Труд в постиндустриальном обществе

Университеты обеспечивают рост производства знаний через создание ноу-хау, подготовку новых специалистов и научных результатов, которые могут быть запатентованы, использованы для создания продуктов и услуг. Функционирование университетов в регионах ведет к развитию индустрии знаний. Так, в США в 1965 году было выдано 96 патентов 28 университетам, а в 1992 году – уже 1500 патентов 150 университетам206.«Университеты и другие высшие учебные заведения рассматриваются как основные ресурсы такого знания, которое является локомотивом современной экономики. Они становятся ядром в производстве знания, инновационном процессе»207. На протяжении последних 10–20 лет наблюдается устойчивый рост усилий по проверке качества академических исследований с целью их внедрения в производство, созданию стабильных условий для исследований в специальных национальных и меж-

дународных «Ведущих центрах» (Centres of Excellence – CoEs),

статус Ведущего центра (ВЦ) присваивается учреждению высшего образования по результатам национального или международного конкурса, связи технологических инноваций с экономикой с опорой на критерии «ведущих исследований». Опыт создания ВЦ демонстрируют США, Канада, Европейский Союз, Южная Корея и другие.

В инновационной системе упор ставится на развивающееся взаимодействие между тремя центральными сферами общества: высшим образованием, индустрией и общественным сектором. Экономика знаний предусматривает два типа взаимодействия: наука предлагает модель, в которой фундаментальные исследо-

206См.: Warren A., Hanke R., Trotzer D. Models for university technology transfer: resolving conflicts between mission and methods and the dependency on geographic location // Cambridge Journal of Regions, Economy and Society. 2008. Vol. 1, № 2. URL: http://cjres.oxfordjournals.org/cgi/content/full/1/2/219 (дата обращения: 01.05.2009).

207Huggins R., Johnston A., Steffenson R. Universities, knowledge networks and regional policy // Cambridge Journal of Regions, Economy and Society. 2008. Vol. 1, № 2. URL: http://cjres.oxfordjournals.org/cgi/content/abstract/1/2/321 (дата обращения: 01.05.2009).

101

elib.pstu.ru

вания создают необходимость прикладных, а заказчик, покупатель (как, например, правительственные учреждения или крупные фирмы), которому требуется новый продукт, запускает прикладные и даже фундаментальные исследования.

Конкретными примерами посредников в таком взаимодействии являются «научные парки»208 и «офисы передачи технологий»209. Научные парки – центральные для многих университетов отделы (от небольших лабораторий до огромных технологических исследовательских центров), выполняющие научно-исследова- тельскую работу и обеспечивающие связь факультетов университета с частными фирмами, государственными предприятиями и венчурными капиталистами. Научные парки – активные работодатели и участники формирования региональных бюджетов. Так, например, Исследовательский парк Университета Айовы предоставил 900 рабочих мест и вклад, составляющий 1,34 миллиарда долларов США, в региональную экономику. В2003–2004 годах в Научно-технологическом парке Университета Аризоны было занято 13 300 человек, вклад составил 1,9 миллиарда долларов США210. Офисы передачи технологий (ОПТ) – подразделения уни-

верситетов, осуществляющие передачу теоретических технологических открытий производству (частными фирмами, государственнымипредприятиями).

Образование и научные исследования наряду со здравоохранением и административной службой Белл относит к сфере общественных услуг. Важной особенностью сферы общественных услуг

208Huggins R., Johnston A., Steffenson R. Universities, knowledge networks and regional policy // Cambridge Journal of Regions, Economy and Society. 2008. Vol. 1, № 2. URL: http://cjres.oxfordjournals.org/cgi/content/abstract/1/2/321 (дата обращения: 01.05.2009).

209Warren A., Hanke R., Trotzer D. Models for university technology transfer: resolving conflicts between mission and methods and the dependency on geographic location // Cambridge Journal of Regions, Economy and Society. 2008. Vol. 1, № 2. URL: http://cjres.oxfordjournals.org/cgi/content/full/1/2/219 (дата обращения: 01.05.2009).

210См.: Huggins R., Johnston A., Steffenson R. Universities, knowledge networks and regional policy // Cambridge Journal of Regions, Economy and Society. 2008. Vol. 1, № 2. URL:http://cjres.oxfordjournals.org/cgi/content/abstract/1/2/321 (дата обращения: 01.05.2009).

102

elib.pstu.ru

Белл считает их некоммерческий, нерыночный характер. Это объясняется самой социальной и экономической природой услуг. Если товар – это вещь, которая благодаря ее свойствам удовлетворяет какие-либо человеческие потребности, то услуга – это деятель-

ность, конечным результатом или продуктом которой выступает

сам человек, его организм, психика, личность как целое211. Как по-

казано В.В. Орловым, человек в производстве услуг выступает в качестве предмета и продукта труда, который, не обладая потребительной стоимостью и стоимостью, не является товаром. В первой главе мы уже отмечали, что в марксистской политэкономии производство в широком смысле понимается как производство материальных благ и самого человека. Таким образом, вторая важ-

нейшая особенность постиндустриального общества – смещение экономической деятельности от производства товаров кпроизводству услуг – ничуть не противоречит Марксовой трудовой парадигме, а наоборот, подтверждает ее. При этом сфера услуг становится все более мощной. Если в 1970-е годы доля отраслей сферы услуг в структуре произведенного ВВП составляла в США чуть более 50 %212, то в середине 1990-х годов – уже 73,7 %

вСША, 66,8 % во Франции, 64,3 % в Италии, 62,6 % в Англии213. К сфере услуг помимо общественного сектора Белл относит услуги, непосредственно связанные с производством (транспорт и коммунальное хозяйство); услуги по распределению и торговле, а также финансово-кредитныеи страховыеуслуги; профессиональные и деловые услуги (например, обработка информации); услуги по со- циально-культурному обслуживанию населения (туристические компании, шоу-бизнес, индустрия спорта иотдыха, СМИ).

Вэтом контексте дальновидная мысль Маршалла о производительном труде и потреблении, непосредственно не участвующих

впроизводстве материального богатства, но удовлетворяющих

211См.: Орлов В.В., Васильева Т.С. Философия экономики / Перм. гос.

ун-т. Пермь, 2006. С. 220.

212См.: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М.: Academia, 1999. С. 19.

213См.: Прудский В.Г. Теоретические и методологические основы преодоления исторического отставания России на пути перехода к постиндустриальному обществу // Новые идеи в философии. 2009. Вып. 18. С. 48.

103

elib.pstu.ru

разнообразные, в том числе и духовные, потребности человека (труд домашних слуг, артистов и прочее), также приобретает актуальность. Более того, идея Маршалла сегодня нашла любопытный отклик в лозунгах феминисток марксистской ориентации. К примеру, М. Далла Коста и С. Джеймс, противопоставляя свое учение популярной феминистской политической экономии, доказывают, что капитал подчинил себе образование, медицину, общественное питание, а также домашнюю работу, начиная от рождения детей и заканчивая созданием эмоциональной атмосферы в семье. Все это, по их мнению, неоплаченный труд, направленный на то, чтобы «рабочаясила каждоеутро былаготова идтинаработу»214.

На наш взгляд, именно широкое развитие сферы услуг, направленных непосредственно на преображение самого человека, является во многом причиной изменений в общественном сознании. «По сути дела, на наших глазах в странах "золотого миллиарда" происходит нравственная революция, радикальность и масштаб которой трудно переоценить. При всей разноплановости ее описания в литературе, общий ее вектор, мне кажется, не вызывает сомнений: человек становится лучше»215. Р. Инглегарт в этой связи выделяет заботу о качестве жизни как основную ценностную ориентацию, наряду с которой большое значение приобретают самостоятельность, самовыражение личности, ее эстетические и человеческие моменты216.

Однако Тоффлер указывает на серьезную проблему, с которой сталкиваются исследователи сферы услуг. «Сегодня подразделение экономики на "сельское хозяйство", "промышленность" и "услуги" скорее затуманивает смысл, чем проясняет»217. Тоффлер вскрывает

214 Dyer-Witheford N. Cyber-Marx: Cycles and Circuits of Struggle in High Technology Capitalism. P. 135. URL: http://www.fims.uwo.ca/peo- ple/faculty/dyerwitheford/index.htm (дата обращения: 14.07.2009).

215Хайтун С. Постиндустриальное общество: станет ли эта западная модель будущим всего мира? // Общество и экономика. 2008. № 9. С. 109.

216См.: Инглегарт Р. Культурный сдвиг в зрелом индустриальном обществе // Новая постиндустриальная волна на Западе. М., 1999. С. 269.

217Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М.: ООО «Издательство АСТ», 2001. С. 102.

104

elib.pstu.ru

трудности при обозначении границ этой сферы – сегодня и фермеры, и металлурги, и клерки используют компьютеры и производят символы, поэтому гораздо полезнее объединять рабочих по количеству производимых ими символов или доле умственного труда в их работе. При этом в одной группе могут оказаться представители таких разных профессий, как ученый, финансовый аналитик, программист и клерк-делопроизводитель. «...Хотя их функции различны и работают они на совершенно разных уровнях абстракции,... они (и миллионы им подобных) не делают ничего, кроме перемещения информации или создания новой информации»218.

В связи с этим можно выделить третью важнейшую особенность постиндустриального общества – в новой экономике ведущую роль играют профессии, связанные с высокой насыщенно-

стью знаниями и информацией. Для многих представителей этих профессий характерна занятость на неполный рабочий день, самозанятость, необходимость постоянного повышения квалификации и даже переквалификации. В связи с этим, по Кастельсу, медленно, но верно размывается сама традиционная форма работы219. Согласно Д. Альбертсу и Т. Цервински, вклад «сектора знаний» в экономику США приближается к 60 %220. Согласно другим подсчетам наиболее ускоренный рост и прогрессивное развитие экономики определяют наиболее крупные компании научнопроизводственного профиля. «В США, например, действуют более трех миллионов таких корпораций, составляющих 20 % общего количества американских фирм. Они охватывают 90 % совокупного объемапродаж товаровиуслуг»221.

В этом плане ситуация в России настораживает. Так, оценивая состояние кадров в отрасли, директора отечественных компаний, производящих и распространяющих информационные

218Тоффлер Э. Метаморфозы власти. М.: ООО «Издательство АСТ», 2001. С. 103.

219См.: Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М., 2000. С. 258.

220См.: Complexity, Global Politics and National Security / ed. by D. Alberts, T. Czerwinski, D.C. Washington. 1997. P. 87.

221Наймушин В. «Постиндустриальные» иллюзии или системная «неоиндустриализация»: выбор современной России // Экономист. 2009. № 4. С. 50.

105

elib.pstu.ru

технологии и программное обеспечение, отмечают острую нехватку квалифицированных специалистов, поэтому для директоров характерна критическая оценка конкурентоспособности российских компаний – производителей ИТ и ПО; негативная оценка состояния кадрового рынка ИТ-отрасли и осознание невозможности реализации существующих на российском рынке ИТ преимуществ при выходе на международный рынок222.

Ядро новой социальной структуры составляют профессионалы и техники («белые воротнички»). Для характеристики постин-

дустриальных секторов Белл вместо традиционных понятий («горизонтальных») классов и страт предлагает термин «ситусы» – вертикально расположенные социальные единицы. Он выделяет четыре функциональных ситуса – научный, технический, административный и культурный и пять институциональных ситусов – экономические предприятия, государственные учреждения, университеты и научно-исследовательские центры, социальные комплексы и армия. Похожую мысль отстаивает Кастельс, говоря о сетевой логике любой системы в постиндустриальном обществе.

На место пирамидальных структур приходит сеть, которая, будучи открытой, вся состоит из краев и обеспечивает наибольшую динамичность и гибкость экономических систем. Он считает, что никогда рабочие (безотносительно их квалификации) не были столь уязвимы для организации, ибо они стали «подтянутыми» индивидами, которые отданы на откуп гибкой сети и местоположение которых вэтой Сети неизвестно ей самой. Кажется, что, становясь частью сети, индивид, Я, теряет самого себя, лишается возможности самоидентификации. «Наши общества все больше структурируются вокруг биполярнойоппозициимежду Сетьюи "Я"» 223.

По мнению Белла, главные конфликты интересов будут иметь место между ситусными группами и приверженность им помешает слиянию новых профессиональных групп в единый

222См.: Чернышев А.Б. «Информациональные работники» в структуре управления отечественных компаний // Социологические исследования. 2010.

№3. С. 90.

223Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура.

М., 2000. С. 27.

106

elib.pstu.ru

общественный класс, классовые противоречия отойдут на задний план, если не исчезнут вообще. Однако сформулированное в 1960–1970-х годах предположение, похоже, не оправдывается. Профессор, заместитель декана медиаинформационного факультета в Университете Западного Онтарио Н. Дайер-Визефорд указывает на обострение классовой борьбы в постиндустриальном обществе при консолидации работников различной квалификации вокруг общего классового интереса. С его точки зрения, системная организация труда при современном капитализме такова. С одной стороны, имеется «научный труд»: труд ученых, программистов, инженеров и дизайнеров, которых постиндустриалисты изображают как «интеллектуальных работников будущего». С другой стороны, имеются работники «социального обслуживания», осуществляющие широкий спектр услуг, таких как массовые коммуникации, услуги клерка, уборщика, привратника, охранника и повара, которых мы также должны относить к информационному сектору экономики. На первый взгляд кажется, что эти две ступени социальной организации сильно разобщены и дезорганизованы, не связаны друг с другом, однако реальность свидетельствует об их консолидации как следствии реально существующего и зачастую осознанного общего классового интереса. Ярким примером этого служит серия забастовок, произошедших в начале 90-х годов в США и Канаде. В 1996 году волна стачек прокатилась снова, затронув Техас, Оклахому, Нью-Мексико, Колорадо, Аризону, Неваду и Калифорнию. Все началось с массового протеста в Силиконовой долине. Высококвалифицированные технические работники – инженеры, разработчики программного обеспечения (большинство мужчины, «белые», высокообразованные, с высокой заработной платой – так называемая элитная рабочая сила) – встали на защиту требований улучшения условий труда и повышения зарплат для работников социального обслуживания, которые начали эту акцию. В результате такие компании, как Apple, Intel, Hewlett-Packard, Oracle и IBM не могли функционировать. Ор-

ганизаторы заявляли: «Уборщицы – первое звено в цепи нашего коллектива. Когда мы говорим об окнах, мы должны помнить

107

elib.pstu.ru

как об уборщицах, которые их моют, так и об инженерах, которые их проектировали»224. Дайер-Визефорд называет это собы-

тие «революцией коллективного рабочего»225.

Тенденция к консолидации высококвалифицированных и низкоквалифицированных рабочих принимает разнообразные формы: связи между секторами в рамках одного предприятия, связи рабочих разных сфер производства, когда авиационных диспетчеров поддерживают конструкторы и водители автобусов. К. Муди именует это явление возникновением «унионизма социального движения»226. С точки зрения теоретиков автономного марксизма, основной субъект истории на современном этапе – социализированный рабочий, и действовать ему приходится в новых условиях – в обществе как «предприятии без стен». Согласно А. Негри, про-

цесс возрастания информатизации производства, расширения телекоммуникаций, концентрация производства на крупных фабриках и деконцентрация мелких частных производств и услуг позволяют говорить о совпадении структуры крупного промышленного предприятия и самого общества как предприятия. Это явление называется «диффузией предприятия» или «предприятием без стен». Таким образом, борьба с капиталом должна вестись представителями всех сфер общественной жизни, прямо или косвенно подчиненных капиталу. «Растущая тенденция капитала к интервенции и постановке под контроль создала ситуацию, в которой общество

функционирует как момент процесса производства (взятого в целом)»227.

Включая в анализ структуры рабочего класса непроизводительный труд и неоплачиваемую работу, представители автономного марксизма предельно расширяют теоретические рамки этого понятия – сюда входят рабочие предприятий, студенты,

224Dyer-Witheford N. Cyber-Marx: Cycles and Circuits of Struggle in High Technology Capitalism. P. 209. URL: http://www.fims.uwo.ca/people/facul- ty/dyerwitheford/index.htm (дата обращения: 14.07.2009).

225Ibid. P. 210.

226Ibid.

227Ibid. P. 134.

108

elib.pstu.ru

домохозяйки, работники медицины, общественного питания

иобразования. «Производительный труд – сегодня это труд, направленный на производство общества»228. Согласно тезису Тронти, Клевера, Панзьери и О'Коннора, «все общество сегодня

существует как функция предприятия, а предприятие распространяет свое выдающееся господство на все общество»229. В работах Маркса описаны только два момента кругооборота капитала. В процессе производства рабочая сила и средства производства встречаются для создания товаров. В процессе кругооборота товары продаются и покупаются; капитал должен как продать произведенные товары, чтобы получить прибавочную стоимость, так и поддержать рабочую силу и средства производства, чтобы кругооборот начался снова. Однако процесс восстановления рабочей силы происходит не на фабрике, а в самом обществе, в школах, больницах и домашних хозяйствах. Помимо заботы о рабочей силе у капитала есть забота и о природе – источнике сырья для производства. Таким образом, ДайерВизефорд предлагает детализировать структуру кругооборота капитала, включив в нее четыре момента: производство, вос-

производство рабочей силы (поддержание жизни, образование

имедицинское обслуживание), восстановление природы, круго-

оборот. Сегодня все эти сферы насыщаются высокими технологиями и информацией. Соответственно, круговороты классовой борьбы подвержены тем же факторам.

Теоретики автономного марксизма рассматривают развитие классового конфликта как двойную спираль: эксплуатация труда капиталом и сопротивление рабочего класса этой эксплуатации. Относительно технологии это развитие имеет два аспекта: наука и техника как инструмент капиталистического господства и возможность перехода контроля над наукой и технологией в руки пролетариата. Цикл выглядит следующим образом: 1) рабочие противо-

228Dyer-Witheford N. Cyber-Marx: Cycles and Circuits of Struggle in High Technology Capitalism. P. 136. URL: http://www.fims.uwo.ca/people/facul- ty/dyerwitheford/index.htm (дата обращения: 14.07.2009).

229Ibid.

109

elib.pstu.ru

стоят капиталу, организуясь в коллектив; 2) капитал старается разъединить общность рабочих с помощью реструктуризации производства; 3) но капитал как система зависит от возможности организовать труд с помощью заработной платы, поэтому происходит реорганизация рабочего класса. Сопротивление рабочих капиталу принимает две формы: саботаж (обладающие научными знаниями и технологическими навыками рабочие останавливают процесс высокотехнологичного производства) и отказ от использования направленных на сокращениерабочих мест инноваций.

Дайер-Визефорд и представители автономного марксизма указывают на существенное отличие современного рабочего промышленного предприятия: поздний капитализм создает «рабочего, использующего науку», – интеллектуальную рабочую силу. Рабочие становятся более образованными, они могут использовать коммуникационные и информационные технологии в борьбе против капитала. Такой рабочий – представитель позднего капитализма. Оценка постиндустриального общества как позднего капитализма вообще характерна для современных марксистов, начиная с работ Э. Манделя230. Его основной труд «Поздний капитализм» был впервые опубликован в 1975 году. «Ключевой задачей его исследования стало объяснение социальных феноменов, подмеченных теоретиками постиндустриализма с марксистских позиций. Мандель настаивал, что современное общество Европы и Северной Америки не освободилось от черт капитализма, обрисованных еще Марксом, а наоборот показало их в чистой форме»231. Мандель выделяет три ступени развития капитализма: рыночная, монополистическая и поздняя.

Последняя ступень характеризуется внедрением кибернетических систем в промышленное производство и автоматизацией,

230См. например: Mandel E. The Economics of Neo-Capitalism // Socialist Register. 1964. Vol. 1. URL: http://www.marxists.org/archive/mandel/1964/xx/neocap.html (датаобращения: 04.07.2010).

231Dyer-Witheford N. Cyber-Marx: Cycles and Circuits of Struggle in High Technology Capitalism. P. 84. URL: http://www.fims.uwo.ca/people/faculty/dyerwithe- ford/index.htm (датаобращения: 14.07.2009).

110

elib.pstu.ru