorcheskie_portrety_iaponskik

на на сотни верст”. Эта военная песня из хрестоматии разговорного японского языка стала моим первым литературным текстом», – вспоминает писательница в «Моей литературной автобиографии» («Бунгакутэки дзидзёдэн»)80.

Семья жила трудно из-за эгоистичного, легкомысленного поведения отца, не было даже денег, чтобы купить школьные принадлежности для Тиё, и она делала уроки на полях старых газет. Не было у нее ни подходящей одежды, ни обуви. О детских переживаниях Уно Тиё писала: «Когда Кадзуэ возвращалась домой из школы, она никогда не шла через город, а выбирала окольную дорогу, вдоль водосточной канавы, по дамбе, тянувшейся за городом. Здесь никто не мог ее заметить. Она ненавидела, когда другие, глядя на нее, говорили: Какой стыд! Кадзуэ опять идет босиком. Даже если она была вынуждена идти босиком по снегу, Кадзуэ не должны были жалеть»81.

Тиё была трудолюбивой и успешно училась. В 1910 г., в Ивакуни она поступила в Женский колледж, где главное вниманиеуделялосьтому,чтобывоспитатьиздевочекпримерных жен и добродетельных матерей. Хотя к тому времени в образовательной системе Японии произошли уже серьезные изменения, обучение и воспитание девочек в подобных школах строилось по старому образцу, представленному, например, в известном моральном наставлении под названием «Большое поучение для женщин» («Онна дайгаку»). В нем изложены принципы женского воспитания, основанные на взглядах кон- фуцианца-просветителя Кайбара Эккэн (1630−1714). Женщина должна следовать четырем добродетелям: иметь подобающие женщине манеры и общее поведение, соблюдать нормы женской речи, обладать опрятной внешностью, уметь вести хозяйство. Из девятнадцати принципов руководства три были связаны с воспитанием в детстве, одиннадцать – с образом женщины в качестве жены, и пять – в качестве хозяйки дома.

80Уно Тиё. Т. 47. С. 11.

81Уно Тиё дзэнсю. Т. 7. С. 17−18.

50

Эта книга заложила основы женского воспитания и образования, о которых помнят и в современной Японии.

Вскоре, летом 1911 г., Тиё должна была продемонстрировать женские добродетели, поскольку ее отец решил, что ее поравыдать замуж. ВЯпонии того времени девушкитрадиционно выходили замуж в возрасте пятнадцати или шестнадцати лет, а Тиё было четырнадцать. Однако отец, обеспокоенный ее будущим, хотел устроить ее брак раньше, чем умрет. Женихом былвыбрансемнадцатилетнийФудзимураРёити,еедвоюродный брат, которого прежде она никогда не видела.

Рю плакала, укладывая волосы Тиё в прическу, а Тиё, подозревая, к чему ее готовили, испытывала волнение. Во время церемонии бракосочетания жених и невеста традиционно обменялись чашечками сакэ. Первую неделю после церемонии Тиёоставаласьвкомнатесвоейтетки,автечениевторойнедели ее отправляли спать в комнату Рёити. Однако молодой человек, недовольный девочкой-невестой, отказался появляться

вдоме и все время проводил в ближайшей гостинице, вероятно, с женщиной сомнительного поведения. Тиё терпеливо ждала его дней десять, а затем после школы просто сбежала в Каваниси. Она отказалась вернуться к Фудзимура, но тетка и не настаивала, поскольку брак не был зарегистрирован.

Подобное замужество было типичным явлением тех лет. Браки не регистрировались, пока не будут выполнены обязательства со стороны родственников жениха и невесты. Вот что по поводу семейно-брачных отношений эпохи Мэйдзи (1868−1912) пишет французский исследователь Луи Фредерик:«Отношениямеждумужчинамииженщинамичащебыли связаны с экономическими соображениями, чем с чувствами, тем более что брак зачастую заключался при посредничестве накодо (сват или сваха), по инициативе родителей или ояката (главародаилипокровитель–Т.Б.).Бракиповзаимнойсклон- ности молодых людей, распространенное явление в деревнях

впредыдущие годы, в городах эпохи Мэйдзи встречались ред-

51

ко, считались чем-то ненормальным и, по общему мнению, могли кончиться очень печально. Свадьба была, в сущности, созданием нового экономического союза, а для чувств в нем оставалось мало места. Значимым событием считалось только рождение ребенка, особенно мальчика, которое скрепляло этот союз»82.

Подлинную свободу Уно Тиё обрела с кончиной отца, который, видимо, предвидел свой скорый уход. Сознание избавления от его тирании притушило чувство скорби. В «Таланте подражания» писательница признавалась: «Мой отец умер, когда мне было шестнадцать. После принесенных соболезнований один из соседей сказал моей матери и мне: Теперь, уверен, ваша жизнь станет много легче, − и соседи поздравляли друг друга по случаю его смерти… я рыдала навзрыд, но в то же время так или иначе испытывала радость при мысли о том, что теперь я могу делать все, что захочу»83.

Ее путь к свободе вылился в организацию собственной литературной группы «Шум прибоя» («Кайтёон»). В колледже вместе с пятью подругами она тайком выпускала журнал, помещаявнегостихи,эссе,рассказы.Журналсталподражанием «Сэйто», радикальному феминистскому журналу. Под псевдонимами девушки иногда посылали рукописи в журнал «Дзёси бундан» («Женский литературный мир»), просуществовавший недолго. Однако их секретная деятельность была вскоре раскрыта, и занятия литературой пришлось прекратить.

После смерти отца финансовое положение семьи стало удручающим. Его старший брат Масаноскэ отказался поддерживать Рю и ее детей. Рю была вынуждена наняться на местную прядильную фабрику, где и проработала почти двадцать лет. После окончания Женского колледжа в Ивакуни, в 1914 г., Тиё мечтала продолжить образование в женском педагогиче-

82Фредерик Л. Повседневная жизнь Японии в эпоху Мэйдзи / пер. с фр.

А. Б. Овезовой. М., 2007. С. 124.

83Уно Тиё. Т. 47. С. 12.

52

ском училище. Однако вместо этого она должна была довольствоваться работой помощника учителя в начальной школе, в соседнем местечке Кавасимо, где поселилась в районе Китамура. Часть заработка она отдавала Рю, чтобы помочь семье.

Интерес к литературе не угас. Вместе с шестью юношами

идевушками она стала участником группы «Кайтё» («Чайка»). Они постоянно собирались в чайном домике, в Ивакуни,

ибеседовалиолитературеиособытияхдня.Мужчиныбылив соломенных канотье и в руках держали прогулочные трости, а женщины были с зонтиками. Группа выпускала литературный журнал под тем же названием, но ограничилась только тремя его номерами.

ВКавасимо ее захватила страстная любовь к молодому красивому учителю. Она не думала о том, что скажут окружающие, не заботилась о последствиях, романтически воображаясебягероинейстаринныхпьес.Еевозлюбленныйвзывалк благоразумию,ноонаотдаласьбезрассудномучувству.Вскоре распространившиеся слухи заставила ее покинуть школу.

Из Ивакуни Тиё пришлось уехать в Корею, в Сеул, где знакомые нашли ей работу в нескольких японских семьях. Она присматривала за детьми и занималась уборкой квартир. Ее согревала только мысль о возлюбленном, и она ему постоянно писала. Он ответил ей лишь однажды и попросил больше не писать, что привело ее в ярость. Собрав нехитрый багаж, она ближайшим пароходом вернулась в Японию. Она направилась прямо к своему возлюбленному. Этот путь был неблизким, но он даже не пустил ее на порог.

Тиё вернулась к Рю, которую всегда считала родной матерью и от которой никогда не слышала ни слова упрека. Тетка Фудзимура вновь стала сватать Тиё за своего сына, на этот раз младшего, Тадаси, который учился в колледже в Киото и нуждался в человеке, который бы за ним ухаживал. В Ивакуни репутация Тиё была испорчена, у нее было мало шансов выйти здесь замуж, а тетка предлагала подходящий вариант.

53

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

Тиё отправилась к своему двоюродному брату Тадаси в Киото. Он хотел скрыть их подлинные отношения и велел Тиё называть его старшим братом. Средства, поступающие от семьи Фудзимура, были крайне ограниченными, потому что хозяин дома ушел в отставку. Тиё пришлось обучать японскому языку китайских учащихся, за что ей платили рисом. Так они пережили трудную зиму в Киото, и их отношения переросли в глубокое чувство. В 1916г. Фудзимура Тадаси окончил колледж в Киото и поступил на юридический факультет Токийского университета.

Столичная жизнь, помимо массы радостных впечатлений, принесла и новые трудности. Финансовая поддержка от дома Фудзимура стала совсем скудной. Тиё переменила множество мест работы, Тадаси тоже вынужден был подрабатывать. Кем только она ни работала – горничной в отеле, официанткой в кафе, моделью, гувернанткой. «В начале ХХ века Токио, город из городов, был магнитом, притягивающим интеллектуалов и артистов, которые вышли из провинции, например, молодые и алчущие славы Китахара Хакусю, Вакаяма Бокусуй и Исикава Такубоку. Наступили времена новых требований к культуре со стороны быстро растущего класса “белых воротничков” – служащих, перебиравшихся поближе к столице, в предместья Токио. Эта социальная прослойка примеряла западные одежды и воспринимала западные прически, начинала диктовать моду журналам и газетам. Среди подобной молодежи появились “мобо” (“modern boys” − “современные парни”) и “мога” (“modern girls” – “современные девушки”), которые прогуливались по Гиндзе и захаживали в кафе и танцевальные клубы − новые явления в японской культуре»84.

84 Сулейменова А. М. Модернизация японской поэзии традиционных форм. Владивосток, 2008. С. 152.

54

Идеалом Тиё была выдающаяся актриса тех лет Мацуи Сумако (1896−1919), и Тиё тоже хотела блистать на сцене. Значение театрального искусства в жизни японского общества трудно переоценить. Новое время потребовало создать новый театр, в котором женщина впервые заняла достойное место и получила всеобщее признание.

Становление в Японии театра Сингэки (Новый театр) связывают с деятельностью Цубоути Сёё (1859–1935), литератора,переводчикашекспировскихпьес,профессорауниверситета Васэда, который настаивал на введении в репертуар театра новой драматургии – пьес Шекспира вместо так называемых новых исторических драм (кацурэки моно), оказавшихся на деле мнимой новацией. В содружестве с выдающимся литературным критиком Симамура Хогэцу (1871–1918) он создал Литературно-театральное общество (Бунгэй кёкай, 1906 г.), главной целью которого «оба его руководителя, хорошо знакомые с европейской культурой, считали возможно более широкое ознакомление своих соотечественников с лучшими образцами западноевропейской литературы и театра»85.

Чтобы донести до японского зрителя глубину пьес Шекспира, Ибсена, Шоу, чьи имена уже были известны в Японии, необходим был творческий коллектив, владеющий техникой европейского исполнительского искусства. Задача воспитания нового актера, обученного методам сценического воплощения европейской драматургии, вылилась в организацию актерской школы. Инициатива ее создания принадлежала Цубоути Сёё. Театральнаястудиябылаоткрытав1909г.приЛитературно-те- атральном обществе. Ее построили на средства литератора, и располагалась она во дворе его дома. Обучение велось в течение двух лет и предполагало ознакомление учащихся не только с традиционным искусством японской сцены, но и с особенностями западноевропейского театра. Известно, что труппы тра-

85 Сато Киоко. Современный драматический театр Японии. М., 1973.

С. 13.

55

диционного японского театра Но или Кабуки состоят исключительно из мужчин, но в Театральную студию начали принимать и женщин, что соответствовало требованиям театральной реформы и в целом вестернизации жизни в современной Японии. В группе молодых актеров, которой руководил Цубоути Сёё, было семнадцать юношей и четыре девушки.

МацуиСумакопрошлаобучениевэтойстудииисталапервойвыдающейсяактрисойвисторииновогояпонскоготеатра. Она получила всеобщее признание у театральной публики как ведущая актриса, занятая в постановках пьес западноевропейскихисовременныхяпонскихдраматургов.ИмяМацуиСумако стало известным благодаря исполнению роли Норы в пьесе Ибсена «Кукольный дом» (1879), постановщиком которой выступил Симамура Хогэцу осенью 1911 г.

Примечательным оказался спектакль, поставленный в 1914г.,вТокио,СимамураХогэцукакдраматургомирежиссером по роману Л. Н. Толстого (1928−1910) «Воскресение». Он был показан не только в городах Японии во время гастрольного турне, но и в Китае, Кореи, Владивостоке, о чем драматург поведал в статье «Рассказ о Катюше»86.

Огромный успех спектакля определила песня Катюши, которую исполняла Мацуи Сумако, игравшая роль Катюши Масловой. Текст песни сочинил Симамура Хогэцу вместе с писателем и критиком Сома Гёфу (1883–1950), на музыку ее положил Накаяма Симпэй. Каждый из пяти куплетов песни начинался строкой: «Катюша, родная, печально расставаться…» Эту песню пели Катюша и Нехлюдов во время любовного свидания, а затем Катюша ее пела в тюремной камере, вспоминая прошлое. Сентиментальный лирико-поэтический настрой спектакля глубоко трогал сердца японцев. Как пояснял Симамура Хогэцу, «когда поешь эту песню, то мысленно представляешь себе реку, несущую свои воды по бескрайним полям России, то петляя, то извиваясь, как сама жизнь, пред-

86 Рехо К. Русская классика и японская литература. М., 1987. С. 149.

56

ставишь себе и раннюю весну, и тихий отсвет луны, сияющей над землей. В этой стране любила Катюша, и здесь развернулась ее жизненная драма»87. В «Повести о моей юности» Уно Тиё отметила, насколько в то время была популярна песня Катюши, исполненная актрисой88.

Другим ее кумиром была Тамура Тосико, которая начинала как актриса, а затем стала известной писательницей. В 1916 г. она оставила своего мужа, вышла замуж за молодого человека и уехала с ним в Канаду. Ее поступок вызвал осуждение в японском обществе, но молодые женщины ею восхищались.

Уно Тиё обратилась к литературе по примеру Тамура Тосико. О причинах, побудивших ее заняться литературой, она не раз размышляла и в художественных произведениях, и в автобиографиях. Она считала, что к этому ее побудила блестящая атмосфера европейского ресторана «Энракукэн», расположенного недалеко от Токийского университета в районе Хонго. Здесь она работала официанткой, имея возможность наблюдать за знаменитостями. Акутагава Рюноскэ (1892−1927), Кон Токо

(1898−1977),КумэМасао(1891−1952),СатомиТон(1888−1983),

СатоХаруо(1892−1964)–всеонибывалив«Энракукэн»ипро- извели на нее неизгладимое впечатление. «Люди, которых я здесь встречала, работая официанткой в течение восемнадцати дней, были писателями, известными в литературном мире. Встреча с ними заставила меня позднее принять решение стать писателем. Никогда не знаешь, что получится из знакомств, которые произошли в твоей жизни. Думаю, что нет впечатлений более сильных, чем те, что были пережиты в юности. Прежде я была уверенавэтом,что-то глубокоукоренилосьво мне», − писала Уно Тиё в «Моих литературных воспоминаниях» («Ватаси но бунгакутэки кайсоки»), печатавшихся в газете «Токио симбун» с января 1971 по февраль 1972 г.89

87Рехо К. Русская классика и японская литература. С. 158.

88Уно Тиё. Т. 47. С. 12.

89Уно Тиё дзэнсю. Т. 12. С. 124.

57

Тиёбылакрасавицей,которуюневозможнобылонезаметить. Она познакомилась с Такита Тёин, редактором журнала «Тюокорон», который в дальнейшем сыграл определенную роль в ее писательскойкарьере.ЕеназываликоролевойрайонаХонго,идаже приписывали ей связь с Акутагава Рюноскэ, что она отрицала. Считается, что она послужила прототипом для героини новеллы «Луковка» («Нэги», 1919) великого писателя, опубликованной в журнале«Синсёсэцу»(«Новаяпроза»).Акутагававоплотилвновелле историю отношений Тиё и Кон Токо, чья связь длилась несколькомесяцевпослетого,какТиёоставилаработувресторане.

ВТокио,какивКиото,ТиёиТадасидержалисвоиотношения в секрете от посторонних, хотя по согласию обоих домов они заключили брак 29 августа 1919 г. В марте 1920 г. Тадаси окончил Токийский университет и получил место в банке, в Саппоро, на Хоккайдо. Тиё последовала за мужем, и ее жизнь превратилась в унылое существование, полное забот о доме и муже. Тогда же она забеременела, но родившийся ребенок прожил всего три дня. Больше у нее детей не было.

Чтобы как-то себя занять, Тиё стала изучать английский языкидажепыталасьчитатьанглийскиекниги.Онастаралась осилить труд Августа Бебеля (1840−1878) «Женщина и социализм» (1883), переведенный на японский язык в 1923 г. ЯмакаваКикуэ(1890−1980),имечталастатьтакойжезнаменитой.

Вскоре Тиё приступила к написанию собственных сочинений. Зимой 1920 г. она отправила в газету «Дзидзи симпо» («Новый вестник текущих событий») небольшой рассказ «Накрашенное лицо» («Сифун но као»), который в январе следующего года был признан лучшим. На первой полосе газеты было напечатано ее имя и помещена ее фотография. Дальше следовали фотографии поменьше – других победителей. Ими были Одзаки Сисаку (Сиро), занявший второе место, и Яги Тосаку, получивший третье место. Одним из арбитров литературного конкурса оказался Кумэ Масао, но он не узнал официантку из ресторана «Энракукэн», поскольку она выступила

58

под фамилией Фудзимура, однако именно голос этого писателя стал решающим в присуждении Тиё первого приза.

Рассказ вышел из-под неопытного пера, но дышал свежестью и подлинной жизненностью. В нем была изложена история Осуми, официантки из кафе, которую привлек швейцарец Хьюбер, менеджер из Йокогамы, занимающийся экспортом шелка. Он предложил ей ежемесячное содержание, и Осуми согласилась. Однажды она должна была встретиться с ним на скачках. Придя туда, она заметила, как он ухаживает за более молодой и привлекательной японской женщиной.

В дальнейшем Тиё критически относилась к своему первому сочинению и в автобиографии «Мои литературные воспоминания» называла его замысел вызывающим, оставляющим неприятный осадок, но в то время она была убеждена в том, чтоименновэтомизаключаетсясодержаниебеллетристики90.

Первый успех окрылил Тиё, но чтобы продвигаться на новом поприще, необходима была поддержка, за которой она обратилась к Такита Тёин, редактору журнала «Тюокорон». Она упорно ежедневно трудилась над своим первым крупным произведением, вылившимся в повесть под названием «Разрыть могилу» («Хака о абаку», 1922), которая была отправлена в «Тюокорон».

Произведение отражает учительский опыт Уно Тиё, и в образе молодой преподавательницы с обостренным чувством справедливости угадывается сам автор. Можно провести параллель с повестью Нацумэ Сосэки «Мальчуган» («Боттян», 1906),навеяннойпедагогическойпрактикойвеликогописателя. Он обличает ханжество, лицемерие, консерватизм японского общества,рисуетзатхлуюатмосферупровинциальнойшколы. Повесть Тиё отличается мрачным колоритом, она наполнена гнетущим чувством бесконечного страдания, безысходности, насыщена сценами жестокости. В то время писательница находилась под влиянием социалистической идеологии Августа Бебеля, на нее оказали большое впечатление японские феми-

90 Уно Тиё. Т. 47. С. 16.

59