Труд в постиндустриальном обществе

мерности развития капитализма: превращение законов собственности товарного производства в законы капиталистического присвоения; тенденция средней нормы прибыли к понижению при возрастанииабсолютноймассы прибыли; тенденция к сокращению времени обращения и необходимого рабочего времени и другие. Это обусловило колоссальные прогностические способности трудовой теории стоимости, открытие новой исторической формы труда – всеобщего, научного в смысле онаученного, высоко насыщенного наукой труда, предсказание вырождения стоимостного отношения.

Прогностические способности Марксовой политэкономии во многом обусловлены его социальной философией, конкретнее – формационной теорией. В философии истории вообще принято выделять две основные концепции, обрастающие множеством вариаций: либо смысла истории нет, а есть только бесконечное повторение одного и того же, либо смысл есть, и история предстает как бесконечный поступательный процесс. Таким образом, альтернативой формационной теории выступает цивилизационная концепция Н.Я. Данилевского, О. Шпенглера, А. Тойнби и их последователей. Проблема соотношенияэтих теорий достаточно хорошо изучена, мы здесь присоединимся к наиболее убедительной, на наш взгляд, позиции В.Ф. Коломийцева. Ссылаясь на работы П.А. Сорокина, Дж. Ван дер Мулла и Ю.В. Василенко, Коломийцев показывает, что цивилизации не интегрированные цельные системы, а конгломераты систем, которые не могут ни расти, ни приходить в порядок, ни разлагаться. Ни одной из цивилизационных концепций не установлен ни один объективный закон исторического процесса, их эвристический потенциал ограничен описанием социально-культурных процессов на определенном промежутке человеческой истории, предсказательных возможностей далее формального описания вариаций в «поведении» исторических индивидов они не имеют, и даже само понятие цивилизации четко не определяют155. Согласно выводам Василенко, в основе пробле-

155 См.: Коломийцев В.Ф. Законы истории или социологические закономерности? // Вестниквысшейшколы. Философияобразования. 2009. №9. С. 18.

81

elib.pstu.ru

мы индивидуальности «локальных цивилизаций» лежит подмена категорий всеобщего, особенного и единичного, посредством чего качества отдельного индивида, избираемого в соответствии со стереотипом, переносятся на целый духовный строй культурноисторического комплекса, а исключение причинности из истории ведет к абсолютизации случайности. Таким образом, «для объяснения иописания исторического процесса формационный подход является базовым, основополагающим; цивилизационный подход является дополняющим инструментом исследования»156, а каждой социально-экономической формации могут соответствовать одна или несколько типов цивилизаций.

С позиций научной философии история предстает как единый закономерный исторический процесс, который есть, по известному выражению Маркса, не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека; в истории нет «божественного промысла» или реализации «абсолютной идеи», а есть лишь реальные люди с их интересами и действиями. «Интерпретация истории Марксом внесла в науку ценные объяснения экономического базиса, политической и идеологической надстройки, активной роли субъективного фактора. Введенная им в науку категория "общественно-экономическая формация" позволяет среди всего конкретно-исторического многообразия реконструировать исторический процесс в его логике его внутреннего развития, отвлекаясь от деталей... В истории не существует об- щественно-экономических формаций в "чистом" виде»157.

Материалистическое понимание истории предоставляет ту базу, на которой можно выявить исторические закономерности, «за- коны-тенденции». Г.К. Овчинников выделил их следующие особенности, отличающие их от законов природы158. Во-первых, зако-

156Василенко Ю.В. Соотношение формационной и цивилизационной концепций исторического процесса: автореф. дис. … канд. филос. наук / Перм.

гос. ун-т. Пермь, 1999. С. 6–7.

157Коломийцев В.Ф. Законы истории или социологические закономерности? // Вестник высшей школы. Философия образования. 2009. № 9. С. 20.

158См.: Овчинников Г.К. Законы истории как философская проблема // Вестник высшей школы. Философия образования. 2009. № 9. С. 26.

82

elib.pstu.ru

ны истории сложнее выявить, так как они складываются как результирующий продукт разнонаправленных действий людей. Вовторых, они носят преимущественно стохастический характер, в них сильнее выражен вероятностный момент. В-третьих, общественные законы в силу высоких темпов социальных изменений обладают более быстрым воздействием на субъект истории – человека.

В-четвертых, общественный закон потенциально альтернативен, включая в свое содержание возможность действия разных вариан- тов-возможностей, а их выбор зависит от человека. «... Закон потому альтернативен, что не знает в каких условиях ему придется действовать»159. Овчинниковым убедительно показано, что отрицание существования законов истории, или признание их конвенциального характера ведет к волюнтаризму без предела и ответственности, дезориентации и деморализации человека в мире и обществе, что в конечном счете познание объективных тенденцийзакономерностей– это вопрос существованияиразвития народа.

Проблемы эвристического и прогностического потенциала трудовой теории политэкономии, материалистического понимания истории и выявленных ими закономерностей истории приобретают огромное значение на современном этапе развития общества. Остро встает необходимость выяснения его природы, адекватного научного познания и отображения. Важнейший вопрос – основа развития современного общества. Остается ли основой труд человека, создающий товары и порождающий стоимость? Какой характер имеет этот труд? И какие изменения в системе общества он вызывает?

159 Овчинников Г.К. Законы истории как философская проблема // Вестник высшей школы. Философия образования. 2009. № 9. С. 27.

83

elib.pstu.ru

ГЛАВА II. ПРОБЛЕМА ТРУДА В ТЕОРИЯХ ПОСТИНДУСТРИАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА

§ 1. Основные черты постиндустриального общества

Во второй половине XX века передовые страны вступают в новую стадию развития, названную постиндустриальным160

(информационным161) обществом. Мы будем пользоваться эти-

ми терминами как синонимами, хотя первый, на наш взгляд, точнее отражает сущность происходящих изменений. Исследователи определяют этот этап развития также как «информациональное общество»162, «постбуржуазное общество»163, «посткапиталистический строй»164, «постпредпринимательское»165 общество, «поздний капитализм»166, «общество знаний»167. Интересен шведский термин K-samhälle (К-общество), выражающий три аспекта нового общества: kunskap (знание), kompetens (компетенция) и kommunikation (коммуникация)168.

Еще в 1855 году У. Гибсон и Б. Стерлинг в новелле «Машина различий» обрисовали прообраз этого общества, опираясь в основном на идеи радикально мыслящего утилитариста Ч. Бэббиджа.

160См.: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М.: Academia,

1999.

161См.: Machlup F. The Production and Distribution of Knowledge in the United States. Princeton, 1962; Masuda Y. The Information Society as PostIndustrial Society. Wash, 1981.

162См.: Кастельс М. Информационная эпоха. Экономика, общество

икультура. М., 2000.

163См.: Lichtheim G. The New Europe: Today and Tomorrow. N.Y., 1963.

164См.: Dahrendorf R. Class and Class Conflict in Industrial Society. Stanford,

1959.

165См.: Drucker P.F. Post-Capitalist Society. N.Y., 1995.

166См.: Mandel E. Late Capitalism. L.: New Left Books, 1975.

167См.: Dickson D. The New Politics of Science. N.Y., 1984; Stehr N. Knowledge Societies. Thousand Oaks L., 1994.

168См.: Hansen Lars H. The Division of Labour in Post-Industrial Society. P. 21. URL: http://gupea.ub.gu.se/bitstream/2077/131/1/Hansen2001.pdf (дата обращения: 04.07.2010).

84

elib.pstu.ru

Бэббидж является родоначальником идеи разностной вычислительной машины – прообраза современных ЭВМ. Его работа «Экономика технологий и производств» (1834) написана в традициях политической экономии Рикардо и посвящена поиску механических средств разделения физического и умственного автоматизированного труда на простые операции. Предельная фрагментация труда, согласно Бэббиджу, должна привести к исключению из производства человеческого фактора и связанных с ним ошибок

инедисциплинированности. По сути, Бэббидж положительно оценивает сведение труда рабочих к паре предельно простых операций, так пугавшее Смита. Другая часть проекта – возникновение нового класса аналитиков-управленцев (по сути, тех же капиталистов), которым должна принадлежать и политическая власть, по-

тому что они «с необходимостью понимают и воспроизводят на земле божественное управление»169. Маркс, современник Бэббиджа, увидел в его работе не только идею неизбежного прогресса, но

иклассовую позицию. «Маркс анализирует внедрение машин

в производство, в том числе, и как средство, с помощью которого буржуазия подчиняет непокорных рабочих»170. В I томе «Капитала» (глава «Машины и машинное производство») Маркс использует работу Бэббиджа, чтобы показать, как капиталист придает классовому противоречию характер конфликта рабочего и машины. В III томе (глава «Экономика и изобретения») Маркс вновь цитирует Бэббиджа. «Анализируя все более возрастающее использование капиталом машин, Маркс замечает, что величайшие открытия в механике и химии на самом деле являются результатом процесса общественной кооперации, который он называет "всеобщим трудом". Всеобщий труд – это вся научная работа, все открытия и изо-

бретения. Он является продуктом кооперации современников и включаетвсебя трудпредшественников»171.

169Цит. по: Dyer-Witheford N. Cyber-Marx: Cycles and Circuits of Struggle in High Technology Capitalism. P. 4. URL: http://www.fims.uwo.ca/people/faculty/ dyer- witheford/index.htm (датаобращения: 14.07.2009).

170Ibid.

171Ibid

85

elib.pstu.ru

Эти идеи стали первым серьезным шагом на пути научного предвиденья и осмысления современного общества. Теория постиндустриального общества была разработана в общих чертах

в1960–1970 годах, в основном социологами и футурологами: Д. Беллом, Э. Тоффлером, Ж. Фурастье, Р. Хейлбронером, Д. Дракером и другими. Представитель «новой волны» постиндустриализма М. Кастельс внес ряд существенных дополнений

вэту теорию. Последние 20 лет за рубежом наблюдается явно повышенный интерес к постиндустриальной теории со стороны

представителей различных школ современного марксизма172. В России наиболее крупными интерпретаторами постиндустриализма являются В.Л. Иноземцев и В.В. Орлов.

Исследователи постиндустриального общества широко пользуются классификацией теорий Ф. Уэбстера, который проводит границу между мыслителями по их отношению к проблеме информации. «По одну ее сторону находятся сторонники понятия информационного общества, по другую – те, кто считает, что происходящее можно описать как информатизацию уже установившихся отношений... С одной стороны находятся те, кто разделяет убеждение, что в последнее время мы были свидетелями возникновения информационных обществ с характерными признаками, которые отличают их от существовавших в прошлом... С другой стороны – ученые, которые, признавая, что информация в современном мире приобрела особое значение, настаивают на том, что основной чертой настоящего является его преемственность относительно прошлого»173. К первым Уэбстер причисляет теоретиков постиндустриализма (Белл и его последователи), постмодернизма (Ж. Бодрийяр, М. Постер), гибкой специализации (М. Пайор и Ч. Сейбл, Л. Хиршхорн) и информационного способа развития (М. Кастельс). Ко вторым

172См.: Гриценко В.С. Теория постиндустриального общества в современной зарубежной науке: Материалы к курсам социальной философии и философии экономики / Перм. гос. ун-т. 2-е изд., доп. и испр. Пермь, 2010.

173Уэбстер Ф. Теории информационного общества. М.: Аспект Пресс, 2004. С. 11.

86

elib.pstu.ru

систематизатор относит теоретиков неомарксизма (Г. Шиллер), регуляционной теории (М. Альетта, А. Липиц), гибкой аккумуляции (Д. Харви), рефлексивной модернизации (Э. Гидденс), публичной сферы (Ю. Хабермас, Н. Гарнэм).

Уэбстер выделяет пять определений информационного общества в связи с параметрами идентификации новизны. Согласно первому, технологическому, свидетельством возникновения нового общества является блистательное развитие ИКТ. «Компьютерные технологии стали для информационного века тем же, чем была механизация для промышленной революции»174. Уэбстер критикует это определение за нерешенность вопроса об уровне развития ИКТ, достигнув которого общество может называться информационным; за технологический детерминизм, чрезмерно упрощающий понимание социальных перемен, и за полное отделение социальных, экономических и политических изменений от технологических инноваций. Экономический подход предполагает учет роста экономической ценности информационной деятельности. Здесь Уэбстер указывает на субъективизм исследователей в интерпретациях и оценках – «как следует выстраивать категории и что именно включать в информационный сектор и что из него исключать»175. Применяя критерий, связанный со сферой занятости, считают, что мы вступаем в информационное общество, когда большинство работает в информационной сфере. Уэбстер сомневается в объективности распределения занятий по категориям, поскольку этот критерий достаточно размыт. Кроме того, следуя этому подходу, невозможно выделить тот сектор информационной области, который занимает стратегически центральное место в сфере занятости. Непонятным остается и статус информационных работников в обществе, их место и роль в иерархии власти. В теориях, применяющих пространственный критерий, основной акцент делается на информационные сети, оказывающие воздействие на

174Уэбстер Ф. Теории информационного общества. М.: Аспект Пресс, 2004. С. 16.

175Там же. С. 19.

87

elib.pstu.ru

организацию времени и пространства. Однако здесь невыясненным до конца остается само понятие сети, а также уровень развития сетей, соответствующий информационному обществу. Непонятно также, на чем нужно делать акцент при анализе сетей – на технологических системах или на потоках информации. Подход, связанный с культурой, выстраивается на неоспоримом факте медианасыщенности, повышенной информативности и символичности современной среды. Уэбстер отмечает трудности, связанные с измерением количества значений, с которыми неизбежно сталкивается такой анализ. Вследствие того, что ни один подход не кажется Уэбстеру достаточно убедительным, он формулирует свою позицию скептицизма по отношению к возникновению информационного общества вообще, а современное общество называет информационным капитализмом, мало чем отличающимся от капитализма классического. Далее мы постараемся показать, что сегодня объективно проявились феномены, позволяющие характеризовать общество как постиндустриальное, и поэтому интерпретация Уэбстера представляется нам в целом недостаточной. Но мы будем обращаться к представленному в ней интересному анализу современной экономики.

Другой систематизатор теорий постиндустриального общества К.К. Вильямс (C.C. Williams, профессор социальной политики, Школа менеджмента при Университете Шеффилда, Великобритания) классифицирует все теории постиндустриального общества по представленной в них модели будущего труда176. Так, он выявляет «доминирующие теории» и «контр-теории». В первую группу входят теории «формализации» труда (производство и распространение товаров и услуг приобретает все более формализованный характер, места неформальному, творческому труду не остается); «товаризации» труда (капиталистические отношения проникают все глубже во все сферы жизни общества); «глобализации» труда (регулируемые национальные экономики исчезают, бизнес функционирует в открытой все-

176 См.: Williams C.C. Re-visioning the Future of Work: Towards a New Mindset. URL: http://works.bepress.com/colin_williams/6 (дата обращения: 04.07.2010).

88

elib.pstu.ru

мирной экономической системе на нерегулируемом, на первый взгляд, мировом рынке). Во вторую группу – соответственно теории «де-формализации», «де-товаризации» и «локализации». Особняком стоят так называемые «пост-теории»: «постиндустриализм», «постфордизм» и «постбюрократическая» теория. Эта классификация представляется нам более глубокой, поскольку она выявляет противоречие основных теорий по системообразующему признаку – характеру труда. Анализ труда в теориях постиндустриального общества помогает объяснить и их отношение взаимоисключения.

Перейдем непосредственно к самим теориям. Разумеется, мы не ставим себе задачу подробно излагать теории постиндустриального общества – мы только выделим основные феномены, подмеченные в них. Общество, согласно потиндустриалистам, проходит три ступени («волны») развития: аграрную (до-

индустриальную), индустриальную и постиндустриальную (ин-

формационную), связанные, по Тоффлеру, соответственно с ве-

ществом, энергией и информацией как главными ресурсами и продуктами производства. По Беллу, доиндустриальное общество было преимущественно добывающим, индустриальное – производящим, постиндустриальное общество является обрабатывающим. «Первая волна системы богатства основывалась главным образом на выращивании продуктов, Вторая волна – на их производстве, Третья волна системы богатства все больше основывается на услугах, мышлении, на знаниях и профессионализме»177. Становление каждого нового этапа рассматривается как преимущественно эволюционный процесс. Старые ступени не исчезают, а продолжают существовать в составе последующих «на вторых ролях». «Постиндустриальное общество... не замещает индустриальное, так же как индустриальное общество не ликвидирует аграрный сектор экономики»178.

177Тоффлер Э., Тоффлер Х. Революционное богатство. М.: АСТ: АСТ МОСКВА, 2008. С. 41.

178Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М.: Academia, 1999.

С. CLIV.

89

elib.pstu.ru

В теориях постиндустриалистов наличие трех волн лишь декларируется, но не объясняется; неясными также остаются критерии перехода от одной ступени развития общества к другой, поэтому они предстают оторванными друг от друга, несмотря на заявляемую преемственность. Отсутствие подробного анализа первых двух волн и перехода между ними существенно снижает объяснительный потенциал теории собственно постиндустриального общества и перехода к нему.

Иноземцев предлагает оригинальную трактовку современного общества как постэкономического, выделяя соответствен-

но доэкономическую, экономическую и постэкономическую сту-

пени развития общества179. Он делит историю на эпохи по двум критериям: типу человеческой деятельности и характеру соподчинения интересов личностей и общества. Трем эпохам соответствуют три типа деятельности: предтрудовая инстинктивная активность, вызываемая животными, инстинктивными побуждениями; труд – осознанная деятельность, преобразование внешней природы ради достижения материального результата; творчество, не мотивированное утилитарно, но направленное на максимальное развитие личности180. В условиях господства инстинктивной деятельности человек ощущает себя единым целым с природой и другими людьми и может удовлетворить свои материальные потребности лишь в той мере, в какой это удается сделать всем. «Индивидуальные интересы в собственном смысле этого понятия отсутствуют: они являются одномерными, как бы находятся на одной линии, совпадающей с направлением социального интереса. Следствием этого становится отсутствие противоречия материальных интересов, закрепленного в социальных институтах»181. Иноземцев делает попытку объяснить переход от одного этапа развития общества к другому. С его точки зрения, переход от доэкономического к экономическому

179См.: Иноземцев В.Л. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. М.: Логос, 2000. С. 37.

180Там же. С. 38.

181Там же. С. 39.

90

elib.pstu.ru