
Декарт_Рене_Избранные_произведения
.pdfПосвящение |
323 |
мнению, никто до сих пор не был в состоянии доказать ото. Я не разделяю их мнения; напротив, я думаю, что боль шая часть доводов, приводимых многими великими людьми относительно этих двух вопросов, служит достаточным до казательством, если их правильно понять, и что новых по чти невозможно изобрести. Но всё-таки я считаю весьма полезным, чтобы философия тщательно разыскала лучшие из них и расположила их в столь ясном и точном порядке, чтобы истинность этих доказательств сделалась для всех несомненной. Наконец, я счёл долгом попытать свои силы в столь важной области, также следуя желанию многих лиц, 8навших, что я разработал метод для решения всяких затруднений в науках, метод, правда, не новый — ибо нет ничего более давнего, чем истина,— но употребляв шийся мною, как им известно, довольно счастливо в других случаях 7δ.
Итак, я приложил все усилия для того, чтобы включить в это сочинение всё, что было мною открыто при помощи этого метода. Я не хочу этим сказать, что собрал в нём все различные доводы, которые могут быть приведены для того, чтобы служить доказательством столь важного предмета, ибо я считал бы это необходимым только в том случае, если бы среди этих доводов не нашлось ни одного досто верного. Но я только исследовал основные и главнейшие таким образом, что вправе выдавать их за вполне оче видные и вполне достоверные доказательства. Скажу более, эти доказательства таковы, что я не верю в существо вание никакого другого пути, посредством которого ум человеческий мог бы открыть лучшие. Важность пред мета и слава бога, к которой всё это относится, вынуждают меня здесь говорить о себе немного свободней, чем я обык новенно делаю. Тем не менее, как бы я ни был уверен в несомненности и очевидности своих доводов, я не могу предполагать, что всякий способен их понять. Ведь и в геометрии мы имеем дело с некоторыми оставленными нам Архимедом76, Аполлонием77, Паппом и многими другими доводами, которые считаются всеми вполне очевидными и достоверными, потому что не содержат в себе ничего такого,
324 |
Метафизические раз мышления |
чтобы, взятое отдельно, не было вполне лёгким для по знания; ибо везде последующее стоит в точной связи и за висимости от предыдущего. Однако, в силу того что эти до воды геометрии несколько длинны и требуют полного на пряжения ума, они постигаются лишь весьма немногими. Точно так же, хотя я и считаю доводы, которыми поль зуюсь в этом сочинении, равными или даже превос ходящими по своей достоверности и очевидности доказа тельства геометрии, я, тем не менее, опасаюсь, что они не могут быть удовлетворительно поняты многими как по причине некоторой длины и зависимости их друг от друга, так главным образом и потому, что их понимание требует ума, вполне свободного от всяких предрассудков и способ ного легко отрешаться от услуг внешних чувств. И право, на свете гораздо меньше людей, способных к метафизиче ским умозрениям, чем к геометрическим. Кроме того, есть ещё разница в том, что в геометрии всякий заранее знает, что в ней не делается ни одного шага без достовер ного доказательства; поэтому лица, недостаточно сведу щие в ней, грешат гораздо чаще признанием ложных до казательств с целью показать, что они их понимают, чем отрицанием истинных. Совсем другое дело в философии,* где каждый, считая всё проблематичным, может самолично предаться разысканию истины. Многие же, желая приоб рести славу сильных умов, только и заняты, что высокомер ным оспариванием самых очевидных истин.
Поэтому, милостивые государи, как бы ни были сильны мои доводы, раз они касаются философии, я всё-таки не рассчитываю на то, что они окажут сильное влияние на умы, если вы их не примете под своё покровительство. Уважение же, питаемое к вашей корпорации, так велико, имя Сорбонны так авторитетно, что после священных со боров никому не доверяют больше, чем вам; и это — не только в вопросах веры, но также относительно того, что. касается человеческой философии. И никто не считает воз можным найти где-нибудь больше основательности и по знания и больше осмотрительности и правдивости в сужде ниях. Поэтому если вы соблаговолите озаботиться об этом
Посвящение |
32δ> |
сочинении, предварительно исправив его (ибо, сознавая не только своё бессилие, но и своё невежество, я не осме люсь утверждать, чтобы в нём не было никакой ошибки), пополнив его, завершив неоконченные места и потрудясь дать более пространное объяснение там, где это необхо димо, или по крайней мере указав мне, чтобы я сам испра вил всё это, и если, наконец,—после того как доводы, посредством которых я доказываю бытие бога и разли чие души и тела человека, будут доведены до такой сте пени ясности и очевидности, до какой только, по моему убеждению, их можно довести, так что их придется счи тать вполне точными доказательствами, — вы соблагово лите одобрить их и публично засвидетельствовать их ис тинность и достоверность, то я не сомневаюсь, что из ума людей исчезнут все заблуждения и все ложные мнения, составившиеся когда-либо относительно этих двух вопро сов. Ибо истина заставит разумных и учёных признать ваш приговор и ваш авторитет, атеисты .же, которые чаще более надменны, чем учёны и рассудительны, освободятся от духа противоречия или из боязни показаться непонп? мающими, может быть, сами станут защищать доводы, ко« торые, как они увидят, считаются всеми учёными за дока* зательства. Наконец, остальные легко сдадутся на такое множество свидетельств, и не останется никого, кто бы осмелился сомневаться в существовании бога и в дейст вительном и существенном различии между душой и тело^ человека.
Судите теперь сами о плодах такой веры, раз она будет твёрдо установлена, вы, знакомые с раздорами, произво димыми сомнением; мне же не подобает подробней указы вать на дело бога и религии тем, которые всегда были его надёжнейшими столпами.
ПРЕДИСЛОВИЕ
уже затронул вопросы о боге и душе человека в
«Рассуждении», |
написанном на |
французском |
языке, выпущенном в свет в 1637 году и касаю-' |
||
щемся метода для правильного руководства ра |
||
зума и отыскания истины в науках. Но тогда я |
||
не имел намерения основательно обсудить |
эти вопросы, |
|
а хотел лишь мимоходом |
затронуть их, |
чтобы из при |
говора читателей узнать, каким образом я должен буду рассуждать о них впоследствии; ибо они всегдака зались мне столь важными, что я считал необходимым об судить их не один раз. Путь же, которого я придержи ваюсь при их объяснении, так мало проторён и так удалён от обыкновенной дороги, что я не счёл полезным объяс нять его по-французски в «Рассуждении», которое могло бы быть прочитано всяким, из опасения, чтобы слабые умы не подумали, будто бы и им позволительно испробо вать этот путь.
В своём «Рассуждении о методе» я просил всех, кто только найдёт в моих сочинениях что-либо достойное об суждения, соблаговолить уведомить меня об этом; но мне не возразили ничего существенного, за исключением двух пунктов, относящихся к тому, что я писал именно об этих двух вопросах. И я хочу в нескольких словах ответить на сделанные мне возражения, прежде чем предпринять подробное рассмотрение этих вопросов.
Π редисловие |
327 |
Первое возражение гласит: из того, что ум человека, размышляя о себе самом, познаёт себя лишь мыслящей вещью, отнюдь не следует, что его природа, или его сущ ность состоит только в мышлении, ибо слова «только в мышлении> исключают всё остальное, что можно было бы также считать присущим природе души.
На это возражение я отвечаю, что моим намерением было отрицать это остальное, имея в виду не истинное по ложение вещей (о котором я тогда не рассуждал), а лишь ход своих мыслей. Этим я хотел сказать, что ещё не знаю ничего, принадлежащего моей сущности, за исключе нием того, что я — мыслящая вещь, или вещь, обладаю щая способностью мыслить. Но здесь я покажу: из того, что я не знаю ничего другого, принадлежащего моей сущ ности, следует, что и в действительности нет ничего дру гого, принадлежащего ей.
Второе же возражение состоит в том, что из присутст вия во мне идеи существа более совершенного, чем я, не следует, что эта идея совершеннее меня, и ещё менее, что существует предмет, представляемый в ней·
Но я отвечу, что здесь в слове «идея» заключается двоя кий смысл. Оно может быть взято или в материальном смы сле, как действие моего разума (entendement), и тогда нельзя сказать, что идея совершеннее меня. Или же оно может быть взято в объективном смысле, как тот объект, который представляется через это действие, и тогда, если даже не предполагать, что он существует вне меня, он, тем не менее, может быть совершеннее меня в силу своей сущности. А в этом трактате я подробней докажу, каким образом из одного лишь присутствия во мне идеи вещи боле^. совершенной, чем я, следует, что эта вещь действи тельно существует.
Кроме того, я видел ещё два других, довольно обшир ных сочинения, оспаривающих не столько мои доводы, сколько вытекающие из них заключения, и вдобавок по средством доказательств, почерпнутых из ходячих взгля дов атеизма. Но такой род аргументации не может ока зать никакого влияния на умы тех, кто поймёт мои доводы.
328 |
Метафизические раз мышления |
Сверх того, суждения некоторых лиц так нетверды и не разумны, что они чаще поддаются убеждениям первых мнений, составленных ими о предмете, как бы эти мне ния ни были ложны и безрассудны, чем основательному и истинному, но установленному впоследствии опроверг жепию этих мнений. Поэтому я не хочу отвечать теперь на эти возражения, дабы не быть вынужденным сперва их изложить.
Я только скажу вообще, что всё приводимое атеистами против существования бога зависит всегда или от приписызания богу человеческих аффектов, или же от приписыва ния человеческому уму (esprit) слишком большой силы и мудрости, вследствие чего атеисты высокомерно стремятся выяснять и понять, что именно бог может и должен делать. Таким образом, все их возражения не представляют для нас никакого затруднения, если только мы будем помнить, что следует считать ум человеческий конечным и ограничен ным, бога же — существом бесконечным и непостижимый.
Теперь, узнав в достаточной степени взгляды других людей, я хочу снова предпринять рассмотрение вопросов, касающихся бога и человеческой души, а вместе е тем поло жить основание первой философии. Но я не жду одобрения толпы и не надеюсь, что моя книга будет прочтена мно гими. Наоборот, я бы даже никому не посоветовал её чи тать, за исключением тех, кто захочет вместе со мной серь»· ёзно размышлять, кто в состоянии освободить свой ум от сообщничества чувств и отрешиться от всевозможных предрассудков; а я знаю, что таких лиц найдётся лишь очень ограниченное число. Если же кто, не слишком за1 ботясь о порядке и связи моих доводов, станет, как посту пают многие, забавляться порицанием каждой части от дельно, то он не извлечёт большой пользы из чтения этого трактата. И хотя он в нескольких местах, может быть, найдёт повод прицепиться к каким-нибудь пустякам, вряд ли он сможет возразить что-нибудь веское и заслуживаю1 щее ответа.
Но и другим я тоже не могу обещать, что сразу удовлет ворю их. Точно так же я вовсе не столь высокого мнений о
Предисловие |
329 |
себе, чтобы считать себя в силах предвидеть всё, что может кому-нибудь показаться затруднительным. Поэтому я прежде всего изложу в этих «Размышлениях» те же мысли, посредством которых я убедился, что достиг достоверного и очевидного знания истины, с целью посмотреть, в со стоянии ли я убедить других теми же доводами, которые убедили меня. А после этого я отвечу на возражения, сде ланные мне теми людьми обширного ума и учёности, на рас смотрение которых я послал свои «Размышления» прежде, чем отдать их в печать78. Ибо они представили мне так много разнообразных возражений, что, как я уверен, теперь будет затруднительно выставить что-нибудь суще ственное и в то же время незатронутое ими.
Поэтому я настоятельно прошу тех, кто пожелает про честь мои «Размышления», судить о них лишь по прочте нии всех этих возражений и моих ответов на них.
ОБЗОР ШЕСТИ СЛЕДУЮЩИХ РАЗМЫШЛЕНИЙ
первом размышлении я выставляю причины, в силу которых мы можем сомневаться во всех вещах вообще и в материальных вещах в ча стности, по крайней мере если у нас не будет в науках других основ, кроме тех, которые
были до сих пор. Хотя польза столь общего сомнения не очевидна с первого взгляда, однако она весьма значитель на, ибо это сомнение избавляет нас от всевозможных пред рассудков и облегчает нам путь к тому, чтобы приучить свой дух отрешаться от показаний чувств, наконец оно делает невозможным сомнение в вещах, истинность кото рых мы обнаружим впоследствии.
Во втором размышлении дух (esprit), пользуясь при сущей ему свободой, предполагает, что все вещи, в суще ствовании которых может явиться хотя бы малейшее со мнение, не существуют, но признаёт безусловную невоз можность отрицать своё собственное существование. Это тоже весьма полезно, ибо помогает духу легко отличать то, что принадлежит ему, то-ссть мыслительной природе, от того, что принадлежит телу.
Но может быть, именно здесь некоторые будут ждать от меня доводов, доказывающих бессмертие души, поэтому я считаю должным предупредить их, что старался писать
Обзор тести следующих рпамышлений |
331 |
в этом трактате только о вещах, которые мог доказать вполне точно, в силу чего и был вынужден придерживаться такого же порядка, каким пользуются геометры и кото рый состоит в изложении всего того, от чего зависит ис комое положение, раньше какого-либо заключения о нём.
Первое же и главнейшее требование для правильного познания бессмертие души сводится к составлению яс ного (claire) и отчётливого (nette) понятия о душе, которое было бы вполне обособлено от всевозможных понятий о теле. Это требование здесь и выполнено. Сверх того, тре буется знать, что все вещи, познаваемые нами ясно и от чётливо (distinctement), и на деле таковы, как мы их по знаём; но это не могло быть доказано раньше четвёртого размышления. Далее, необходимо иметь отчётливое поня тие о телесной природе, — оно излагается отчасти здесь, отчасти же в пятом и шестом размышлениях. И наконец, из всего этого предстоит заключить, что вещи, которые мы ясно и отчётливо мыслим как различные субстанции, каковы, например, душа и тело, и суть действительно раз личные субстанции. Такое заключение делается в шестом размышлении, там же оно подтверждается и тем ещё, что каждое тело мыслится нами делимым, тогда как дух, или душа челзвека, может мыслиться только неделимым. Ведь мы не в состоянии помыслить половину какой-нибудь души, подобно тому, как мы это делаем относительно са мого малого тела. Следовательно, оказывается, что по своей природе они не только различны, но даже в некото ром роде противоположны. В своём сочинении я не обсуж дал далее этого пункта, ибо, с одной стороны, сказанного достаточно для того, чтобы ясно показать, что из смерти тела отнюдь не следует гибели души, и подать, таким об разом, людям надежду на будущую жизнь. С другой сто роны, посылки, из которых вытекает бессмертие души, за висят от объяснения всей физики. Во-первых, надо будет знать, что вообще все субстанции, то-есть все вещи, которые не могут существовать, не будучи созданы богом, по свсей природе неразрушимы и могут перестать существовать
3V2 |
Метафизические равмыимения |
только в том случае, если сам бог, отказав им в своём со действии, обратит их в ничто (néant). Во-вторых, надо бу- ;тет принять во внимание, что тело только в родовом смы сле слова — субстанция и потому никогда не гибнет, тело же человека, поскольку оно отличается от других тел, состоит лишь из определённого соединения членов и тому подобных акциденций, тогда как человеческая душа от нюдь не состоит из акциденций, но представляет собой чистую субстанцию. Ибо хотя в душе и происходит смена её акцгденций, например когда она мыслит известные ве щи, желает другие, чувствует третьи и т. п., однако сама ока не становится другой. А между тем тело человеческое становится иным, если даже только изменяются формы его частей. Из этого следует, что тело человеческое легко мо жет погибнуть, но ум (esprit) или душа (между кото рыми я не делаю никакого различия) по своей природе бессмертны.
В третьем размышлении я, как мне кажется, изложил довольно пространно важнейший довод, который мне слу жит для доказательства бытия бога. Но так как при этом я не хотел пользоваться никакими уподоблениями телесным ге дам с целью избавить, насколько буду в силах, умы чи тателей от употребления и содействия чувств, то, может быть, здесь остались некоторые тёмные места (которые я надеюсь вполне выяснить в ответах на представленные мне после TQro возражения). К подобным неясным пунктам относится между прочим следующий: каким образом на ходящаяся в нас идея всесовершеннейшего существа содер жит столько объективной реальности, то-есть каким обра зом она посредством представления до такой степени ста новится причастной бытию и совершенству, что непременно должна происходить от наисовершеннейшей причины. В упомянутых ответах я разъяснил это посредством .срав нения с весьма искусной и замысловатой машиной, идея которой находится в уме какого-нибудь мастера. Ибо по добно тому, как объективное искусственное осуществление этой идеи должно иметь в чём-нибудь причину — именно,