Islamskaya_mysl_2_2017

как убийство, прелюбодеяние, воровство. Я именую первую категорию «минимальным» исламом, а вторую — «негативным» или «карательным» исламом. В действительности, теоретической составляющей при объеди- нении этих различных вещей никогда не существовало. Целостное учение Корана и историческое усилие Пророка, которые предоставляли социаль- но-этический контекст этим директивам и институтам, связывая их воеди- но, уже были упущены из виду.

К ПОНИМАНИЮ ИСЛАМА9

Первый важный шаг к тому, чтобы разорвать только что описанный пороч- ный круг, состоит для мусульманина в проведении ясного различия между нормативным исламом и историческим исламом. Пока не будут предпри- няты эффективные и устойчивые усилия в этом направлении, возможность для формирования того типа исламского разума, о котором я говорил, не воз- никнет. Механическая перетасовка старых и новых предметов и дисциплин не способна породить подобный разум. Если искра модернизации старо- го исламского образования и исламизации нового и должна возникнуть, то только путем возрождения исконного лейтмотива ислама — Корана и Му- хаммада; и посредством этого должны быть выявлены соответствия и не- соответствия исторического ислама исконному образцу. В первом разделе я показал, каким образом этот нормативный ислам логически и, вероятно, неизбежно, но ни в коей мере не оправданно, перешел в свои исторические формы. В том разделе я также показал, как может быть осуществлено его возрождение, а именно: путем исследования, с одной стороны, социаль- ных заявлений и легальных директив Корана в свете его общего этическо- го учения и особенно с опорой на его зафиксированные цели (или принци- пы, если кто-то предпочитает данный термин), а с другой стороны, с учетом социально-исторического контекста этих заявлений и директив. Поскольку данный метод был достаточно точно изложен в том разделе и особенно во Введении, сейчас нет необходимости повторять его; тем не менее ряд дру- гих вопросов, которые связаны с ним, следует рассмотреть.

Не является ли этот метод очередным видом фундаментализма, кото- рый новым и более «научным» способом воздвигнет еще один идол на пути

9Этот и следующие два раздела относятся к заключительной части книги «Ислам

исовременность», поэтому в них Рахман рассуждает с учетом уже проанализированно- го в книге материала, нередко ссылаясь на него. «Порочный круг», о котором Рахман говорит ниже, касается кризиса мусульманской образовательной системы. — прим. пер.

мусульман к прогрессу? В конце концов, все фундаменталисты, — в том числе ваххабиты и их неофундаменталистские последователи в лице их- ванистов, — говорят о том, что мусульманам следует вернуться к чистому

иисконному исламу; тем не менее они оказываются остановлены на опре- деленном этапе развития. С другой стороны, мусульманские модернисты также открыто заявляют о том, что мусульманам следует вернуться к чи- стому и исконному исламу; однако они предлагают определенные учения, которые не признаются в качестве исламских ни фундаменталистами, ни консерваторами, ведь, пораспространенномумнению, всё«западное» имеет статус «неисламского». Какова в таком случае гарантия или хотя бы вероят- ность того, что поиск нового решения не приведет к остановке и топтанию на месте или что полученные результаты не окажутся безумно хаотичны- ми и противоречивыми?

Ответ на это возражение заключается в том, что ни фундаменталисты, ни модернисты не обладали достаточно четким методом. Тот факт, что фун- даменталистские движения в исламе оказались остановлены на определен- ном этапе, обусловлен не их притязаниями, ведь они призывали к иджти- хаду, то есть новому мышлению в исламе. Как можно затормозить новое мышление, особенно если утверждается, что ядром исламского интеллек- туального процесса является иджтихад? На самом деле, здесь мы имеем дело с примером ошибочного наименования, поскольку неверно называть подобный феномен в исламе «фундаментализмом», если только такое дви- жение не подчеркивает, что фундаментом ислама являются два аутентич- ных источника: Коран и Сунна пророка Мухаммада. Но исламские «фун- даменталисты» делают акцент на иджтихаде, или новаторском мышлении,

аэтот принцип является запретным с точки зрения западных фундамента- листов, которые, делая акцент на Библии как на «фундаменте», отвергают оригинальное или новаторское мышление. Довольно иронично то, что при- нято противопоставлять так называемых мусульманских фундаменталистов

имусульманских модернистов, поскольку, исходя из заявленных ими мето- дов, мусульманские модернисты говорят ровно то же самое, что и так на- зываемые мусульманские фундаменталисты, а именно: что мусульманам следует вернуться к базовым и аутентичным источникам ислама и с опо- рой на них осуществлять иджтихад.

Резюмирую мой ответ на поставленный выше важный вопрос: так на- зываемые фундаменталисты и модернисты, исходя из соответствующей об- становки, предложили принципиально различные решения ряда базовых проблем, но никто из них не разработал достаточно четкий метод интер- претацииКоранаи Сунны. Какяотметилвпредыдущемразделе, типичный неоревайвалистне имеет никакого заслуживающего упоминания метода, он

лишь противодействует в ряде важных социальных проблем тому, что пред- лагаетклассическиймодернист. Я такжеподчеркивал, чтоклассическиймо- дернист не имеет иного метода, кроме как анализ случайных проблем, кото- рые, по его мнению, требуют решения для мусульманского сообщества, но в действительности они инспирированы Западом; он пытается решить их, притом нередко из благих побуждений, в свете учения Корана. Что же каса- ется ревайвалиста предшествующей эпохи, то он, работая в традиционных рамках ислама, обнаруживал, что мусульманская индивидуальная и коллек- тивная жизнедеятельность оказалась пронизана дикими суевериями, кото- рые, согласно кораническому монотеизму, являются формой ширка и пото- му должны быть искоренены. Без сомнения, это было весьма справедливо, однако для решения других проблем подобный ревайвалист не имел аде- кватной методологии интерпретации Писания (и не стремился разработать ее), которая была бы достоверной в научном плане, последовательной в ра- циональном плане и соответствующей самому Корану.

Хотя метод, который я отстаиваю в данной работе, является новым по форме, всё же его компоненты имеют традиционный характер. Сами био- графы Пророка, собиратели хадисов, историки и комментаторы Корана сохранили для нас информацию об общем социально-историческом кон- тексте Корана и деятельности Пророка; особую важность представляют об- стоятельства ниспослания (ша’н ан-нузӯл) определенного фрагмента Кора- на, несмотря на наличие в некоторых случаях несоответствий. Разумеется, это было сделано лишь по той причине, что они были убеждены в необхо- димости данного контекста для нашего понимания Корана. Однако доволь- но странно, что никогда не предпринималась систематическая попытка по- нять Коран в том хронологическом порядке, в котором он был ниспослан, то есть с помощью расположения специфических «обстоятельств ниспо- слания» (шу’ӯн ан-нузӯл) в соответствии с общим порядком деятельности Пророка (в соответствии с Сунной в подлинном смысле слова) и ее соци- альным окружением. Если этот метод будет взят на вооружение, то наибо- лее произвольные и странные интерпретации сразу отпадут, поскольку по- явится достаточно определенная точка опоры. Лишь по причине того, что Коран не рассматривался многими мусульманскими мыслителями как вну- тренне согласованная целостность, его метафизическая часть, которая дол- жна являться необходимым основанием для адекватного осмысления эти- ческого, социального и правового послания, была подвержена наиболее сумасбродным толкованиям со стороны так называемых «эзотерических» школ (будь то суфии, философы или даже некоторые мутакаллимы); при этом большинство ортодоксов заняли выхолощенную буквалистскую пози- цию, которая далеко отстоит от аутентичного прозрения в глубины Корана.

Таким образом, настаивать на абсолютном единообразии интерпрета- цийневозможноинежелательно. Чтодействительноважно, такэто, прежде всего, использовать описанный мною метод, который поможет избавиться от расхожих интерпретаций. Кроме того, необходимо, чтобы истолкователь эксплицитно соотнес свои общие предустановки с коранической интерпре- тацией в целом, а специфические допущения и предположения — со специ- фическими темами и фрагментами. Если его предустановки прояснены, то дискуссия между различными истолкователями будет возможна, а степень субъективности уменьшится. Однако те типы различий, которые касаются понимания Бога (является ли он основанием бытия, проявляющим себя во всякой вещи, и благодаря этому может быть осмыслен; или он является аб- солютнымитрансцендентнымпринципом, существованиекоторогодолжно утверждаться и «доказываться» как математическая формула; или он явля- етсясоздателем-повелителем, которогонужнопочитатьислушаться; ит.д.), должны быть, конечно, улажены хотя бы на уровне публичной и коллектив- ной жизнедеятельности; при этом, без сомнения, вариации в личных пози- циях сохранятся, ведь полностью устранить их невозможно.

Подобные попытки интерпретации могут предприниматься самостоя- тельными учеными, но они также возможны и со стороны рабочих групп. Очевидно, должно существовать, по меньшей мере, несколько масштаб- ных попыток, чтобы посредством дискуссий и дебатов сообщество в це- лом могло принять одни интерпретации и отвергнуть другие. К тому же нет никакой необходимости в том, чтобы определенная интерпретация, бу- дучи однажды принята, продолжала приниматься и в дальнейшем; всегда существует пространство и необходимость для новых интерпретаций, по- скольку это, на самом деле, непрерывный процесс. Подобные искренние попытки со стороны компетентных ученых являются, как я уже говорил, единственным способом разорвать порочный круг вопроса о том, «с чего начать» процесс реформы исламского образования. Первый логический шаг сейчас заключается в создании новых интеллектуальных материалов, поскольку механическая часть процесса реформы, состоящая в сочетании старых и новых предметов в новых реформированных школах или учре- ждении дневных исламских школ для поддержания утренних «обычных школ», к сегодняшнему дню уже активно продвигается почти во всех му- сульманских странах.

Нельзя сказать, что этот первый шаг невозможно сделать. Однако ве- личайшая трудность, с которой придется столкнуться, заключается не столько в самом новом продвижении, сколько в вытаскивании ног из за- стойной воды старой коранической экзегезы, которая хотя и может содер- жать большое число жемчужин, всё же в целом препятствует подлинному

пониманию Корана. Разумеется, комментарии к Корану имеют разную цен- ность — одни являются чисто субъективными искажениями, другие же представляют огромный интерес и важны для новых прозрений и получе- ния исторических сведений; однако отстаиваемый мною подход является новым в сравнении с ними, хотя, как я уже говорил ранее, все его элементы могут быть обнаружены в самой традиции. Новый шаг заключается в том, чтобы исследовать Коран в его общем и специфическом контексте, притом систематически и в историческом порядке, а не только айат за айатом или фрагмент за фрагментом с учетом изолированного «обстоятельства ниспо-

слания» (ша’н ан-нузӯл).

РЕКОНСТРУКЦИЯ ИСЛАМСКИХ НАУК

Утверждение о том, что шариатские законы и институты должны методи- чески и систематически выводиться из Корана и образцового поведения Пророка (то есть из его жизнедеятельности в целом) тем способом, кото- рый описан выше, не означает, будто исламские науки — в том виде, в ка- ком они возникли и развились исторически — должны игнорироваться или отвергаться. На самом деле, они не могут игнорироваться или отвер- гаться по нескольким серьезным причинам. Во-первых, именно историче- ский ислам обеспечивает непрерывность интеллектуального и духовного существования сообщества. Ни одно сообщество не способно отказаться от своего прошлого, надеясь сотворить для себя будущее, иначе оно пере- станет быть этим сообществом. Фундаментальная ошибка того типа «ре- формы», который предложил Ататюрк, заключается в попытке избавить- ся от исторического бытия сообщества и найти будущее без него. Важно, однако, правильно понять смысл того, что я говорю: идея не в том, что мы обязательно должны медлить с реформой, следуя размеренными шагами в процессе частичной и спонтанной адаптации. Моя позиция, в действи- тельности, противоположна спонтанной линии поведения, поскольку, вне зависимости от ее прагматической благоразумности (которая, впрочем, со- мнительна), она с неизбежностью искажает общий взгляд, делая его близо- руким. В любом случае подобная линия поведения едва ли приемлема для мусульман в современных условиях, поскольку пропасть между желаемым и действительным слишком широка. Также не следует забывать, что му- сульманское сообщество исторически (начиная примерно с X–XI в.) раз- вило в себе особую черту характера, благодаря которой оно способно по- глощать небольшие перемены, не двигаясь при этом вперед сколько-нибудь ощутимымобразом. Фактор, породившийэтумогущественнуюспособность

к безболезненному усвоению, может быть назван консерватизмом или ду- хом иджмы‘ (консенсуса), в зависимости от того, какую позицию мы хо- тим занять; однако реальность такова, что сдвинуть сообщество как целое чрезвычайно трудно. При изучении обширной и богатой правовой и теоре- тической литературы исламской традиции (даже оставив в стороне неод- нородный феномен суфизма) можно обнаружить поразительные и револю- ционные идеи, которые сформулированы в работах людей, считающихся великими «ортодоксальными» авторитетами, но ни одна из этих идей не оставила следа в развитии сообщества. Перемены в сообществе происхо- дили только в тот момент, когда кумулятивный процесс достигал стадии извержения, которое в буквальном смысле «реформировало» ортодоксию (то есть придавало ей новую форму). Отчасти по этой причине я выступаю против поэтапной, фрагментарной и медленной адаптации.

Значение моего утверждения о том, что исторические формулировки ислама — правовые, теологические, духовные — не могут игнорировать- ся или отвергаться, включает два аспекта. Прежде всего, как я указал выше, если мы возьмем Коран в данный исторический момент, то есть как буд- то он был ниспослан только что (а именно это предполагает отвержение исторического ислама; с этой точки зрения, Сунна, или поведение самого Пророка, отчасти служит историческим измерением ислама для понима- ния Корана), то мы даже приблизительно не сможем понять его. Конечно,

врелигиозной перспективе Коран должен рассматриваться так, как если бы он был предназначен сознанию каждого верующего — и суфии иногда доводили эту идею до крайности — однако он может быть объяснен ве- рующему только после его верного понимания, а это требует помещения его правовых и социальных формулировок в соответствующий историче- ский контекст. Кроме того, в рамках исторического ислама отчетливо вид- ны различия в религиозных подходах, поскольку, как я отмечал в Главе 1, уже сподвижники Пророка, то есть его ближайшая аудитория, понимали Коран и поступки самого Пророка более прагматично, чем это делали по- следующие поколения, которые постепенно стали узниками своих соб- ственных принципов, с опорой на которые они осмысляли кораническое учение. Ранняя история также включена в наше понимание ислама, но не

втом смысле, что мы должны принимать всё ее содержание, а в плане об- щего прагматического руководства.

Второй аспект значения моего утверждения состоит в том, что нам не- обходимо провести доскональное исследование эволюции исламских наук (притом систематичное в историческом плане). Это должно быть преиму- щественно критическое исследование, которое прямо и непосредствен- но покажет нам судьбу ислама в руках мусульман. Однако в религиозном

она «влилась» в западную средневековую философию через латинские пе- реводы арабских текстов; не нужно и говорить, что подобная точка зрения является ошибочной. Главная трудность с проведением исследования та- кого типа заключается в том, что оно требует комплексной и всесторонней подготовки в области философии и лингвистики: для него необходимо не только хорошее знакомство с греческой и современной философией и на- укой, но и высокая развитость интеллектуальных способностей.

Может возникнуть вопрос об оправданности и релевантности историче- ского изучения философии и науки для понимания ислама, поскольку это, очевидно, «светские» дисциплины. Ответ состоит в том, что мусульманские философы и ученые в целом рассматривали свои труды как в определен- ном смысле мотивированные исламом. Мусульманские ученые, без сомне- ния, находили поддержку своей исследовательской деятельности в Кора- не, учитывая высокую ценность любого знания, постоянно и эксплицитно подчеркиваемую Кораном, а в особенности — знания Вселенной. Конеч- но, Коран смотрит на конечную цель изучения Вселенной в специфичной перспективе (как и на конечную цель изучения человека и истории), однако сам факт того, что он поддерживает подобные исследования, является край- не важным. Они должны в целом рассматриваться как составляющий ком- понент исламской интеллектуальной деятельности. Что же касается фило- софии, то, несмотря на отвержение со стороны ортодоксии ряда открытий ал-Фараби, Ибн Сины и Ибн Рушда как еретических, сама ортодоксальная религиозная мысль является наглядным свидетельством важности фило- софии. И, безусловно, сами философы рассматривали свои интеллектуаль- ные усилия как исламские и, по сути, глубоко религиозные. Имеется край- няя потребность в изучении этого философского движения — как в плане его столкновения с исламской ортодоксией, так и в плане определения аде- кватности его оценки со стороны ортодоксии; иными словами, нужно опре- делить, в какой степени критерии, предложенные исламской ортодоксией, согласуются с критериями Корана.

Одним из любопытных аспектов истории исламского образования и ин- теллектуальной жизни является близость положения философии и суфизма по отношению к ортодоксальной системе. Многие формы суфизма оказа- лись приемлемыми для ортодоксии, а многочисленные суфийские шейхи считались образцами набожности и благопристойности. Тем не менее су- фийские работы едва ли были частью (и тем более регулярной частью) ор- тодоксальной системы образования; лишь очень редко некоторые работы Ибн ‘Араби и представителей его школы мысли — школы, которая рас- сматривалась многими ортодоксами (или даже большинством) как крайне еретическая — изучались в медресе. С другой стороны, философия, хотя