Декарт_Рене_Избранные_произведения

мнению, никто до сих пор не был в состоянии доказать ото. Я не разделяю их мнения; напротив, я думаю, что боль­ шая часть доводов, приводимых многими великими людьми относительно этих двух вопросов, служит достаточным до­ казательством, если их правильно понять, и что новых по­ чти невозможно изобрести. Но всё-таки я считаю весьма полезным, чтобы философия тщательно разыскала лучшие из них и расположила их в столь ясном и точном порядке, чтобы истинность этих доказательств сделалась для всех несомненной. Наконец, я счёл долгом попытать свои силы в столь важной области, также следуя желанию многих лиц, 8навших, что я разработал метод для решения всяких затруднений в науках, метод, правда, не новый — ибо нет ничего более давнего, чем истина,— но употребляв­ шийся мною, как им известно, довольно счастливо в других случаях 7δ.

Итак, я приложил все усилия для того, чтобы включить в это сочинение всё, что было мною открыто при помощи этого метода. Я не хочу этим сказать, что собрал в нём все различные доводы, которые могут быть приведены для того, чтобы служить доказательством столь важного предмета, ибо я считал бы это необходимым только в том случае, если бы среди этих доводов не нашлось ни одного досто­ верного. Но я только исследовал основные и главнейшие таким образом, что вправе выдавать их за вполне оче­ видные и вполне достоверные доказательства. Скажу более, эти доказательства таковы, что я не верю в существо­ вание никакого другого пути, посредством которого ум человеческий мог бы открыть лучшие. Важность пред­ мета и слава бога, к которой всё это относится, вынуждают меня здесь говорить о себе немного свободней, чем я обык­ новенно делаю. Тем не менее, как бы я ни был уверен в несомненности и очевидности своих доводов, я не могу предполагать, что всякий способен их понять. Ведь и в геометрии мы имеем дело с некоторыми оставленными нам Архимедом76, Аполлонием77, Паппом и многими другими доводами, которые считаются всеми вполне очевидными и достоверными, потому что не содержат в себе ничего такого,

чтобы, взятое отдельно, не было вполне лёгким для по­ знания; ибо везде последующее стоит в точной связи и за­ висимости от предыдущего. Однако, в силу того что эти до­ воды геометрии несколько длинны и требуют полного на­ пряжения ума, они постигаются лишь весьма немногими. Точно так же, хотя я и считаю доводы, которыми поль­ зуюсь в этом сочинении, равными или даже превос­ ходящими по своей достоверности и очевидности доказа­ тельства геометрии, я, тем не менее, опасаюсь, что они не могут быть удовлетворительно поняты многими как по причине некоторой длины и зависимости их друг от друга, так главным образом и потому, что их понимание требует ума, вполне свободного от всяких предрассудков и способ­ ного легко отрешаться от услуг внешних чувств. И право, на свете гораздо меньше людей, способных к метафизиче­ ским умозрениям, чем к геометрическим. Кроме того, есть ещё разница в том, что в геометрии всякий заранее знает, что в ней не делается ни одного шага без достовер­ ного доказательства; поэтому лица, недостаточно сведу­ щие в ней, грешат гораздо чаще признанием ложных до­ казательств с целью показать, что они их понимают, чем отрицанием истинных. Совсем другое дело в философии,* где каждый, считая всё проблематичным, может самолично предаться разысканию истины. Многие же, желая приоб­ рести славу сильных умов, только и заняты, что высокомер­ ным оспариванием самых очевидных истин.

Поэтому, милостивые государи, как бы ни были сильны мои доводы, раз они касаются философии, я всё-таки не рассчитываю на то, что они окажут сильное влияние на умы, если вы их не примете под своё покровительство. Уважение же, питаемое к вашей корпорации, так велико, имя Сорбонны так авторитетно, что после священных со­ боров никому не доверяют больше, чем вам; и это — не только в вопросах веры, но также относительно того, что. касается человеческой философии. И никто не считает воз­ можным найти где-нибудь больше основательности и по­ знания и больше осмотрительности и правдивости в сужде­ ниях. Поэтому если вы соблаговолите озаботиться об этом

сочинении, предварительно исправив его (ибо, сознавая не только своё бессилие, но и своё невежество, я не осме­ люсь утверждать, чтобы в нём не было никакой ошибки), пополнив его, завершив неоконченные места и потрудясь дать более пространное объяснение там, где это необхо­ димо, или по крайней мере указав мне, чтобы я сам испра­ вил всё это, и если, наконец,—после того как доводы, посредством которых я доказываю бытие бога и разли­ чие души и тела человека, будут доведены до такой сте­ пени ясности и очевидности, до какой только, по моему убеждению, их можно довести, так что их придется счи­ тать вполне точными доказательствами, — вы соблагово­ лите одобрить их и публично засвидетельствовать их ис­ тинность и достоверность, то я не сомневаюсь, что из ума людей исчезнут все заблуждения и все ложные мнения, составившиеся когда-либо относительно этих двух вопро­ сов. Ибо истина заставит разумных и учёных признать ваш приговор и ваш авторитет, атеисты .же, которые чаще более надменны, чем учёны и рассудительны, освободятся от духа противоречия или из боязни показаться непонп? мающими, может быть, сами станут защищать доводы, ко« торые, как они увидят, считаются всеми учёными за дока* зательства. Наконец, остальные легко сдадутся на такое множество свидетельств, и не останется никого, кто бы осмелился сомневаться в существовании бога и в дейст­ вительном и существенном различии между душой и тело^ человека.

Судите теперь сами о плодах такой веры, раз она будет твёрдо установлена, вы, знакомые с раздорами, произво­ димыми сомнением; мне же не подобает подробней указы­ вать на дело бога и религии тем, которые всегда были его надёжнейшими столпами.

ПРЕДИСЛОВИЕ

уже затронул вопросы о боге и душе человека в

говора читателей узнать, каким образом я должен буду рассуждать о них впоследствии; ибо они всегдака­ зались мне столь важными, что я считал необходимым об­ судить их не один раз. Путь же, которого я придержи­ ваюсь при их объяснении, так мало проторён и так удалён от обыкновенной дороги, что я не счёл полезным объяс­ нять его по-французски в «Рассуждении», которое могло бы быть прочитано всяким, из опасения, чтобы слабые умы не подумали, будто бы и им позволительно испробо­ вать этот путь.

В своём «Рассуждении о методе» я просил всех, кто только найдёт в моих сочинениях что-либо достойное об­ суждения, соблаговолить уведомить меня об этом; но мне не возразили ничего существенного, за исключением двух пунктов, относящихся к тому, что я писал именно об этих двух вопросах. И я хочу в нескольких словах ответить на сделанные мне возражения, прежде чем предпринять подробное рассмотрение этих вопросов.

Первое возражение гласит: из того, что ум человека, размышляя о себе самом, познаёт себя лишь мыслящей вещью, отнюдь не следует, что его природа, или его сущ­ ность состоит только в мышлении, ибо слова «только в мышлении> исключают всё остальное, что можно было бы также считать присущим природе души.

На это возражение я отвечаю, что моим намерением было отрицать это остальное, имея в виду не истинное по­ ложение вещей (о котором я тогда не рассуждал), а лишь ход своих мыслей. Этим я хотел сказать, что ещё не знаю ничего, принадлежащего моей сущности, за исключе­ нием того, что я — мыслящая вещь, или вещь, обладаю­ щая способностью мыслить. Но здесь я покажу: из того, что я не знаю ничего другого, принадлежащего моей сущ­ ности, следует, что и в действительности нет ничего дру­ гого, принадлежащего ей.

Второе же возражение состоит в том, что из присутст­ вия во мне идеи существа более совершенного, чем я, не следует, что эта идея совершеннее меня, и ещё менее, что существует предмет, представляемый в ней·

Но я отвечу, что здесь в слове «идея» заключается двоя­ кий смысл. Оно может быть взято или в материальном смы­ сле, как действие моего разума (entendement), и тогда нельзя сказать, что идея совершеннее меня. Или же оно может быть взято в объективном смысле, как тот объект, который представляется через это действие, и тогда, если даже не предполагать, что он существует вне меня, он, тем не менее, может быть совершеннее меня в силу своей сущности. А в этом трактате я подробней докажу, каким образом из одного лишь присутствия во мне идеи вещи боле^. совершенной, чем я, следует, что эта вещь действи­ тельно существует.

Кроме того, я видел ещё два других, довольно обшир­ ных сочинения, оспаривающих не столько мои доводы, сколько вытекающие из них заключения, и вдобавок по­ средством доказательств, почерпнутых из ходячих взгля­ дов атеизма. Но такой род аргументации не может ока­ зать никакого влияния на умы тех, кто поймёт мои доводы.

Сверх того, суждения некоторых лиц так нетверды и не разумны, что они чаще поддаются убеждениям первых мнений, составленных ими о предмете, как бы эти мне­ ния ни были ложны и безрассудны, чем основательному и истинному, но установленному впоследствии опроверг жепию этих мнений. Поэтому я не хочу отвечать теперь на эти возражения, дабы не быть вынужденным сперва их изложить.

Я только скажу вообще, что всё приводимое атеистами против существования бога зависит всегда или от приписызания богу человеческих аффектов, или же от приписыва­ ния человеческому уму (esprit) слишком большой силы и мудрости, вследствие чего атеисты высокомерно стремятся выяснять и понять, что именно бог может и должен делать. Таким образом, все их возражения не представляют для нас никакого затруднения, если только мы будем помнить, что следует считать ум человеческий конечным и ограничен­ ным, бога же — существом бесконечным и непостижимый.

Теперь, узнав в достаточной степени взгляды других людей, я хочу снова предпринять рассмотрение вопросов, касающихся бога и человеческой души, а вместе е тем поло­ жить основание первой философии. Но я не жду одобрения толпы и не надеюсь, что моя книга будет прочтена мно­ гими. Наоборот, я бы даже никому не посоветовал её чи­ тать, за исключением тех, кто захочет вместе со мной серь»· ёзно размышлять, кто в состоянии освободить свой ум от сообщничества чувств и отрешиться от всевозможных предрассудков; а я знаю, что таких лиц найдётся лишь очень ограниченное число. Если же кто, не слишком за1 ботясь о порядке и связи моих доводов, станет, как посту­ пают многие, забавляться порицанием каждой части от­ дельно, то он не извлечёт большой пользы из чтения этого трактата. И хотя он в нескольких местах, может быть, найдёт повод прицепиться к каким-нибудь пустякам, вряд ли он сможет возразить что-нибудь веское и заслуживаю1 щее ответа.

Но и другим я тоже не могу обещать, что сразу удовлет­ ворю их. Точно так же я вовсе не столь высокого мнений о

себе, чтобы считать себя в силах предвидеть всё, что может кому-нибудь показаться затруднительным. Поэтому я прежде всего изложу в этих «Размышлениях» те же мысли, посредством которых я убедился, что достиг достоверного и очевидного знания истины, с целью посмотреть, в со­ стоянии ли я убедить других теми же доводами, которые убедили меня. А после этого я отвечу на возражения, сде­ ланные мне теми людьми обширного ума и учёности, на рас­ смотрение которых я послал свои «Размышления» прежде, чем отдать их в печать78. Ибо они представили мне так много разнообразных возражений, что, как я уверен, теперь будет затруднительно выставить что-нибудь суще­ ственное и в то же время незатронутое ими.

Поэтому я настоятельно прошу тех, кто пожелает про­ честь мои «Размышления», судить о них лишь по прочте­ нии всех этих возражений и моих ответов на них.

ОБЗОР ШЕСТИ СЛЕДУЮЩИХ РАЗМЫШЛЕНИЙ

первом размышлении я выставляю причины, в силу которых мы можем сомневаться во всех вещах вообще и в материальных вещах в ча­ стности, по крайней мере если у нас не будет в науках других основ, кроме тех, которые

были до сих пор. Хотя польза столь общего сомнения не очевидна с первого взгляда, однако она весьма значитель­ на, ибо это сомнение избавляет нас от всевозможных пред­ рассудков и облегчает нам путь к тому, чтобы приучить свой дух отрешаться от показаний чувств, наконец оно делает невозможным сомнение в вещах, истинность кото­ рых мы обнаружим впоследствии.

Во втором размышлении дух (esprit), пользуясь при­ сущей ему свободой, предполагает, что все вещи, в суще­ ствовании которых может явиться хотя бы малейшее со­ мнение, не существуют, но признаёт безусловную невоз­ можность отрицать своё собственное существование. Это тоже весьма полезно, ибо помогает духу легко отличать то, что принадлежит ему, то-ссть мыслительной природе, от того, что принадлежит телу.

Но может быть, именно здесь некоторые будут ждать от меня доводов, доказывающих бессмертие души, поэтому я считаю должным предупредить их, что старался писать

в этом трактате только о вещах, которые мог доказать вполне точно, в силу чего и был вынужден придерживаться такого же порядка, каким пользуются геометры и кото­ рый состоит в изложении всего того, от чего зависит ис­ комое положение, раньше какого-либо заключения о нём.

Первое же и главнейшее требование для правильного познания бессмертие души сводится к составлению яс­ ного (claire) и отчётливого (nette) понятия о душе, которое было бы вполне обособлено от всевозможных понятий о теле. Это требование здесь и выполнено. Сверх того, тре­ буется знать, что все вещи, познаваемые нами ясно и от­ чётливо (distinctement), и на деле таковы, как мы их по­ знаём; но это не могло быть доказано раньше четвёртого размышления. Далее, необходимо иметь отчётливое поня­ тие о телесной природе, — оно излагается отчасти здесь, отчасти же в пятом и шестом размышлениях. И наконец, из всего этого предстоит заключить, что вещи, которые мы ясно и отчётливо мыслим как различные субстанции, каковы, например, душа и тело, и суть действительно раз­ личные субстанции. Такое заключение делается в шестом размышлении, там же оно подтверждается и тем ещё, что каждое тело мыслится нами делимым, тогда как дух, или душа челзвека, может мыслиться только неделимым. Ведь мы не в состоянии помыслить половину какой-нибудь души, подобно тому, как мы это делаем относительно са­ мого малого тела. Следовательно, оказывается, что по своей природе они не только различны, но даже в некото­ ром роде противоположны. В своём сочинении я не обсуж­ дал далее этого пункта, ибо, с одной стороны, сказанного достаточно для того, чтобы ясно показать, что из смерти тела отнюдь не следует гибели души, и подать, таким об­ разом, людям надежду на будущую жизнь. С другой сто­ роны, посылки, из которых вытекает бессмертие души, за­ висят от объяснения всей физики. Во-первых, надо будет знать, что вообще все субстанции, то-есть все вещи, которые не могут существовать, не будучи созданы богом, по свсей природе неразрушимы и могут перестать существовать

только в том случае, если сам бог, отказав им в своём со­ действии, обратит их в ничто (néant). Во-вторых, надо бу- ;тет принять во внимание, что тело только в родовом смы­ сле слова — субстанция и потому никогда не гибнет, тело же человека, поскольку оно отличается от других тел, состоит лишь из определённого соединения членов и тому подобных акциденций, тогда как человеческая душа от­ нюдь не состоит из акциденций, но представляет собой чистую субстанцию. Ибо хотя в душе и происходит смена её акцгденций, например когда она мыслит известные ве­ щи, желает другие, чувствует третьи и т. п., однако сама ока не становится другой. А между тем тело человеческое становится иным, если даже только изменяются формы его частей. Из этого следует, что тело человеческое легко мо­ жет погибнуть, но ум (esprit) или душа (между кото­ рыми я не делаю никакого различия) по своей природе бессмертны.

В третьем размышлении я, как мне кажется, изложил довольно пространно важнейший довод, который мне слу­ жит для доказательства бытия бога. Но так как при этом я не хотел пользоваться никакими уподоблениями телесным ге дам с целью избавить, насколько буду в силах, умы чи­ тателей от употребления и содействия чувств, то, может быть, здесь остались некоторые тёмные места (которые я надеюсь вполне выяснить в ответах на представленные мне после TQro возражения). К подобным неясным пунктам относится между прочим следующий: каким образом на­ ходящаяся в нас идея всесовершеннейшего существа содер­ жит столько объективной реальности, то-есть каким обра­ зом она посредством представления до такой степени ста­ новится причастной бытию и совершенству, что непременно должна происходить от наисовершеннейшей причины. В упомянутых ответах я разъяснил это посредством .срав­ нения с весьма искусной и замысловатой машиной, идея которой находится в уме какого-нибудь мастера. Ибо по­ добно тому, как объективное искусственное осуществление этой идеи должно иметь в чём-нибудь причину — именно,