Malamud_Sh_-_Ispech_mir_Ritual_i_mysl_v_drevney_Indii__Issledovania_po_folkloru_i_mifologii_Vostoka_-_2005

одновременно и образом и причиной гармоничного чередования дней

иночей, последовательности времен года и дождей, выпадающих в нужный момент, регулярной встречи едоков и поедаемого9. Система систем примыкающих друг к другу частей: космический порядок, ри­ туальная эффективность, истина как уравнивание — таковы принципы, составляющие понятие риты . Рита, являющаяся высшей ценностью ведийской идеологии, определяется как отсутствие недостатка: это сло­ во происходит от того же корня, что и наречие агат, «достаточно».

Разумеется, непрерывность не должна вырождаться в путаницу;

ипрепятствием к осуществлению риты является не только разрыв цикла, неуспех в исполнении ритуальных обязанностей, но и покуше­ ние одной области космической или человеческой активности на со­ седнюю, выход природных элементов, людей (или богов) за свои пре­ делы. Если существует риск смешения границ, иногда необходим интервал, нейтральная полоса. Эта демаркационная функция пустоты явственно выражается в роли, отводимой антарикше (antariksa) — промежуточному пространству, отделяющему небо от земли. Так же как связность космоса требует того, чтобы небо находилось на рас­ стоянии от земли, так же важно, чтобы домашний огонь (gârhapatya) находился на расстоянии от огня для дароприношений (âhavanïya). Однако обустроенное таким образом демаркационное пространство не является непреодолимым разрывом. Оно, в свою очередь, занято ритуальным проектом: между домашним огнем, представляющим зем­ лю, и огнем для дароприношений, представляющим небо, сооружают­ ся дхишньи (dhisnya), второстепенные очаги, заполняющие этот интер­ вал и предназначенные для того, чтобы «помешать разрыву в жертво­ приношении», kârmana evanantarayâya1].

Такова, стало быть, puma — дифференцированная полнота. Рите противостоит ниррити (nirjti), «беспорядок», «дезорганизация»12. Ниррити присутствует в дырах, разрывах, безднах, которые тяжкий ритуальный труд неустанно пытается заполнить. Ниррити — это к то­ му же зло, с которым надо бороться, или, скорее, зло, которого надо избегать; вместе с тем ниррити является божеством, требующим своей искупительной жертвы: чтобы ей выражали признательность прежде всего в том месте, где она существует, — в ее царстве пустых полос­ тей и разрывов, и почитали, совершая возлияния в эти отверстия:

9См.АйтАИ, 1,2.

10О понятии риты см. особенно: Рену 1978: 55. Людерс (1959: 403-642) настойчиво развивает идею, что первоначальным значением риты был не «порядок», а «истина».

11ШБ VII 1,2, 23.

12О ниррити см.: Рену 1978: 127-132.

100 Продырявленный кирпич

«О Ужасная, ты, в чей рот я вливаю мое возлияние... я знаю тебя по­ всеместно как Ниррити... давай, поглощай эту пищу»13. Если желают добиться превосходства среди своих близких, то совершают возлияние на возвышающееся место. Но когда с помощью черной магии хотят навлечь на кого-то несчастье, то совершают возлияние в полость, в дыру в земной поверхности, образовавшуюся естественным путем. Естественные выемки и разрывы поверхности земли служат знаком, «окраской» (varna), маркирующей ошибку, допущенную землей: в на­ чале времен бог Индра совершил преступление, которое в принципе невозможно искупить, — убийство брахмана, жреца богов Вишварупы, «Многоформного». Треть своего греха ему удалось сбросить в землю: дыры, ирина (irina), разрывающие ее поверхность, свидетельствуют об этом 4. Где еще следует заподозрить присутствие Ниррити? В «про­ пастях», которыми являются игра в кости, женщины и сон. И когда человек намеревается пройти дикшу, посвящение, подготавливающее его к исполнению ритуала, он воздерживается и от игры в кости, и от занятий любовью; кроме того, в первую ночь он должен бодрствовать: таким образом избегают сна. Этим способом Ниррити отдаляют от жертвоприношения, которое собираются совершить1 .

Итак, ниррити — это лакуна и пропасть. Ее следует обходить, избегать и в то же самое время нейтрализовать или привлечь на свою сторону; или же использовать в ритуале черной магии.

Но ритуал определяет и другие подходы к пустому — еще труднее уловимые, поскольку они касаются самых элементарных действий, составляющих ритуальную работу: наполнить, опустошить, найти место и, если возможно, способ использования изъятого материала. Заслуга литургических брахманистских текстов состоит в том, что они осознанно подчеркивают эти базовые ограничения и включают их в символику жертвоприношения. В этом случае пустое — это уже не только то, от чего следует постоянно отдаляться, оно может стать тем, что надо охватить полным таким образом, чтобы ничто из того, что появлялось в жертвоприношении, полного или полого, не избежало его воздействия. Для передышки следует также подготовить зоны пустого16.

13ВС XII62 и ел.

14ТС II 5, 1,1 и ел.

15МС III 6, 3.

16Речь идет о благотворных интервалах и паузах. Ритуалисты спорят: когда участ­ вуешь в жертвоприношении, длящемся целый год, следует ли устраивать себе дни отдыха, чтобы и само жертвоприношение, и год могли передохнуть и обрести новое дыхание? Да, говорят одни. Кстати, легкие являются примером «плодородной» лакуны (una): из этой полости, из этого недостатка материи рождается дыхание точно так же,

Вот первый пример: жертвоприношения, связанные с подношением сомы, начинаются с церемонии, имитирующей покупку растения, пред­ назначенного для выжимки сока17. Жрец обращается к «продавцу», грубо с ним торгуется, проверяет стебли и ощупывает их. Наконец, он измеряет их своими пальцами: сначала произнося формулы, яджусы, затем молча (tûsnïm). Формулы, объясняется нам, обеспечивают жерт­ вующему власть над прошлым, а молчание — власть над будущим; пустоте, символизирующей еще не наступившее, соответствует отсут­ ствие слов18. Когда жрец завершает измерение стеблей сомы, он со­ единяет их в пучок и плотно связывает с помощью куска ткани, края которого завязываются узлом; но в этом узле он намеренно оставляет дыру, достаточно широкую, чтобы в нее мог пролезть палец. Или же, согласно другим версиям, он проделывает дыру в самой ткани и пред­ лагает жертвующему посмотреть через нее. «Делая это, он приговари­ вает: „Пусть твои потомки дышат после тебя". Ибо, стягивая ткань вокруг сомы, он тем самым как бы душит его, лишает дыхания» (а уду­ шение приношения есть в то же время удушение жертвователя)9. Неудобство, которого здесь хотят избежать, — это амхас (amhas), узость. Этот термин, происходящий от того же индоевропейского кор­ ня, что и латинские слова arigor, angustus и немецкие eng, Angst, ука­ зывает на одну из самых устрашающих форм зла: angoisse (фр.) — тревожности, сжимающей горло, подобно затягивающемуся узлу (pâsa). Интересно, что амхас, сжимание, удушение, ассоциируется с нирри­ ти, которая представляет собой разъединение. Амхас ассоциируется с ниррити неоднозначным образом; амхас принадлежит сфере Нирри­ ти, поскольку представляет собой зло; но в то же самое время ниррити по своей природе служит противоядием против амхаса: именно к этой силе обращаются за помощью, когда хотят противостоять навязанно­ му ею амхасу, который только она и сможет разжать. «Расслабь эту железную хватку, Ниррити... шнур, что Ниррити обвила вокруг твоей шеи, который не может быть развязан, я отцепляю его от тебя»20. Необходимо оставить проход для праны, жизненного дыхания: чтобы в полноте ритуала дать появиться или сохраниться промежутку.

как из утробной полости выходят живые существа, когда они появляются на свет. Нет — возражают другие. Жертвоприношение подобно зайцу: если его выпустить из рук, он просто убежит. См. ДжБ II 393-397, Каланд 1919: 210 и ел.

17Об этой «покупке сомы», somakrayana, ср.: Каланд, Анри 1906-1907:1, § 33 и ел.; Рену 1953: 37.

18ТС IV 1,9,6.

19ШБIII 3,2, 19.

20ВС XII 65.

Обряд сооружения алтаря Агни {агничаяна — букв, «складывание

встопки огня») снабдит нас другим, более сложным примером этой игры полного и полого.

Речь идет о соружении в честь огня своего рода подставки, предна­ значенной служить основанием пламени, размещаемого на верхней ее части: эта подставка представляет собой конструкцию из кирпичей,

впроекции напоминающую птицу с распростертыми крыльями \ Само по себе сооружение этого алтаря представляет чрезвычайно сложную

церемонию 2. Теологи брахман связали с ним изобильный и вместе с тем сконденсированный символический смысл, настоящий лабиринт скрещивающихся и наложенных друг на друга интерпретаций симво­ лического значения разных материй, но прежде всего рефлексию — чрезвычайно изменчивую, тонкую и вместе с тем отмеченную некото­ рой одержимостью — над всем, что поддается исчислению и измере­ нию23. Можно задаться вопросом, а не был ли этот ритуал изобре­ тен только для того, чтобы служить материальной отправной точкой и конкретной иллюстрацией этой рефлексии24? Теория и процеду­ ра этого жертвоприношения, жертвенной материей которого являют­ ся кирпичи, а получателем — Агни, огонь, находят особое развитие в «Шатапатха-брахмане» (VI-X).

Схема жертвоприношения заключается в следующем: Праджапати, господин тварей, первосущество, творит мир. Точнее, он его испускает, совершая жертвоприношение25, снабжающее только что возникших из ничего богов и людей образцом, которому они сами должны отныне

21 Такова главная версия. Существуют многочисленные варианты, различающиеся по общей форме, числу кирпичей, слоев и т.п. Ср.: Дюмон П. 1951: 629-675.

22 Инструкции шраута-сутр по поводу этого обряда прекрасно сгруппированы и проанализированы в книге Ф. Сталя «Агни» (Сталь 1983), настоящей энциклопедии по этому вопросу, содержащей своего рода отчет об агничаяне, проведенной в 1975 г. в Керале, — церемонии, которую он мог наблюдать и заснять на пленку.

23Самой богатой здесь является символика времени. Кирпичи символизируют дни, слои — пять индийских времен года, а все сооружение — год. Сооружение алтаря, которое есть восстановление Праджапати, заменяет неопределенное время, хаотичный бег мгновений упорядоченным временем, такт которого отбивается ритуалами, при­ дающими смысл каждому периоду и каждому выделенному моменту. Год есть «исти­ на» времени, поскольку именно в течение года развертывается полный цикл ритуалов. Об этом фундаментальном аспекте агничаяны и об игре непрерывного и прерывного, задействованных в нем, см.: Сильберн 1955: 64 и ел. «Введение артикулированного, определенного времени в то, что отличалось аморфной, неуправляемой длительностью» (Рену 1978: 59) осуществляется с помощью ритуала. Эта идея является темой уже мно­ гих гимнов «Ригведы», особенно PC I 152.

24Эггелинг 1897: XIII.

25Ольденберг (1917: 1-16, репринт 1967: 319-334) оспаривает интерпретацию это­ го действия как жертвоприношения.

водой; вода и глина смешались с землей, чтобы спастись от пожирательницы. Смерть обратилась к богам со словами: «Что случилось с тем, кто нас создал?» — «Он убоялся тебя и зарылся в землю». — «Поищем его, — сказала Смерть, — воссоздадим его, и я не причиню ему вреда». Боги извлекли из земли глину и воду, смешали их и изго­

товили кирпич. Вот почему с тех пор кирпич изготавливают из глины и воды28.

Алтарь Агни состоит из пяти слоев кирпичей, разделенных че­ тырьмя слоями рыхлой сыпучей земли. Пятый слой такой земли воз­ вышается над всей конструкцией. По нему разбрасывают золотую стружку, служащую основой огня. В этом вопросе тексты немного расходятся. Разным стратам они придают разную символическую цен­ ность. Согласно одним, слои рыхлой земли являются смертными час­ тями Праджапати, а именно волосами, кожей, плотью, костями, кост­ ным мозгом, тогда как слои кирпичей представляют бессмертные части: дух, слух, зрение, голос, дыхания. Сооружая алтарь Агни из кирпичей, смертные части вжимают в бессмертные, которые их за­ щищают: так делают бессмертным все целое . Согласно другим — и это толкование уточняет предыдущее, учитывая число «пять»,— Праджапати является годом. Пять частей его тела, которые были раз­ бросаны в процессе творения, суть пять времен года. Пять слоев кир­ пичей реконституируют эти пять времен года30. Но Праджапати явля­ ется также и пространством: пять слоев — это также и пять сторон света: восток, юг, запад, север и зенит31.

В центр первого слоя кладут золотую статуэтку, изображающую Пурушу, «человека», т.е. Праджапати, брахманистскую версию первомужчины, Пуруши из гимна «Ригведы» (X, 90), и в то же время образа жертвователя-человека, ради которого проводится данная церемония (кроме того, эта статуэтка является образом Агни, поскольку она по­ коится на лотосе, а лотос — место рождения Агни). Таким образом, жертвователь и алтарь состоят из одной и той же субстанции: все сооружение, включая кирпичи и статуэтку, представляет собой единое подношение, и ритуал должен развертываться и интерпретироваться так, чтобы была очевидной идентичность жертвующего и жертвенного подношения; то же самое происходит в ритуалах, когда подношение представляет собой животное, молокопродукты или рис. Но прежде всего тексты на каждом этапе описания напоминают нам о том, что

28ШБХ 1,3,1 и ел.

29ШБ XI, 3,4.

30ШБ VI 1,2, 18.

31ШБ VI 1,2,19.

в действительности является самым главным: сооружение из кирпи­ чей — это подношение огню; огонь проник в Праджапати, он отожде­ ствился с ним; воссоздать Праджапати — значит в одно и то же вре­ мя сконструировать огонь и одним и тем же движением установить и подношение, и божество, которому это подношение предназначено.

Присутствие Агни во всем теле алтаря (а не только на его вершине, куда торжественно водружают огонь) еще более очевидно в жертво­ приношении животных, являющемся одним из важных действий, пред­ варяющих ритуал сооружения алтаря: в основу алтаря закладывают головы пяти принесенных в жертву животных: человека, быка, лоша­ ди, барана и козла32. Эти головы также являются «животными кирпи­ чами», или, скорее, «животными жертвами в функции кирпичей»33. Существует миф, объясняющий это фундаментальное жертвоприноше­ ние: когда Праджапати был разъят на части и опустошен, он возжелал Агни. Тот поспешил скрыться и, когда убегал, увидел (глагол PAS) животных (pasu). Он спрятался в них. Праджапати продолжал его искать. Наконец, он заметил животных, а в них он углядел Агни. В са­ мом деле, говорит он себе, глаза этих животных сверкают так, как сверкает Агни, когда он зажжен; их дыхание поднимается как дым от Агни; Агни поглощает пищу, и животные поглощают пищу; и так же как Агни роняет пепел от поглощенных им продуктов, так и жи­ вотные исторгают из себя экскременты, которые падают на землю34. Животные, напоминающие Агни столькими чертами, и на самом деле являются Агни. И ради снискания благосклонности Агни ему жерт­ вуют этих животных, одноприродных таким образом с божеством, ко­ торому они предназначены, так же как алтарь является подношением

32ШБ VI 2, 1, 1 и ел.; VII 5, 2,1 и ел.

33См. коммент. Махидхары к ВС XXVII 29 и примеч. Эггелинга к ШБ VI2, 1,1. Человеческое жертвоприношение, которое предполагается присутствием головы че­ ловека, составляет объект символики, особенно развитой в ШБ. (О процедурах его умерщвления см. КатШС XVI 1, 7—45. Кровь этих жертв смешивали с водой и глиной, предназначенной для изготовления кирпичей.) Тексты не слишком эксплицитны в том, что касается способов выбора человеческой жертвы. Нам известно только (благодаря КатШС XVI 1, 17), что жертвой должен быть вайшья или кшатрий, т.е. свободный человек и дваждырожденный небрахман. В агничаяне, за которой наблюдал Ф. Сталь, все жертвы, а не только человек были представлены глиняными изображениями (Сталь 1983: 303 и ел.). Не следует путать умерщвление, являющееся лишь элементом агничаяны, которое, судя по его инструментальному характеру, возможно, соответст­ вовало в древние времена реальной практике, с человеческим жертвоприношением «самим по себе» — пурушамедхой, бывшим, видимо, фиктивным расширением ашвамедхи — жертвоприношения коня (об этом см.: Дюмон П. 1963: 177-182). Ср.: Ольденберг 1927: 361; Кит 1925: 281; Гонда 1962: 209; Минар 1949-1956:1, § 192Ь; II, § 862а.

34ШБ VI 2, 1,1 и ел.

огня, сделанным на огне. Разумеется, люди подражают Праджапати: когда они берутся за воссоздание своего творца, который, создавая их, был расчленен, то, прежде чем приступить к укладке кирпичей, они пытаются совершить то же самое основополагающее жертвоприноше­ ние с теми же самыми жертвами.

Откуда берут землю, из которой изготовят материалы для соору­ жения алтаря?

В середине личности, экскременты

Начинают с того, что расчищают площадку, предназначенную для водружения этой структуры, слегка вскопав и выровняв землю. Отры­ тую землю собирают в кучу, называемую пуриша (purïsa). Именно из пуриши будут брать землю, из смеси которой с водой получится необходимая горшечная глина. Эта вода не является девственной: в нее окунали и, возможно, в ней растворяли туловища жертв, чьи головы образуют кирпичи, предназначенные для основания алтаря. Поскольку эти животные являются подношением Агни и, как мы пом­ ним, самим Агни, сама вода вбирает в себя огонь. У слова пуриша два основных значения, и оба учитываются трактатами, комментирую­ щими или описывающими эту церемонию. С одной стороны, этот тер­ мин обозначает вынутый грунт, лишнюю землю. С другой стороны, это слово означает «экскременты», «человеческий и животный навоз» с ожидаемой двойной коннотацией: отбросы, мусор; однако, когда речь идет об испражнениях животных и особенно о коровьем навозе, это благодатный навоз, к тому же пригодный для использования в ка­ честве топлива (и даже один из составляющих элементов коктейля панчагавъя, paficagavya, обладающего очищающими свойствами,— смеси молока, простокваши, сливочного масла, мочи и коровьего на­ воза); в этом втором значении пуриша в результате синекдохи* высту­ пает как сам скот, pasâvo vai pûrïsam35. A скот, как мы видели, это Агни, поскольку Агни проник в животных; куча земли — это, стало быть, тоже Агни в качестве груды навоза, поскольку он носит то же название, что и она. Агни=скот=навоз=отрытый грунт. Этимологически пуриша выводится из корня PUR, «наполнять»: отбросы, излишки жертвоприношения, экскременты этого действа par excellence — жерт-

* Синекдоха — употребление меньшего в значении большего, части в значении це­ лого. — Примеч. пер.

35 ШБ VI 3, 1, 38. О пурише см.: Рену 1939: 386 и ел.; EVP IV: 81; Гонда 1965: 224 и ел.; Хестерман 1985: 55.

воприношения (отношение между «действовать» и «извергать» пре­ красно известно читателям «Трактата о стиле» Луи Арагона) — есть прежде всего то, что наполняло доверху желудок животного. И по этой причине пуриша помимо того, что будет поставлять глину для кирпичей, послужит прослойкой или забутовкой между слоями кир­ пичной кладки: своей сырой хаотической массой пуриша образует слои рыхлой земли, соответствующие смертным частям Праджапати. Необработанную пуришу располагают посередине, в промежутках этого тела Агни, которое представляет собой алтарь из кирпичей, по­ скольку, разумеется, «середина личности — это навоз»36.

Кирпичи

Имеется множество разновидностей кирпичей, и, как это всегда происходит в древней Индии, различия образуют иерархию: прежде всего кирпич, называемый «непобедимым» (asâdhâ), который кладут первым. Вылепленный главной супругой жертвующего, он представ­ ляет весь земной мир, а его длина равняется длине ступни жертвую­ щего. Затем «особые» кирпичи: в момент, когда их кладут на место, произносят формулу, соответствующую каждому из них. По контра­ сту кирпичи, служащие для затыкания дыр (lokamprnâ, букв, «запол­ няющие пространство»), нужны здесь, чтобы заполнять промежутки между особыми кирпичами, и, выкладывая их, произносят одну и ту же формулу: «заполни пространство, заполни дыру» (lokâm prna chidrâm prna). «Особые кирпичи представляют аристократию, класс воинов (кшатра), а кирпичи-затычки — плебс (виш). Ведь аристокра­ тия — едок, а плебс — съедаемое. Когда есть изобилие еды для едока, царство процветает. Стало быть, надобно класть множество кирпичейзатычек»3 .

Pûrïsam vai mâdhyam âtmânah. Эта скандальная формула, особенно если ее пере­ вести, что совершенно законно, как «центр Самости — это говно», не взята из свода богохульств. Она фигурирует в самом ортодоксальном ведийском тексте, являющемся наивысшей авторитетной инстанцией ^в вопросах брахманистского ритуала, — «Тайтти- рия-самхите» (V, 3, 5, 2). Несомненно, что слово атман, «Самость», «душа», имеет здесь значение «тело», «туловище» в противоложность членам. И, разумеется, «тело» алтаря. Речь идет о том, чтобы отличить его от боковых и случайных частей. Но не следует упускать из виду то, что вновь подчеркивает здесь текст, а именно тождест­ венность тела Агни, сформированного из кирпичей, и собственной личности, Самости, жертвующего.

37 ШБ VI 1, 2, 25. Противоположное толкование — ШБ VIII 7, 2, 2 и ел.: именно кирпичи-затычки представляют кшатриев, а кирпичи, каждый из которых сопровож­ дается своей формулой, — вайшьев (ибо разнообразие есть знак отсутствия единства).