31. Художественный мир повести а.П. Чехова «Степь». Мифопоэтические и фольклорные образы в повести. Жизнь и судьба Егорушки в сюжете произведения.

После успехов, достигнутых им в жанре малых эпических форм (юморески, пародии, рассказы), Чехов перешел к созданию повестей. В 1888 была опубликована повесть “Степь”.

Художественный мир

Чехов создавал художественный аналог мира, в котором общее сопрягается с индивидуальным и единичным.

«Степь» переполнена подобными единичными деталями. А «сверхзадачу» этой повести Чехов видел в том, чтобы показать русским писателям «какое богатство, какие залежи красоты остаются ещё не тронутыми и как еще не тесно русскому художнику» (П 2, 173). В правильную постановку вопроса о жизни, утверждал писатель всей повестью «Степь», должно входить не только то, что занимает человека и чем он поглощен, но и то, чего он не замечает вокруг себя, вес тот огромный; «суровый и прекрасный» мир, который его окружает.

Главное» в чеховской художественной системе, тот центр, к которому тяготеют сюжетика, характерология, организация предметного мира, как и мира идей, должно мыслиться не как набор статичных единиц, а как динамический процесс - процесс поисков истины, постановки вопросов, анализа ложных представлений. Вне сопряженности с главной задачей поисков «настоящей правды», «правильной постановки вопросов» не может быть понята специфика деталей и предметов эмпирической действительности в художественном мире Чехова.

Чехов очень удачно назвал свою повесть "Степь" "степной энциклопедией".

писатель опирается на художественный опыт Гоголя. Чехов, вероятно, имел в виду степные пейзажи из второй главы "Тараса Бульбы" (7, 630). В работах М. Л. Семановой, Г. П. Бердникова, А. М. Туркова и иных показано, что не меньшее значение имела для Чехова структура и стилистика "Мертвых душ".

К гоголевской книге восходит сам мотив путешествия и вытекающая отсюда цепочная композиция повести. "Каждая отдельная глава составляет особый рассказ, и все главы связаны, как пять фигур в кадрили, близким родством. Я стараюсь, чтобы у них был общий запах и общий тон, что мне может удаться тем легче, что через все главы у меня проходит одно лицо", - объясняет Чехов свой замысел (П 2, 173). Не то ли самое можно сказать о "Мертвых душах", каждая глава которых составляет "особый рассказ" и в то же время через все главы проходит "одно лицо"?

Кажется, что Чехов, начиная "Степь", перечитал первый абзац гоголевского повествования: настолько конкретные детали описания, сама ритмика фразы похожи на гоголевские:

"Из N.. уездного города Z-ой губернии,

уже в первом чеховском описании, возникает ненавязчивая деталь, подчеркивающая по-гоголевски широкий масштаб, размах художественного изображения при всей единичности и случайности фабулы. Ю. В. Манн убедительно показал, что внешне ненужное, даже нелепое определение на первой странице гоголевской поэмы ("два русские мужика") тесно связано с ее концепцией: "Россия открывается Гоголю в целом и со стороны. Со стороны - не в том смысле, что происходящее в ней не касается писателя, а в том, что он видит Россию всю, во всей ее "громаде"".^* Такой угол зрения, который постоянно будет обнаруживаться вспоследствии, дан в первой же фразе "Степи" - "теперь на Руси".

Работы о чеховской повести обычно строятся таким образом: сначала ведется разговор о персонажах, о специфике детского восприятия и его функции, о конфликтах Егорушки с миром, затем - о пейзажном мастерстве Чехова и обобщающем смысле этих пейзажей. При таком подходе заглавие и подзаголовок повести как бы меняются местами: на первом плане - "история одной поездки", а "степь" оказывается ее фоном.

Пейзажные картины в чеховской повести - никакие не отступления, не фон и не рама. Они - самостоятельный предмет изображения и лирической рефлексии повествователя. Чехов пишет не человека на фоне природы, а степь с включенными в нее людскими судьбами, пишет не "жанр", а "пейзаж". В повести параллельно текут, сложно соотносясь и пересекаясь, образуя своеобразный контрапункт, две сюжетные линии, жизнь природы и жизнь человека. В этом и была, вероятно, прежде всего оригинальность, которую осознавал и сам писатель: пейзаж, который обычно занимал в литературе подчиненное место, стал здесь самостоятельным сюжетом, жизнь природы - предметом специального интереса.

Очень распространенными являются суждения о том, что все события повести пропущены через восприятие девятилетнего Егорушки. А. П. Чудаков, опираясь на отзывы критиков - современников Чехова, заметивших это свойство композиционной структуры повести, но оценивавших его чаще всего отрицательно, убедительно оспорил такую точку зрения: "Картины жизни и события в "Степи" - не некие кирпичи, кладущиеся в здание характера героя. Они относительно самостоятельны... Егорушка выполняет в повести в основном сюжетно-композиционную роль, являясь своеобразным стержнем для картин природы, людей, размышлений повествователя"

В восьми главах повести - пять дней путешествия Егорушки и - помимо мелких вкраплений - семь развернутых пейзажных фрагментов, выстраивающихся в определенный смысловой ряд.