Молдаване

Карпатами и устьем Дуная (“Венгерский коридор”), предки валахов и молда­ ван развивались в условиях взаимной изоляции. Они получали также различ­ ное пополнение вследствие этноассимилционных процессов, и между ними возникли антропологические различия. Еще в 1964 г. археолог М.С. Вели­ канова опубликовала тезисы “Антропологический состав населения ПрутоДнестровского междуречья в первом тысячелетии н.э.” (Тезисы докладов..., 1964), в которых отметила антропологические различия между населением этой территории и населением Карпато-Дунайских земель. В 1975 г. увидела свет монография М.С. Великановой “Палеоантропология Прутско-Днестров- ского междуречья” (М.: Наука), а в 1993 г. - ее труд “Антропология сред­ невекового населения Молдавии: По материалам памятника Старый Орхей” (М.: Наука), в котором раскрыты антропологические особенности молдав­ ской ветви восточно-романского этноса. Позиция М.С. Великановой обще­ принята в отечественной исторической науке. За годы, прошедшие с момента первой публикации по этому вопросу (1964 г.) ни одного аргумента против приведенных археологом фактов в научной литературе не приведено. Показа­ тельно также отсутствие у молдаван и валахов мифа об общем предке. Если у молдаван таковым является воевода Драгош, то у валахов - Негру-воевода.

Близость молдавской и валашской культур несомненна уже в силу роман­ ского и православного характера обеих, но они не идентичны. По словам ру­ мынского историка Г. Платона, “между Молдовой и Мунтенией существовали различия, обусловленные местными особенностями: географическим распо­ ложением, протяженностью, рельефом, числом жителей, природой внешних влияний и давлений, различающих психологических черт и обычаев...” (Воіа, 1997. С. 419). В средние века и в новое время молдаване создали самобыт­ ную молдавскую культуру, включающую молдавскую кириллическую пись­ менность и молдавскую орнаментацию кириллических текстов, молдавское летописание, Молдавское право, молдавскую хоровую музыку, молдавскую архитектуру и манеру художественной росписи.

Самоназванием жителей Молдавского княжества на протяжении всей его истории, да и позднее было “молдовень”, а результаты переписей населения 1959, 1970, 1979, 1989 и 2004 гг. в Молдавии и на Украине свидетельствуют, что молдаване и поныне называют себя молдаванами. Тем не менее, авторы курса “История румын” пытаются оспорить правомерность использования этнонима “молдовень”. Жителей средневековой Молдавии они нередко назы­ вают румынами. Но в ХѴІ-ХѴІІІ вв. “румынами” в Валахии именовали кре­ стьян, работавших в чужих поместьях; в Молдавском княжестве эту катего­ рию крестьян называли “вечинами” (т.е. “соседями”) (Огоѵеапи, 1992. Р. 11). В России подобные сельскохозяйственные работники назывались батраками. Литераторы XIX в. использовался термин “ромынь” и как обобщающий для восточно-романских народов. С момента объединения Дунайских княжеств (1859 г.) румынами стали именовать подданных нового государства, позд­ нее - королевства Румыния. Произвольное придание политониму смысла эт­ нонима, тем более, - в случае с молдаванами, - попытка распространить его на граждан другого государства, Республики Молдова, некорректно.

Более тонким методом демонтажа молдавской национальной идентич­ ности и формирования у молдаван “панрумынского” сознания являются по­ пытки румынистов лишить самоназвание народа - “молдовень” его функции этнонима, представив его выражением региональной идентичности, самона­

149

званием населения одной из областей Румынии - Карпато-Прутской Молдо­ вы, в ряду самоназваний жителей других областей - “банацень”, “арделень”, “олтень” и т.п.

Не отменяет молдавской национальной самобытности и тезис о языковой общности. Во-первых, нация - не биологическая система и не просто сумма лиц, говорящих на одном языке, а нечто более сложное - культурный син­ тез. Во-вторых, даже в 1960-1980-е годы не только живая молдавская речь, но и постоянно реформируемый молдавский литературный язык сохраняли своеобразие. Молдавские лингвисты А.М. Дырул, И.И. Ецко, Н.Г. Маткаш, А.И. Чобану и другие обосновали самобытность молдавской структуры фра­ зы. Член-корреспондент АН МССР Т.П. Ильяшенко выявила широкий круг специфических черт молдавского языка, отличающих его от других восточ­ но-романских языков, включая особенности расположения слов в речевой цепи и ударение в словах, систему словообразования (Корлэтяну, 1971; 1983;

Корлэтяну, Мокряк, Удлер и др., 1967; Дырул, Ецко, Котелник, Маткаш, Медвецкая, Мокряк, Перчек, Чобану, 1981; Ильяшенко, 1983; Пиотровский, 1976;

Стати, 1988). В 2003 г. В.Н. Стати научно обосновал молдавскую языко­ вую самобытность, опубликовав молдавско-румынский словарь, содержащий 19 400 слов и выражений (Stati, 2003).

Безосновательны в научном плане и попытки “запрета” лингвонима “мол­ давский язык”. Именно так, “лимба молдовеняскэ”, называли молдаване род­ ную речь на всем протяжении их истории. Авторы “историй румын” замал­ чивают такие факты истории как проект придания в 1918 г. молдавскому (а не румынскому!) языку статуса официального языка Молдавской Демо­ кратической республики, его функционирование как официального в Мол­ давской Автономной республике (1924-1940 гг.) и, естественно, в союзной Молдавской ССР (1940-1991 гг.). Существование молдавского языка призна­ но наукой, в том числе в Румынии {Stati, 2007. С. 409), он включен в меж­ дународную Универсальную Десятичную Классификацию (Универсальная..., 1986. 805. 92. Молдавский).

Методологически некорректна попытка унионистской историографии ме­ ханически объединить истории трех государств - Валахии, Молдавии и Трансильвании. Параллельное освещение политических событий в них не созда­ ло оснований для игнорирования типологических особенностей молдавского феодализма {Советов, 1972; 1973; 1980; 1986; 1991; Вопросы экономической истории..., 1972; Проблемы источниковедения..., 1983; Социально-экономи­ ческая..., 1988; Общее и особенное..., 1988-1989), разновекторного харак­ тера происходивших в Молдавии, Валахии и Трансильвании социальных и экономических процессов. Политические отношения между тремя странами заключались в основном в междоусобных войнах и в участии в противостоя­ щих коалициях. Научный анализ событий не оставляет сомнений в том, что у каждого из трех княжеств - у Молдавии и Валахии до создания Румынского государства и некоторое время после этого, а у Трансильвании, где государ­ ствообразующим этносом были венгры, - до 1918 г., когда она была включена

всостав Румынии, - имелась собственная история.

С1812 г. особой оставалась история Бессарабии. Даже в период окку­ пации 1918-1940 гг. молдаване сохранили здесь особое национально-госу­ дарственное сознание. В отличие от Румынии, Бессарабия существовала при ином политическом режиме, в условиях чрезвычайного положения, формируя

150

собственные векторы экономического и социально-политического развития, отстаивая этнокультурную самобытность, собственную духовность. Убеди­ тельные свидетельства тому - вся история Бессарабского освободительно­ го движения, выступление населения Бессарабии против власти Румынии 28 июня 1940 г., его участие во Второй мировой войне на стороне СССР.

На подавление молдавского исторического сознания направлены предпри­ нимаемые унионистской историографией попытки обесценивания молдав­ ской культурной традиции и конфискация молдавской истории. Нарушением принципа историзма является экстраполяция этнонима “румын” на жителей средневековых Валахии, Молдавии и Трансильвании, причисление к числу “румын” молдавских деятелей начиная с легендарного воеводы со славян­ ским именем Драг, исторических первых господарей с такими же славянски­ ми именами - Богдан I, Богдан II, Лацко, а также Стефана Великого, Дмитрия Кантемира и других, живших за века до появления термина “румын” даже в качестве наименования одной из категорий феодально-зависимых крестьян.

Тезис о Конспирации проиллюстрирован в курсе “истории румын” све­ дениями о том, что на протяжении 2000 лет, со времен гетов и даков, окру­ жающие народы неутомимо злоумышляли против “румынского рода”. Но в отличие от румынских коллег, главным историческим врагом румын считаю­ щих венгров, унионисты Молдовы пытаются представить таковыми русских. Россию авторы учебников кощунственно ставят на одну доску с Османской империей, в русско-турецких войнах они усматривают не борьбу русских за освобождение Молдавии и Валахии от османского ига, а схватку двух хищни­ ков. Защиту Россией в 1849 г. румын Трансильвании от террора, развязанного венгерскими революционерами, они осуждают как “интервенцию царизма” и “подавление революции”. Предпринимаются попытки обосновать “право­ мерность” румынских территориальных притязаний к Украине, Болгарии, Югославии, Македонии (Новая история румын, часть II, 1848-1918, Киши­ нев, 1999; Учебник для VIII класса). Подробнее данные положения обоснова­ ны в рецензиях, опубликованных в периодических изданиях Молдовы (Мол­ дова - вне истории? // Кишиневские новости. 2000. 28 апреля; Как отыскать тебя в “истории”, Молдова? // Коммунист. 2000. 19 мая).

Бездоказательно, но упорно повторяют авторы-румынисты лживый те­ зис о “русификации” молдаван царским и советским “режимами”, в антироссийском ключе трактуют акт присоединения Бессарабии к России в 1812 г., ее воссоединение с СССР в 1940 г. и освобождение Молдавии от немецкорумынской фашистской оккупации в 1944 г. Из учебников трудно понять, на чьей стороне сражались молдаване в годы Второй мировой войны. По­ слевоенные десятилетия представлены исключительно как хроника сталин­ ских преступлений. Как акты геноцида молдавского народа представлены в учебниках послевоенный голод 1946-1947 гг., выселение “кулаков” в 1949 г. В тоже время период ускоренного экономического и социально-культурного развития Молдавии в 60-80-е годы XX в. тщательно замалчивается. Несмот­ ря на отсутствие фактических оснований, румынисты пытаются создать так­ же миф о молдавском/румынском освободительном движении, якобы сущест­ вовавшем в Молдавской ССР {Шорников, 1999. № 3(7). С. 96-100).

В целях формирования у молодежи румынской национальной идентич­ ности школьный и университетский курсы “Молдавский язык” и “Молдав­ ская литература” заменены курсами “Румынский язык” и “Румынская лите­

151

ратура”, из учебных программ изъяты литературные памятники молдавского этнокультурного сопротивления “латинизму”, т.е. румынизации, второй по­ ловины XIX в., включая широко известные творения классиков молдавской литературы: “Студие молдованэ” и “Размышлений” Алеку Руссо, пьесы Ва­ силе Александри “Кирица в провинции”, публицистики Иона Крянгэ, трудов других молдавских мыслителей, раскрывающих истинное отношение мол­ давского общества к молдавской национально-культурной идентичности и молдавской государственности.

14 сентября 1992 г. Бухарест создал еще один рычаг этнокультурной трансформации молдаван, учредив подчиненную Патриархии Румынии так называемую “Бессарабскую митрополию”. Вторжение на каноническую тер­ риторию Молдавской православной церкви было осуществлено при посред­ стве нескольких священников-унионистов. “Митрополия” не нашла суще­ ственной поддержки среди клириков и верующих, но румынская церковь и, главным образом, государственные службы Румынии, на протяжении деся­ ти лет вели кампанию за регистрацию новоявленной “митрополии”. “Идет атака на Молдавскую церковь, - констатировал бывший глава правительства Советской Молдавии депутат И.П. Калин, - при этом даже не скрывается стремление через разрушение единства и искусственный раскол подчинить ее Румынской Патриархии, в состав которой она никогда не входила”. Под давлением европейских структур в 2002 г. Бессарабская митрополия, подчи­ ненная патриарху Румынии, была в Республики Молдова легализована {Шор­ ников, 2002; 2007). Раскол православной церкви в Молдавии стал фактом. В октябре 2007 г. Бухарест сделал следующий шаг по тропе церковной войны против Молдавии и Украины. Румынский Синод учредил три новых епархии Румынской Церкви с центрами в городах Бельцы, Дубоссары и Кантемир.

И, наконец, в середине 1990-х годов была развернута кампания вовлече­ ния граждан Республики Молдова в румынское гражданство, призванная так­ же способствовать этнокультурной переориентации молдаван. По сообщени­ ям печати, румынские паспорта были выданы 200 тысячам молдаван, причем каждому их них выплачивали по 100-200 долларов США. После вступления Румынии в Европейское сообщество выплаты прекращены, но румынское гражданство остается привлекательным, поскольку открывает возможность безвизовых поездок на Запад. Предпринимаются попытки вовлечения граж­ дан Молдовы в политическую жизнь Румынии (5/га/аи, Ѳогип, 2000. Р. 14).

Вторжение румынизма вызывало тревогу в молдавском обществе. “В об­ ласти духовной, - с болью подытожил в 2000 г. И.П. Калин, - развернулась аг­ рессивная румынизация учебных заведений, средств массовой информации, творческих союзов, издательско-полиграфических предприятий, учреждений науки, культуры и других отраслей гуманитарной и духовной сфер. На рель­ сы панрумынизма насильно переведены общественные науки, осуществляет­ ся наглая фальсификация истории. Преднамеренно были сожжены, к приме­ ру, бесценные записи старинных молдавских романсов в исполнении нашей великой певицы Марии Биешу только за то, что комментарии к ним сделаны на русском языке. Грубо попирается Конституция страны в отношении назва­ ния государственного языка. Вместо молдавского языка, истории Молдовы в школах преподаются румынский язык, история румын... В Кишиневе изда­ ются десятки открыто антимолдавских, прорумынских газет, финансируемых из-за Прута” {Калин, 2000. С. 46).

152

Таким образом, жертвами этнокультурного насилия в Молдавии стали не только национальные меньшинства, но и титульная нация - молдаване. Пере­ ход республики к независимости в 1991 г. был обусловлен распадом СССР и не являлся следствием сепаратистского движения, инициированного внешни­ ми силами. Распад Союза ССР создал угрозу существованию Молдавии как суверенного государства. Молдавская национальная идентичность утратила государственную поддержку. Цели национального развития в 1990-е годы так и не были сформулированы. Румынисты подрывали идеологические основы молдавской государственности. Однако в республике имелись силы, отстаи­ вающие молдавскую национальную самобытность и государственность Мол­ давии.

Активизация движения молдавистов

Открытая атака румынистов на молдавские национальные ценности и молдавскую государственность вызвали к жизни движение в защиту молдав­ ской самобытности. Политическую программу молдавизма молдавские тра­ диционалисты вырабатывали и популяризовали в полемике с румынистами. Историк А.М. Лазарев еще 1960-е годы предупреждал молдавскую интел­ лигенцию об опасности для этнонима “молдовень” и автоглотонима “лим­ ба молдовеняскэ”, проистекающей из терпимости к идеям “единой Великой Румынии” и “единой румынской нации”, распространяемым некоторыми ру­ мынскими историками (Лазарев, 1995. С. 6).

Хотя молдависты апеллировали в основном к крестьянству, в 1988 г. на за­ щиту традиционного самоназвания молдаван, названия родного языка, а так­ же его традиционной графики выступила наиболее подготовленная в научном плане часть молдавской интеллигенции. Глава школы молдавских лингвистов академик Н.Г. Корлэтяну дал аргументированный обзор этапов развития мол­ давского языка, показав, что румынский литературный язык является плодом деятельности лингвистов “Трансильванской школы”, а лингвоним “молдав­ ский язык” древнее его на несколько столетий {Корлэтяну, 1988). В декаб­ ре на публикацию доцента истории КПСС румыниста И. Буги {Буга, 1988), попытавшегося обосновать тезис об этнокультурном тождестве молдаван и румын, доказательной статьей “Наука - не игра в кубики” {Бабилунга, 1988), откликнулся кандидат исторических наук Н.В. Бабилунга. Статья, в которой с позиций молдавизма был дан аргументированный отпор попыткам “упразд­ нения” молдавской нации, получила отклик в обществе. Молдаване обсужда­ ли не столько статью Буги, сколько ответ Бабилунги.

В начале 1989 г. последовала новая серия публичных выступлений ве­ дущих ученых в защиту молдавской национальной самобытности. Лозунгу румынистов “Мы румыны - и точка!” молдавские традиционалисты противо­ поставили положение “Мы - молдаване!”. Историк В.Я. Гросул, прибывший в Кишинев в составе группы московских ученых, на встрече с филологами и журналистами, оспорил тезис румынистов о “неравноправном” положении молдавского языка в дореволюционной России и в СССР. Общественный ре­ зонанс получила его оценка движения румынистов: “Это кузизм и железногвардейщина, а не национальное возрождение” {Белоус, Гораш, 1999. С. 88, 89). Академик А.М. Лазарев в статье “Я - молдаванин” осудил тех, кто гото­ вит Молдавии участь румынской провинции {Лазарев, 1995. С. 86-101). Его призыв сохранить национальное достоинство, обращенной к интеллигенции,

153

готовой подчиниться диктату румынистов: “Не сметь позориться, встать!” - стал фактом молдавского общественного сознания. Право молдаван на собст­ венное, молдавское, национальное сознание, на самоназвание “молдовень”, на использование лингвонима “лимба молдовеняска” и русской гражданской графики публично отстаивал также былой лидер молдавских самобытников профессор-филолог И.Д. Чобану, другие ученые. Писатель Василий Стати и бывший редактор органа Союза писателей Молдавии газеты “Литература ши арта”, а затем журнала “Лимба молдовеняска” Валерий Сеник, выступая в за­ щиту традиционной графики молдавского языка, объезжали молдавские села, выступая с публичными лекциями.

Стремясь расколоть молдаван, перенацелив часть молдавской интелли­ генции на борьбу за этнические преференции, 16 февраля 1989 г. они опуб­ ликовали в органе Союза писателей Молдавии “Литература ши арта” зако­ нопроект “О функционировании языков на территории Молдавской ССР”. В проекте русский язык был заменен эвфемизмом “самый распространен­ ный язык в Союзе ССР”; образование на нем допускалось только в поряд­ ке исключения (ст. 26). Статья 13 предусматривала уголовное наказание для администраторов, допускающих при официальном общении иного, негосу­ дарственного, языка. 30 марта 1989 г. был предан гласности “официальный” проект закона о языковом режиме, разработанный якобы рабочей группой при Президиуме Верховного Совета МССР, а 17 мая от имени коллектива Академии наук был опубликован еще один проект. Оба они были очищены от провокационных крайностей первого, однако предусматривали предоставле­ ние официального статуса в основном двуязычной республике только языку титульной нации и были направлены на исключение русского языка из сферы официального общения и делопроизводства и, следовательно, на социальную маргинализацию нетитульного населения. Подлинный смысл публикации “академического” проекта заключался в обнародовании абсурдно “обосно­ ванного” требования: “в целях совершенствования национальных отношений в Молдавской ССР, обеспечения нормального функционирования молдавско­ го языка... дополнить Конституцию Молдавской ССР статьей 701следующе­ го содержания: “Статья 701. Государственным языком Молдавской ССР явля­ ется молдавский язык, функционирующий на основе латинской графики...” (Молдова сочиалистэ. 1989. 17 май).

Это была попытка имитации выполнения воли молдавского народа. “За­ конопроект о функционировании языков, требования перевести молдавскую письменность на латинскую графику, - свидетельствует деятель Интердвиже­ ния Молдавии И.Г. Руссу, - общественность вначале отказывалась принимать всерьез, расценивая их как абсурдные” {Руссу, 1999. С. 10). Но виднейшие представители молдавской общественности сразу поняли, что требования эт­ нических преференций, закамуфлированные лозунгами защиты родного язы­ ка, нацелены на провоцирование в республике гражданского конфликта, на устранение молдавской этнокультурной самобытности и упразднение мол­ давской государственности. Уже в апреле 1989 г. профессор-юрист молдава­ нин В.Н. Яковлев опубликовал альтернативный проект Закона о функциони­ ровании языков, предусматривающий придание официального статуса наряду с молдавским также русскому языку (Советская Молдавия. 1989. 21 марта). Проект начинался положением, которое обходили националисты: “Молдав­ ская Советская Социалистическая Республика является... многонациональ­

154

ной”. Проект предусматривал ведение делопроизводства наряду с молдав­ ским также на русском языке “или на языке большинства населения данной местности”. В пределах Молдавии официальный статус Яковлев предлагал предоставить молдавскому и русскому, а в местах компактного проживания украинцев, гагаузов и болгар - также их языкам.

На необходимость считаться в языковой политике с интересами немол­ давского населения, тем более что подавляющее большинство молдаван рус­ ским языком владеет, указал В.Я. Гросул. “Так сложилось исторически, - от­ метил он, - что на территории Молдавии рядом с молдаванами проживают крупные группы народов других национальностей [...]. Нет сомнения, что языковая реформа в тех формах, как ее предлагают провести некоторые мол­ давские филологи, породит еще большие национальные противоречия в рес­ публике” {Гросул, 1989). Позднее он разъяснил: “В начале 1989 г., когда Мол­ давия стояла на распутье, я считал, что лучше вообще не проводить никакой реформы или ввести два государственных языка... Введение русского язы­ ка в качестве второго государственного языка ... лишь юридически закрепит реальную ситуацию, усилит доверие русскоговорящих граждан к государ­ ственности Молдавии, в большей степени сделает их патриотами нашей рес­ публики, поскольку они почувствуют искреннее уважение к себе со стороны государственных структур” (Деловая газета, 1997. 5 сентября). В июле 1989 г. требование о придании государственного статуса двум языкам, молдавскому

ирусскому, было по предложению В.Н. Яковлева включено в программные документы Интердвижения Молдавии (Интердвижение..., 2006. С. 171-181).

Летом 1989 г. событием общественного значения стало появление в ор­ гане ЦК КПМ газете “Советская Молдавия” статьи А. Антосяка и В. Гросула “История с историей” {Гросул, Антосяк, 1989). Полемизируя с униониста­ ми, ученые обосновали несостоятельность трактовки положения Бессарабии в составе Российской империи в 1812-1918 гг. как “оккупированной террито­ рии”. В составе Российской империи, напомнили они, Бессарабия находилась в привилегированном положении. В отличие от других губерний, она имела подобие Конституции, особые права, правительственные структуры, а мол­ давский язык наряду с русским обладал в Бессарабии официальным статусом

ииспользовался в государственных учреждениях, в богослужении. Несмотря на отступления правительства от принципов этнокультурного либерализма, эта политика создала условия для молдавского национального подъема нача­ ла XX в. Публикация статьи в органе ЦК КПМ была расценена обществен­ ностью как выражение позиции партии и вызвала уныние среди румынистов.

Отстаивая восточный геополитический вектор молдавского национально­ го сознания, разоблачение измышлений румынистов относительно положе­ ния Бессарабии в системе Российской империи продолжил Н.В. Бабилунга. Само название его брошюры “Население Молдавии в прошлом веке: миг­ рация? ассимиляция? русификация?” {Бабилунга, 1990) было призвано про­ будить мысль читателей. Написанная живо и доказательно, брошюра была быстро раскуплена читателями; часть тиража скупили и уничтожили униони­ сты. Издание монографии А.М. Лазарева “ 1918 год в Молдове. Правда про­ тив вымысла” противникам молдавской государственности удалось сорвать {Лазарев, 1995. С. 8).

Входе полемики с румынистами В. Гросул, А. Лазарев, Н. Бабилунга,

В.Стати и другие историки вновь сформулировали и обосновали ключевые

155

положения идеологии молдавизма: молдаване - отдельный народ, отлич­ ный от румын, у них своя, отличная от румынской история, а существующая молдавская кириллическая письменность на основе русского гражданского шрифта не навязана им сталинским режимом, как утверждают румынисты, а является продолжением давней традиции молдавской культуры. Бессарабия не только не была в составе Российского государства “колонией”, но и обла­ дала рядом региональных преференций. Отсюда вытекали задачи молдавско­ го национального сопротивления в условиях наступления румынизма: защи­ та молдавского этнического сознания и этнонима “молдаване”, лингвонима “молдавский язык”, традиционной молдавской письменности, молдавской государственности в составе СССР.

Борьба за молдавский алфавит

Весной 1989 г. молдавские традиционалисты выступили в защиту мол­ давской письменности на основе русского гражданского шрифта. В.Н. Яков­ лев предусмотрел дальнейшее использование молдаванами своей письмен­ ности уже в законопроекте о функционировании языков, опубликованном им в апреле 1989 г. (Яковлев, 1993). 8 июля на Учредительном съезде Интердви­ жения Молдавии по предложению В.Н. Яковлева и И.Г. Руссу была принята резолюция “О латинизации молдавской письменности”. “Ни исторического, ни филологического научного обоснования, - говорилось в документе, - от­ казу от молдавского алфавита не дано. Выступления в прессе по этому вопро­ су носят большей частью тенденциозный, политически предвзятый характер, их (румынистов. - П.Ш.) аргументация несостоятельна”. Съезд постановил, во-первых, “поддержать здоровые силы молдавской нации, отстаивающие дальнейшее использование молдавского алфавита на основе традиционной кириллической графики и отвергающие навязываемую прорумынскими на- ционально-негативистскими силами латино-румынскую графику”, а во-вто­ рых, “считать недопустимым лишение молдавского народа путем законо­ дательного акта его традиционной графики”. Интердвижение предлагало провести по вопросу о графике молдавского языка всенародный референдум (Молдавизм..., 2006).

Зная отношение молдаван к этому вопросу, национал-капитулянты из ЦК КИМ и Президиума Верховного Совета Молдавской ССР не посмели прибег­ нуть к выявлению воли народа. Итоги дискуссии на страницах “Советской Молдавии” румынисты также оценили как свое поражение. По их требовани­ ям редактор газеты В.М. Лебедкин был смещен. Доступ авторам, не соглас­ ным с тезисами румынизма, был чиновниками ЦК КИМ закрыт и на страницы других республиканских газет. Поэтому свою статью о графике молдавского языка “Латиница: вымысел и правда”, написанную в соавторстве с В.Н. Ста­ ти, В.Я. Гросул передал для публикации руководству Интердвижения. Статья увидела свет в газете Молдавского металлургического завода “Рыбницкий металлург” (Гросул В., Стати, 1989). Авторы разъясняли депутатам, сбитым с толку псевдонаучной риторикой румынистов, традиционный у молдаван характер кириллической письменности. “Современная славянская графика, - напоминали ученые, - была первоначально основой молдавской письменно­ сти, основывается на давних традициях, уходящих в глубь веков”. В статье был убедительно опровергнут также тезис румынизаторов о том, что перевод молдавской письменности на латинскую графику позволит экономить газет­

156

ную площадь. В июле-августе номер заводской газеты, напечатанный тира­ жом 10 тыс. экземпляров, был организациями Интердвижения распространен среди рабочих и служащих промышленных предприятий всей Молдавии.

Румынисты, ободренные членом Политбюро ЦК КПСС А.Н. Яковлевым (.Белоус, Гораш, 1999. С. 91) решили “дать бой”. Но за отсутствием научных аргументов они сосредоточили внимание не на приведенных в статье поло­ жениях, фактах и выводах, а на личности ученых. «Как и В. Стати, - развязно рассуждал о В.Я. Гросуле активист НФМ К. Тэнасе, - столичный историк находится на идеологической службе у организации “Единство”. Так, рука об руку со Стати В. Гросул печатает в специальном выпуске газеты “Рыбницкий металлург” от 30 июня с.г. в номере, подготовленном пресс-группой интер­ фронта, статью “Латиница: вымысел и правда”... Православная церковь того времени, - пробуют нас убедить идеологи движения “Единство”, латинофобы Гросул-Стати, - была очень бдительной и, когда появилась первая книга, написанная латиницей, “...сразу поняла, чьих это рук дело, и начала актив­ ную борьбу против “папистских букв”; “тогда все очень быстро распознали”» (Тэнасе, 1989). Перешедшие в антимолдавский лагерь профессор-историк A. Мошану и филологи И. Думенюк, Н. Маткаш, И. Осадченко, по существу популяризируя позицию Л. Антосяка и В. Гросула, пересказали давно опро­ вергнутые наукой постулаты румынизма и также выступили со злобными на­ падками на ученых (Маткаш, Думенюк, 1989; Мошану, Осадченко, Маткаш, Думенюк, 1989).

27 июля В. Гросул ответил еще более жесткой статьей “Еще раз об исто­ рии, или плюрализм по-кишиневски”. «Да, - признал ученый, - мы молдаване, проживающие в Москве, но почему другие выходцы из Молдавии, живущие в столице, нашей страны - И. Друцэ, Н. Романенко, В. Матей, И. Унгуряну, - могут публиковаться в молдавской печати и не считаться “рукой Москвы”, а нас решили наградить таким эпитетом?». Рассматривая позицию оппонен­ тов, он показал, что ни один факт, ни одного положения они опровергнуть не смогли. Гросул вскрыл также несостоятельность методологии румынистов, предпочитающих оперировать не типичными фактами, а исключениями. Ру­ мынисты, видимо, безразличные к результатам этой кампании, вновь помогли привлечь к статье внимание молдавской общественности, выступив в респуб­ ликанской прессе с нападками на автора и пересказывая его аргументацию.

Курс правящих кругов на отказ от традиционной графики молдавского народа - кириллицы и перевод молдавской письменности на румынский ал­ фавит Интердвижение квалифицировало как попытку лишить молдавский народ “одной из черт его национальной самобытности”. Верховный Совет республики, обращаясь к депутатам республиканского парламента заявило руководство “Единства”, не вправе “лишить народ его алфавита не спраши­ вая его мнения, без референдума” (Единство, 1989. 15 августа). 30 августа, когда началась сессия Верховного Совета МССР, активисты Интердвижения раздали депутатам 300 экземпляров “Рыбницкого металлурга” со статьей B. Гросула и В. Стати и 400 экземпляров газеты “Единство”. Их разбирали и читали даже пикетчики, выставленные национал-радикалами.

Нападки румынистов на молдавскую самобытность, их попытки “обосно­ вать” присоединение Молдавии к Румынии сократили до минимума их влия­ ние на молдавских рабочих. В августе 1989 г. рабочие-молдаване, в отличие от служащих, поддержали требование Республиканской политической забастов­

157

ки: “Молдавии - два государственных языка, молдавский и русский!”. Если русские, украинцы, гагаузы, болгары в ходе забастовки добивались уваже­ ния своих этнокультурных и социальных интересов, то молдаване выступили

взащиту молдавской кириллицы. Вместе с русскими молдаване выходили на митинги с транспарантами “Мы за двуязычие” и “Нет латинской графике” (Акулов, 2000. С. 9). Объединяла их забота о гражданском мире и дальнейшем существовании молдавской государственности. Многонациональные коллек­ тивы предприятий и организаций бастовали в полном составе (Начало, 2000; Волкова, 2004) в Кишиневе, Бельцах, некоторых других городах молдаване составили если не абсолютное, то относительное большинство бастующих. Попытки организовать группы штрейкбрехеров, предпринятые румынистами на некоторых предприятиях столицы, провалились (Феномен Приднестро­ вья, 2003. С. 194).

Извращая цели Республиканской стачки и замалчивая участие в ней де­ сятков тысяч рабочих-молдаван, румынисты пытались представить ее как выступление “против государственного языка и латинской графики”, причем выступление только русскоязычных. Капитулянтская позиция горбачевского ЦК КПСС и расколотого ЦК КПМ помогла им добиться принятия Верховным Советом республики роковых для молдавской национальной самобытности решений. Молдавская письменность, как отмечено, была переведена на ла­ тинскую графику.

Но борьба за молдавскую самобытность продолжалась. На митинге в Рыбнице с участием 10 тыс. чел. шесть ораторов-молдаван заявили, что они были и остаются молдаванами, а не румынами, и они против румынского три­ колора. Советы Тирасполя, Бендер и других городов Приднестровья приняли постановления о непризнании новой государственной символики - румын­ ских герба и флага (Степанюк, 2006. С. 398). Традиционной графикой мол­ даван, доказывала в статье “На пути к филологической тирании?” заслужен­ ный деятель науки Молдавской ССР, кандидат философских наук молдаванка В.М. Смелых, является кириллица, и передовые люди Молдавии, - Г. Асаки, К. Стамати, А. Руссо, А. Донич, К. Вырнав, А. Матеевич и другие, - еще

вXIX - начале XX в. выступали в защиту национальной ценности молдаван (Единство, 1989. 21 декабря). “Подчеркнем: - отмечала ученая позднее, - За­ кон о придании статуса государственного языка молдавскому языку не вы­ звал возражений. Но Закон о введении латинской графики, принятый в спеш­ ке, без учета печального опыта МАССР 1932-1938 гг. без референдума, в обстановке нагнетания националистических страстей породил тревогу не только у национальных меньшинств [...] нас, молдаван, лишают националь­ ной самобытности и нашего языка, пренебрегли нашим чувством националь­ ного достоинства”. В.М. Смелых указала также на негативные для развития молдавской культуры последствия законодательного признания тезиса об “идентичности молдавского и румынского языков”, а также на угрозу, создаваему целостности Молдавии нарушением национального равноправия и унионистской пропагандой (Днестровская правда, 1991. 12 января).

В1991 г., когда в учебные заведения Молдавии поступили учебники истории из Румынии, угроза румынизации нового поколения была осозна­ на молдавской общественностью. Ссылаясь на многочисленные обращения избирателей, депутат молдавского парламента В.А. Сержант публично вы­ ступил против замены в школьных программах истории Молдавии курсом

158