35. Принципы художественного изображения а.П. Чехова в повести «Черный монах», рассказах «Студент», «Скрипка Ротшильда».

Принципы художественного изображения в малой прозе Чехова

1. Простое, предельно краткое заглавие.

2. Традиционная композиция: завязка – кульминация - развязка.

3. Индивидуальная неповторимость речи героев как основа их характеристики.

4. Простота и лаконизм фразы, простые предложения, практическое отсутствие эпитетов, глагол – любимая часть речи, точность словоупотребления.

5. Чехов видит трагедию в жизненных мелочах, в ежедневных событиях — таких незаметных, рядовых, что их, собственно, и событиями-то даже назвать нельзя.

6. У Чехова сочетаются объективность и тенденциозность (только скрытая), авторское невмешательство и авторская оценка (обычно косвенная, но тем не менее ощутимая). Иными словами, Чехов, создавая свои рассказы и повести, ориентируется на сотворчество читателей. Авторская мысль, авторская концепция находят выражение во всей художественной структуре произведения, но вовсе не «выносятся» на поверхность текста.

7. Повествовательная манера Чехова отличается ярким своеобразием. Писатель почти полностью отказывается от лирических отступлений или прямых высказываний, которые помогли бы сделать выводы об авторском отношении к тем или иным событиям и лицам. Его отношения к героям нигде прямо не декларируются. По мысли Чехова, выводы должен делать читатель. Однако выводы эти вытекают из того художественного материала, который осмыслен прежде всего писателем. Писатель подводит читателя к определенному восприятию тех проблем, которые поставлены в художественном произведении.

«Черный монах» (1894)

Одной их важнейших структурных особенностей повести Чехова является диалог Коврина с Черным монахом. Однозначно определить смысл этого диалога нельзя.

В разговорах с Черным монахом Коврин поднимает вопросы избранничества, вечной жизни, её цели, проблему гения и толпы, гения и умопомешательства и т.д.

«...- Но что ты смотришь на меня с таким восторгом? Я тебе нравлюсь?

- Да. Ты один из тех немногих, которые по справедливости называются избранниками Божьими».

« -Ты сказал: вечной правде... Но разве людям доступна и нужна вечная правда, если нет вечной жизни?

- Вечная жизнь есть - сказал монах».

В образе Черного монаха отражается, судя по самосознанию героя, желание величия, славы, самопожертвования, что доставляет Коврину радость; этим Черный монах отличается от Черта, олицетворяющего нечистую половину души Ивана Карамазова и причиняющего ему крайние страдания. Однако постепенно обнаруживается, что прекрасные мечты, навеянные герою внутренним утешающим голосом протагониста, его уверения в том, что Коврин - Божий избранник, отдающий свою жизнь вечной правде,

блестящей будущности человечества, - всего лишь плоды его собственного пустого тщеславия.

В повести Чехова внешне благородный, но посредственный по сути человек, заболевший клинической болезнью - манией величия, - эгоистически губит людей, связанных с ним судьбою. В центре внимания писателя - трагедия ложной, практически несостоятельной идеи о цели жизни, возникающей у человека из-за скуки, одиночества и недовольства собою.

Конечно, это высокий уровень сознания, в повести поднимается вопрос о значении «идеи» в жизни человека. В связи с этим, нужно обратить внимание на специфику восприятия в повести предметного мира. Среда кажется слишком условной. Конкретный, реальный мир уходит на второй план. Главное в произведении - философский контекст, в котором условно участвуют Садовник, его Дочь, Философ и Черный монах.

Важное значение для поэтики приобретает образ - символ Черного монаха, вынесенный в заглавие. Непосредственное значение двух этих слов: монах - духовность и отчуждение одновременно, черный - усиливает отрицательную сторону в значении идеи в жизни человека, делается вывод о том, что руководящая идея в жизни человека не должна отчуждать от конкретных, близких людей. Чёрный монах в повести Чехова - и мысль, и образ одновременно, разговор Коврина с монахом начинается с выяснения природы этого явления: " - но ведь ты мираж <...> Легенда, И я - всё это продукт твоего возбуждённого воображения. Я - призрак", "Я не знал, что моё воображение способно создавать такие феномены". Материализованная мысль Коврина, порождение его сознания, Чёрный монах отчуждён от персонажа и обладает полной самостоятельностью.

Идея стада, которая прямо или косвенно присутствует в сознании всех героев, выражается в самом способе изображения людей. Песоцкие окружены людьми, но только 2 человека имеют имя: садовник Иван Карлович и работник Стёпка, который привязал лошадь к яблоне. Все остальные безымянны и безлики.

Повесть имеет кольцевую композицию. Отчасти совпадающие описания чёрного монаха связывают главы 2 , 5 и 9 , разговоры с чёрным монахом содержат главы 5 , 7 , их отголоски - в главах 6 и 9.

В поэтике Чехова огромную роль играет природа. Вся энергия художника, считал Чехов, должна быть обращена на две силы: на человека и природу. Природа у Чехова отзывчива к человеку в горе и радости: к влюбленным их темной травы, слабо освещенные полумесяцем, тянутся сонные тюльпаны и ирисы, точно прося, чтобы с ними объяснились в любви.

«Студент»

Настроение главного героя Чехов передает с помощью описания окружающей природы. Читатель видит пейзаж через призму чувств Ивана, и нетрудно заметить, насколько различны эти картины в начале и в конце рассказа. Сперва все мрачное и унылое, темнота пугает. Все окружение: лес, луг, деревня, — буквально утопает во мгле. И именно такое настроение владеет студентом: пессимистичное и безысходное. Зато после окружение преображается — освещается зарождающимся светом нового дня. Утренняя заря символизирует обновление души Ивана Великопольского.

Рассказ «Студент» был написан в 1894 году. Из воспоминаний родных и близких писателя известно, что «Студент» был его любимым произведением. В нём нашли отражение некоторые детские впечатления автора, воспитанного в семье, строго соблюдавшей церковные традиции. Рассказ отличают черты, свойственные поздним произведениям Чехова: глубокое духовное содержание, философичность. Удивляет и лаконизм чеховской прозы, его умение одной деталью обрисовывать характер, ситуацию или внешность человека, в маленьком рассказе писателю удается сказать о большом – о смысле человеческой жизни.

«Студент» ‒ рассказ философский, в нём поставлена проблема, которую можно обозначить так: человек перед лицом бытия. Главный герой от чувства пессимизма, овладевающего им вначале, приходит к гармонии и пониманию высшего смысла жизни. Этой идее духовного просветления подчинена композиция рассказа.

Согласно чеховским художественным принципам в рассказе нет напряжённого действия, внешней занимательности. Событий немного: студент духовной академии Иван Великопольский возвращается домой с охоты, встретив 2-х крестьянок, рассказывает им евангельскую историю об отречении Петра, женщины, тронутые этим рассказом плачут.

Однако чеховский рассказ полон глубокого смысла. Главным в этом произведении является развитие внутреннего конфликта. Перед читателем предстаёт история душевной жизни героя, попытка сориентироваться в мире, найти ту точку опоры, которая позволит жить в гармонии с миром. Используя внутренние монологи, психологические пейзажи, мотив повторяемости событий, автор раскрывает тревожное ощущение времени героем, его поиски и обретение правды жизни.

Библейские мотивы. Рассказ студента приходится на канун Пасхи, праздника Воскресения Христова. В это время (согласно поверьям) душа человека должна очиститься от зла. Герой рассказа, возвращается к пониманию смысла жизни, происходит возрождение, воскресение души.

Несомненно, важное место в рассказе занимает отрывок из Евангелия, пересказанный Петром. Библейский мотив расширяет художественное время и пространство произведения.

Необходимо упомянуть и об образе-символе, каким в данном рассказе является огонь. Упоминаемый в самом начале огонь горит на вдовьих огородах, но ему не под силу разогнать вечернюю мглу. Затем, герой подходит к этому костру, на свет, чтобы погреться не только от тепла костра, но и от человеческого участия (Вспомним мягкую улыбку и последующие слёзы Василисы). Но в тоже время этот костёр напоминает Великопольскому другой, о котором говорится в Евангелии. Огонь евангельского костра озарил душу Ивана, становясь образом-символом душевного просветления.

«Скрипка Ротшильда» (1894)

Внешний ряд «Скрипки Ротшильда» на первый взгляд ясен и прост, по-чеховски прозрачен, понятен самому неискушенному читателю. Гробовщик Яков Иванов, получивший почему-то странное уличное прозвище «Бронза», живет в старой, бедной избе с женой Марфой. Яков не только делает «хорошие, прочные» гробы, он еще играет на скрипке, преимущественно на свадьбах. Привычное течение жизни нарушается

болезнью Марфы. Яков повез Марфу в больницу. Эта поездка «к фельдшеру Максиму Николаичу» написана в лучших традициях русской реалистической школы. В больнице, по свидетельству повествователя, все обстояло привычно и буднично. Ждали они приема «недолго, часа три». В первой же реплике Якова, в самых первых его словах, обращенных к фельдшеру Максиму Николаичу, определена по существу «речевая маска» персонажа, то есть средствами речи самого персонажа выявлена не только его социальная принадлежность, но и раскрыта его «психология». Яков усвоил чужие для него формы «куртуазного» общения, расхожие приемы «речевого этикета», которые и поставлены в ряд, долженствующий как бы определить доверительность, почти интимность диалога. «Здравия желаем, – сказал Яков, вводя старуху в приемную. – Извините, всё беспокоим вас, Максим Николаич, своими пустяшными делами. Вот, изволите видеть, захворал мой предмет. Подруга жизни… извините за выражение…» Показательно, что повествователь сохраняет живое звучание речи персонажа, ее произносительный вариант.

Повествование «в тоне и духе» героя несет здесь несомненную обличительную функцию. Ведь «пустяшные дела», по выражению Якова Бронзы, – обозначение смертельной болезни Марфы. В конкретной ситуации формы «вежливого обращения» приобретают значение оскорбительное, издевательское.

Повествование в тоне и духе персонажа особенно широко представлено в «Скрипке Ротшильда». Вся сцена в больнице – ярчайший пример карнавализации. Здесь и ввернутое для пущей важности непонятное участникам диалога название болезни – инфлуэнца, и придумывание-угадывание вариантов «диагноза»: инфлуэнца… горячка…тиф. В том же экспрессивном ключе выдержано и продолжение сцены «осмотра-оглядывания» больной. Величественный, как Бог Саваоф, фельдшер говорит «таким тоном, как будто от него зависело жить старухе или умереть». Завершая «визит», он добавляет: «А за сим досвиданция, бонжур», – где пародийно сближены и объединены в синонимический ряд противоположные по значению приветствия, обозначающие расставание и встречу. На уровне ближайшем, первичном это столкновение и сближение противоположных по смыслу приветствий – дань все той же карнавализации образа, да и всей сюжетной ситуации.

Сюжетный рисунок «Скрипки Ротшильда» обнаруживает связи с художественными идеями как далекого прошлого, так и с современной Чехову русской классической литературой, Бронза – символ жестокости, как бы заданной самой природой образа, жестокости не рассуждающей и не сомневающейся в своем праве. Яков Иванов недаром, не напрасно получил свое странное «уличное прозвище» – Бронза. Он, подобно изваяниям в бронзе и меди, лишен человеческих чувств. Бронза сам себя поставил как бы вне людского общества.