breslavets_ti_ognennaia_trava_tvorcheskie_portrety_iaponskik

и она: «Опустошенность и грусть, жившие в душе мужчины, передалисьЮри,имеждунимиустановилсякакой-тонежный контакт». От мужчины она отгораживается короткими фразами, образующиеся пустоты заполняет переживаниями прошлого, растворяясь в них.

Она вспоминает: «Юри и Эйко босиком прошли через сосновуюрощу,черезполеморскихогурцов,пересекливетрозащитную насыпь и оказались на берегу. Темные волны ласкали их тела, баюкали, качали, несли куда-то. Когда начало светать, Юри и Эйко посмотрели друг на друга и невольно сравнили себя с русалками. Действительно, они были в том возрасте, когда все девушки прекрасны, как русалки».

Автор описывает подруг по университету, чьи отношения близки однополой любви. На морском побережье Юри и Эйко находятсявгармониисприродой,испытываяогромнуюрадость. Однаковозвраткподобнымотношениямисключен,иЮриостается только постоянно пробуждать в себе эти воспоминания, даже во время поездки к морю вместе с Розовой Рубахой.

Вэтом фрагменте Оба Минако показывает чувство любви героев к представителям одного пола, что входит в противоречие с установленным в обществе сексуальным поведением.

Всвязи с этим Эгуса Мицуко обращается к сочинению Морисаки Кадзуэ (род. в 1927 г.) «Третий пол» («Дайсан но сэй», 1964), написанному под впечатлением от книги Симоны де Бовуар «Второй пол» (1949)228.

В«Трех крабах» содержатся точки соприкосновения с «Третьим полом», выдвигаются сходные проблемы однополой любви, а также сосуществования мужчины и женщины. Морисаки Кадзуэ сравнивает брак по любви с любовью «двух мышей в ведре» и утверждает, что при таких отношениях люди могут «обоюдно сделать друг друга беднее». Она говорит о психологических конфликтах, характеризующих женское движение в Японии. Для нее важно понять: как женщина

228 Эгуса Мицуко. Оба Минако но сэкай. С. 57‒59.

160

и мужчина существуют вместе, но имеют независимую сексуальную жизнь. Главным в книге стало утверждение о том, что и мужчина, и женщина внутренне живут такой сексуальностью,вкоторойпредставителиодногополасексуальнопривлекательны друг для друга.

Она рассказывает о проведенном в Корее счастливом детстве, своем мироощущении того времени, переполненном безотчетной, беспричинной радостью жизни, которая бывает только в молодости. При этом опыт прошлых лет, описываемый в ее книге, напоминает личный опыт прошлого Юри. Морисаки Кадзуэ пишет: «В детские годы я частенько играла под акациями. Слизывала нектар, обрывала листики, гадая, и, играя таким образом, я вдруг чувствовала, как акация буйно разрастается, как будто ее зелень внезапно заполняет все пространство.Затемяощущала,какмоядушастановитсязнойной чащей, как будто я растворяюсь в ней <…> Мое сердце чутко реагировалонаэто.Вдетствепереливысветящегосяморского планктона оказывали на меня неизгладимое впечатление <…> Вкачествечего-товсеобъемлющего,переполняющеговсемое естество, улавливалось нечто мужское. Через перемены, происходящиевдушеителевотношенииэтихпейзажейилюдей, атакжечерезвпечатления,возникающиевэтотмомент,уменя сформировались мимолетные эротические ощущения»229.

В «Трех крабах» позиция автора не выражена так ясно, как ее представила Морисаки Кадзуэ. Любовь Юри к подруге содержит антитезу принятой в обществе сексуальной ориентации, пробуждает потаенные, глубоко скрытые желания, но героиня не имеет возможности пережить свои ощущения вторично. В прошлом она обретает красоту человеческих отношений, идеальное взаимопонимание, а в настоящем лишена радостей юности. Встреча с посторонним мужчиной вселяет в нее надежду на пробуждение прежних чувств, дает ей неожиданную возможность обрести утраченную гармонию.

229 Там же. С. 57−58.

161

В последней строке рассказа выделена отличительная деталь: в гостинице «Три краба», куда Юри отправилась с Розовой Рубахой, горел зеленый свет. Возможно, это свет надежды в контексте цветовой гаммы, тщательно подобранной писательницей: любимое платье Юри имеет зеленоватый оттенок, глаза у Розовой Рубахи светло-зеленого цвета. В свете зеленой лампы сконденсирован цвет моря, который Юри любила более всего, однако это был обманчивый свет. Ее стремление обрести свежесть чувств оказалось напрасным. Юри возвращается от иллюзий в реальность бессмысленных диалогов, банальных вечеринок, пустого времяпрепровождения.

Эскапизмгероиниявляетсявыражением«новогофеминизма». Юри, задыхаясь от обязанностей жены и матери, хозяйки дома, на которую опирается современная семья, пытается бежать, невзирая на бесперспективность опрометчивого шага. ПриэтомЭгусаМицуконазываетее«новойНорой»,сравнивая с героиней пьесы Генрика Ибсена «Кукольный дом» (1879)230. Это явление распространяется, становясь этапом борьбы за женское освобождение в репрессивном обществе мужчин. В 1960-х гг. данному феномену посвятили свои произведения Кодзима Нобуо (1915‒2006), Курахаси Юмико (1935‒2005), Сибата Сё (род. в 1935 г.).

Рассказ обладает отчетливо выраженной парадоксальностью, его персонажи отличаются сложностью и противоречивостьюхарактеров.Напервыйпланвнемвыдвигаетсягендерная проблематика, ролевые схемы межличностного общения в институте семьи. Автором ставятся вопросы свободы выбора поведения с целью самореализации и идентификации индивида в современном обществе с его нормами регламентации и принуждения, выдвигается проблема сексуального освобождения женщины. Нельзя не видеть влияния экзистенциализма на творчество Оба Минако, проявившееся в обрисовке социального вакуума, в котором пребывает героиня. Дебют-

230 Там же. С. 55.

162

Copyright ОАО «ЦКБ «БИБКОМ» & ООО «Aгентство Kнига-Cервис»

ный рассказ «Три краба» посвящен исканиям современной молодой женщины в сложном социокультурном контексте, но исследование верований, преданий, духовного мира Аляски в нем только намечено.

Рассказ«ОгненнаяТрава»имелцельюпоказатьтлинкитов, индейский народ, населявший юго-восток Аляски, раскрыть проблемы, характерные для этого края, используя знание его истории, традиций, самобытной культуры. «Огненная Трава» является произведением, написанным на основе сказаний местного населения Ситки.

Писательницу не случайно называют экспериментатором231, и в рассказе «Огненная Трава» она идет дальше в этом направлении, непосредственно углубляясь в рассмотрение быта и нравов аборигенов Аляски. Ее обширный кругозор позволил ей критически оценить события истории, а также внимательно изучить трансформации, внесенные новой цивилизацией.

Оба Минако в эссе затрагивала исторический момент, связанный с пребыванием на Аляске русских, которые обратили внимание на этот регион в надежде освоить его богатства. Ситка для них была местом пушной добычи, однако, перестав получать прибыль, Россия в 1867 г. продала Аляску Америке. Договор был подписан в Ситке, которая была всего лишь маленьким городком, а сейчас в морской крепости, где состоялось подписание договора между Россией и Америкой, воспроизводят сцену передачи территории, устраивают праздничные парады.

Название местности, где разворачивается действие рассказа «Огненная Трава», неизвестно. Однако очевидно, что

231 Ямамото Хироаки. Гэндай сакка, соно сэкай. С. 158‒159.

163

автором выбрана историческая эпоха, когда малочисленное население Аляски вступило в контакт с современной западнойцивилизацией,аеготрадиционнаяобщественнаясистема, построенная на принципах матриархата, начала разрушаться. Общество подошло к критическому рубежу, и этот момент запечатлен писательницей в судьбах героев рассказа.

Примером разрушительных сил явилось настойчивое стремление женщины по имени Огненная Трава, молодой жены вождя племени Ворона, к запретной любви. В рассказе показано сопротивление женщины агрессивным действиям мужчин. Она была дочерью вождя племени Орла и отличалась непокорностью. Когда обнаружилось, что она втайне сделала раба племени своим любовником, раб был забит камнями, а Огненную Траву изгнали на болота.

Она взрослела, питаясь дикими животными и ягодами, пока ее не нашел Куропатка, вождь племени Ворона, и не сделалвторойженой.ОднакоКуропатка,будучистариком,немог какмужудовлетворитьОгненнуюТраву,ионаотказаласьхранить ему верность. Его молодой племянник, Дрозд, искусный врыбнойловлеиохоте,долженбылстатьследующимвождем племени, и Огненная Трава носила в чреве его ребенка, что было попранием племенных законов.

Оба Минако, намереваясь написать об аборигенах Ситки, должнабылаобратитьсякнасущнымрасовым,национальным

игендернымпроблемам,связаннымсэтимкраемиегоисторией. Трудности, возникающие при решении непростой задачи, требовалиотавтораособойответственностиввыборесредств

испособов художественного письма, в которых особое место заняла иносказательная выразительность. Такие сложные литературные приемы, как метафора, аллегория, ассоциативная образность, были включены в текст небольшого рассказа, и проза стала сродни поэзии. Оба Минако признавалась: «Тогда, в лесу, я внимательно прислушивалась к речам этих людей

ивоспроизводила их на свой лад, передавая их музыкальное

164

звучание»232. Вместе с тем она подчеркивала: «В своих произведениях я избегаю сложных, вводящих в заблуждение оборотов речи»233.

Всевозможные тропы, насыщающие текст, риторически объединяют явления природы и деяния человека. Переплетения человеческих судеб с природными субстанциями, пронизывающие все повествование, придают произведению особый колорит и неповторимость. В рамках основной сюжетной линии, описывающей расцвет и закат любви Огненной Травы, звучит множество мотивов и лирических отступлений.

Экспериментальное фрагментирование текста, допускающее перемещение событий в пространстве и времени, а также замедление действия или его остановку в целях вкрапления дополнительных описаний и размышлений, обнаруживается уже в первом сочинении Оба Минако. Ее писательская техника генерирована модернистской литературой ХХ столетия, но восходит и к японской художественной традиции. Опора на ассоциативную фрагментарность текста присуща не только художественной практике поэзии хайку, но и пульсирующему потоку поэзии рэнга, а также дискретному повествованию в прозаическом жанре дзуйхицу ‒ эссе, записок. Последний жанр занял достойное место в литературе японского модернизма как модификация новеллистической прозы.

Намереваясь при помощи метафор показать любовные отношения, автор выстраивает сюжетную линию, сдвигая временные границы. В рассказе в качестве одного из выразительных средств используются явления годичного цикла природы. Так, период наиболее обширного нереста лосося, которому это стоит жизни, переведен из ранней осени в конец лета, когда отцветает цветок под названием «огненная трава». Совмещение этих природных событий становится знаком гибели женщины, полной сил и стремлений. Рассказывая о любви

232Оба Минако. Соно коро // Оба Минако. «Самбики но кани». С. 295.

233Там же. С. 292.

165

героев, автор описывает северное сияние и переносит его в конец лета, хотя на Аляске оно бывает при переходе от осени к зиме234. Согласно замыслу писательницы, и увядание цветов «огненной травы», и нерест лосося, и северное сияние происходят одновременно, демонстрируя эмоциональное единство человека и природы.

Любящие друг друга люди предстают в гармоническом единстве с природными явлениями, что достигается изобретательными приемами письма, изящно и красочно рисующими жизнь экзотичного края. Известно, что гармония человека и природы была постоянным предметом изображения в японской классической литературе, высшим достижением которой стал роман «Гэндзи» писательницы Мурасаки Сикибу.

И. А. Боронина, исследовательница «Гэндзи», писала: «Природазанималаогромноеместовжизнидревнегоисредневекового японца. Значительную часть его досуга составляло времяпрепровождение на лоне природы. Жизнь его была, по существу, нераздельна с жизнью природы. В картинах и образах природы японец виделживуюаналогиючеловеческомубытию.Онискалинаходил вприродеоткликнасобственныедушевныедвижения.Ееявления и картины, изменения, в ней происходящие, воспринимались в гармоническом единстве с человеческими эмоциями»235.

События человеческой жизни наделяются сакральной значимостью, глубинным смыслом как бытие самой природы, и человек предстает существом вселенной. Важнейшей метафорой произведения стало имя молодой женщины «Огненная Трава». Оно произошло от названия красного цветка дикого растения иван-чай, повсеместно произрастающего на Аляске с наступлением лета. Цветок указывает на глубину чувств и жизненную силу девушки, говорит о ее очаровании.

Оба Минако называла этот цветок «огненной травой» и разъясняла: «Огненная трава – это цветок, встречающийся

234Эгуса Мицуко. Оба Минако но сэкай. С. 101−102.

235Боронина И. А. Классический японский роман. М., 1981. С. 193.

166

наиболее часто на Аляске. В разных районах произрастают различные его виды. Есть среди них довольно высокие, достигающие в высоту двух метров, а есть и низкие растения, стелющиеся по земле. Четыре его неярких алых лепестка очень красивы, они создают соцветия, идущие вдоль стебля, а обилие вокруг этих цветов рождает впечатление пламени. Это растение ранее всех остальных покрывает пространства гарей после пожаров, часто возникающих здесь в засушливый период»236.

Цветок, произрастающий на пепелищах, символизирует не только жизненную силу женщины, но и ее способность к возрождению и обновлению, к созиданию новой жизни. Оба Минако в художественных целях именует его «огненной травой» (хигуса), что является калькой английского слова «fireweed», хотя существует японское обозначение цветка – «янагиран». Писательница подчеркивает упорство, стойкость женщины, обладающей характером «огненной травы», и противопоставляет ее мужчинам как символ возрождения и обновления.

Название цветка имеет многогранный скрытый смысл, которыйпроявляетсявзависимостиотместаегоупотребленияв рассказе. С его помощью автор вносит в повествование образ огня, обрисовывая человека и дикую природу. Известно, что в классической японской литературе широко представлен образ огня как метафоры любовных чувств, сжигающих человека. Искусство риторики позволяет писательнице выразить всепоглощающую страсть героини, в которой пылают чувства, как алый цветок.

Окружающее пространство, природный ландшафт, окрашивается пламенем этих цветов. Они колышутся, полыхают и в небе, превращаясь в северное сияние. Дрозд, любовник Огненной Травы, глядя на это свечение, восклицает:

«‒ Посмотри на небо. Там полным-полно огненной травы, и как шумит!

236 Эгуса Мицуко. Оба Минако но сэкай. С. 117.

167

Вокругсплошьрослаогненнаятрава.Ввечернихсумерках она шуршала подобно пламени, облизывающему заросший пологий склон.

Дрозд вбежал следом за Огненной Травой в заросли огненной травы. Огненная Трава подала голос. Вдали от селения он зазвучал звонко, наполненный блеском, возбуждая Дрозда обольстительными переливами. Губы она смазала смесью из красного сока земляники и жира дикой козы, и этот красный цвет на ее сияющем лице разжигал его своей засасывающей влажностью. Засияли ослепительно белые, как морские раковины, крупные зубы, Огненная Трава залилась гортанным смехом и раскинула руки. Дрозд крепко обнял Огненную Траву и, всю искусав, повалил в расходящуюся волнами огненную траву. Красное пламя огненной травы качалось над щеками и лбом Огненной Травы, а синева неба отражалась в ее глазах»237.

В приведенном отрывке слово «огненная трава» встречается десять раз. Имя женщины и название цветка намеренно использованы так, что их трудно разъединить, грань между растением и человеком размыта. Женщина наделяется магической силой, мистическими чарами, неразрывно связанными с природой, чем влечет к себе мужчину.

Притягательность женщины сравнивается и с красотой крупной сильной птицы: «В этот момент из зарослей внезапно вылетела цапля. Меж ее широко распростертых светло-пе- пельных, с сизоватым отливом, крыльев сверкали алым пламенем часть мокрой груди и выступающие ноги.

– Красивая… Прямо как женщина… ‒ поддерживая Куропатку, сказал Дрозд, глядя вверх. У Куропатки еще кружилась голова, и когда эта светло-алая мокрая грудь пролетала над ним, он невольно вспомнил Огненную Траву. Он увидел, как вдали сверкает болото, и на краю болота лежит белое тело

237 Здесь и далее: Оба Минако. Хигуса (Огненная Трава) // Оба Минако. «Самбики но кани». С. 65−113.

168

Огненной Травы. Тут Дрозд и сказал: “Красивая… Прямо как женщина…”. Вероятно, это было случайным совпадением, но у Куропатки потемнело в глазах. В этот момент он понял, что Дрозд, так же как и он, однажды видел Огненную Траву в солнечных лучах».

Страстная сцена между Огненной Травой и Дроздом напоминает эпизод из повести Арисима Такэо «Потомок Каина», герой которой обладает грубой, неуемной силой дикого зверя. По словам писателя, он, «кажется, только что непосредственно вышел из мира природы, словно его выкопали из земли»238. Автор описывает его встречу с женой в зарослях травы под стенами храма.

Его неотделимость от природы проявляется во взрывной силе сексуального поведения, которое, по мнению Эгуса Мицуко, автор, скорее, порицает. В рассказе «Огненная Трава», напротив, сексуальность героини оправдана в качестве мистически прекрасного, благодаря ассоциативным параллелям между женщиной по имени Огненная Трава и одноименным цветком239. Героиня предстает как источник жизненной энергии, раскрывается в своей первозданной сущности, мощной креативности.

Мужчины и женщины племени существуют, слившись с природой, отождествляют себя с ней, и это первобытное мироощущение традиционно передается из поколения в поколение. Персонажи рассказа − Куропатка, Дрозд, Дятел, Сойка – наделены именами птиц, вобрав в себя образ представителей природного мира. Вождь Куропатка носил одеяние, сделанное из оперения куропатки, и, найдя на горе сухую ольху, вырезал на ее куске пятнистый узор зимней куропатки. Он любовно относился к этому куску дерева, и, поглаживая кору, видел в нем воплощение своей старости.

238Гамо Ёсиро. «Каин но мацуэй» рон (Исследование повести «Потомок Каина») //

239Арисима Такэо. Cакухинрон. С. 80.

169