Islamskaya_mysl_2_2017

сточки зрения ислама, родство по вере подобно родству по крови, или даже превосходит его, самыми враждебными по отношению друг к другу госу- дарствами были именно исламские государства, самыми разобщенными нациями были именно мусульманские нации.

Таковым являлось политическое состояние исламских государств. А их нравственное состояние было не лучше этого. В то время как западные по- литики по праву гордились своими государствами, своей родиной, в то вре- мя как они прилагали максимум усердия в делах, так или иначе связанных

сблагополучием и выгодой для своего населения и могуществом государ- ства, политики и лидеры мусульманских стран поступали так, словно со- стязались друг с другом в предательстве. В политической сфере ими были пройдены все границы измены. И если среди них внезапно появлялся чест- ный по своей природе человек, то под влиянием окружения он скатывал- ся на путь предательства. В то время как западные государства насажда- ли культ верности, честности и нравственной чистоты, у нас набрало силу движение в сторону, обратную этим благодетелям.

Пожалуй, трудно определить и перечислить все подлинные причины та- кого политического и этического состояния исламского мира. Но убеждение человека, вне всякого сомнения, является основой его воли, его нравствен- ности и всех его поступков. Каждый поступок и каждое деяние челове- ка зависит от его убеждения и совести (видждан). Поэтому, пожалуй, бу- дет правильным искать истинные причины существующего политического

иэтического состояния исламского мира в мазхабах веры.

По моему особому мнению, между состоянием исламского мира и маз- хабами веры есть очевидная и сильная взаимосвязь. Имеет место одно из двух: 1) либополитическоеиэтическоесостояниеисламскогомираявляется результатом влияния господствующих мазхабов веры, 2) либо мазхабы веры сами разработаны как отражение или копия его политического состояния.

Как бы то ни было, мазхабы веры, и в особенности учение ашаритов, стали самым сильным подспорьем в разрушении нравственности и корро- зии исламской политики. Такие разногласия, как шиизм и суннизм, были основаны на краеугольных камнях вражды, взаимных проклятий и разоб- щенности.

Вера была превращена в конструкцию, которая состояла из вероубежде- ния, скрывающегося (мөстүр) в сердце, и официальных формул, произно- симых языком. Из веры, которая должна была являться средством спасения, были выведены изначальные благодетели, которые должны быть столпа- ми, делающими человека человеком, а именно: разум, знание, прекрасная мораль, благодетельность и добродеяние. После того как верой было на- звано известное только одному Аллаху убеждение сердца, было принесено

вжертву и само вероубеждение, словно бы ради того, чтобы реальное поло- жение дел, часто являвшееся прикрытием всевозможных проступков и гре- хов, не осталось в обиде 3.

Витоге пустые титулы и голые названия были превращены в эквива- лент реального положения дел, после чего ислам стал представлять собой пустое название и голословные лозунги.

Отныне человек, называющийся верующим, мог всю свою жизнь ку- паться в опьяняющих напитках, марать себя всеми видами разврата, отни- мать имущество сирот и бедняков, становиться причиной несчастья тысяч невинных людей, однако до тех пор, пока он своим языком не признавал дозволенности таких вещей, он, благодаря лишь своему имени, считался верующим, он считался чистым мусульманином по причине того, что в его сердце скрывается убеждение. И наконец, если он время от времени произ- носит определенные выражения, демонстрируя свое покаяние, то, соглас- но правилу «нет большого греха, если совершено покаяние» 4, это придает таким людям статус благопристойности.

Итак, главной причиной уродования ислама стало превращение веры

вскрывающееся в сердце убеждение и в выражения, произносимые язы- ком. Ибо для этого уродования все пути были открыты: 1) вынесением за рамки веры (а фактически — аннулированием) доброго нрава, благодеяний

идобродетели, полезных деяний, несущих жизнь и спасение; и 2) удовле- творенностью скрывающимся в сердце убеждением и устными формула- ми. Если вера, устроенная в качестве причины спасения человека, состоит только из убеждения и только из вербальных утверждений, то такая вера становится главной причиной человеческой гордыни. Человек перестает осознавать значимость благопристойности и благодеяний. Зло, порок и пре- дательство перестают быть для него мерзостью и скверной.

Даже порочность управления в исламском мире возникла как результат ограничения веры одним только убеждением и словами.

Вера, сделанная состоящей из скрывающегося в сердце убеждения и из- рекаемых устами слов, была превращена в основу всех сторон жизнеустрой- ства нации и государства. Таким образом, вера прерватилась в открытые врата для тирании злодеев и предательства изменников.

3С пониманием смысла последнего предложения в абзаце возникли проблемы, по- этому было сочтено уместным привести здесь транслитерацию его оригинала: «Ялңыз Аллаһ хəзрəтлəренə мəгълүм калеб игътикады иман кыйлындыктан соң, əксариян гуйүб һəм зөнүб пəрдəсе булур заһир хəл хатыры өчен игътикадның үзе дə фида кыйлынды».

4Транслитерация данной фразы, написанной в оригинале на арабском языке, вы- глядит следующим образом: лā кабӣра ма‘ ал-исти▀фāр.

Если правитель, считающийся верующим лишь на основе его голослов- ных утверждений, освобождает себя от забот по обеспечению интересов народа; если его вера не испытывает вреда даже тогда, когда он совершает самые отвратительные злодеяния и преступления; если благодаря хитроум- ным фетвам факихов он умеет представить свои злодеяния как справедли- вость, а свою распущенность как религиозность; если несколько дирхамов, поданные дервишам его рукой, считаются великой милостью после того, как он разрушил города и селения; если великим благодеянием считается строительство им мавзолеев и мечетей, после того как он вырезал всё на- селение завоеванных им стран 5; и если такие преступления, как убийство Хаджаджем 6 ста тысяч невинных людей, осквернение им Божьего храма (хəрəм илаһи) и разрушение Каабы, или совершенное Йазидом 7 в самом отвратительном виде оскорбление Сада счастья (рауда-и сəгадəт), Мече- ти пророка (хəрəм нөбүввə) и уничтожение Пророческой обители (бəйт нөбүввə) в унизительной форме, не наносят вреда крепости веры, то такая «крепкая вера» становится самым большим оправданием для всех пороков и становится самой крепкой их основой. Все злодеяния негодяев, все ни- зости и предательства изменников прикрываются такой верой. Такая вера становится самой действенной прелюдией к гибели мусульман и ислам- ских государств.

Ввопросахверыменяпоражаютмазхабыкалама: есливербальноеутвер- ждение может являться отражением и доказательством убеждения, скры- вающегося в сердце, то разве поступки человека, его благодеяния и добрые деланемогутбытьещеболееубедительнымдоказательствомеговеры? Если в мирских делах изреченные устами слова могут быть показателем [веры], то разве прекрасный поступок не может быть еще более прекрасным ее по- казателем? Если бы человек признавался верующим согласно его деяниям, то разве он не был бы достоин большего доверия, нежели доверие, которым он пользуется лишь благодаря своему устному заявлению?

Вместотакогоущербногоипримитивногоутверждения, как«деяниявне веры, они лишь добавочны (зā’ид)» 8, следовало сказать: «деяние есть дока- зательство веры» 9. Это более соответствовало бы текстам и утверждениям

5Возможно, Бигиев имеет в виду Тамерлана (1336–1405).

6Хаджжадж (Абу Мухаммад ал-Хаджадж ибн Йусуф ас-Сакафи, 661–714) — полководец, омейядский губернатор в Хиджазе (692–694) и в Ираке (694–714).

7Йазид (Йазид I / Ибн Муавия, 645–683) — второй халиф династии Омейядов.

8В оригинале: «Əгъмəл имандан хариҗдыр, заиддыр».

9В оригинале: «Əгъмəл иманның дəлиледер».

9) Добрый нрав есть половина веры.

10)Ал-Ислāм — это добрый нрав.

Ихотя существуют такие хадисы, изреченные с целью довести до лю- дей определенные истины, тем не менее последователи ислама исказили эти хадисы и переиначили их очевидные смыслы, превратив их в метафо- рические (маджази).

Еслимыпроявимвниманиекхадисам, имеющимтакиесмыслы, атакже

ксвященнымайатам, ниспосланнымвблагородномКоране, иеслимыозабо- тимсяосознаниемихсодержания, тоокажется, чтовера, почитаемаявглазах благородногоЗаконодателя, представленаразумом, высокойнравственностью, благодеяниями, праведнымиделамииистиннымиубеждениями. Сточкизре- нияЗаконодателя, неприсущакакая-либозначимостьубеждениям, которые не отражаются в деяниях. До тех пор пока слово, сходящее с языка, и убе- ждение, скрывающееся в сердце, не будут сопоставляться с деяниями, они не могут являться чем-то таким, что достойно уважения.

Несмотря на то что, с точки зрения философии логики, для последовате- лейкаламавполнеприемлемовыведениедеяниязарамкиверыидальнейшее представлениееекаккомбинацииубежденияиустногозаявления, всёжедея- ние не может быть выведено за рамки веры, которая освящается в качестве фундаментачеловеческойэтики, достоинстваивсехегоустремлений.

Такова вера применительно к человеку как индивиду и личности. Ины- ми словами, она состоит из истинного убеждения, добрых деяниий и высо- кой морали. Однако по отношению к общественному укладу нации и ин- тересам государства вера состоит из таких понятий, как справедливость, честность, истинность. Если мы видим, что кто-то совершает предательство, творит зло, угнетает, приносит вред, то нет никакого смысла в убеждении, скрытом в его сердце, и в словах, которые он произносит.

В вопросах управления, в действиях политического характера не при- ходится говорить о вере или неверии (көфер). Здесь уместно говорить либо

осправедливости, либо о тирании.

Вера, которая является почитаемым фактором в общественных делах, с точки зрения благородного Законодателя является синонимом справед- ливости (гадел). А куфр есть источник и синоним тирании (золым). Имен- но так это преподносится благородным Кораном и мудрым Законодате- лем. Именно на такой основе строится отношение ислама к государству и к нации. И то же самое можно сказать об управлении, осуществлявшем- ся мудрым благородным Законодателем. Такое гнусное преступление, как отделение тирании от куфра и веры от справедливости, является способом подспудной поддержки и оправдания желаний и капризов всякого рода

тиранов и мучителей. И это есть нововведение, совершенное продажны- ми изменниками.

Исламский шариат не воздвигал управление общими делами на фун- даменте убеждения сердца и устного утверждения. Он воздвиг эти вещи на таких основах, как справедливость и общественный интерес. Скрытое

всердце убеждение и фразы, высказанные языком, ни в коей мере не могут быть основой управления жизнеустройством. Если религия не воздвигнута на такой основе, как справедливость, или если понятия религии и справед- ливости не воспринимаются как синонимы, то такая религия будет пред- ставлять собой не что иное, как плодородную почву для взращивания ка- призов предателей и самодурства тиранов, и она будет всесторонне вредна по отношению к интересам субъектов права.

Давайте зададимся вопросом: что бы произошло, если бы каламиче- ские мазхабы, которые, выведши деяния из состава веры, превратили ее

впустое убеждение и голые слова, вывели бы из состава веры и свою бес- полезную методологию, рассматриваемую ими примитивную проблемати- ку, суннитско-шиитские разногласия, выстроенные на столконовениях во- круг проблемы халифата и фанатизме по поводу принадлежности к тому или иному течению?

Полагаю, мир ислама, как минимум, не разделился бы на кровно вра- ждующие мазхабы и проклинающие друг друга группировки. Исламское убеждение, по меньшей мере, было бы чистым от бесполезных вещей, не имеющих никакого отношения к религии. Лик ислама не краснел бы из-за шиитских насмешек и суннитских безумств.

* * *

Как следует из размышлений, изложенных от начала главы до этого места, я, конечно, имею уважительную причину для несогласия с мазхабами ка- лама касательно вопросов веры. Возможно даже, что я должен выразить свое несогласие с ними.

По моему мнению, вера, с точки зрения исламского шариата, основыва- ется на верных убеждениях, хороших деяниях, добром нраве, благодеяниях

иправедных поступках. Религия представляет собой исполнение в долж- ном виде обязанностей, за которые человек несет ответственность сооб- разно времени и месту.

Будучи общеисламским лозунгом, вера состоит из произнесения душой

иязыком формулы единобожия: «Нет бога, кроме Аллаха». Каждый, кто принял это всеохватное благодатное слово, тот является верующим. После

«И когда они увидели Нашу мощь, то сказали: “Уверовали мы в Алла- ха единого и отреклись от того, что Ему придавали в товарищи!”. Но не помогла им их вера, когда они увидели Нашу мощь» (40: 84–85). Слова «по-

сле того как они увидели наше наказание, их вера оказалась бесполезной» 12 в этом священном айате, вероятно, означают следующее: «вера оказалась бесполезной касательно устранения очевидного наказания» 13. Доказатель- ство тому — исключение, содержащееся в священном айате: «Разве ж было какое-нибудь селение, которое уверовало и помогла ему вера, кроме народа Йунуса?» (10: 98), и утверждение, содержащееся далее уже в сле-

дующем айате: «Когда они уверовали, Мы удалили от них наказание позо- ра в здешней жизни».

Иными словами: «Ни одному селению, которое уверовало, увидев нака- зание, вера не принесла пользы, кроме племени Ионы. После того как они уверовали, Мы удалили от них наказание» 14.

Здесь вера ограничена особенностями того, приносит ли наказание поль- зу или нет, устраняется ли мирское наказание или же нет.

И если эти священные айаты подтверждают мысль, которую я хочу вы- сказать, то добавлю, что я не был несведущ об айатах 17–18 в суре «ан-Ни- са» (4: 17–18): «Ведь у Аллаха — обращение к тем, которые совершают зло по неведению, а потом обращаются вскоре. К этим обращается Аллах. Поистине, Аллах — знающий, мудрый! Но нет обращения к тем, которые совершают дурное, а когда предстанет пред кем-нибудь из них смерть, он говорит: “Я обращаюсь теперь”… И к тем, которые умирают, будучи не- верными. Этим мы приготовили наказание мучительное».

В утверждении о том, что вера, обретенная перед лицом небесной кары, не принимается, имеется такой изъян, как ограничение бескрайней милости Аллаха. Именно поэтому я пребываю в убеждении, что «уверование перед лицом небесной кары, конечно же, принимается». И если некий подобный нам несчастный страдалец в час беды и мгновение опасности постучался бы в двери милости своего Господа, то я бы постеснялся прокричать отку- да-то сзади: «Эй, Ты! Не давай ни капли из рек своей милости этому му- чимому жаждой человеку!»

Таков мой взгляд в вопросе о том, принимается ли вера в обители бо- жественной милости без каких-либо условий и прочего. По моему мнению,

12Воригинале: «Бəземгазабымызыкүрдеклəреннəнсоңиманларыфайдасызулды».

13В оригинале: «Күренмеш газабны рəфгы хакында файдасыз улды».

14В оригинале: «Газабны күрдектəн соң иман идүб дə иманы нəфыгъ итмеш бер каръйə юк иде, ялңыз Йунысның кавеме. Иман итдеклəрендəн соң Без анлардан газа- би кəшеф итдек».

в том, что касается веры, нет каких-либо формальностей. А также у веры нет мазхаба.

«Воистину у Аллаха имеется триста пятьдесят шариатов. Сказал Ми- лостивый: “Клянусь могуществом Моим и величием: не бывает так, что- бы явился ко Мне служитель, из числа служителей Моих, который не при- давал Мне сотоварища, и Я не ввел его в рай”».

Этот хадис передается со слов таких досточтимых сподвижников, как Анас 15, Гусман, Абу Са‘ид 16, а также он упоминается во многих сборниках хадисов, составленных великими имамами. Возможно, он повествует о не- объятной широте обители принятия веры.

После этого самый выдающийся момент значимости в вере, и в особен- ности в исламской акыде, состоит в том, что она является основой счастья человека в этом мире. Величайший смысл исламской акыды и ее превосход- ство по сравнению с другими акыдами должны заключаться именно в этом.

И если вера является основой чистоты, честности, верности, усердия, богатства, силы и благочестия человека в этом мире, то именно такая вера и является исламской верой.

Счастье в мире ином является плодом счастья в этом мире, его резуль- татом или как минимум его преемником. А поиск счастья в дервишестве, нищете и отсутствии удобств — это философия индостанских факиров и брахманов.

Высшей целью любой религии является стремление быть похожим (ох- шамактыр) на Того, Кому поклоняются ее последователи.

Нашобъектпоклонениянеявляетсянеживымидолом, какэтоестьвидо- лопоклонстве, а также он не является бездушным рисунком. Наш объект поклонения — это Живой, Знающий, Могущественный, Творящий, Силь- ный, Великий, Самодостаточный, Щедрый, Правящий, Господствующий, Повелевающий, Судящий и Мудрый Господь миров — Аллах. По настоя- нию нашей веры нам должны быть присущи такие достоинства, как зна- ние, сила, предприимчивость, могущество, величие, богатство, главенство. Каждое из этих достоинств является целью нашей религии и велением на- шего шариата.

Заточение религии в рамки устного заявления и скрытого в сердце убе- ждения является философией слабости и дервишества. Этот недуг, назы- ваемый потерей надежды на счастье в этом мире, либо поразил нас извне,

15Анас (Абу Хамза Анас ибн Малик ал-Хазраджи, 612–709) — сподвижник про- рока Мухаммада. Известный передатчик хадисов.

16Абу Са‘ид (Абу Са‘ид Са‘ад ибн Малик ал-Худри, 612–693) — сподвижник про- рока Мухаммада.

поскольку мы стали считать, что счастья в этом мире достойны лишь ино- странцы, либо же сия смертельная болезнь была сознательно распростра- нена посредством коварных интриг.

Величайшие столпы ислама это: 1) истинное убеждение; 2) возвеличи- вание Бога; 3) целомудренное человечество; 4) могущество в дольнем мире.

«У Аллаха величие, и у Его посланника, и у верующих» (63: 8).

Надеясь, чтомнеудастсяизложитьцельисламскойакыдыиполезностьис- ламскихубеждений, яоднаждыпонезначительномуповодуопубликовалрас- сужденияистатьипотеме«божественноймилости» 17. Неразрешили, ияне смог продолжить 18. Меня вынудил недостаток средств, и я остановился. Но надежду я не потерял. Подобно ходже Хафизу, я сказал себе: «Или я достиг- ну цели, или душа покинет тело» 19 и написал трактат под названием «Пред- определение в исламе» 20. В нем я широко, подробно и старательно изложил своивзглядыосвободеразума, обупорядоченности(инти├āм) божественной мудрости, о широте божьеймилости, о превосходстве ислама.

Согласно моей точке зрения, исламская вера не выстроена на таких по- сылках, как наш собственный отказ от сегодняшнего счастья и наш отказ другим от счастья в будущей жизни. И намного лучше, если исламская вера объединяетобавидасчастьяи еслибожьямилостьвсегдаостаетсяширокой.

Если личности, нападавшие на идею «божественной милости», фа- натично отстаивая мазхабы калама и взгляды дервишества, считают себя имеющими на это право, то и я могу считать себя имеющим оправдание, когда я фанатично защищаю величие ислама и право последователей ис- лама быть счастливыми.

Яверю в будущее ислама, считая, что могущество и счастье в этом мире более соответствуют исламской вере и исламской этике, и что они пред- ставляют собой неотъемлемые ценности ислама.

Яне присоединяюсь к идеям мыслителей, которые, взирая на прогресс Запада восхищенными глазами, на наше положение взирают глазами пол- ными сожаления, которые почти потеряли надежду относительно наше- го будущего. Я не могу одобрить также и взгляды пессимистов, которые

17Речь идет о цикле публикаций М. Бигиева в журнале «Шура», а также о его книгах, посвященных теме всеохватности божьей милости (см.: Шура, 1909, № 22– 24; 1910, № 1–4, 6–7; 1911, № 7, 11).

18Смысл предложения неясен. В оригинале оно выглядит следующим образом: «Быракмадылар, дəвам идəмəдем».

19Перевод любезно предоставлен А. А. Арслановой (к.и.н., с.н.с. Института ис- тории им. Ш. Марджани АН РТ).

20В оригинале: «Исламиятдə кадер».