Sistema_logiki_sillogicheskoy_i_induktivnoy_Mill

этих двух мнений мы примем. Обстоятель­ ное обсуждение этого вопроса относится

кдругой области научного исследования, которую мы уже часто называли метафи­ зикой. Однако и здесь я скажу, что для уче­ ния о существовании особого вида бытий, называемых качествами, я не нахожу дру­ гого мотива, кроме некоторой тенденции человеческого духа, ведущей его ко мно­ гим заблуждениям. Я разумею здесь склон­ ность — всякий раз, как нам попадаются два не вполне синонимичных имени, пред­ полагать, что это — названия двух различ­ ных вещей. Между тем на самом деле это могут быть два названия одной и той же вещи с двух различных точек зрения или при различии в окружающих обстоятель­ ствах. На том основании, что слова каче­ ство и ощущение нельзя безразлично упо­ треблять одно вместо другого, предполо­ жили, что они не могут обозначать оба од­ ну и ту же вещь: а именно, то впечатление или состояние сознания, которое мы ис­ пытываем через посредство наших чувств от присутствия данного предмета. Между тем во всяком случае вовсе не представ­ ляется нелепым предположение, что одно

ито же впечатление или состояние созна­ ния, если его рассматривать само по се­ бе, можно назвать ощущением, но можно считать и качеством — в его отношении

кодному или многим предметам, наличие которых перед нашими органами чувств возбуждает в нашем духе — среди других ощущений или состояний сознания — так­ же и это. А раз это допустимо в виде пред­ положения, то уже тем, кто стоит за само­ стоятельное {per se) существование того, что называется качеством, придется дока­ зывать предпочтительность своего взгляда

иналичие в этой теории чего-то еще, кро­ ме умирающего призрака старого учения о скрытых причинах, т. е. той нелепости, которую такудачно высмеял Мольер, заста­ вив одного из своих педантов-врачей объ­ яснять факт, что опиум производит сон, тем положением, что он обладает снотвор­ ной силой.

Заявляя, что опиум обладает снотвор­ ной силой, этот врач, очевидно, вовсе не объяснял, а просто еще раз повторял тот

факт, что опиум производит сон. Точно так же и мы, говоря, что снег бел потому, что он обладает качеством белизны, про­ сто вторично высказываем в более специ­ альных терминах тот факт, что снег про­ изводит в нас ощущение белизны. И если скажут: должно же ощущение иметь какуюлибо причину, — я отвечаю: причина его есть наличие той совокупности явлений, которую мы называем предметом (object). Сказав, что ощущение имеет место всякий раз, как предмет бывает перед нами и на­ ши органы находятся в нормальном состо­ янии, мы высказали уже все, что мы зна­ ем о материи. И нет никакой надобности, указав определенную и доступную пони­ манию причину, предполагать еще какуюто скрытую, для того чтобы действительная причина могла оказать свое действие. Если меня спросят, почему присутствие пред­ мета возбуждает во мне это ощущение, я не смогу дать на это ответа; я могу только сказать, что такова моя природа и природа объекта, что этот факт составляет часть об­ щего строя вещей. Ведь, если мы вставим в этот процесс это воображаемое нами бы­ тие, мы все равно в конце концов придем к тому же самому. Сколько бы ни было звеньев в цепи причин и следствий, все равно — тот способ, посредством которо­ го каждое из них производит следующее, остается для нас непонятным. Одинаково легко себе представить как то, что пред­ мет производит ощущение непосредствен­ но и сразу, так и то, что он вызывает его при помощи чего-то другого, что мы на­ зываем способностью его вызывать.

Но так как те трудности, какие мо­ жет представить это воззрение на предмет, нельзя устранить без обсуждения вопро­ сов, выходящих из пределов нашей науки, то я ограничусь этим замечанием и в изло­ жении логики буду пользоваться термино­ логией, одинаково совместимой как с тем, так и с другим воззрением на природу ка­ чества. Я буду говорить (этот способ вы­ ражения нельзя, по крайней мере, оспа­ ривать), что качество белизны, приписы­ ваемое объекту — снегу, основано на том, что оно возбуждает в нас ощущение бе­ лого. Я воспользуюсь термином, употреб­

лявшимся у схоластических логиков, когда они говорили о том классе признаков, ко­ торый называется отношениями, и ощуще­ ние белого буду называть основанием ка­ чества белизны. Для целей логики в содер­ жании терминов «белый», «белизна» важно только ощущение; только его мы и мо­ жем принимать в соображение при дока­ зательстве. Доказано ощущение, доказано и качество — и раз предмет возбуждает ощущение, то он обладает, конечно, и спо­ собностью его возбуждать.

4. Отношения

§ 10. Качества тел суть, как мы сказали, признаки, основанные на ощущениях, ко­ торые вызывает в нашем духе присутствие того или другого тела перед нашими ор­ ганами чувств. Но когда мы предмету при­ писываем такой признак, который называ­ ется отношением, основанием его должно быть нечто такое, что касается и других предметов, помимо одного только данно­ го и воспринимающего его духа.

Так как отношение можно с полным правом признавать между любыми двумя вещами, которые называют (или которые можно назвать) соотносительными имена­ ми, то мы можем надеяться найти сущ­ ность отношения вообще, если мы пере­ числим те главные случаи, в которых че­ ловечество употребляло соотносительные имена, и посмотрим, что во всех в них есть общего.

Итак, что же общего в столь разно­ родных и отличных друг от друга соче­ таниях обстоятельств, каковы следующие: одна вещь похожа на другую; одна вещь непохожа на другую; один предмет близок к другому; один предмет далек от другого;

один предмет впереди, сзади, рядом с дру­ гим, больше, равен, меньше другого; одна вещь есть причина или следствие другой;

один человек есть хозяин или слуга, ди­ тя или родитель, должник или кредитор, государь или подданный, поверенный или

клиент другого и т.д.?..

Если оставить сейчас в стороне сход­ ство (так как этот вид отношений тре­ бует особого рассмотрения), то во всех

этих случаях окажется общим одно, и толь­ ко одно: везде существует или происхо­ дит (существовало или произошло, или можно ожидать, что будет существовать или произойдет) некоторый факт, неко­ торое явление, в которое входят, как со­ ставные части, обе вещи, о которых гово­ рится, что они относятся одна к другой. Этот факт, это явление логики школы Ари­ стотеля и называли основанием отноше­ ния (fundamentum relationis). Так, в отно­ шении «больше и меньше» основанием яв­ ляется то, что одну из двух сравниваемых величин можно, при известных условиях, поместить внутри пространства, занимае­ мого другою, не наполнив его совершен­ но. В отношении хозяина и слуги основа­ нием является тот факт, что один взялся или был принужден исполнять некоторые услуги в пользу и по приказанию другого,

ит.д. Примеров можно найти без кон­ ца; но уже и теперь очевидно, что, когда говорят об отношении двух вещей, суще­ ствует какой-нибудь фаю1или ряд фактов, которому обе эти вещи причастны, и что всякий раз, как две какие-либо вещи свя­ заны в одном и том же фаюге или ряде фактов, эту пару вещей можно поставить

вотношение, основанное на этом фаюге. Даже и в том случае, если между ними общего только то, что обще и всем дру­ гим вещам: а именно, что они составля­ ют части Вселенной, мы можем назвать это отношением, а сами вещи — родствен­ ными друг другу творениями, составными частями, согражданами мира. Но по ме­ ре специализации, по мере обособления

иусложнения того факта, в который входят составными частями эти предметы, специ­ ализируется и усложняется и основанное на этом фаете отношение. И отношений можно себе представить как раз столько, сколько может быть родов фактов, в кото­ рых участвуют вместе два предмета.

Итак, подобно тому как качество есть признак, основанный на том, что вещь возбуждает некоторое ощущение или ощу­ щения, так признак, основанный на ка- ком-либо факте, в который входят сра­ зу два предмета, будет отношением между этими двумя предметами. Но и в послед­

нем случае сам факт состоит из элементов совершенно того же рода, что и в пер­ вом: а именно, из состояний сознания. Так, например, в том или другом юриди­ ческом отношении (должник и кредитор, принципал и служащий, опекун и опека­ емый) основание отношения состоит все­ цело из мыслей, чувств и актов воли (дей­ ствительных или возможных) как этих са­ мых лиц, так и других, причастных к то­ му же ряду действий. Сюда войдут, напри­ мер, мнения, которые составятся у судьи, когда ему будет принесена жалоба на на­ рушение того или другого из налагаемых этими отношениями обязательств; все, что сделает судья на основании того убежде­ ния, которое у него составится, и т. п. При­ том (как мы уже видели) действия здесь — просто другое название намерений, сопро­ вождающихся результатами; а эти послед­ ние — не что иное, как ощущения или ка­ кие-либо другие состояния сознания, воз­ буждаемые либо в самом действующем ли­ це, либо в ком-нибудь другом. В именах, выражающих отношения, нет ничего, че­ го нельзя было бы разложить на состоя­ ния сознания, причем внешние предметы представляют везде причины, возбуждаю­ щие те или другие состояния сознания, а дух — испытывающий все эти состо­ яния субъект; но ни внешние предметы, ни дух не обнаруживает своего существо­ вания иначе, как через посредство созна­ тельных состояний.

Отношения не всегда бывают столь сложными, как только что нами упомя­ нутые. Самые простые из всех отноше­ ний суть те, которые выражаются словами «предшествующий и последующий», а так­ же словом «одновременный». Так, напри­ мер, когда мы говорим, что рассвет пред­ шествует восходу солнца, в тот фаю*, кото­ рому причастны эти две вещи — рассвет и восход солнца, входят именно только эти две вещи. В нем нет ничего другого, если, конечно, мы не захотим считать после­ довательность этих вещей чем-то особым от них самих. Но ведь это следование их друг за другом не приходит к этим вещам извне: оно уже заключено в них самих. Рассвет и восход солнца представляются

нашему сознанию как два последователь­ ных ощущения, и сознание следования их одного за другим не есть какое-либо тре­ тье ощущение или состояние сознания13. Неверно, будто мы сначала имеем два со­ стояния сознания, а уже потом сознаем их последовательность: иметь вообще какиелибо два состояния сознания значит уже иметь их последовательно (если они не од­ новременны). Раз даны ощущения или дру­ гие состояния сознания, то по самой при­ роде наших познавательных способностей они возможны только или последователь­ ными, или сосуществующими. Такова здесь альтернатива, и никто не был (да и не мо­ жет рассчитывать быть) в состоянии ис­ следовать этот вопрос глубже.

§ 11. Приблизительно то же самое надо сказать и относительно двух других видов отношений: сходства и несходства. Поло­ жим, я имею два ощущения; возьмем про­ стые: например, хоть два ощущения белого цвета и одно ощущение белого, а другое — черного. Первые два ощущения я называю

сходными, вторые два несходными. Какой же факт, какое явление составляет здесь основание отношения? Мы имеем, во-пер- вых, два ощущения, а затем то, что мы на­ зываем сознанием или чувством сходства (или же отсутствия сходства). Ограничим­ ся сейчас первым случаем. Сходство есть, очевидно, состояние сознания наблюда­ ющего. Можно, конечно, спорить о том, представляет ли чувство сходства двух цве­ тов некоторое третье состояние сознания, испытываемое мною после двух ощущений цвета, или же оно содержится уже в самих ощущениях (подобно сознанию последо­ вательности). Но как в том, так и в другом случае это чувство сходства (или несход­ ства) составляет часть нашей природы, и притом часть настолько не подлежащую анализу, что эти чувства приходится пред­ полагать решительно при всякой попытке анализировать какие бы то ни было дру­ гие наши духовные состояния. А потому сходство и несходство должны (наряду с предшествованием и следованием и с од­ новременностью) стоять особо в группе отношений, как нечто своеобразное, sui

generis. Эти признаки основаны на таких фактах (т. е. состояниях сознания), кото­ рые далее неразложимы, необъяснимы и специфичны.

Но хотя сходство и несходство нельзя разложить на что бы то ни было другое, од­ нако сложные случаи их разложимы на бо­ лее простые. Так, когда мы говорим, что две состоящие из частей вещи похожи одна на другую, сходство их, как целых, допус­ кает анализ: оно будет состоять из сходства между самими соответствующими частями и менаду их расположением в той и другой вещи. Какое большое количество сходств в отдельных частностях нужно для того, чтобы мы сказали, что тот или другой пор­ трет или пейзаж похож на свой оригинал! Из скольких простых сходств составляется общее или сложное сходство в том случае, когда один человек успешно передразни­ вает другого! Туг нужно и сходство в после­ довательности положений тела, и сходство голоса, акцента и интонации речи, и более или менее одинаковый выбор слов, и боль­ шее или меньшее сходство выражаемых словами, поведением и жестами мыслей и чувств.

Всякое сходство и несходство, о ко­ тором мы что бы то ни было знаем, раз­ решается в конце концов в сходство или несходство наших или еще чьих-нибудь ду­ ховных состояний. Когда мы говорим, что одно тело похоже на другое, мы, в сущно­ сти, хотим этим засвидетельствовать лишь сходство между ощущениями, вызываемы­ ми этими двумя телами, или, по крайней мере, между какими-либо составными ча­ стями этих ощущений (ибо о телах мы не знаем ничего, кроме возбуждаемых ими ощущений). Точно так же и когда мы го­ ворим, что два признака сходны меноду со­ бой, мы разумеем, в сущности, что сходны друг с другом соответствующие им ощу­ щения или состояния сознания (так как признаки мы знаем также только по ощу­ щениям или состояниям сознания, на ко­ торых они основаны). В таком же смысле можем мы говорить и о сходстве двух от­ ношений. Сходство отношений иногда на­ зывают аналогией (в одном из многочис­ ленных смыслов этого слова). Отношение,

в котором стоял Приам к Гектору, т. е. отно­ шение отца к сыну, похоже на отношение мезду Филиппом и Александром, и при­ том настолько похоже, что их называют «одним и тем же» отношением. Отношение Кромвеля к Англии похоже на отношение Наполеона к Франции, хотя и не настоль­ ко, чтобы эти два отношения можно было назвать тождественными. Суть дела в обо­ их примерах состоит в сходстве между те­ ми фактами, которые составляют основа­ ния отношений.

Это сходство может быть всех возмож­ ных степеней — от полной неразличимо­ сти до крайне незначительного подобия. Когда мы говорим, что мысль, внушен­ ная гению, похожа на брошенное в поч­ ву зерно, ибо она пороэвдает у него мно­ жество других мыслей, подобно тому как зерно производит много других зерен, — мы утверждаем сходство отношения меж­ ду изобретательным умом и имеющейся у него мыслью с отношением плодород­ ной почвы к лежащему в ней зерну. Таким образом, сходство имеется здесь, в дей­ ствительности, между двумя основаниями отношений: как там, так и здесь мы имеем некоторый зародыш, производящий при своем развитии множество себе подобных вещей. Действительно, всякая сопричаст­ ность двух предметов одному и тому же явлению образует отношение между эти­ ми предметами; а потому, если мы предпо­ ложим другую пару предметов, связанных

вдругом явлении, то достаточно малей­ шего сходства этих двух явлений, чтобы сказать, что два отношения сходны между собой, — если, конечно, сходство отно­ сится к тем частям двух явлений, которые обозначаются относительными именами.

Говоря о сходстве, необходимо иметь

ввиду одну двусмысленность языка, от ко­

торой едва ли кто-нибудь вполне уберегся. Наивысшую степень сходства, доходящую до неразличимости, часто называют тож ­ деством, а две совершенно похожие вещи тождественными. Я говорю: «часто», а не «всегда», так как о двух видимых предме­ тах — например, о двух людях, если они похожи друг на друга до того, что одного можно принять за другого, — не говорят,

что это один и тот же предмет. Но говоря о состояниях сознания, мы постоянно выра­ жаемся именно так. Я говорю, например, что вид того или другого предмета дает мне сегодня то же ощущение, возбуждает во мне то же душевное движение, какие он возбуждал во мне и вчера или какие он возбуждает в ком-либо другом. Очевид­ но, это — неточное употребление слова тот же: вчерашнее мое чувство прошло и никогда не вернется, сегодняшнее состоя­ ние моего сознания есть уже другое, может быть, совершенно похожее на прежнее, но не совпадающее с ним, отдельное от него, Точно так же и два лица, очевидно, не мо­ гут испытывать одного и того же состояния сознания в том смысле, в каком мы гово­ рим, что они сидят за одним и тем же сто­ лом. Подобную же неточность допускаем мы и тогда, когда говорим, например, что два лица больны одной и той же болезнью,

что они отправляют одну и ту же службу. Мы употребляем эти выражения, конечно, не в том смысле, в каком говорим, что два лица участвуют в одном и том же предпри­ ятии, плывут на одном и том же корабле; мы хотим сказать лишь то, что их служба, их обязанности совершенно сходны, хотя они и служат, может быть, в различных учреждениях. Умы, светлые в других отно­ шениях, часто впадали в большую сбив­ чивость идей, делали много ошибок толь­ ко потому, что не обращали достаточного внимания на этот (сам по себе иногда не­ избежный) фаю1: на то что сами они обо­ значают одним и тем же именем понятия столь различные, как тождество и нераз­ личимое сходство. Среди новейших писа­ телей едва ли не один архиепископ Уэтли обратил внимание на эту разницу и на происходящую отсюда двусмысленность.

К сходствам относятся, по сущности своей, некоторые отношения, обыкновенно называемые другими именами. Таково, на­ пример, равенство; это — не что иное, как другое название точного сходства (обык­ новенно называемого тождеством) между предметами в отношении их количества. Этот пример и может послужить нам пе­ реходом к третьему и последнему из тех

трех отделов, на которые, как мы уже го­ ворили, обыкновенно делят атрибуты.

5. Количество

§ 12. Представим себе две вещи, между которыми есть различие (или сходство) только по количеству, например галлон во­ ды и количество воды больше галлона. Гал­ лон воды, как и всякий другой внешний предмет, обнаруживает свое присутствие перед нами рядом возбуждаемых им ощу­ щений. Десять галлонов воды составляют такой же внешний предмет, познаваемый нами таким же образом, и раз мы не сме­ шиваем десяти галлонов воды с одним, то, очевидно, ряд ощущений в этих двух слу­ чаях более или менее различен. Подобным же образом и два другие внешние предме­ та, например галлон воды и галлон вина, мы воспринимаем, благодаря двум рядам ощущений, которые тоже отличны одни от других. Однако мы говорим, что в первом случае разница в количестве, а во втором

— только в качестве, так как количество воды и вина здесь одинаковое. В чем же действительное различие этих двух слу­ чаев? Не дело логики разбирать это и ре­ шать, доступно оно анализу или же нет. Для нашей цели будет достаточно следую­ щих соображений. Очевидно, что ощуще­ ния, получаемые мною от галлона воды, не тождественны, т. е. не совершенно по­ добны тем, которые я получал от галлона вина; но в то же время они и не совершен­ но непохожи на них: они отчасти сходны, отчасти несходны. И сходны они как раз в том, в чем один галлон воды не похож на десять галлонов воды. Так вот то, в чем сходны между собой галлон воды и гал­ лон вина и в чем несходны один и десять галлонов воды, — это-то и называется их количеством. Я не задаюсь целью объяс­ нить это сходство и несходство — точно так же, как не объяснял я сходства и не­ сходства и в других случаях. Моя задача — показать, что когда мы говорим, что две вещи различны по своему количеству, мы основываемся всегда на различии возбуж­ даемых ими ощущений. Никто, я уверен, не скажет, что видеть, поднять или выпить де­ сять галлонов воды не значит испытать не­

который ряд ощущений, отличный от того, который мы имеем, когда видим, поднима­ ем или выпиваем один галлон воды. Точно так же, для того чтобы видеть или употреб­ лять, например, футовую меру, нужны не те ощущения, какие мы испытываем, видя или пользуясь совершенно точной мерой ярда. Я не берусь сейчас определить, в чем состоит здесь разница ощущений. Ее знает всякий, и никто не может объяснить ее — так же как никто не может описать белизну человеку, который никогда не испытывал этого ощущения. Различие это, поскольку оно доступно для наших познавательных способностей, лежит в самих ощущениях. Какие бы мы ни находили различия между самими вещами, эти различия здесь, как и во всех других случаях, основываются на различиях возбуждаемых ими ощущений, и притом исключительно на них одних.

6. Общее заключение об атрибутах

§ 13. Итак, все те признаки внешних предметов, которые мы относим к каче­ ствам и количествам, основываются на по­ лучаемых нами от этих предметов ощуще­ ниях и могут быть определены как «спо­ собности предметов возбуждать эти ощу­ щения». То же самое объяснение прило­ жимо, как мы указали, и к большинству признаков, обычно включаемых в груп­ пу отношений: все они опираются также на какой-нибудь факт, на какое-нибудь яв­ ление, в которое входят составными частя­ ми находящиеся между собой в том или другом отношении предметы. Эти факты, эти явления имеют для нас содержание (даже просто существуют для нас) толь­ ко в виде тех рядов ощущений или дру­ гих состояний сознания, благодаря кото­ рым мы их познаем. Отношение же пред­ ставляет собой просто свойство или спо­ собность того или другого предмета соче­ таться с соотносительными с ним пред­ метами в вызове этих рядов ощущений или состояний сознания. Правда, нам при­ шлось признать несколько другой харак­ тер в некоторых особенных видах отно­ шений: а именно, в отношениях последо­ вательности и одновременности, сходства и несходства. Эти последние не допускают

такого рода анализа, так как они не осно­ ваны ни на каком факте или явлении, от­ личном от самих соотносящихся предме­ тов. Но хотя эти отношения, в отличие от прочих, и не основаны на других со­ стояниях сознания, однако они сами суть состояния сознания: сходство есть не что иное, как наше чувство сходства; после­ довательность есть просто наше чувство последовательности. Впрочем, если бы это стали оспаривать (а нам нельзя здесь об­ суждать этого вопроса, не выходя из гра­ ниц нашей науки), то все же наше зна­ ние этих отношений и даже самая воз­ можность этого знания ограничены отно­ шениями или другими состояниями созна­ ния. Действительно, хотя сходство, после­ довательность и одновременность мы при­ писываем предметам и признакам, однако мы делаем это всегда на основании сход­ ства, последовательности и одновременно­ сти тех ощущений или вообще тех состоя­ ний сознания, которые вызываются этими предметами и на которых основываются эти признаки.

§ 14. До сих пор мы говорили в нашем ис­ следовании (для большей простоты) толь­ ко о телесных предметах, оставляя в сто­ роне дух. Однако все вышесказанное от­ носится mutatis mutandis («с соответству­ ющими изменениями») и к духу. Атрибу­ ты духа — так же, как и признаки телес­ ных предметов — основаны на состояниях сознания; только относительно духа нам надо принять в соображение как его соб­ ственные состояния, так и те, которые он вызывает в других духах. Всякий атрибут духа есть либо некоторая испытываемая самим этим духом перемена, либо то или другое воздействие с его стороны на дру­ гих духов. И рассматривая дух в нем са­ мом, мы не можем приписать ему ничего, кроме ряда его собственных сознательных состояний. Говоря, что тот или другой дух отличается религиозностью, суеверностью, созерцательными наклонностями или ве­ селостью, мы разумеем только то, что ха­ рактеризуемые этими словами идеи чув­ ствования и акты воли часто повторяются в той цепи его сознательных состояний,

которая наполняет его сознательное (sen­ tient) существование.

Однако вдополнение к тем признакам духа, которые основаны на его собствен­ ных сознательных состояниях, ему (так же, как и телам) можно приписать еще другие

— на основании тех состояний сознания, какие он возбуждает в других духах. Дух не вызывает, правда, ощущений, как телесные предметы; но он может возбуждать мысли и чувства. Как на самый важный пример атрибутов, приписываемых духу на этом основании, можно указать на употребле­ ние выражений, обозначающих одобрение или порицание. Так, например, когда мы говорим, что тот или другой характер, т. е., иначе говоря, тот или другой дух вызы­ вает к себе удивление, мы разумеем, что созерцание его возбуждает в нас чувство удивления, и даже более того: что мы не только испытываем удивление, но и внут­ ренне соглашаемся с этим чувством. В не­ которых случаях под видом одного при­ знака на самом деле приписываются два: один из них есть состояние того духа, о котором говорят; другой выражает оценку этого духа, т. е. то состояние, которое пере­ живают другие духи, представляя себе пер­ вый. Так, когда мы говорим о чьем-нибудь благородстве, то слово «благородство» вы­ ражает прежде всего некоторое состояние духа того человека, о котором мы говорим; но затем, будучи похвальным качеством, оно значит также и то, что это состояние духа вызывает в нас другое состояние, на­ зываемое одобрением. Поэтому здесь мы делаем собственно два утверждения следу­ ющего содержания: во-первых, некоторого рода состояния сознания составляют более или менее постоянную часть сознательно­ го существования той или другой лично­ сти; во-вторых, идея об этих состояниях возбуждает в нас или в других людях чув­ ство одобрения.

Подобно тому как мы здесь приписы­ ваем духовным сущностям признаки на ос­ новании идей и чувствований, мы и телам можем приписывать их не на основании одних только ощущений. Так, например, мы говорим о красоте статуи, а этот при­ знак ее основан на специфическом чувстве

удовольствия, возбуждаемом в нас стату­ ей и представляющем собой не ощущение, а чувство (эмоцию).

7. Общие выводы

§ 15. Теперь мы окончили обзор всего того, что получило или может получить какое-либо название, — всего того, что можно или придать в качестве сказуемо­ го к имени какой бы то ни было вещи, или же поставить подлежащим какого бы то ни было предложения.

Мы начали свой перечень с состояний сознания вообще (Feelings). Мы тщательно отличили их от возбуждающих их предметов

иот тех органов, которые их доставляют (или можно предполагать, что доставляют). Состояния сознания бывают четырех родов: ощущения, мысли, чувства (эмоции) и жела­ ния, или волевые акты. То, что называют восприятием (perception), есть просто част­ ный случай уверенности, а уверенность есть один из видов мышления. Действия суть не что иное, как акты воли, за кото­ рыми следуют соответствующие движения.

От состояний сознания мы перешли к субстанциям. Эти последние делятся на телесные и духовные. Не входя в основа­ ния метафизических сомнений, возникаю­ щих по вопросу о существовании материи

идуха, как объективных реальностей, мы сочли достаточным для нашей цели тот вы­ вод, на котором сходится теперь большая часть лучших мыслителей: а именно, что все, что мы можем знать о материи, состо­ ит из тех ощущений, какие она нам дает,

ииз того порядка, в каком эти ощущения наступают. Тело как субстанция есть про­ сто неизвестная причина наших ощуще­ ний — точно так же, как субстанция духа есть то неизвестное, что их воспринимает.

Наконец, еще один класс могущих иметь название вещей — атрибуты или признаки. Они бывают трех родов: каче­ ства, отношения и количества. Качества, подобно субстанциям, познаются нами не иначе, как посредством ощущений или других возбуждаемых ими состояний со­ знания. И хотя, уступая обыкновенному словоупотреблению, мы говорили о них как об отдельном классе вещей, однако

мы показали, что всякий, кто прилагает их в качестве сказуемых, понимает, что он прилагает просто ощущения или состоя­ ния сознания, на которых они, как гово­ рится, основываются и посредством кото­ рых их только и можно определить и опи­ сать. Отношения (кроме самых простых: сходства и несходства, последовательности и одновременности) точно так же осно­ ваны на некотором факте или явлении, т. е. на некотором ряде ощущений или более или менее сложных состояний со­ знания. Третий вид признаков — количе­ ство — также основан, очевидно, на чем-то входящем в состав наших ощущений или состояний сознания; ибо есть несомнен­ ная разница между ощущениями, возбуж­ даемыми ббльшим и меньшим объемом, а также ббльшей и меньшей интенсивно­ стью чувственных или мысленных объек­ тов. Таким образом, все признаки суть для нас не что иное, как или ощущения и дру­ гие состояния сознания или нечто тесней­ шим образом с ними связанное; и в этом смысле не представляют исключения даже и те специфические и простые отноше­ ния, на которые мы только что указывали. Эти специфические отношения настолько, однако, важны и (даже если бы их и мож­ но было отнести к состояниям сознания в строгом смысле слова) настолько отлич­ ны от всех других состояний этого рода, что подводить их под общую характери­ стику было бы совершенно излишней тон­ костью. Они должны стоят отдельно14.

Таким образом, в результате нашего анализа мы получаем следующий перечень или классификацию всех могущих иметь названия вещей.

1.Чувства, или состояния сознания (Feel­ ings, or States of consciousness).

2.Духовные сущности, испытывающие эти состояния сознания.

3.Тела, или внешние предметы, возбуж­ дающие те или другие из этих состо­ яний сознания, а также те силы или свойства, благодаря которым тела эти состояния возбуждают. При этом надо заметить, что по крайней мере эти по­ следние включены сюда скорее в угоду общепринятым взглядам и потому, что

их существование, как реальных сущ­ ностей, признано обиходной речью, с которой я не считаю благоразумным расходиться, чем потому, чтобы это бы­ ло согласно с здравою философией.

4.Последовательности и сосуществова­ ния, сходства и несходства между со­ стояниями сознания. Эти отношения, хотя и признаются существующими между вещами, в действительности су­ ществуют между теми состояниями со­ знания, которые этими вещами воз­ буждаются (если это тела) или же ино­ гда возбуждаются, иногда испытыва­ ются (если это духи).

Впредь до выработки чего-либо луч­ шего этот перечень может заменить, в ка­ честве классификации всего существую­ щего, категории Аристотеля. Практическое применение нашего перечня выяснится то­ гда, когда мы перейдем к изучению содер­ жания предложений, т. е., другими слова­ ми, когда мы станем исследовать, в чем именно бывает дух уверен, когда он, как говорится, «соглашается» с тем или другим предложением.

В вышеперечисленных четырех клас­ сах (если эта классификация правильна) должны заключаться все доступные назы­ ванию вещи; а потому именно в них (или в некоторых из них) должно состоять зна­ чение всех имен, из них же (или из не­ которых из них) слагается и все то, что мы называем «фактом» (или «фактически существующим»)15.

Всякий факт, который состоит из одних только состояний сознания кактаковых, час­ то называют «психологическим или субъек­ тивным фактом»; напротив, всякий факт, ко­ торый слагается, вполне или частью, из чегото отличного от психологических фактов, т. е. из субстанций и атрибутов, называется «объективным фактом». Поэтому можно ска­ зать, что всякий объективный факт осно­ вывается на соответствующем субъектив­ ном и имеет для нас смысл (помимо со­ ответствующего ему субъективного факта) исключительно только как название не­ которого неизвестного и непознаваемо­ го процесса, вызывающего данный субъ­ ективный или психологический факт.

§ 1. Нам придется (как мы уже это сде­ лали при изучении имен) привести неко­ торые сравнительно элементарные сооб­ ражения касательно форм и разновидно­ стей предложений, прежде чем приступить к анализу их содержания, что составляет настоящий предмет и задачу этой вступи­ тельной Книги.

Предложение, как сказано выше, есть речение, в котором то или другое сказуе­ мое утверждается или отрицается относи­ тельно какого-нибудь подлежащего. Под­ лежащее и сказуемое — вот все, что необ­ ходимо для того, чтобы составилось пред­ ложение. Но так как мы не можем, просто увидав два поставленных рядом имени, за­ ключить из этого, что они представляют собой подлежащее и сказуемое, т. е. что одно из них утверждается или отрицается относительно другого, то необходима ка­ кая-нибудь форма для указания этого, не­ обходим какой-нибудь знак для отличения предложения от всякого другого вида речи. Иногда это делается посредством неболь­ шого изменения так называемой флексии одного из слов; так, когда мы говорим «огонь жжет», то изменение второго слова из «жечь» в «жжет» показывает наше наме­ рение утверждать сказуемое «жечь» за под­ лежащим «огонь». По большей же части эту функцию исполняет слово есть, когда вы­ ражается утверждение, и не есть, когда вы­ ражается отрицание; иногда же еще какаянибудь форма глагола быть. Слово, кото­ рое служит знаком «сказывания», называ­ ется, как было замечено раньшо, связкой. Очень важно, чтобы у нас было совершен­ но определенное и точное понятие о свой­ ствах и назначении связки, так как имен­ но сбивчивое представление о ней было одной из причин того, что в логику про­ ник мистицизм, превративший ее умозре­ ния в пустые прения о словах.

А именно, многие предполагали, что связка представляет собой нечто большее, чем простой знак «сказывания», что она обозначает также и существование. Мо­ жет показаться, что предложение «Сократ (есть) справедлив» значит не только то, что относительно Сократа утверждается каче­ ство справедливости, но также и то, что он есть, т. е. существует. Однако это указыва­ ет только на некоторую двусмысленность слова есть, на то, что оно само может быть сказуемым в предложении. Что употреб­ ление его в качестве связки не содержит

всебе непременно утверждения существо­ вания, очевидно из следующего, например, предложения: «кентавр есть плод фантазии поэтов»; здесь уже нельзя подразумевать утверждения существования кентавра, так как само предложение прямо утверждает, что кентавр не имеет реального существо­ вания.

Много томов можно было бы напол­ нить теми безплодными умозрениями от­ носительно природы бытия (то 6v, oOma, Ens, Entitas, Essentia и т. п.), которые воз­ никли вследствие невнимания к этому двой­ ному значению слова быть, вследствие то­ го, что предполагали, будто оно выражает,

всущности, одну и ту же идею — как то­ гда, когда оно обозначает существование, так и тогда, когда оно значит «быть какойлибо определенной вещью» (быть челове­ ком, Сократом, быть видимым, быть при­ видением, даже быть небытием); думали, что можно найти такой смысл, который бу­ дет соответствовать этому слову во всех его употреблениях. Туман, поднявшийся с это­ го небольшого пунюга, еще в раннюю эпо­ ху распространился по всей метафизике. Нам не приходится, конечно, радоваться своему превосходству над великими ума­ ми Платона и Аристотеля только потому, что мы можем в настоящее время предо­