Червонюк В.И. Антология конституционных учений. Ч. 1

51

государственным авторитетом. Подобно последнему, оно не имеет официального характера, а основывается на свободных проявлениях народной жизни. Поэтому оно также подвижно и изменчиво, но и также жизненно, как последнее. Отличается же научное право от обычного тем, что последнее основывается преимущественно на существующем в народе чувстве права, которое выражается в нравах и обычаях, в отдельных действиях и символах, между тем как первое имеет основание в правовом сознании народа, возбужденного духовным просвещением. Таким образом, обычное право относится к научному почти также, как к праву, выражающемуся в законодательстве.

С этой точки зрения легко решить спор о значении так называемого естественного или рационального права. Пока такое право есть только произведение индивидуальной мысли, как, например, Платонова республика с ее стражами, до тех пор оно ни в каком случаи не может иметь притязаний на действительное значение. Даже д о- казанная целесообразность отдельных абстрактных мнений естественного права еще не служит свидетельством об их правомерности. Одна теория сама по себе нигде не творит права. Но как скоро в народе явится расположение к признанию положений естественного права, как скоро юридическая мысль будет воспринята народным сознанием и облечена обязательною силою, тогда она делается правом. Нельзя отрицать того, что этот творческий момент лежит в науке, заслуга которой заключается здесь в воспринятии народного сознания. В римском частном праве самая значительная часть учений возникла таким научным путем. Некоторые важные доктрины прямо произошли из положений естественного права, прибретших всеобщее значение. Например, все учения о неосторожности (culpa) обязаны своим происхождением деятельности науки, которая из наблюдения над общею человеческою природою вывела свои положения и добилась их признания. В государственном праве такая форма образования тем более заслуживает внимания, что в государстве, по самой природе его, сознание нравственной необходимости и соответственности легко переходит в сознание правомерности этого необходимая и соответственная, и что назначение государства состоит в сообщении появившимся юридическим идеям внешнего значения. Поэтому великие государственные люди, когда только позволяло им положение дел, определяли свою деятельность сообразно требованиям естественного права.

19. Лазаревский Н. И. Конституционное право. Введение.

Общее конституционное праве и конституционное государство.

§ 1. Наука общего конституционного права, или государственного права иностранных держав.

Среди предметов университетского преподавания так называемое «общее государственное право», или «государственное право иностранных держав» занимает довольно своеобразное место.

Наряду с кафедрами русского гражданского или русского уголовного права нет кафедр гражданского или уголовного права иностранных государств. А наряду с кафедрою русского государственного права издавна существует особая кафедра иностранного государственного права. Чем же объясняется такое положение вещей?

До самого последнего времени каким-то внешним объяснением такого особого положения кафедры государственного права могло казаться существенное различие в основах русского строя, самодержавного, и западного, конституционного. Но наличность принципиальных различий между самодержавным русским и иностранным конституционным строем отнюдь не является достаточным объяснением существования обособленной кафедры; имеются существенные различия и между системами русского и французского, и немецкого гражданского права или процесса, однако, это не приводит к необходимости создания особых кафедр по иностранным гражданским процессам. Очевидно, что дело не в различии между нашим бывшим самодержавным строем и западным конституционным, а в чем-то другом.

Если мы возьмем университетские программы конституционных стран, Франции или Германии, то и там мы нередко увидим наряду с кафедрою французского или гер-

52

манского государственного права кафедру общего государственного права – droit public general, agemeines Staatsrecbt. За последнее время часто встречается слияние этих двух кафедр, но те вопросы, которые прежде входили в состав науки общего конституционного права, из университетских программ не исключаются, а лишь преподаются в связи с местным конституционным правом. Очевидно, что на Западе преподавание основ государственного права других конституционных держав имеет другое основание, чем это было у нас, когда конституционный строй западных держав противополагался нашему самодержавному.

Дело в том, что хотя система государственных учреждений, местных и даже центральных, в каждой стране представляет существенные особенности, но на ряду со своеобразными элементами государственного строя в каждой стране можно установить наличность общих начал с другими государствами, и значение этих общих начал неизменно и постепенно возрастает. Эта общность сводится к тому, что во всех культурных государствах совершился переход от самодержавной формы правления к конституционной и в настоящее время происходит дальнейший процесс развития конституционных начал. Они встречались в каждой стране с известным уже сложившимся укладом государственной жизни, который не сразу уступал место новому строю. Поэтому он нигде не получил полного осуществления во всей своей чистоте. Всюду он в той или другой степени искажен старым строем данного государства, его исконными началами, местными и историческими особенностями. Лишь постепенно, мало–помалу конституционный строй осуществляем все полнее и полнее, и в этом постепенном его осуществлении во всей его полноте и состоит общий смысл тех государственных преобразований, которые наблюдаются в течение последних ста лет.

Но именно потому, что нигде конституционный строй не осуществлен во всей его чистоте, изучить его начала, выяснить истинное их содержание нельзя на законах одного какого-либо государства. Установить истинную природу конституционного государства можно только путем сравнительного изучения и сопоставления государственного права всех европейских народов.

Поэтому для сознательного уразумения, например, французского государственного строя, недостаточно изучения действующих французских законов: надо еще иметь в виду то направление, в котором французское законодательство неудержимо развивается, а развивается оно, как и законодательство любого другого государства, в сторону более полного осуществления конституционной идеи. Эта же идея может быть выяснена лишь путем сравнительного изучения государственного строя всех культурных народов. Отсюда, для сознательного понимания своего государственного права вытекает необходимость изучения не только его одного, но и общего конституционного права.

§ 2. Конституционное право, как совокупность норм, общих всем современным культурным государствам.

Начала современного конституционного строя установлены были в Англии, оттуда распространились по всему континенту Европы (кроме Турции), по всей Америке, восприняты также и многими государствами Африки и даже Азии. Таким образом, они получили характер норм известного общенародного права.

Эта общность создается частью прямым заимствованием законодательных постановлений одних государств другими. Так, во время великой французской революции почти все основные начала организации народного представительства были заимствованы Францией из Англии, при чем, естественно подверглись известной, частью сознательной, частью невольной переработке, и в этом виде в свою очередь были заимствованы почти всеми государствами континента, и даже в некоторых случаях и самою Англией). Некоторые конституции, как бельгийская, послужили не только образцом для конституций других стран, но иногда прямо переводились и воспринимались почти целиком, с неизмененною редакцией целого ряда постановлений.

Но, помимо прямого перенимания, общность действующего права возникает и в силу того, что тождественные причины создают тождественные последствия. Например, народное представительство, как орган, представляющий определенную политическую силу – общественное мнение страны – естественно стремится повсеместно занять в си-

53

стеме государственного управления то место, какое обусловливается самою его природою, каковы бы ни были постановления конституции данной страны. И например по целому ряду вопросов права, признаваемы за народным представительством, почти тождественных как в тех государствах, где все права прямо признаны законом, так и в тех где закон о них молчит.

Вэтом отношении немалое значение имеет и самое существование науки общего государственного права, и общепризнанность того положения, что конституционные принципы, выработанные опытом других государств, без труда могут быть перенимаемы. Поэтому, как только в каком-либо государстве возникает вопрос, еще не разрешенный законодательством, то и само правительство, и парламенты, и общественное мнение страны ищут его разрешения именно в тех началах, которые установлены конституционным опытом других государств.

От подчинения этому влиянию общего европейского конституционного права была до некоторой степени в XIX веке свободна Америка, вообще жившая самостоятельною жизнью; в XVIII веке наоборот, американское государственное право развивалось под подавляющим влиянием.

Таким образом, появляется известная совокупность юридических норм, созданных совместною работою всех современных культурных народов, норм, признанных и действующих почти во всех современных культурных государствах, действующих иногда и независимо от того, признаются ли они законом или нет: они действуют уже в силу одного того, что вошли в правосознание современных народов, привыкших к конституционному строю. Но в той сокровищнице юридических норм, какую представляет общее конституционное право, имеются не только такого рода нормы, которые уже восприняты всеми законодательствами.

Многие из них, выработанные конституционною практикою передовых государств, для других стран являются лишь политическим и юридическим идеалом, который обыкновенно оказывает решающее влияние на направление общего развития государственного строя во всех современных странах. Неустранимом, обязательность этого идеала обусловливается, главным образом тем, что это есть идеал, овладевший общественным мнением всех современных народов, по крайней мере культурных, и руководящих его классов. И по скольку общественное мнение является влиятельным фактором в политической жизни, осуществление принципов конституционного строя навязывается правительствам часто помимо их желания.

Вначале конституционной жизни целый ряд отношений почти во всех государствах представлял много своеобразного. С течением времени происходит нивелировка, подведение основных начал государственного строя отдельных стран под известный общий тип. И в каждой области конституционного права этот общий тип данного правоотношения или системы их, выработанный, так сказать, соборно всем культурным человечеством, является тем идеалом, который властвует над умами и который уже в силу этого одного, а также в силу своей жизненной, практической целесообразности, властно определяет направление дальнейшего развития политических учреждений современных государств […].

20. Лазаревский Н. И. Конституционное право

[§ 5. Возможна ли и необходима ли в настоящее время наука русского конституционного права?]

Вопрос о возможности в настоящее время науки русского конституционного права может возбуждать сомнение с двоякой точки зрения: во-первых, может казаться, что Россия есть «страна конституционная, а во-вторых, можно находить, что мы теперь переживаем период столь резких и быстрых изменений в нашем праве, что подвергать его научной обработке, фиксировать его – или невозможно, или по крайней мере бесполезно.

Наблюдая современную общественную жизнь с постоянными нарушениями закона, с таким отрицанием прав гражданской свободы, которое, конечно, не мирится с представлениями о конституционном строе, действительно можно усомниться, существует

54

ли в России в настоящее время конституционная форма правления, ибо и разделение властей, и права гражданской свободы все еще не получили у нас достаточного осуществления.

Но само собою разумеется, что вообще в каждом государстве, перешедшем от самодержавной монархии к конституционной, какой-либо определенный момент должен быть признан гранью между двумя формами правления.

Выше уже указывалось на то, что установление разделения властей, в смысле верховенства закона и независимости суда, возможно лишь постепенно – на почве именно народного представительства, которое одно может дать формальный отличительный признак закону и которое одно может служить для суда политическою точкою опоры. Вместе с тем, права гражданской свободы могут появиться в сколько-нибудь правильной постановке только при условии участия народного представительства в законодательстве и при контроле парламента над администрацией.

Таким образом, развитие начал разделения властей и прав гражданской свободы повсеместно, и у нас тоже начавшееся еще в эпоху абсолютизма, захватывает еще и известное время конституционной жизни страны. Медленное и постепенное развитие этих начал не может представить определенного момента перелома между двумя формами правления.

Таким моментом может быть только введение народного представительства: это не только резкий перелом в жизни государства, дающий совершенно новый облик всему складу общественной жизни, но и с точки зрения чисто формальной, юридической введение народного представительства должно быть признано этим переходным моментом, ибо сосредоточие всей полноты государственной власти в руках монарха есть отличительный признак абсолютной монархии, а при наличности народного представительства в закон может быть возведено только такое право, которое одобрено также и парламентом: верховная законодательная власть оказывается разделенною между монархом и народным представительством.

Россия ныне уже перешла от той формы правления, когда для издания закона достаточно было воли одного Государя, и когда Государь мог издать, как закон, любое постановление. Согласно ныне действующим Основным Законам, «Государь Император осуществляет законодательную власть в единении с Гос. Советом и Гос. Думою» (ст. 7), а «Законопроекты, не принятые Гос. Советом или Гос. Думою, признанные отклоненны-

ми» (ст. 111).

Таким образом, в настоящее время возможно издание Государем лишь такого закона, который одобрен и Гос. Советом, и Гос. Думою, другими словами, Россия формально перешла от неограниченной монархии к ограниченной, а так как вообще существования каких-либо переходных ступеней от абсолютной монархии к конституционной никем установлено не было, то надо признать, что в настоящее время Россия относится к государствам конституционным, и стало быть, изучение конституционного права России само по себе вполне возможно и ничего нелогичного не представляет.

Мыслимо сомнение по другому вопросу: время ли теперь изучать это конституционное право, когда оно еще не сложилось, только намечается, и когда оно изменяется, по-видимому, с такою быстротой.

Признание начала законности появляется в действующем законодательстве в виде провозглашенного принципа с 1832 г., когда в изданный Свод Законов в Законы Основные была включена статья о том, что «Империя Российская управляется на твердых основаниях положительных законов, учреждений и уставов, от Самодержавной Власти исходящих» (с. 41).

Начало разделения властей, в смысле призвания независимости суда и отделения его от администрации, появляется с Судебных Уставов Императора Александра II (1864 г.), что написаний курс рискует устареть, прежде чем его успеют напечатать.

По этому поводу нельзя не заметить, что действующее право никогда и нигде не оставалось неподвижным. Риск того, что только что написанную книгу придется переделывать в виду новоизданного закона, имеется всегда, и теперь, после тех резких перемен, которым наше государственное право подверглось в 1905-1906 гг., наступило несо-

55

мненное затишье, и на сколько можно судить по законопроектам, внесенным в Думу и в ней возникающим, никаких перемен установившегося строя в ближайшем будущем предполагать нет основания.

Для научной разработки новое русское конституционное право представляет то неудобство, что оно, так сказать, не устоялось, не выяснилось, практика по многим спорном вопросам не определилась. Но чем менее действующее право определилось, тем более оно нуждается в научной разработке.

Возможны еще иного рода сомнения: целесообразно ли образование русского конституционного права, как особого предмета? До сих пор в университетах читалось два предмета: русское государственное право и государственное право западных держав.

Настоящий курс «Русского государственного права» предполагается построить по другой системе: в него войдут те два предмета, но материал будет распределен иначе; курс делится на две части: 1) русское конституционное право, изложенное по сравнительному методу, и 2) право управления, изложенное по историческому методу.

До сих пор существование двух указанных выше предметов (государственного права западных держав и русского государственного права) обусловливалось тем, что у них самые основные принципы были разные, не допускавшие слияния этих двух предметов не только в одну науку, но и в предмет преподавания. Основным началом науки русского государственного права было самодержавие, клавшее свой отпечаток на все стороны государственной жизни; основным началом науки государственного права западных держав были принципы конституционного строя, в корне отрицающие самодержавие.

Кроме того, раздельность этих двух наук обусловливалась и различием применяемых ими научных методов: в силу указанной выше общности основных начал государственного строя всех конституционных государств и в силу того, что эти начала могут быть раскрыты во всей их полноте только путем сопоставления законов, действующих в разных государствах Европы, наука государственного права западных держав но необходимости пользовалась по преимуществу методом сравнительным.

Русскому государственному праву те выводы, которые давались путем сопоставления конституционных учреждений разных стран, не могли служить для выяснения ни одного из вопросов, возникавших по поводу русского законодательства. И никакие выводы науки государственного права западных держав не могли быть непосредственно приложены к русскому праву. Наука эта могла иметь только общую цель: познакомить учащихся с тем государственным строем, который уже выработали более передовые народы, и который с течением времени должен был быть воспринят Россией. Наука русского государственного права по необходимости должна была пользоваться другим методом: историко-догматическим. Только путем изучения истории учреждений можно было выяснить себе их истинную природу и жизненное значение.

Внастоящее время положение вещей существенно поменялось: изменился и самый предмет русского государственного права, изменились в части и те научные методы, которые должны к нему применяться, изменилось и отношение к государственному праву Запада.

Врусском действующем праве появилось народное представительство; возник целый ряд вопросов о правах Думы, об отношении ее к другим государственным установлениям. Возник, далее, ряд вопросов о новом, уже конституционном понятии закона, о правах граждан в той форме, какая вытекает из самого факта участия народа в политической жизни, о праве парламентских запросов и т. д. Все эти вопросы, находящиеся в связи с Россией конституционным строем, изучением исконных начал русского государственного права разрешены быть не могут. Они могут быть жизненно разрешены и развиты на почве только того общего конституционного права, откуда они нам теперь заимствованы.

Таким образом, прежнее соотношение науки русского государственного права и государственного права иностранных держав, как наук, применяющих разные методы, и притом таких наук, что выводы, установленные одною, неприменимы непосредственно для разрешения вопросов, возникающих в другой, заменилось отношением обратным: некоторая часть вопросов у этих двух наук оказалась общею, и для разрешения некоторых вопросов русского государственного права теперь уже нельзя обходиться без помощи положений, установленных наукою конституционного права западных держав. По-

56

этому прежняя раздельность наук русского и конституционного права не только утрачивает всякое основание, но и обращается в совершенно искусственное разделение того, что логически и органически должно быть друг с другом связано, сознательное изучение чего возможно только совместно.

Но есть в русском праве и такие области, для которых положения общего конституционного права не могут ничего дать в смысле разъяснения существа изучаемых юридических норм: таковы например, учения о губернаторской власти, о государственной службе, о сословных крестьянских правах. Вообще вся административная организация России, вся ее административная деятельность, или так называемое „право управления» на столько сохранили в России, как и вообще в большинстве государств Европы, свой своеобразный характер, что применение к ним сравнительного метода не может раскрыть ни содержания, ни существа отдельных институтов этой области государственного права. В России, как почти и повсеместно, ее необходимо изучать исторически.

Таким образом, все русское государственное право по самому существу тех научных методов, которые необходимы для его изучения, приходится разделить на две большие области: 1) область, которая охватывает юридические институты, находящиеся в связи с перенятыми началами конституционного строя, эти институты должны быть изучаемы сравнительно, и 2) область, которая остается без влияния общих всем народам конституционных учений, а именно, область внутреннего управления, область администрации, которая должна быть изучаема историко-догматически, и к которой сравнительный метод изучения неприменим.

Области вопросов конституционных посвящена настоящая книга, составляющая первый том разрабатываемого нами «Русского государственного права». Области административного права мы надеемся посвятить последующие тома.

[Элементы конституционного строя и предмет курса]

[…] Из обозрения тех элементов, на которые разлагается понятие конституционного государства, – разделение властей, народное представительство, права гражданской свободы – можно было бы заключить о необходимости рассмотреть в курсе конституционного права эти три вопроса, и, таким образом, общее содержание настоящего тома этим как бы уже предрешалось. Однако, считаясь с существующим делением предметов университетского преподавания и с установившеюся систематизацией юридических наук, необходимо отступить от того плана, который с первого взгляда представлялся бы наиболее естественным.

Прежде всего, изучение прав гражданской свободы и их установки в русском законодательстве, а также в законодательстве важнейших европейских держав, по установившемуся обычаю составляет предмет совершенно самостоятельной науки, полицейского права, которой в университетах предоставляется отдельная кафедра. Поэтому в курсе государственного права вторично останавливаться на тех же вопросах представляется излишним.

Из двух других основных вопросов конституционного права разделение властей входит в науку государственного права, но не целиком. Исполнительная власть и ее постановка составляет естественный предмет науки административного права. Судебная власть и ее постановка являются предметом двух самостоятельных наук, имеющих отдельные кафедры, а именно наук гражданского и уголовного судопроизводства. Поэтому из учения о разделении властей в науку конституционного права, кроме истории этого учения, входит только вопрос о законодательной власти. Из учения об исполнительной власти в науку конституционного права включают лишь вопросы о разграничении области законодательства и управления и о взаимном отношении этих двух властей. Народное представительство является целиком предметом науки конституционного права.

Но ограничиться только что перечисленными вопросами эта наука не может: задача каждой науки состоит в том, чтобы дать верное и полное представление об изучаемом ею предмете. Наука конституционного права имеет своим предметом изложение основных принципов государственного устройства и описание высших государственных установлений, ибо преимущественно в них эти принципы и находят свое выражение.

57

Элементы конституционного строя были восприняты уже существовавшими государствами с определенною, уже сложившеюся организацию, лишь в некоторых частях измененною новыми элементами. Поэтому, для того, чтобы составить себе правильное представление о современном конституционном строе, необходимо остановиться не только на тех элементах государства, которые являются типичными и характерными именно для конституционного государства в отличие от самодержавного, но надо изучить также и те элементы, которые, оставшись от прежнего строя, продолжают и в новом играть существенную роль. Из этих элементов главным образом надлежит остановиться на главе государства, на монархе, и в конституционном государстве являющемся верховным органом государства, а также на министрах, как высших органах администрации, через посредство которых административная власть входит в соприкосновение с законодательною.

Таким образом, общая система этой части курса (конституционное право) представляется в следующем виде:

Учение о разделении властей, как учение, устанавливающее взаимное отношение отдельных властей в государстве.

Глава государства.

Народное представительство. Законодательная деятельность государства.

Высшие административные установления (министры и др.) […].

21. Романович-Славатинский А. В.

Система русского гос права в его историко-догматическом развитии сравнительно с государственным правом Западной Европы. Часть 1. § 6

[методы государственно-правового познания]

Познание права предполагает использование догматического, философского (диалектического), исторического и сравнительного методов. Задача догматического метода сводится к группировке и комментированию действующего права, т. е. к эмпиризму, развитию сухой формалистики и бюрократической рутины; философского метода, заключающегося в «сличении» положительного права с началами философии, анализу правовых норм «с точки зрения постулатов теоретического разума», т. е. идеализации, «строгой и требовательной критики существующего порядка вещей, не считающейся с реальными, объективными условиями жизни данного народа»; исторического метода, отводящего «глаза от потребностей настоящего времени»; наконец, сравнительного метода, разъясняющего право какогонибудь народа в сочетании с правами одного или многих других, развивающего «дух космополитизма, ставящий отвлеченные интересы выше интересов местных, народных».

22. Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права.

Часть первая. История русского государственного права Введение. 1. Понятие о науке [предмет, объем, метод науки]

Понятие о науке истории русского права выводится из трех отдельных признаков, входящих в него, а именно из понятий: а) о праве как совокупности обязательных норм, определяющих отношения государственные и частные; б) об истории, как прогрессивном движении явлений от форм простых к более сложным и совершенным; в) о нации, как части человеческого рода, воспроизводящей в себе общечеловеческие законы развития в формах особенных (оригинальных).

Итак, история русского права есть наука, излагающая прогрессивное развитие юридических норм в жизни русского народа.

2. Предмет науки.

Предмет истории русского права определяется первым из указанных признаков, то есть понятием о праве. Прежде эта наука именовалась историей законодательства и сообразно с этим излагала лишь сведения о законодательных памятниках прошлых времен. Затем, по усвоению ею теперешнего названия, в содержание ее входит изложение не

58

только норм, установленных в законе, но и существовавших помимо закона (в обычном праве). Предметом истории права должны быть в одинаковой мере как нормы государственного права (государственного устройства, управления и законодательства), так и частного права, и равно нормы, сохраняющие и то, и другое (уголовное право и процесс). Взаимная связь норм государственного и частного права может быть уяснена только путем исторического изучения.

3. Метод

Право может быть изучаемо (и изучается) тремя методами: догматическим, философским и историческим. До XVIII в. (приблизительно) господствовал догматический метод изучения преимущественно римского права (как действующего) в Западной Европе; в России до XVIII в. это было практическое изучение в приказах существующих указов и Уложения…, сюда присоединялось иногда некоторое знакомство с иноземным кодексом (Литовским статутом); и в XVIII в. почти таком же изучение права продолжалось у нас в институте коллежских юнкеров и в школах при сенате. Разнообразие и несовершенства действующих кодексов привели к мысли о возможности установить лучшие правовые нормы (путем философских построений), что и выразилось в попытках обосновать т. н. «естественное право», общее для всех времен и народов. Это направление принесло большую долю пользы (подвинуло право к улучшениям), но и значительную долю вреда (внушив мысль о возможности произвольно устраивать правовую жизнь посредством новых законов). У нас философское изучение права велось в Академии наук и в Московском университете; практически европейское философское направление отразилось в реформах Петра I под влиянием Лейбница), Екатерины II и Александра I. После переворота XVIII в. и разочарования, постигшего европейское общество в 1-й четв. XIX нельзя уже было признать истинным выражением права ни законы действующие, ни право философски построенное; оставалось признать таким правом исторически данное (т. е. выразившееся в целой истории какого-либо народа). Тогда в Германии возникла т.н. историческая школа правоведения (Савиньи и др.), утверждавшая, что единственно истинный метод изучения права есть исторический. Это подвинуло науку права, превратив ее в фактическое изучение права, как предмета реального, и вместе с тем благоприятно отразилось на движении законодательства. Но крайности исторической школы привели к реакционному направлению, т. е. к стремлению возвратить формы права, уже прожитые исторически, и к предпочтению национальных, хотя бы и несовершенных, форм права всяким другим.

Современное изучение права старается дать надлежащее место всем трем указанным методам как в отдельных науках (догматике, философии и истории права), так и в приемах изучения каждой науки.

Для избежания крайностей исторической школы история права не должна забывать закона сходства явлений у разных народов, – сходства, объясняемого единством психологических и физических законов природы человека. Этим определяется возможность заимствований правовых норм одним народом у другого; для заимствования, впрочем, существуют очень тесные условия, именно требование уподобляемости заимствуемых норм (т. е. непротиворечия их другим существенным чертам действующего права). Из закона сходства явлений возникает необходимость историко-сравнительного метода в изучены права. При изучении всеобщей истории права главная цель такого изучения есть вывод сходных черт, при изучении права национального вывод не только сходств, но и различий, составляющих национальные особенности.

4. Объем науки

Объем нашей науки определяется третьим из указанных признаков понятия ее. Она есть история национального права русского (а не история права русского государства). Хотя русское государство – по преимуществу национальное, но оно не обнимает всей русской нации и – включает в себя нерусские национальности […].

59

23. Орландо Витторио Эмануэле. Принципы конституционного права

Определение науки конституционного права

Конституционное право имеет предметом изучения право, принадлежащее государству, или еще проще, государственное право […].

Если бы понимать нашу науку как имеющую объектом государственное право, то она имела бы свой эквивалент во всех отраслях юридических наук и свое специальное основание в конституционном праве. В самом деле, понятие государства можно получить независимо от какой бы то ни было его положительной формы: в этом смысле учение о государстве имело бы предметом существенные элементы государства, принципы, на которых оно покоится, и главные исторические типы, в виде которых оно являлось, особенно имея в виду современные типы. Не следует, однако, полагать, что это изучение входит в область так называемой философии права […].

24. Каченовскиий Д. И. О современном состоянии политических наук на Западе и в России

[…] Наука о государстве была в нашем отечестве заносной, тайной, загадочной наукой, не прививалась к земле, и не пускала корней, не давала плодов. Хотя, по-видимому, управление такой обширной и многосложной страной, как Россия, требует знания, но мы довольствовались искусством и навыком. Коснея в невежестве, мы достигали порядка силою и приказаниями, с одной стороны, терпением и повиновением – с другой. Но удивительно то, что даже теперь, когда наши понятия о гражданственности изменились, когда мы говорим о прогрессе, некоторые думают, что наука о государстве нам не нужна, что без нее пока удобно обходиться. Так рассуждают не одни обскуранты, но почти все положительные, или практические люди… Впрочем нетерпеливым советуют заняться науками естественными. В этих науках, по общему мнению практических людей, ум находит полное удовлетворение. Здесь нет ничего туманного; все точно, размеренно, предусмотрено, понято, раскрыто. А политика – это море обширное и неизведанное; оно заманчиво, но в нем на каждом шагу мели, подводные камни и опасности. Общественные истины добываются медленно, требуют проверки; применение их к практике зависит не от доброй воли, а от внешних условий; наука же о государстве, без опыта, есть наука мертвая и отвлеченная […].

В науках гуманных, как и в естественных, люди доискивались истины опытом и размышлением, прилагали совместно и попеременно анализ и синтез: первый для разбора фактов и при оценке новых явлений, второй – для сведения результатов в одно целое. Иначе можно было бы потеряться и запутаться в массе разнородных знаний. Та же дорога, думаю, предстоит нам в России, если мы только желаем приобрести основательные сведения. Наше положение, сравнительно со старыми народами, очень выгодно: мы имеем перед собою готовый синтез европейской науки и собственный нетронутый мир для анализа. […] Если посмотреть на книжки наших журналов, подумаешь, что науки в России процветают так, как нигде! Мы берем отовсюду последнее открытие, свежую мысль, сильное слово, но при этом не отличаем истины от лжи и дорожим умственными блестками столько же, сколько умственными сокровищами. А если бы кто-нибудь захотел поискать научного материала для решения какого-нибудь крупного вопроса, то не нашел бы в Русской литературе почти ничего.

Все сказанное как нельзя более относится к науке о государстве. Не даром многие отказываются верить, что она существует в России. В самом деле, ни школа, ни литература не дают нам основательных политических сведений. Почерпать их можно разве из журналов, но и здесь видны кругом только претензии, потраченные даром усилия и торжествующее шарлатанство. Самозванных публицистов в России много; опытных, знающих свое дело – очень мало. […] Сознавая, что невежество больше всего задерживало развитие общественного порядка в России, мы должны бороться с ним усиленным трудом. Всемирная пословица говорит: лучше поздно, чем никогда. Серъезное политическое воспитание есть насущная потребность Русского общества. Политические науки нужны нам не только в нынешнее время, но и для будущего […].

60

ГЛАВА 2.

ФОРМЫ (ИСТОЧНИКИ) КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА. ЗАКОН КАК ФОРМА (ИСТОЧНИК) ПРАВА

1. Платон. Государство

Книга первая. О справедливости как выгоде сильнейшего

[…] Устанавливает же законы всякая власть в свою пользу: демократия – демократические законы, тирания – тиранические, так же и в остальных случаях. Установив законы, объясняют их справедливыми для подвластных – это и есть как раз то, что полезно властям, а преступающего их карают как нарушителя законов и справедливости […].

2. Аристотель. Политика. Книга четвертая

[Каким должен быть закон]

[…] С такой же предусмотрительностью следует обращать внимание и на лучшие законы, и на самые подходящие для каждого из видов государственного строя. Законы следует издавать – да так они все и издаются, – применяясь к данному государственному строю, а не наоборот, подгонять государственное устройство к законам. В самом деле, государственным устройством обусловливается в государствах порядок касательно должностей, именно способа распределения их, определяется характер верховной власти, устанавливается конечная цель всякого политического общения. Законы, однако, должно отличать от того, что характеризует данное государственное устройство; на основании законов правители должны править, а также наблюдать за нарушителями их. Таким образом, очевидно, и в деле законодательства необходимо принимать в расчет отдельные черты, характеризующие каждый из видов государственного устройства, и наличное число их, так как нельзя предполагать, что одни и те же законы окажутся полезными и для всех олигархий, и для всех демократий, раз существует не один только вид демократии и олигархии, а несколько.

3. Диоген Лаэртский

О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов

ХХХVII. Из тех действий, которые закон признает справедливыми, действительно справедливо только то, польза чего подтверждается нуждами человеческого общения, будет ли оно одинаково для всех или нет. А если кто издаст закон, от которого не окажется пользы в человеческом общении, такой закон по природе уже будет несправедлив. И если даже польза, содержащаяся в справедливости, теряется и лишь на некоторое время соответствует нашему о ней предвосхищению, то в течение этого времени она все же не будет оставаться справедливостью, – по крайней мере для тех, кто смотрит на существо дела и не смущается пустыми словами.

ХХХVIII. Где без всякой перемены обстоятельств оказывается, что законы, считающиеся справедливыми, влекут следствия, не соответствующие нашему предвосхищению о справедливости, там они и не были справедливы. Где с переменой обстоятельств ранее установленная справедливость оказывается бесполезной, там она была справедлива, пока приносила пользу в общении сограждан, а потом перестала быть справедливой, перестав приносить пользу.