breslavets_ti_ognennaia_trava_tvorcheskie_portrety_iaponskik

названия разных типов масок. Они имеют отношение к ролям, которые женщины играют по необходимости или по выбору. Маски служат также средством для исследования сложных психологических ситуаций, которые связывают двух женщин.

В центре глубоко психологического повествования стоит образТоганоМиэко.Онмногоплановый,неоднозначный,хотя внешне воспринимается как статичный, почти неподвижный, отсюда логичность финала, когда Миэко получает в подарок старинную театральную маску: «Ее называю Фукаи, это имя можно двумя способами написать: иероглифами “глубокий колодец” и “глубокая женщина”. В ней играют героинь средних лет, особенно матерей. Школа Кандзэ расшифровывает это имя как “женщина с очень глубоким сердцем” – то есть не только зрелых лет, но многоопытная, понимающая. Хотя мой отец по-другому его истолковывал. Он считал, что эта метафора сравнивает сердце стареющей женщины с бездонным колодцем, таким глубоким, что вода в нем кажется густой и черной, как мрак перед рассветом»180.

Миэко – творческая личность, она прозаик и поэт, состоит в различных поэтических обществах, всегда окружена людьми, но создается впечатление, что своим «безмятежным спокойствием» она отгораживается от них, погруженная в мир собственных переживаний. Как отмечает автор, Миэко «умела одним своим присутствием придать общению старомодное изящество и мягкость». При этом на всех собраниях она держалась немного в стороне, сидела «молчаливо и неподвижно, словно статуя Будды». Сравнение этой женщины со статуей подчеркивает в ней отсутствие живого начала, выявляет ее строгость и сдержанность, придает ее образу таинственность.

Миэко интересуется вопросами одержимости дьяволом, увлекается спиритизмом, а ее невестка Ясуко является ее медиумом. В романе поясняется: «Если Ясуко медиум, то Миэко Тоганоиестьпоработившийеесознаниедух».Этавнешнехо-

180 Здесьидалее:ЭнтиФумико.Маски/пер.Н.В.Кузьминовой.М.,2004.

120

лодная женщина, уже много лет «одержима дьяволом», так как ее сжигает страсть, ненависть к мужу, который посмел иметь любовницу и не скрывать этого. Хотя в традиционной Японии подобное поведение мужа считалось обычным явлением, Миэко не хотела мириться с таким положением вещей. Не удивительно, что когда молодые мужчины, Ибуки и Микамэ, говорят о ней, то Микамэ спрашивает: «Неужели ты и впрямь считаешь, что Миэко ‒ колдунья?», а Ибуки объясняет: «В общем, дляменяМиэко‒огромныхразмеровкуртизанка,аЯсуко‒маленькая девочка-помощница у ее ног». В такой образной форме он настаивает на том, что Миэко подавляет свою невестку, как на иллюстрациях в книжкам о жизни куртизанок довлеет над пространством картины большая центральная фигура. Одновременно с этим он сравнивает Миэко и с изображением будд: «В буддистских триадах то же самое: из-за огромных размеров главного героя меньшие бодхисатвы кажутся ближе и доступнее».ВречимужчинМиэкопредстаетнаделенноймистической силой, дающей ей власть над людьми.

Продолжая размышлять о своеобразии этой женщины, Микамэ вспомнил о сравнении Ибуки, «но ему самому Миэко напоминала не cтолько несоразмерные портреты красавиц из “веселых кварталов”, сколько грубоватый фон – тяжелую, витиевато украшенную ширму или огромное цветущее дерево, рядом с которым Ясуко казалась еще моложе и очаровательнее». Новое сравнение ‒ «тяжелая ширма» ‒ громоздкая искусственная вещь, равно как и «огромное цветущее дерево», подчеркивает, что зрелая женщина уже оставила позади пору своей чувственности, что-то главное в ней умерло и неизвестно, оживет ли ее душа. Такой ее воспринимают мужчины. И это одна сторона образа Миэко.

Другая – предстает через взгляд Ясуко, которая живет в ее доме даже после смерти своего мужа Акио, сына Миэко: «Но она обладает странной способностью направлять события в нужное ей русло, при этом даже пальцем не пошевелив. Она

121

словнотихоегорноеозеро,чьиводыподбезмятежнойповерхностью стремительно несутся к водопаду. Она – как маска Но, тщательно скрывает твои тайны». Эта параллель между внешне спокойным состоянием Миэко и безмятежной природой, в недрахкоторойтаятсяразрушительныесилы,подводиткмысли о «взрыве», который должен произойти в этой невозмутимой женщине.

На протяжении всего произведения автор по крупицам подает информацию об этом человеке, и он становится более понятным, предстающим во всей своей трагической сущности.

Миэко была дочерью верховного жреца, ее муж происходил из семьи богатых землевладельцев, но после войны земли пришлось продать. Как выясняют Ибуки и Микамэ, Миэко еще до войны, будучи совсем молодой женщиной, опубликовала литературоведческое эссе под названием «Мысли о Священной обители на равнине», посвященное исследованию одержимости духами, психологическому изучению чувства страсти. Со временем Ибуки, преподаватель и исследователь японской литературы, приходит к выводу, что это эссе – «биография» души Миэко.

Эссепоказывает,насколькотяжелбылгрузиспытаний,выпавших на долю молодой женщины, хотя японских девушек готовиликролипокорныхимолчаливыхжен.Миэкострадала не только от присутствия в доме любовницы мужа, но и от его нежелания расстаться с наложницами (эта древняя традиция в Японии XX века уже не поощрялась). Ей пришлось мириться и с другой несправедливостью: рожденных ею близнецов, сына Акио и дочери Харумэ, разлучили, так как в семье Тогано считалось, что рождение двойни – это презренный, нечистый акт. Девочку забирают родители Миэко, и она растет, не зная ни отца, ни матери, числясь дочерью вдовой тетушки. Лишь после гибели Акио его сестру вернули в дом Тогано.

Молодая Миэко только в эссе могла излить горечь своего существования, раскрыть свою оскорбленную душу, изму-

122

ченную ревностью и унижениями. Энти Фумико вводит это произведение в текст повествования, замечая, что оно было написано в 1937 г., когда муж Миэко был еще жив, а Акио и Харумэ находились в малолетнем возрасте.

В основе эссе лежит исследование Миэко романа «Гэндзи», где рассказывается о его любовных отношениях с женщинами, об их печальных судьбах. Особенно выделяется ею дама Рокудзё, чей мстительный дух ревности привел к гибели возлюбленных Гэндзи. Миэко действительно могла призвать легендарную силу дамы Рокудзё, демонической женщины, чтобы вынашивать план мести против своего мужа и семейнойсистемы,котораяпозволилаемупривестивдомлюбовницу наряду с ней – молодой женой, новобрачной181.

Ибуки сравнивает Миэко с дамой Рокудзё, почувствовав их близость: «Возможно, она даже воспользовалась образом госпожи Рокудзё, чтобы написать о собственной духовной силе». В конце эссе Миэко приходит к следующему выводу: «Так же как существует архетип женщины – объекта вечной мужской любви, должен существовать и архетип женщины ‒ объекта вечного страха, женщины, которая способна изобличить слабости и дурные поступки возлюбленного и не в силах его простить. Госпожа Рокудзё – яркий представитель последнего». Миэко и сама не в состоянии простить. Возможно, ее собственной местью мужу было то, что, как выясняется позднее, она родила своих близнецов от другого человека.

Однакодажееесильныйдухнеможетпротивостоятьроку: возлюбленного призывают в армию, и он погибает в 1938 г. во время боевых действий Японии в Китае; сын Акио гибнет при восхождении в горах; дочь Харумэ, необыкновенная красавица, оказывается умственно неполноценной. Дух Миэко бунтует, он сопротивляется судьбе и заставляет ее совершить неблаговидный поступок. Она вместе с Ясуко, опоив Ибуки опиумом, вынуждает его овладеть Харумэ, в результате чего

181 Fairbanks C. Japanese Women Fiction Writers. P. 32.

123

ипроисходит зачатие. Даже узнав, что дочь может погибнуть при родах, она сознательно идет на эту жертву. Ребенок Харумэ – это продолжение самой Миэко. Ясуко, чувствуя душевную борьбу свекрови, понимает, что «в душе Миэко смешались боль и радость от смерти Харумэ». И далее уже автор добавляет: «В этот самый миг таинственные глубины души Миэко, которые всегда завораживали, внезапно показались ей бездонными».

Энти Фумико создает образ Миэко, не прибегая к портретной зарисовке. Автор не предоставляет никаких подробностей ее внешнего облика, но возникает впечатление, что эта женщина небольшого роста, хрупкая, с бледным лицом, черты которого размыты словно в тумане. Ее героиня мало говорит, она предстает в суждениях окружающих ее людей. В романе рождается образ японской женщины, трагичный в своей раздвоенности: она человек, обуреваемый безудержными страстями, но вынужденный скрывать свои муки за маской равнодушия. В заключительной сцене романа она размышляет о своей мстительности, которая так и не принесла ей душевного покоя: «Миэко сидела на коленях на полу в медленно сгущающихся сумерках. Она снова достала из коробки Фукаи

итеперь изучала ее в одиночестве. Бледно-желтый отсвет горестной маски ложился на лоб и скулы женщины, и в свете уходящегодняобалицасталипохожими,словнодвацветкана одномстебле.Казалось,маскачувствует,какскорбитеехозяйка по Акио и Харумэ, и знает о нестерпимой горечи женской мести, которую она так долго вынашивала в себе, скрывая на самом дне души…».

Миэко для своей невестки является средоточием таинственнойсилы.ГотовностьЯсукоподчинятьсяпланамсвекрови подчеркивает сильную закрепощенность женщин, которая может существовать и между женщинами, включая родственников182. Молодая женщина одержима духом свекрови, ей ка-

182 Fairbanks C. Japanese Women Fiction Writers. P. 32.

124

жется, что та затеяла какую-то странную игру. На протяжении всего романа развивается интрига, которую пытаются разгадать все ведущие персонажи, включая и двоих мужчин. Они еенетолькоразгадывают,ноиоказываютсяпомимоволи,вовлеченными в хитросплетения этой странной игры, затеянной Миэко.

Более того, они интуитивно ощущают, что становятся «пешками», которые Миэко расставляет на «шахматной доске» по собственному усмотрению. Это особенно чувствует Ясуко, признаваясь Ибуки, которого затем «использует» Миэко, что свекровь «властвует» над ее душой. Ей хочется покинуть дом Тогано, но какие-то нити удерживают ее, и девушка сама не может понять, что она чувствует. Ей надо получить свободу, и единственный способ сделать это ‒ выйти замуж за Микамэ, молодого холостого человека, друга Ибуки, хотя большие чувства у нее к последнему.

Рисуя образ Ясуко, автор заботится о портретных характеристиках, размещая их в различных местах романа, что сообщает портрету героини лейтмотивный смысл. В первую очередь Энти выделяет отдельные части ее тела: «Ибуки никак немогсосредоточиться,всееговниманиезанималалебединая шея Ясуко и ее напряженное плечико, касавшееся его руки». Первое представление о Ясуко дается через восприятие ее мужчиной,черезего«плотскуюстрасть».Спомощьюхудожественныхдеталейпередаютсякаквозрастныеособенностидевушки, так и ее утонченность. Эпитет «лебединая» порождает линию«детскости»вобликеперсонажа.Она,какдитя,наивна и податлива, в ней есть та чистота, что привлекает мужчин, поэтому Ибуки испытывает к ней страстное чувство.

Вместе с тем Ибуки замечает, что во время спиритического сеанса руки девушки хоть и были холодными, но совсем не дрожали. Этот момент контрастирует с предыдущим и дает возможность предположить, что Ясуко как взрослая женщина может управлять своими чувствами и контролировать их,

125

на что обращает внимание Микамэ, также влюбленный в нее. В разговоре с Ибуки он утверждает: «В наши дни женщинам надлежитбытьсильными,яркими,номнекажется,чтомужчины подсознательно тянутся к существам маленьким, хрупким и беззащитным; и это может по-разному проявляться. Именно поэтому тебе и хочется видеть в Ясуко ребенка. На самом деле она гораздо сильнее, чем тебе кажется».

Эти портретные черты дают представление о характере девушки, о том, что составляет ее внутреннюю суть. Очевидно, что она отличается цельностью натуры и твердостью духа. Подтверждением этому может служить сцена, когда Ясуко объявляет свекрови об уходе из дому: «Чем дольше я здесь нахожусь, тем больше ощущаю себя куклой в ваших руках и тем сильнее ненавижу себя». Она проявляет решимость и непреклонность: «Ясуко смотрела Миэко в лицо, во взгляде ее читалось напряжение, в глазах полыхало пламя». Это слова не ребенка, не маленькой хрупкой девочки, а страстной, волевой женщины. Но свекровь с присущей ей мягкостью погасила бушующее пламя, более того, повергла Ясуко в смятение, неожиданно раскрыв тайну рождения близнецов.

С образом Ясуко, молодой привлекательной женщины, изза которой соперничают мужчины, связан эротический мотив романа: «Взору Ибуки, который сидел, слегка наклонившись вперед, предстали нежно-розовые округлости. Разворот ее тела, то, как она сидела, как потягивалась ‒ все говорило о несвойственном ей флирте».

В палитре облика Ясуко преобладает красный цвет, который автор целенаправленно использует. В романе неоднократно упоминается ее красное пальто, и даже пижама у Ясуко – в красную полоску. Это призывный цвет страсти и сигнал об опасности.

И снова обратимся к внешности Ясуко: на круглой щечке – ямочка, щечка – бледная, она близорука, слегка щуриться,

126

так как очки не носит, – все это придает ей внешнюю беспомощность, что заставляет трепетать Ибуки. Любовь, страсть, ревность – все присутствует в этом романе. Раздосадованный на равнодушие Ясуко, ревнивый Ибуки думает, что «так повела бы себя многоопытная проститутка, которая годами оттачивала свое мастерство». Нежная Ясуко, которой любовался Ибуки, превращается в коварную женщину, как только он слышит, что она доверительно беседует с его другом. Автор иллюстрирует субъективный характер восприятия персонажами друг друга, отмечает мужской эгоцентризм по отношению к женщине.

Развивая гендерную тему, Энти искусно вводит такие элементы портретной характеристики Ясуко, которые подчеркивают и выделяют в ней чувственное начало. Особую роль играют руки, изображение которых в тексте произведения постоянно варьируется: «Ясуко со вздохом сплела пальцы рук»; «Ясуко вытянула руки перед собой, но пальцев не разжала, и ее маленькие ладошки изящно развернулись наружу»; «он с дрожью вспомнил податливую нежность ее запястий и рук, таких хрупких, что временами ему становилось страшно, не отломятся ли они»; «он поймал ее белые пальчики и что есть силы встряхнул». Руки – тот художественный штрих, с помощью которого передается психологическое состояние героини. Они отражают все, что ей присуще: нежность и хрупкость, утонченность и изящество, внутреннюю силу и растерянность, страстность и чувственность.

Ясуко предстает женщиной-загадкой, которую на протяжении всего романа пытается разгадать влюбленный в нее Ибуки. Он так и не смог этого сделать. От страсти и ревности, которую она ему внушила, он испытывал к ней противоречивые чувства, то вознося ее и сравнивая с Буддой, то представляя ее «дьяволом»: «Оставаясь наедине с Ясуко, он испытывал такой экстаз, что реальный мир переставал для него существовать». Он чувствует в своих руках «ее под-

127

вижное божественное тело», но получает «лишь необычайно богатый чувственный пир», так и не постигнув души этой женщины. Она ускользает от него, не допуская к своему собственному«я».Ибукиэтопонимает,онстрадает,нонеможет забыть ее «маленькие розовые губки», «виновато-соблазни- тельное личико».

ВЯпонии искусству любви всегда уделяли большое внимание. «Но в стране Восходящего Солнца почти официально существовала “тройная” любовь: жены, гейши и проститутки»183. Независимо от того, какую из этих трех ролей играла женщина, она всегда была бесправной. Может быть, поэтому Энти Фумико в своем романе так заостряет тему любви, делает ее ведущей.

Вследующем эпизоде рассказывается о возвращении героев из театра Но: «Опершись плечом на сиденье и сложив руки на коленях, Ясуко повернулась к Ибуки и одарила его такимвзглядом,чтототневольновздрогнул;грудьееподалась вперед, голова склонилась под странным углом – от нее так и веяло беспощадной чувственностью, как от закованной в цепи дикарки».

Сравнение Ясуко с дикаркой заставляет вспомнить о «зверином» начале в человеке. Она, как и ее свекровь, хотела продолжения Акио, погибшего в горах, поэтому в постель к Ибуки уложила вместо себя Харумэ. Ибуки не может понять, что за связь существует между Миэко и Ясуко. В разговоре между собой оба друга, Ибуки и Микамэ, несколько смущаясь, выразили предположение, что они лесбиянки, но так и не пришли

кразгадке. Хотя Ибуки стал любовником Ясуко, он ревновал ее к свекрови, не умея объяснить, почему это делает. Он убедился, «что в ее отношениях с Миэко действительно сквозит нечтобольшее,чемпростаяпривязанностьмеждуневесткойи свекровью. Ему стало неприятно и даже противно…». Далее: «…ему показалось, что в отношениях между Миэко и Ясуко

183 Данн Ч. Повседневная жизнь в старой Японии. М., 2004. С. 135.

128

сквозит что-то неприятное, какая-то звериная привязанность; и ему вдруг пришло на ум сравнение с паутиной».

Связь двух женщин остается тайной на протяжении всего романа, оплетается домыслами, выглядит в глазах мужчин непристойной. В этой коллизии романа можно усмотреть проявление той «мести», которой охвачена Миэко. Она, как новая амазонка, творит свой мир, в котором мужчине нет места, она только хочет использовать его в своих целях ‒ для продолжения рода.

Обратим внимание на следующий эпизод. «Ясуко в неуклюжем мохеровом свитере, из которого смешно торчала ее хрупкая шейка, суетилась вокруг свекрови, словно белка на дереве, причем каждое ее движение было пропитано такой грацией и изяществом, что Ибуки даже ощутил приступ ревности». Мягкая тональность изложения заканчивается резким всплеском. Энти Фумико мастерски использует портретные детали образа Ясуко для обрисовки внутреннего состояния другого персонажа. Ибуки, влюбленный в Ясуко, восхищается ее нежным обликом, но не может смириться с тем, что девушка ему не принадлежит полностью. Его постоянно охватывает грубое чувство ревности и тревоги. Собственнические притязания мужчины автором высмеиваются как нелепые.

У Ясуко богатое духовное начало. Она образованный человек: посещает лекции по японской литературе, помогает свекрови издавать поэтический журнал, продолжает незаконченную ее мужем исследовательскую работу. Ясуко – тонкая и впечатлительнаянатура.ВтеатреНо,рассматриваямаски,она чуть не упала в обморок, потрясенная изображением прекрасной женщины.

Онадоконцаостаетсязагадочной,такжекакиеесвекровь Миэко. Они взаимно дополняют друг друга. Миэко сопоставляется с героиней романа «Гэндзи», Ясуко – лицо современной Японии.

129