Молдаване

Вфундаментальном издании “Народы Европейской части СССР” (Т. II), вышедшем более 40 лет тому назад, в 1964 г., очерк “Молдаване” не превы­ шал 60 страниц. С тех пор в Советском Союзе и в нынешней России не было предпринято ни одного сколько-нибудь полного этнографического описания молдаван. Изданная в 1977 г. в г. Кишиневе относительно малочисленным тиражом монография “Молдаване”, сегодня является малодоступной для рос­ сийского читателя и малоинтересной вследствие ее крайней идеологизированности. В ней отсутствуют разделы, посвященные тем или иным сторонам жизни молдаван, например, этническому самосознанию и гражданской иден­ тичности.

Впостсоветский период значительный интерес к языку, истории и идентичности молдаван проявили американские ученые. “За последние 12 лет, - отмечал известный молдавский ученый В.Н. Стати, - в США вышло

всвет статей, сборников, монографий о молдаванах больше, чем в других странах мира вместе взятых”. “Среди советологов-молдавоведов, - как от­ мечал В.Н. Стати, - были и особенно крикливые. Однако производимый ими шум был обратно пропорционален компетентности. Один из ярких их представителей - Михель Брухис, бывший начальник Ленинского райпи­ щеторга в Кишиневе, ставший впоследствии крупным “спецом” в молдав­ ском языкознании. Нередко в эту тональность и политическую заданность попадали и респектабельные с виду авторы, вроде Д. Делетанта. Наибо­ лее интересными и полезными для нас являются исследования таких молдавоведов, как С. Фишер-Галац, К. Хайтманн, И. Ливезяну, X. Хаарман, а из молодой плеяды ученых - У. Кроутер, С. Кауфман, В. Мандане, У. Кинг

(В. Стати, 2003).

Внынешней российской историографии нет специальных исследований, посвященных состоянию народной и профессиональной, материальной и ду­ ховной культуры молдаван, их речевому и этнокультурному поведению, де­ мографическому, этнополитическому и этносоциальному развитию. Труды известных московских ученых молдавского происхождения В.Я. Гросула и В.М. Гацака, художественные произведения выдающегося молдавского пи­ сателя и драматурга Иона Друцэ, также проживающего в Москве, насыщены обширным историческим и этнографическим материалом. Первые рассказы писателя, опубликованные в начале 1950-х годов, были посвящены сельской тематике послевоенных лет, народным традициям молдаван и их ментали­ тету. Они отличались высокой поэтичностью. Ион Друцэ исследовал соци­ альные явления большого значения, используя при этом различные художе­ ственные приемы, выкристаллизованные в народных сказаниях, а так же в произведениях великих молдавских деятелей - выходцев из народа. Твор­ чество Иона Друцэ зиждется на трех основных составляющих: очищающие христианские идеалы, культурное и историческое достояние молдавского на­ рода, современное цивилизованное мышление и мироощущение. “Все это в целом, - как говорится в Постановлении правительства РМ “Об объявлении 2008 года годом Иона Друцэ”, - подпитывает и вдохновляет его творчество высшими человеческими ценностями, такими как солидарность между людь­

9

ми и народами, любовь к близкому и терпимость ко всем остальным, истина, достоинство, честь И Т.Д.” .

Заметное оживление общественной мысли в деле осмысления этнической истории, этнокультурных, этнополитических и правовых аспектов социаль­ ного и повседневного бытия молдаван вызвали опубликованные в послед­ ние годы труды молдавских ученых и общественных деятелей. Этнографи­ ческая характеристика молдаван дана в них не с точки зрения политики и идеологии тех империй, в состав которых входили молдаване, а с позиций существования молдаван как самостоятельной, самобытной этнической общности.

Принципиально значение труда “Молдаване” состоит в соотнесении прежнего и современного историко-культурного облика народа в свете мол­ давской, российской и зарубежной историографии. Актуальность подобного подхода и обновленная характеристика молдаван вытекают из дискурса двух господствующих сегодня идеологий - молдовенизма, утверждающего само­ бытность и самостоятельность молдавского народа, и румынизма, адепты ко­ торого отказывают молдаванам в праве считаться самостоятельным народом и считают их частью “единой румынской нации”, а Республику Молдова вме­ сте с непризнанной Приднестровской Молдавской Республикой - неотъемле­ мой частью Румынии.

Российская историография постсоветского периода представлена лишь несколькими очерками и едва ли не единственным сборником статей, издан­ ным Институтом стратегических исследований и посвященным анализу в основном политического, экономического и социального развития Молдовы после обретения ею независимости, а также проблемам становления государ­ ственности и приднестровского урегулирования. В одной из ее центральных глав, подготовленной Л.В. Остапенко и И.А. Субботиной, характеризуются социально-демографические процессы и новая этносоциальная политика в Республике Молдова (Остапенко, Субботина, 2004).

Эти исследователи изучали социально-экономические и демографиче­ ские процессы, происходящие в Молдове сравнительно давно. Еще в середи­ не 1980-х годов они в составе группы ученых, руководимых Ю.В. Арутюня­ ном, участвовали в масштабном этносоциологическом исследовании в этой республике, по результатам которого была выпущена коллективная моногра­ фия с их участием (Опыт этносоциологического..., 1980). Их перу принад­ лежит ряд статей, глав в коллективных трудах и три индивидуальных моно­ графии, в которых анализируются этнодемографические и этносоциальные аспекты жизни населения Молдовы (Субботина, Остапенко, 1998; Субботи­ на, 2007).

Серьезный вклад в реализацию проекта “Молдаване” внесли первые пять российско-молдавских симпозиумов, проведенных Институтом этнологии и антропологии РАН и Институтом культурного наследия АН Молдовы при активном участии и поддержке Комратского государственного университе­ та. По итогам этих симпозиумов, как уже отмечалось, были подготовлены и опубликованы девять томов материалов (Курсом развивающейся Молдовы,

10

ЧАСТЬ I

ИСТОРИЯ МОЛДАВАН

ГЛАВА 1

И С Т О Ч Н И К И П О И С Т О Р И И И К У Л ЬТУ РЕ М О Л Д А В А Н

ВВОДНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ

Вческая тенденция: нет молдавской нации; есть одна лишь румынская нация, молдаване же рассматриваются как граждане второго румын­постсоветские годы в Республике Молдова набрала силу идеологи­

ского государства.

На давние корни “румынизации” молдаван обращали внимание и зару­ бежные авторы. Уже долгое время, но особенно с 1918 г. “румыны выдви­ гают гипотезы, на основе которых смогли бы претендовать на пространство побольше”, - писал еще в 1946 г. известный исследователь Вальтер Коларц (Коіагг, 2003. С. 135). В силу подобных притязаний, валашские (румынские) обществоведы уже в начале XIX в. объявили, в качестве вечной, незыблемой и абсолютной истины, постулат: валах во всех его вариантах - оіак, ѵіак, ѵоіок, \volosz, волошин - это “румын”, независимо от времени и места фикси­ рования его в источниках. На основе этой официальной версии, все восточ­ ные романцы от Адриатики до Буга объявлялись румынами по национальной принадлежности.

Несостоятельность подобных представлений очевидна, потому что к се­ редине XIV в. многоязыковые, с этнически пестрым населением восточнокар­ патские регионы не могли быть приписываемы какому-либо централизован­ ному государству, в ту пору здесь не существовавшему. “Но в этой ситуации вмешивается румынский национализм со своими историческими теориями, заявляя, что все эти оспариваемые многоязыковые зоны - это осколки древ­ ней римской колонии Дакия и что румыны - суть прямые потомки римлян. Заявляя об этом, они предполагают, что больше нет нужды в каких-либо до­ казательствах. Так как древняя Дакия простиралась до Днестра, притязания на Бессарабию, якобы, оправданы” (Коіагг, 2003. С. 136).

В 2000-2003 гг. финансируемый МИД Румынии, но выходящий в Киши­ неве, журнал опубликовал серию статей, в которых граждане Молдовы оха­ рактеризованы: “сторонники геополитического выкидыша именуемого Рес­ публикой Молдова” (СіоЪапи V, 2005. С. 14, 291), а чувство принадлежности к молдавской этнической общности, национальное самосознание молдаван - молдовенизм представлен как лечебница для больных проказой, “лепрозо­

13

рий” (Там же. С. 289). Подобных прорумынских высказываний в Молдавии беспрепятственно публикуется бесчисленное множество.

С 1990 г. развернулась и продолжается по сей день, по признанию Прези­ дента республики М. Снегура, “мощная информационная кампания запуги­ вания, дискредитации и издевательства над всем тем, что свойственно мол­ даванину: этническое имя, название страны, в которой он живет, то, как он говорит. “Молдобан”, “зверь, который не может выйти из клетки”, “стадо”, “бобор молдовенеск”, который “живет в загоне для 4 миллионов”, “в двух овчарнях и трех уездах”, “Молдоивания”, “историческая абберация”, “страна заик”, “алкоголиков”, “мертворожденное дитя” - это лишь несколько при­ меров из лексикона прорумынских идеологов. Именно они являются при­ знаками и призраками не только опасности, но и самого нашего самоуни­ чтожения...? (Moldova Suveranä, 1995, 29 aprilie). Ни один из бесчисленных опубликованных фактов “оспаривания, опорочивания государства и народа” (Ст. 32.3 Конституции Республики Молдова), его достоинства, национально­ культурных ценностей до сих пор не был рассмотрен и квалифицирован со­ гласно данной статье Высшего Закона Молдавского Государства (Степанюк, 2006. С. 484). За исключением академиков А. Лазарева, И. Друцэ, X. Корбу, докторов наук В. Сеника, П. Шорникова, Е. Чобу, В. Бенюка, С. Назария, ни один молдавский обществовед, ни один из высокопоставленных правитель­ ственных чиновников, никто из руководства Парламента ни разу не выступил открыто в защиту доброго имени родной страны и своего народа.

В этих условиях любая попытка изучать с точки зрения этнологии зарож­ дение и становление этнической общности молдаван неизбежно становит­ ся проблемой этнополитической, при исследовании которой, политический фактор выходит на передний план.

После создания Молдавской ССР, по мнению румынского историка В. Спинея, прошлое начали моделировать в соответствии с доктринерскими нормами советского гегемонизма. Идеологемы интернационализма, как он утверждает, пытались задушить автохтонные ценности, заменяя их выдум­ ками славянизирующего течения {Spinei, 1992. С. 31). После 1990 г. в Молда­ вии и в Румынии “алогенный славянский элемент”, как и исконно автохтон­ ный - молдавский, оказались фактически табуированы: исключены из планов академических институтов, университетских курсов, из учебных программ и школьных учебников, из официального политического дискурса. В детских садах, школах, лицеях, вузах навязывается идеология румынизма, преподает­ ся и изучается только румынский язык и литература, только история румын. В Академии Наук Молдовы, исследуются только румынский язык и лите­ ратура, только история румын. Таким образом, в Молдавии и мировоззрен­ ческая сфера, и политика, призванные “отстаивать национальные интересы страны и ее народа”, действуют вопреки этим общепринятым принципам и нормам.

На этом неблагоприятном политико-историографическом исследователь­ ском пространстве Молдовы с резко меняющимися идеологическими вектора­ ми, “проблема формирования молдавской народности - выделения молдаван из общей массы волохов, как самостоятельной этнической общности, до на­ стоящего времени остается недостаточно изученной” {Зеленчук, 1973. С. 11).

Определение “национальной идентичности как общеразделяемое пред­ ставление граждан о своей стране, ее народе и как чувство принадлежности

14

к ним” (Тишков, 2007. С. 561) полностью и всеохватывающе подтверждается богатейшим сводом разнообразных местных и зарубежных свидетельств о существовании молдаван на протяжении семи столетий. При этом, устойчи­ вость молдавского языкового и этнического самосознания проявляется во­ преки названным выше факторам.

В самом деле, напомним, что после 17 лет тотальной, административно навязанной сплошной румынизации, по Переписи 2004 г. (октябрь) в Молда­ вии (без молдавских районов Левобережья Днестра) осознали себя молдава­ нами 2.564.850 человек (75,8% населения); 2.030.000 назвали своим родным языком лимба молдовеняскэ.

АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ ДАННЫЕ

Прутско-Днестровское междуречье было заселено, уже начиная с эпохи нижнего палеолита (ок. 650 тыс. л.н.). В этом регионе рано сформировалась древнеземледельческая трипольская культура. Процесс складывания особен­ ностей внешнего облика молдаван полно и детально рассмотрен в работе М.С. Великановой (1975). К этим материалам и полученным выводам обра­ щаются и в более поздних исследованиях (Matveev, 2007). Пруто-Днестро- вье выступает как территория, лежащая на стыке двух больших разнородных ареалов, которые сохраняли и разнородность, и специфику своего антропо­ логического состава на протяжении всей истории заселения: с одной стороны это степи Восточной Европы и Северный Кавказ, а с другой - балкано-ду­ найские земли. Как показали исследования М.С. Великановой, наиболее ран­ нее население, так же как и носители энеолитической трипольской культуры, принадлежали к одному и тому же средиземноморскому цивилизационному кругу антропологических типов. Для них были характерны умеренная долихокрания (т.е. относительно длинный и узкий череп), узкое и грацильное лицо (Великанова, 1975, С. 28-31). Однако уже в этот период здесь в неболь­ шой степени улавливается влияние племен, характеризующихся палеоевропейским антропологическим типом, т.е. имеющим более массивный скелет и более низкое, широкое лицо, очевидно переселившимся из восточных обла­ стей. В эпоху бронзы это восточное влияние усиливается настолько, что Пру- то-Днестровье с антропологической точки зрения может рассматриваться как ареал распространения протоевропейского типа, связанного с кругом степ­ ных культур Северного Причерноморья. Местный энеолитический средизем­ номорский субстрат оказался либо полностью вытеснен, либо почти целиком поглощен новыми племенами.

Вскифское время (Ѵ-ІѴ вв. до н.э.) население региона оказывается сме­ шанным в антропологическом отношении: присутствует как средиземномор­ ский вариант балкано-карпатского района (более выраженная долихокрания, меньшая ширина лица), свойственный фракийскому населению, так и сгла­ женный протоевропейский вариант (относительно большая ширина головы и лица при тех же продольном диаметре и высоте лица), характерный для ски­ фов. Оба эти варианта продолжают существовать и в первые века нашей эры.

Вконце I - начале II тыс. антропологической стабильности на террито­ рии Прутско-Днестровского междуречья не наблюдается. В физическом типе славян этой области отсутствует преемственность с предшествующим насе­ лением-носителем Черняховской культуры, обладавшим чертами средизем­

15

номорцев. По ширине лица, величине черепного указателя, относительной узконосости, высокоорбитности и высоколицести жители Поднепровья, по­ жалуй, более близки к восточнославянским племенам, живущим по сосед­ ству с западными славянами. Другие группы средневекового населения ре­ гиона (Лимбарь, ХІІ-ХІѴ вв.) также не имеют местных корней и связаны своим происхождением с кочевническим миром степного северо-восточного Причерноморья.

Позднесредневековое (ХІѴ-ХѴ вв.) население близко по типу современ­ ным молдаванам и характеризуется синтезом разных антропологических компонентов предшествующих времен (.Великанова, 1975. С. 157-159).

Современные молдаване длительное время оставались малоизученными в антропологическом отношении. Первой работой, посвященной изучению особенностей внешнего облика молдаван, проживающих на территории Бес­ сарабии, было исследование Р.С. Левман, проведенное в 1946-1949 гг. Со­ бранный ею материал, как и написанная на его основе диссертационная рабо­ та, к сожалению, были утеряны. Более того, полученные данные практически не были опубликованы: о них можно судить лишь по информации, представ­ ленной в одной статье и в автореферате диссертации (Левман, 1948, 1950). В 1950-1960-х годах, несколько групп молдаван были изучены в ходе рабо­ ты Украинской антропологической экспедиции В.Д. Дяченко (Дяченко, 1960; 1965; 1968; 1969). Молдаване характеризуются средней и выше среднего длиной тела, русым, темно-русым или темным цветом волос, светло-карими или серыми глазами, сильным ростом бороды и волос на теле. Лицо - широ­ кое или средней ширины, средней высоты, хорошо или средневыступающий нос - прямой или имеет выпуклый профиль. Голова обычно относительно короткая и широкая (брахикефальная), но встречаются и мезокефалы. Этот комплекс показателей может быть отнесен к среднеевропейской (Аксянова, 2001. С. 44-45) или центрально-восточноевропейской группе европеоидных популяций.

Первые сведения о пальцевых узорах молдаван Румынии имеются в сводке Т.Д. Гладковой (1966), а молдаван Украины - опубликованы Г.Л. Хить (1968). Н.А. Долиновой в 1975 г. в с. Антоновка Леовского района МССР была собра­ на полноценная серия отпечатков ладоней и пальцев рук, что позволило оха­ рактеризовать все используемые показатели данной системы признаков (Долинова, 1978). Эти данные были использованы Н.А. Долиновой и Г.Л. Хить в сводных работах (Хитъ, 1983; Хитъ, Долинова, 1990). В целом молдаване по вариациям дерматоглифических признаков относятся к кругу европеоидных популяций. Для них, также как для гагаузов и болгар, характерно сочетание высокого процента бездельтовых узоров с несколько повышенным числом завитков и средней величиной дельтового индекса (в масштабе европеоид­ ных групп). Различия между группами по пальцевым узорам незначительны как у мужчин, так и у женщин. Индекс Камминса имеет среднюю величину и варьирует у обоих полов в небольших пределах. Процент содержания осе­ вого карпального трирадиуса ^ невысокий, что характерно для европеоид­ ных групп. Разница между крайними вариантами по этому признаку в муж­ ских группах составляет всего около 3%, в женских - около 20%. Процент узоров на Ну довольно высокий, молдаване по этому признаку также близки болгарам и гагаузам Молдавии. Частота узоров на тенаре и I межпальцевой подушечке - средняя, у гагаузов она немного ниже, чем у молдаван и у бол-

16

rap. Процент узоров на II межпальцевой подушечке невысокий. Узоры на IV межпальцевой подушечке встречаются чаще, чем на III. Процент добавочных межпальцевых трирадиусов средний, но мужчинам-болгарам свойственен более высокий процент этого признака, чем гагаузам и молдаванам {Домино- ва, 1978. С. 175). “Средние” дерматоглифические расстояния между молда­ ванами, гагаузами и болгарами как при сравнении женских, так и мужских подгрупп, достаточно близки. Вывод о близости антропологических типов молдаван, болгар и гагаузов, сделан В.Д. Дяченко на соматологическом ма­ териале {Дяченко, 1952; 1965; 1969). Сравнение нескольких групп молдаван на более широком фоне по так называемому “восточному дерматоглифическому комплексу” показывает, что у них, также как у населения Прибалтики, Беларуси, Украины, вепсов, коми, карел и мордвы, этот показатель попадает в зону средних и небольших величин (Хитъ, 1983. С. 76).

С.П. Сегедой была изучена и одна одонтологическая серия молдаван из Новоселицкого района Черновицкой области Украины (1979, 1981, 2001). По­ ложение этого этноса в зоне территориального контакта двух одонтологиче­ ских типов обусловило их типологический статус, в котором не вполне четко выражены особенности какого-либо одного варианта. С одной стороны, за­ метно влияние среднеевропейского одонтологического комплекса (частоты бугорка Карабелли, четырех- и шестибугорковых нижних маляров и варианта 3 первой борозды параконуса). По другим признакам (диастема, лопатооб­ разная форма верхних медиальных резцов, редукция гипоконуса на втором верхнем маляре, дистальный гребень тригонида и коленчатая складка метаконида) выражена связь с южным грацильным типом {Зубов, Халдеева, 1989.

С.134).

В2000-2001 гг. были получены сведения о генетическом разнообразии молдаван. Группы крови А1А2В0, РЕЗУС, MN, и KEZZ были определены в с. Капланы Штефан-Водского района Молдавии {Дубова и др., 2004; Varsahc et al., 2003). Положение выборки на гематологической карте Европы не вполне определенно, что связано с неоднозначностью генных частот различных си­ стем крови. Крайне высокие концентрации комплекса cde системы RR и анти­ гена К системы Kell, а также очень низкая частота комплекса СОе, сближают молдаван из с. Капланы с популяциями западноевропейских гематологиче­ ских зон (средне-западноевропейская и северо-западноатлантическая зоны см. Данилова, 1971), тогда как по частотам факторов систем А1А2В0 и MN выборка молдаван определенно попадает в пределы вариаций, свойственные населению Восточной Европы.

Проверка на однородность распределения частот генов по этническому признаку одной молдавской, одной болгарской и четырех гагаузских выборок выявила статистически достоверные отличия между молдаванами и гагауза­ ми, а также между молдаванами и болгарами по большинству исследованных генетических систем крови. Различия между молдаванами и гагаузами, как и в случае гагаузских микропопуляций, достоверны лишь для системы КБ. Сравнение полученных данных с частотами соответствующих генов, свой­ ственных румынам, албанцам, грекам, русским, башкирам и туркам показало сближение молдаван и румын с восточноевропейскими популяциями, в том числе с русскими и башкирами.

Сходные результаты показывает и молекулярно-генетические исследова­ ния {Varzari et al., 2007). Анализ двенадцати парных аутосомных маркеров в

образцах из шести поселений Днестр-Карпатского региона (две молдавских выборки, одна румынская, одна украинская и две гагаузских) при сопостав­ лении с данными о частотах встречаемости гена в геноме культурно и лин­ гвистически связанных с ними популяций Юго-восточной Европы и Средней Азии показали небольшие генетические различия. Это может быть объяснено или недавней общностью всех юго-восточных европейских популяций, или сильным генным потоком между ними. Несмотря на столь низкий уровень дифференцировки, реконструкция генеалогического древа и метод главных компонент позволили найти отличия между популяциями Балкано-Карпат­ ского региона (македонцы, румыны, молдаване, украинцы и гагаузы) и вос­ точного Средиземноморья (турки, греки и албанцы). Генетическое сходство между популяциями Днестра-Карпат и Юго-восточной Европы не отражают их лингвистических различий, что говорит о том, что этническая и генетиче­ ская дифференцировка происходили в этих областях в значительной степени независимо друг от друга.

Таким образом, вся совокупность имеющихся данных показывает взаи­ модействие разных антропологических компонентов на территории ПрутоДнестровского междуречья на протяжении всей истории.

ПИСЬМЕННЫЕ ИСТОЧНИКИ

Молдавские письменные источники, появившиеся во второй половине XV в., содержат богатый и разнообразный материал о возникновении и ста­ новлении молдавской этнической общности. Эти ценнейшие сведения до сих пор остаются малоизученными молдавскими этнологами, а потому и не из­ вестными широкой заинтересованной публике. Статья известного этногра­ фа В. Зеленчука “Молдавские летописи как источник изучения ранней этни­ ческой истории молдаван” (1973 г.) осталась на уровне заявленной темы. Это подтверждается коллективной монографией “Молдаване” (1977 г.), сугу­ бо этнологическая часть которой (всего 4 страницы) фактически не упомина­ ет о молдавских летописях ХѴ-ХѴІ вв.

Свод молдавских письменных памятников, известные в историографии как “Славяно-молдавские летописи” (корректней - Молдавско-славянские), включая и молдавские хроники на немецком, польском языках - результат длительного накопления сведений о средневековой Молдове в первые века существования Молдавского государства, становления молдавской этниче­ ской общности. Эти свидетельства дошли до нас в виде записей на церковных манускриптах, в ктиторских писаниях и надгробных надписях, в поминаль­ никах, в спорадических молдавских “инфильтратах” в византийско-сербские хронографы, переписанных в Молдавии, в кратких регистрах господарей, за­ нимавших престол в первое столетие существования Молдавского феодаль­ ного государства” (Руссев Е., 1982. С. 29). Уже эти лапидарные надписи со­ держат примечательные сведения о драматических исторических событиях, о внешнеполитической ситуации вокруг Молдовы, о постоянных угрозах ее свободе и независимости, об отношениях соседних народов с молдавским этническим обществом. Среди первых исторических письменных памятни­ ков - “Поминальник Бистрицкого монастыря” (1407 г.), сохранивший для по­ томков фигурантов исторических событий - имена господарей, их прибли­ женных, вельмож, церковных деятелей. Надписи на полях церковных книг

18