4. Научная модель социального мира52

Научный наблюдатель конструирует образцы типичного спо­соба исполнения действия в соответствии с наблюдаемыми явлениями. Основываясь на них, он строит соответствующие им образцы персональных типов, т.е. модели наделенных сознани­ем действующих лиц. Однако содержание сознания персональ­ного типа ограничено элементами, относящимися к наблюдае­мым образцам способов исполнения действия, релевантных изучаемой научной проблеме. Таким образом, он приписывает

вымышленному сознанию набор типичных «мотивов-для», соот­ветствующих целям наблюдаемых образцов исполнения дей­ствия, и типичных мотивов «потому-что», на которых основаны «мотивы-для». Предполагается, что и тот, и другой мотив остают­ся неизменными в голове воображаемой модели действующего.

Однако такие модели действующих лиц не являются людь­ми с собственной биографией, живущими в социальном мире повседневной жизни. Строго говоря, у них нет ни биографии, ни истории, и ситуация, в которой они находятся, определе­на не ими, а их создателем, социальным ученым. Он создал этих марионеток или гомункулов для собственных целей. Со­циальный ученый наделил их лишь видимостью сознания, причем таким образом, чтобы предполагаемый запас их налич­ного знания (включающего набор неизменных мотивов) делал их действия субъективно понятными, как если бы они выпол­нялись реальными действующими лицами социального мира. Но марионетка и ее вымышленное сознание не подчиняются онтологическим условиям человеческого существования. Го­мункул не родился, он не взрослеет и не умрет. У него нет ни на­дежд, ни страхов; ему неведомо ощущение беспокойства как главный мотив его действий. Он не свободен в том смысле, что не может выйти за рамки, предопределенные его создателем, социальным ученым. У него, следовательно, не может быть иных конфликтов, интересов и мотивов, чем те, которыми его наделил социальный ученый. Он не может ошибаться, если ошибка не является его типичной судьбой. У него нет выбора, кроме тех альтернатив, которые предоставлены ему соци­альным ученым. В то время как человек, как хорошо показал Г. Зиммель, входит в социальное взаимодействие лишь частью своей личности и в одно и то же время пребывает как в нем, так и за его пределами, гомункул вовлечен в социальное вза­имодействие целиком. Он всего лишь производное его типич­ной функции, поскольку приданное ему вымышленное созна­ние содержит лишь элементы, необходимые для того, чтобы придать этим функциям субъективное значение.

Давайте рассмотрим некоторые скрытые смыслы этой об­щей характеристики научных моделей. Гомункул помещен в систему релевантностей, возникающую из научной проблемы его создателя, а не в биографически определенную ситуацию действующего в социальном мире. Именно ученый определя­ет, где для его марионетки Здесь и Там, что находится в преде­лах его досягаемости, и кто для него Мы, Вы или Они. Ученый

40

41

определяет предполагаемый запас наличного знания своей модели. Этот запас знания не является социально наследован­ным и, если не оговорено обратное, не является социально одобренным. И лишь система релевантностей, присущая рас­сматриваемой проблеме, определяет его внутреннюю структуру, а именно, элементы, в отношении которых, как предполагается, гомункул обладает знанием, элементы, о которых он лишь осве­домлен, и элементы, которые он считает само собой разумеющи­мися. Этим (системой релевантностей. – Н.С.) определяются и предполагаемые степени близости и анонимности, и придан­ный ему уровень типизации социального опыта.

Если такая модель действующего предусматривает его вза­имодействие с другими действующими лицами, такими же го­мункулами, то взаимодействие их мотивов – в соответствии со всеобщим тезисом взаимности перспектив – определяется их создателем. Персональный тип и тип исполнения действия, созданные партнером-марионеткой, включая определение си­стем релевантностей, ролей и мотивов, не являются лишь воз­можностью, которая может осуществиться, а может и не иметь места в последующих событиях. Гомункулам не присущи нео­правданные ожидания того, какой будет реакция Другого на его действия и типизации. Он не может играть никакой другой роли, кроме той, что предписана ему директором кукольного театра, называемого моделью социального мира. Именно со­циальный ученый устанавливает сцену, распределяет роли, раздает реплики, определяет, где действие началось, а где за­кончилось, задает «размах проектов». Все стандарты и инсти­туты, управляющие поведенческим образцом модели, снабже­ны с самого начала конструктами научного наблюдателя.

В подобной упрощенной модели социального мира воз­можны чисто рациональное поведение и рациональный выбор из рациональных мотивов, поскольку все трудности, препят­ствующие реальному действующему лицу в повседневном жиз­ненном мире, устранены. Таким образом, ранее определенное понятие рациональности в строгом смысле слова относится не к действиям, основанным на обыденном опыте повседневной жизни в социальном мире; оно относится в особому типу кон­структов, специфически-определенных моделей социального мира, созданных социальным ученым для специфически-оп­ределенных методологических целей.

Прежде чем обсуждать определенные функции «рациональ­ных» моделей социального мира, следует, однако, указать на

некоторые принципы, управляющие конструированием науч­ных моделей человеческого действия вообще.