Червонюк В.И. Антология конституционных учений. Ч. 1

151

Что же следует поэтому делать? Надо создавать не вымышленную писаную конституцию, а заняться устройством конституции действительной, т. е. в данном случае изменить существующие в стране соотношения общественных сил в пользу буржуазии.

Разница эта, если припомните, состоит в том, что сила народа не организована, а сила армии организована; армия всегда готова выступить в бой и вследствие этой готовности и организованности необходимо должна оказаться более стойкой и более способной, в конце концов, сломить силу народа, удержать и с течением времени победу за собой. Народ, как бы он ни был силен, не представляет организованного целого, и для того, чтобы он сплотился в дружную массу, нужны моменты чрезвычайного возбуждения, моменты, не продолжающиеся никогда слишком долгое время.

[…] На самом деле составление писаной конституции дело не важное, побочное; исполнить его, если бы встретилась острая надобность, можно было бы в двое-трое суток. Это было бы делом, о котором следовало подумать после всего; конституция, написанная преждевременно, не могла не оказаться делом совершенно бесполезным.

Для того чтобы написаная конституция могла быть долговечной, необходимо было преобразовать действительные соотношения общественных сил страны, вмешаться в исполнительную власть и так ее преобразовать, чтобы она уже никогда не могла самовольно противопоставлять пояснение конституции, чтобы согласовать ее с фактическими условиями организованной силы в обществе, то изменение произойдет вправо. Если на сцену выступит неорганизованная сила общества и докажет свое превосходство над организованной, то изменение конституции будет сделано влево. Но, во всяком случае, конституция в прежнем виде существовать больше не может.

Если вы не только хорошо запомнили мою речь и тщательно ее продумали, но и сделали из нее возможные выводы, вы явитесь обладателями всей той мудрости и всего того искусства, которые нужны для того, чтобы понимать и составлять конституцию. Вопрос о конституции есть прежде всего вопрос силы, а не права; действительная конституция представляет собою действительные соотношения общественных сил страны; писаная конституция только тогда имеет значение и долговечность, когда является точным отражением этого соотношения.

Запомним хорошенько принципы моей сегодняшней речи, вы, милостивые государи, когда вам самим придется делать конституцию, будете уже знать, на что обратить внимание, как поступать; вы будете знать, что достигнете желаемых результатов не исписыванием листов бумаги, а исключительно изменением отношения фактических сил общества.

17. Кистяковский Б. А. Конституционные законы и их значение

[Развитие конституционной идеи]

В ходячем представлении с понятием конституции связываются все основные черты современного государства. С исторической точки зрения это совершенно правильно. Впервые благодаря конституции как организация, так и деятельность органов верховной государственной власти подчиняются строго определенным законам. Правовое государство и государство, обладающее конституцией, потому и являются синонимами, что со времени учреждения конституции и деятельность верховной государственной власти становится подзаконной, т. е. приобретает правовой характер. Особенно важно то, что и все дальнейшие изменения в государственном строе, или в организации и функциях верховных учреждений современного государства, могут произойти только путем издания нового конституционного закона и никак иначе.

Часто конституцией называется совокупность основных законов, устанавливающих государственный строй и определяющих состав, организацию и деятельность высших органов государственной власти. В этом смысле всякое государство, даже абсолютномонархическое, имеет свою конституцию. Так, в известном французском сборнике кон-

152

ституций Дареста, вышедшем вторым изданием в 1891 г., приведены и прежние Основные Государственные Законы России, определявшие нормы государственного устройства с неограниченным самодержавием. Соответственно этому во Франции термин «конституционное право» употребляется как общий термин для всякого государственного права. Но такое расширение понятий «конституции» и «конституционного права» ведет к путанице и смешению понятий.

В интересах научного познания понятие конституции необходимо определить так, чтобы в него включались основные черты правового или конституционного государства. Тогда оно будет применимо только к конституционным, но не абсолютно-монархичес- ким государствам. В этом более узком смысле конституция есть совокупность основных или учредительных норм права, которые устанавливают строй государства, обладающего народным представительством, и определяют состав и организацию высших органов государственной власти, гарантируя подзаконность их деятельности и неприкосновенность известных прав личности. Это определение хорошо тем, что оно отмечает те основные элементы, которые наиболее характерны для конституции в современном правовом или конституционном государстве.

Конституция и конституционные учреждения, прежде всего, и наиболее определенно были выработаны в Англии. Англия является классической конституционной страной. Все остальные конституционные государства при создании у себя конституции и конституционных учреждений заимствовали их у Англии. Тем не менее конституционным учреждениям Англии присущи некоторые индивидуальные особенности, чуждые большинству конституционных государств. Наиболее важной из этих особенностей является самый характер английской конституции.

Теория государственного права устанавливает различие между двумя понятиями конституции – между конституцией и конституционным законом в материальном смысле и конституцией и конституционным законом в формальном смысле. Под первыми, т. е. под конституционными законами в материальном смысле, понимаются те законы, которые по своему содержанию являются верховными или конституционными. Это те законы, которые определяют государственное устройство, организацию и деятельность высших органов государственной власти и основные права граждан. Под вторыми, т. е. конституционными законами в формальном смысле, понимаются те законы, которые издаются в особом порядке, установленном для издания конституционных законов и отличающемся от порядка издания обыкновенных законов.

Параллельно с этим проводится различие между писаными и неписаными конституциями. Писаные конституции – это конституции, выраженные в статьях закона, сгруппированных в одном или нескольких законодательных актах. Если писаная конституция состоит из одного акта, то последний обыкновенно называется конституционной хартией. Напротив, неписаные конституции состоят главным образом из норм неписанного права, т. е. из прецедентов и обычаев и только отчасти из законодательных актов. Дальше мы увидим, что это различие между писаными и неписаными конституциями имеет только относительное значение. Здесь важно отметить, что классическая конституционная страна в Европе – Англия – совсем не выработала понятия конституционного закона в формальном смысле и не имеет писанной конституции. Все английские законы изменяются одинаково по постановлению обеих палат парламента и с согласия короля.

[…] Выше мы установили два понятия конституции или конституционного закона – материальное и формальное. Конституция в материальном смысле есть совокупность правовых норм, которые являются основными по своему содержанию. В этом смысле конституция есть известная система правовых норм, определяющих государственное устройство, организацию и функции высших государственных учреждений и гарантированные права граждан. Наряду с этим материальным понятием мы должны поставить формальное или формально-юридическое понятие конституции. С формальноюридической точки зрения конституция есть совокупность тех законов, которые снабжены особой санкцией или особенной неприкосновенностью. Большая неприкосновен-

153

ность конституционных законов заключается в том, что для пересмотра и изменения их требуются особенно затруднительные формальности, более сложные и обременительные, чем для пересмотра обыкновенных законов. Эти более обременительные и сложные формальности отличаются чрезвычайным разнообразием. Каждая конституция устанавливает свои индивидуальные и своеобразные правила для изменения своих конституционных законов.

На основании этого в XVIII веке английский юрист Блэкстон, написавший комментарии действующего английского права, и писатель швейцарец Де Лольм, издавший в 1771 г. книгу об английской конституции, выдвинули принцип всемогущества английского парламента. Де Лольм выразил этот принцип в парадоксальном положении, что английский парламент все может, он не может только превратить мужчину в женщину и женщину в мужчину. Это положение о всемогуществе английского парламента часто повторяется до сих пор. Но оно не совсем верно. В английской конституции существуют такие нормы права, гарантирующие личность и связанные с основными принципами правового порядка, которых парламент никогда не может коснуться. С другой стороны, некоторые черты государственного устройства Англии, как, например, права палаты лордов или прерогативы короля, не могут быть отменены путем обычного законодательства. Органы власти, заинтересованные в сохранении их, вправе не давать своего согласия на их отмену и настаивать на апелляции к народу и на переизбрании палаты общин, т. е. народных представителей. Следовательно, и в Англии, несомненно, существуют высшие законы, которые особенно гарантируют неприкосновенность правового порядка. Но никаких формальных правил относительно большей неприкосновенности одних правовых норм в сравнении с другими в английском конституционном праве не установлено. Писаной конституции в Англии нет. В Англии нормы конституционного права никогда не были кодифицированы, если не считать эпохи великой английской революции. Но это был очень короткий период. Законодательство того времени, как явившееся результатом исключительных событий, не могло упрочиться, и оно не вошло в действующее конституционное право Англии.

Но и действующее конституционное право Англии состоит не из одних прецедентов и обычаев, а и из целого ряда законодательных актов. Конституционные законы в Англии издавались или для отмены злоупотреблений и для решения спорных вопросов конституционного права, или для проведения конституционных реформ. К первой категории конституционных законов принадлежат великая хартия вольностей 1215 г., петиция о правах 1628 г., Наbeas Соrpus Асt 1679 г. и билль о правах 1689 г. Это наиболее важные законодательные акты Англии. Но и вторая категория законодательных актов имеет чрезвычайно важное значение для английского конституционного права. К ней относятся закон о престолонаследии 1701 г., два акта о соединении Англии с Шотландией 1707 г. и с Ирландией 1801 г. и, наконец, три парламентские избирательные реформы XIX века. Однако наиболее важные конституционные учреждения Англии слагались медленно и постепенно, путем обычаев и прецедентов. Некоторые из них возникли в отдаленные века, как, например, сам парламент, происхождение которого коренится в глубокой древности и не может быть точно определено хронологически, другие – в более близкое к нам время, как, например, кабинет министров. Поэтому англичане с полным правом говорят, что их конституция не установлена, а выросла. В этом отношении с Англией может быть поставлена рядом только Венгрия, в которой конституционные учреждения также развивались исторически, путем долгого процесса, а конституционное право никогда не было целиком кодифицировано.

Во всех остальных конституционных государствах существуют писаные конституции, или конституционные хартии. Но хотя в Англии нет писаной конституции, тем не менее идея писаных конституций тоже английского, или, вернее, англосаксонского, происхождения. В самой Англии эта идея была выдвинута в половине XVII столетия, в эпоху великой английской революции, руководителем которой был так называемый Долгий Парламент. Однако требование писаной конституции вышло не из среды Долго-

154

го Парламента. Первое и наиболее определенное выражение идея писаной конституции получила в проекте, выработанном революционной армией в 1647 г. и названном соглашением народа (agreement of). Этот проект не сделался законом, но спустя 6 лет, в 1653 г., когда во главе английского правительства стал Кромвель, он издал конституционную хартию под именем «орудия правления» […]. Эта конституционная хартия по содержанию совершенно отличалась от того проекта, который был выработан революционной армией. Но и по форме «орудие правления» было настоящей писаной конституцией. Однако эта конституция существовала лишь несколько лет, и уже в 1659 г., немедленно после смерти Кромвеля, она была отменена.

Еще большее значение, чем эта английская конституция, имело то применение, которое идея писаной конституции получила на девственной почве Америки. Последователи пуританской секты, спасаясь от религиозного преследования в Англии, с начала XVII столетия переселялись в Америку и основывали там целый ряд колоний. В 1620 г. партия таких беглецов, прежде чем основать колонию Новый Плимут, заключила договор, подобный пуританскому церковному соглашению…, который являлся учредительным актом для этой колонии. За учредительным актом этой колонии последовал целый ряд подобных актов других колоний. Одному из таких актов в колонии Коннектикут был придан вид настоящей конституции; он был выработан в 1632 г. и получил утверждение народа в 1638 г., т. е. предшествовал проекту, выработанному революционной армией самой Англии. Однако королевское одобрение этот конституционный акт получил только при Карле II в 1662 г., когда он и был издан в качестве хартии колонии Коннектикут. Не меньшее значение имеет и хартия колонии Род-Айленд, получившая королевское одобрение в следующем 1663 г. Этими и другими подобными хартиями колониям предоставлялось право выбирать свои собственные палаты депутатов, но подчиненные английскому парламенту. Законодательная деятельность колониальных учреждений была ограничена властью губернаторов и находится под контролем губернаторов, назначаемых королем Англии и ответственных только перед ним. Вообще эти королевские хартии не являются настоящими конституциями; от современных конституционных хартий они отличаются хотя бы уже потому, что колонии не были государствами. Но когда произошло отпадение колоний от Англии, они легко были превращены в настоящие конституционные хартии. Так, хартия Коннектикута уже в 1676 г. была издана в качестве конституции штата Коннектикут, причем произведенные в ней изменения заключались лишь в том, что она была провозглашена от имени народа, а не короля, и вместо назначения губернаторов было установлено их избрание. Точно так же была превращена в конституцию и прежняя королевская хартия штата Род-Айленд.

Отпадение североамериканских колоний от Англии послужило могучим толчком для разработки писаных конституций. Декларация независимости, выработанная на конгрессе, состоявшем из делегатов от всех штатов, и провозглашенная 4 января 1776 г., была первым государственным актом, получившим всемирную известность, в котором был провозглашен принцип, что сам народ должен располагать своими судьбами и организовывать свое государство. Эта идея народовластия положена в основание конституций всех тех государственных образований, которые возникли благодаря отпадению колоний от Англии и превращению их в свободные штаты Северной Америки. Из конституций этих государств особенно большое значение имела конституция штата Виргиния; по времени своего учреждения она даже несколько предупредила декларацию независимости. Не меньшее значение имела и первая федеральная конституция, так как это была конституция, имевшая силу уже не для отдельного небольшого штата, а для громадного государства, обнимавшего все штаты. Сперва, с 1781 г., такой конституцией были так называемые статьи конфедерации, на основании которых заключался вечный союз между 13 штатами, отпавшими от Англии. Но скоро оказалось, что этих статей конфедерации было недостаточно для того, чтобы создать из 13 штатов организованное единство и нечто цельное в государственном отношении. В 1787 г. был созван конгресс в Филадельфии, который выработал конституцию С. – Американских Соединенных Штатов,

155

действующую и поныне; она превратила союз штатов Северной Америки в союзное государство. В Европе тексты этих конституций скоро стали известны, и, получив самое широкое распространение, они оказали особенно сильное влияние на общественное мнение Франции.

Популярность конституционной идеи во Франции обнаружилась в 1788 г. при выборах депутатов в Генеральные Штаты. Во многих наказах […] депутатам предписывалось заняться выработкой конституции. Представители третьего сословия были единодушны в своем стремлении дать конституцию Франции, и потому, как только Генеральные Штаты реорганизовались в Национальное собрание, первым делом его было объявить, что его задача – выработать конституцию. Выработка эта затянулась на довольно продолжительное время, и конституция была утверждена только 3 сентября 1791 г. Это была первая конституция Франции и вообще первая конституция на континенте Европы. В ней впервые в точных определениях закона были выставлены те положения относительно организации и деятельности государства, которые до того образованные люди Европы черпали только из философских сочинений вождей мысли. Поэтому конституция 1791 г. оказала громадное влияние и послужила образцом для целого ряда конституций. Долго она считалась образцовой конституцией, и в ней видели идеал. Во всех государствах, в которых непосредственно после того было приступлено к выработке конституции, основные черты государственного устройства были заимствованы из этой конституции. Таковы были конституции республик Батавской и Гельветической; такова же и монархическая конституция Испании, выработанная кортесами в 1812 г. Основная черта этих конституций, так же как и конституции С. – А. Соединенных Штатов, заключалась в том, что они являлись результатом учредительных прав нации и что в них был провозглашен принцип народного суверенитета. Во французской конституции это было вполне определенно подчеркнуто тем, что хотя эта конституция была органичным законом для конституционной монархии, она не нуждалась в утверждении короля. Она входила в силу без всякого утверждения и сообщалась королю только к сведению, а не для утверждения. Аналогичное постановление было включено и в те статьи ее, которые предусматривали ее изменение. Таким образом, в этой конституции был выражен принцип, что конституция как организационный устав государства есть результат воли народа и что только народ имеет право устанавливать свою конституцию. Этот принцип еще более был подчеркнут в следующей французской конституции, которая должна была организовать уже республиканскую Францию. В знаменитый день 10 августа 1792 г. была низвергнута монархия, а вместе с тем сама собой пала и конституция 3 сентября 1791 г. Тогда был созван учредительный конвент, который выработал сперва чрезвычайно демократическую конституцию, известную под именем конституции 1793 г., но она была отменена раньше, чем вступила в силу. Затем тот же конвент, после ряда переворотов, в измененном своем составе выработал новую конституцию, уже другого характера; это была конституция 1795 г., или так называемая директориальная конституция, которая затем и действовала до переворота, совершенного Наполеоном. Во всех этих конституциях признается, что конституция есть выражение воли народа и что только народ может создавать свою конституцию. Замечательно, что и Наполеон в своих конституциях, которые, правда, сводили конституционные права народа и его свободу к иллюзии, тем не менее удерживал этот принцип и всегда настаивал на том, что он является как консулом, так впоследствии и императором благодаря воле народа и по постановлению народа. Таким образом, понятие конституции первоначально было неразрывно связано с идеей народного суверенитета и учредительных прав народа. Это понятие конституции не могло долго удержаться, так как скоро наступила реакция.

После ниспровержения Наполеона и восстановления прежней монархической власти вместе с прежней династией Бурбонов новый король Людовик XVIII, возвращаясь во Францию, даровал своему народу так называемую Хартию. Эта Хартия 1814 г. вводила совершенно новый конституционный принцип и заключала в себе такие элементы, которые заставляли дать новое определение понятию конституции. Она была первой ок-

156

троированной конституцией, так как являлась не результатом народной воли и учредительных прав нации, а следствием уступок со стороны традиционной монархической власти. Источником ее была монархия; монарх, являвшийся главою государства с незапамятных времен, учреждал ее по своей доброй воле, он дарил ее народу. Таким образом, разница между прежним понятием конституции и новым была громадна. Но эта разница в конце концов сводилась все-таки к вопросу о происхождении конституции, а не к самому важному вопросу о ее существе. По своему существу и октроированная конституция вводила новый принцип государственного устройства. Хотя она была выражением воли абсолютного монарха, но это была последняя его воля как абсолютного монарха. Она была последним актом абсолютной монархии, ею абсолютная монархия упразднялась и устанавливалась монархия конституционная. Следовательно, октроированная конституция подлежала дальнейшим изменениям не иначе, как с согласия народных представителей, выражающих волю народа; только если народные представители принимали решение о поправке или изменении конституции, только в таком случае она подлежала изменению. Однако этот несомненный смысл всякой октроированной конституции был выяснен не сразу, а только после целого ряда исторических событий и главным образом после июльской революции 1830 г. Старшая линия Бурбонов поплатилась даже престолом во Франции из-за того, что короли из этой линии и их правительства стремились придать другой смысл октроированной конституции, сохранявший за королевской властью некоторую долю самостоятельных учредительных прав.

Следующий этап в развитии конституционной идеи был создан движением 1830 – 1831 гг. В 1830 г. июльская революция во Франции привела к падению старшей линии Бурбонов. Хартия Людовика XVIII была пересмотрена и опубликована как пересмотренная хартия представителем новой династии Людовиком Филиппом. Но гораздо большее значение имела конституция Бельгии. Бельгия, объединенная на Венском конгрессе с Голландией в одно королевство, была недовольна своим государственноправовым положением; она стремилась к самобытности и независимости. В 1830 г. вспыхнуло восстание, которое увенчалось успехом и привело к образованию особого Бельгийского государства. Был созван конгресс для выработки конституции, закончивший свои работы в 1831 г. Выработанная им конституция 1831 г. по своим принципам представляет компромисс между первой французской конституцией 1791 г. и дарованной хартией Людовика XVIII 1814 г. С одной стороны, в этой конституции провозглашается, что суверенитет принадлежит нации и что все власти исходят от народа; с другой, эта конституция установила наследственную монархию и, таким образом, передала часть власти на все времена наследственным монархам. Несмотря на этот двойственный характер, или, может быть, благодаря ему бельгийская конституция имела громадное значение, она была особенно удобна как компромисс между принципами монархизма и народовластия. В 1848 г., в эпоху всеобщей революции в Европе, она послужила образцом для целого ряда конституций. Прежде всего, сардинский король даровал своему королевству, состоявшему главным образом из Пьемонта и Сардинии, конституцию, сходную с бельгийской; впоследствии при объединении Италии эта конституция была распространена на все области Италии и действует до сих пор уже как – конституция Итальянского королевства. Но затем принципы бельгийской конституции получили большую популярность в Германии. Они были заимствованы в Пруссии; дарованная конституция Пруссии 1848 г. в значительной мере являлась копией бельгийской конституции. В данный момент в Пруссии действует более аристократически-монархическая конституция 1851 г., так как в эпоху реакции ее дарованная конституция была пересмотрена и изменена соответственно требованиям времени. Такая же конституция была дарована в 1848 г. и Австрии. Наконец, из конституций этой эпохи чрезвычайно важное значение имела конституция, выработанная франкфуртским парламентом, т. е. представителями всего немецкого народа. Конституция эта предназначалась для всей Германии, т. е. ею все германские государства должны были быть объединены в одно союзное государство.

157

Однако наступившая реакция помешала осуществлению этого плана, и сама эта конституция не вступила в силу.

Вшестидесятых и семидесятых годах XIX столетия политические движения опять привели к установлению целого ряда конституций. В Австрии конституция, дарованная

в1848 г., была отменена в 1851 г., и Австрия до 1861 г., т. е. до поражения ее в войне с Италией и Францией, снова превратилась в государство с неограниченной монархией; ныне действующая конституция Австрии состоит из тех конституционных законов, которые были изданы в период 1861-1867 гг. После выхода Австрии из Германского союза и распадения его Пруссия приступила к организации нового Северо-Немецкого союза, который был уже не союзом государств, а союзным государством, и оказался предшественником нынешней Германской империи. Для выработки конституции СевероНемецкого союза был созван учредительный рейхстаг.

[Эволюция порядка изменения конституций]

ВXVIII столетии считалось, что чем больше затруднений создают те условия, которые установлены для изменения конституционных законов и поправок к ним, тем лучше. Тогда достоинство конституционных законов видели в том, чтобы они были возможно более неподвижны и устойчивы. Теперь отношение к этому свойству конституционных законов изменилось, и в чрезмерной неподвижности конституционных законов видят препятствие к реформам и в известных случаях опасность для всего государственного строя.

Соответственно тому взгляду, который господствовал в XVIII столетии на изменение конституции, в выработанной тогда федеральной конституции С. – А. Соединенных Штатов установлены чрезвычайно обременительные формальности для ее изменения или для поправок к ней […].

Не менее затруднительные условия были установлены и в первой французской конституции, утвержденной Национальным Собранием 3 сентября 1791 г. […] Все эти правила устанавливали настолько затруднительные условия для пересмотра этой конституции и поправок к ней, что, весьма вероятно, ни одна поправка никогда не могла бы быть принята. Тем большей иронией судьбы надо признать тот факт, что эта формально столь забронированная и устойчивая конституция не просуществовала даже и одного года.

[…] Особенный интерес для нас представляют те правила, которые установлены для изменения теперь действующих конституций в государствах Западной Европы. Эти правила в высшей степени разнообразны; они то чрезвычайно обременительны, то чрезвычайно легки. Неожиданно очень легкая и несложная форма для изменения конституции установлена в Пруссии, где для того, чтобы какая-нибудь статья конституции была изменена, требуется, чтобы постановление об этом было принято дважды одним и тем же составом народного представительства и только на протяжении двадцати одного дня или трех недель. В Бельгии для того, чтобы конституция была изменена, обе палаты народных представителей должны принять соответственное постановление; в случае принятия такого постановления они распускаются и подлежат переизбранию; только этот переизбранный законодательный корпус может приступить к изменению конституции, причем постановления об изменении конституции должны быть приняты большинством в каждой из палат. В Австрии конституция пересматривается обычным составом народного представительства, но каждое постановление должно быть принято большинством в каждой из палат. В Швеции требуется, чтобы изменение было принято в двух последовательно один за другим избранных законодательных собраниях. Чрезвычайно важные правила для изменения конституции установлены в Швейцарии; они соответствуют демократическому характеру всего швейцарского государственного строя. Изменения швейцарской федеральной конституции принимаются обеими палатами народных представителей так же, как изменение всякого обыкновенного закона. Но всякое изменение конституции должно быть обязательно утверждено прямым голосованием народа, между тем как для издания обыкновенного закона такое прямое народное утверждение не обязательно, а только факультативно, т. е. в известных случаях оно может быть потребо-

158

вано самими гражданами. Таким образом, швейцарская конституция может быть изменена только с согласия большинства швейцарских граждан, обладающих правом подачи голоса, и с согласия большинства кантонов, т. е. по крайней мере 11-12 Кантонов из 22- х. Кроме того, в Швейцарии существует чрезвычайно важное демократическое учреждение, установленное только для конституционных законов, именно народная законодательная инициатива, которая заключается в том, что изменения конституционных законов могут быть предложены самими швейцарскими гражданами; для этого 50 000 граждан должны подписаться под требованием изменения тех или иных статей конституции или издания нового конституционного закона […].

Очень затруднительные условия для изменения конституционных законов сохранились в одной из наиболее старых конституций, именно в конституции Норвегии 1814 г.

[…]

В Германской империи установлен чрезвычайно своеобразный способ изменения конституции, который, с одной стороны, соответствует федеративному строю ее, а с другой, тому, что руководящее значение в ней имеют монархи 22 монархических государств и сенаты трех аристократических республик: Гамбурга, Бремена и Любека, составляющих Германскую империю. Он заключается в том, что изменение принимается рейхстагом на таких же общих основаниях, т. е. простым большинством, как и изменение всякого обыкновенного закона; но в то время как изменение обыкновенных законов принимается или отвергается простым большинством и в Союзном Совете, состоящем из представителей правительств всех государств, составляющих Германскую империю, изменение конституционных законов считается отклоненным, если против него высказывается 14 голосов.

[…]В современной Франции конституцией третьей республики установлена тоже своеобразная форма для ее изменения. Для него требуется, чтобы постановления об изменении конституции были предварительно приняты каждой палатой в отдельности; затем обе палаты соединяются в одну общую палату, которая называется Национальным Собранием, которое заседает не в Париже, а в Версале и является органом пересмотра. Национальное Собрание путем обыкновенного большинства всех числящихся в нем членов принимает окончательное решение о той или другой поправке к конституции.

Особняком стоит Италия. В статуте, или конституции, Италии нет никаких п о- становлений для изменения конституции. Но в широких слоях итальянского общества распространено убеждение, что пересмотр конституции в Италии не может быть произведен тем же составом народного представительства, в котором возник вопрос

опересмотре.

[…]Особые правила для изменения конституции могут быть установлены только там, где существуют писанные конституции, или конституции в формальном смысле. Напротив, в тех государствах, где действует неписанная конституция, как, например, в Англии и Венгрии, таких правил не может существовать […].

Установление особых правовых норм для изменения конституций, связанное с существованием писанных и неписанных конституций, приводит к различению двух типов конституций – гибких и негибких, изменчивых и устойчивых. Примером наименее гибкой конституции может служить конституция С. – А. Соединенных Штатов и отчасти Норвегии. Наиболее гибкие и наименее устойчивые конституции существуют, конечно, в тех государствах, где нет писанных конституций, т. е. в Англии и Венгрии. Затем следуют конституции тех государств, в которых правила для изменения конституции чрезвычайно просты и необременительны, как, например, конституции Пруссии и Италии. Теоретики государственного права указывают на то, что чрезмерная устойчивость конституции, неподатливость ее, негибкость может быть очень опасной не только для самой конституции, но и для всего государственного строя […].

Тем не менее, умеренные гарантии устойчивости конституции являются, несомненно, разумным учреждением. Они обеспечивают прочность государственного строя и охраняют меньшинство от произвола часто случайного большинства, которое бывает

159

склонно деспотически распоряжаться судьбами всего государства.

[…] Очень затруднительные условия для изменения конституционных законов сохранились в одной из наиболее старых конституций, именно в конституции Норвегии 1814 г. По этой конституции требуется, чтобы изменения были приняты в двух последовательно, одно за другим избранных собраниях народных представителей, и во второй раз притом большинством двух третей голосов. Чрезвычайно важно, что закон устанавливает безусловные ограничения, на основании которых изменения могут касаться только деталей конституции, но не могут изменять ее основных принципов. Это правило и придает норвежской конституции формально характер особенно устойчивый и неподвижный. Но действительное развитие этой конституции совсем не соответствовало ее формальному характеру. Определять, что является деталью, а что основными принципами, могло только, с одной стороны, правительство, а с другой, народное представительство. Правительство толковало это ограничение в возможно более широком смысле, а народное представительство в самом узком, и побеждало последнее. В конце концов это ограничение не помешало народному представительству принять постановление об отделении Норвегии от Швеции, ставить этот вопрос на непосредственное голосование народа, хотя оно не предусмотрено конституцией, и даже решать вопрос, оставаться ли Норвегии и дальше монархией или превратиться в республику.

ВГерманской империи установлен чрезвычайно своеобразный способ изменения конституции, который, с одной стороны, соответствует федеративному строю ее, а с другой, тому, что руководящее значение в ней имеют монархи 22 монархических государств и сенаты трех аристократических республик: Гамбурга, Бремена и Любека, составляющих Германскую империю. Он заключается в том, что изменение принимается рейхстагом на таких же общих основаниях, т. е. простым большинством, как и изменение всякого обыкновенного закона; но в то время как изменение обыкновенных законов принимается или отвергается простым большинством и в Союзном Совете, состоящем из представителей правительств всех государств, составляющих Германскую империю, изменение конституционных законов считается отклоненным, если против него высказывается 14 голосов. Союзный Совет Германской империи состоит из 58 членов, причем голоса этих членов распределяются неравномерно между различными государствами, именно Пруссия имеет 17 голосов, Бавария – 6, два остальных королевства – Саксония и Вюртемберг по 4, два великих герцогства – Баден и Гессен по 3, затем два других герцогства – Мекленбург – Шверин и Брауншвейг по 2, а все остальные государства по одному. 14 голосов установлено потому, что при таком условии 17 голосов Пруссии вполне достаточно для того, чтобы отклонить какое бы то ни было изменение конституции, так же точно для этого достаточно соединенных голосов трех остальных королевств

–Баварии, Саксонии и Вюртемберга, четырех южно-германских государств – Баварии, Вюртемберга, Бадена и Гессена и, наконец, всех мелких государств, обладающих только одним голосом. Таким образом, этой системой гарантировано правительству каждого государства известное влияние на изменение конституции.

Всовременной Франции конституцией третьей республики установлена тоже своеобразная форма для ее изменения. Для него требуется, чтобы постановления об изменении конституции были предварительно приняты каждой палатой в отдельности; затем обе палаты соединяются в одну общую палату, которая называется Национальным Собранием, которое заседает не в Париже, а в Версале и является органом пересмотра. Национальное Собрание путем обыкновенного большинства всех числящихся в нем членов принимает окончательное решение о той или другой поправке к конституции. Особняком стоит Италия. В статуте, или конституции, Италии нет никаких постановлений для изменения конституции. Но в широких слоях итальянского общества распространено убеждение, что пересмотр конституции в Италии не может быть произведен тем же составом народного представительства, в котором возник вопрос о пересмотре. Таким образом, согласно этому убеждению, если предложение о пересмотре принято в Италии собранием народных представителей, то оно должно быть распущено, и только

160

после нового избрания собрание народных представителей может приступить к действительному пересмотру конституции. Однако здесь может быть поставлен вопрос, превратилось ли это требование уже в норму обычного права, или же оно является лишь господствующим убеждением; одни теоретики государственного права признают за ним характер нормы права, другие же отрицают.

Особые правила для изменения конституции могут быть установлены только там, где существуют писанные конституции, или конституции в формальном смысле. Напротив, в тех государствах, где действует неписанная конституция, как, например, в Англии и Венгрии, таких правил не может существовать. Действительно, в Англии и Венгрии все законы, как обыкновенные, так и конституционные, изменяются совершенно одинаковым порядком. Это, однако, не значит, что английский или венгерский парламент могут изменять произвольно какие угодно из действующих государственно-правовых норм. Наоборот, несомненно, и в Англии, и в Венгрии известные принципы государственного устройства и государственного правопорядка признаются ненарушимыми.

Установление особых правовых норм для изменения конституций, связанное с существованием писаных и неписаных конституций, приводит к различению двух типов конституций – гибких и негибких, изменчивых и устойчивых. Примером наименее гибкой конституции может служить конституция С. – А. Соединенных Штатов и отчасти Норвегии. Наиболее гибкие и наименее устойчивые конституции существуют, конечно, в тех государствах, где нет писанных конституций, т. е. в Англии и Венгрии. Затем следуют конституции тех государств, в которых правила для изменения конституции чрезвычайно просты и необременительны, как, например, конституции Пруссии и Италии. Теоретики государственного права указывают на то, что чрезмерная устойчивость конституции, неподатливость ее, негибкость может быть очень опасной не только для самой конституции, но и для всего государственного строя. Особенно Брайс в сочинении «Американская республика» и Дайси в книге «Основы государственного права Англии» останавливаются на преимуществах того или другого типа конституций и определенно высказываются в пользу гибкой и изменчивой конституции. Исторические факты, несомненно, подтверждают, что неподвижность конституции может быть сопряжена с известной опасностью.

Из конституционной истории Франции, особенно из истории ее революций и государственных переворотов можно привести целый ряд доказательств этого положения. Ярким подтверждением его может служить и война между северными и южными штатами в Северной Америке в начале шестидесятых годов XIX столетия. Наконец, в самое недавнее время на один государственный переворот, именно на отделение Норвегии от Швеции, повлияла также неподатливость норвежской конституции. Народное представительство Норвегии – стортинг – стремилось провести известные реформы, но король Швеции, являвшийся и норвежским королем, утверждал, что эти реформы не могут быть проведены, так как они противоречат конституции. Спор перешел в конституционный конфликт, и, наконец, стортинг объявил шведского короля низложенным, после чего и произошло расторжение шведско-норвежской унии.

Тем не менее умеренные гарантии устойчивости конституции являются, несомненно, разумным учреждением. Они обеспечивают прочность государственного строя и охраняют меньшинство от произвола часто случайного большинства, которое бывает склонно деспотически распоряжаться судьбами всего государства.

Чрезвычайно важное значение имеют те формы, которые применяются при изменении старых или издании новых конституционных законов. Формы эти очень различны: конституции могут быть пересмотрены или целиком, или частично; при частичном изменении конституции, т. е. при издании лишь некоторых новых конституционных законов, новые статьи могут или занять место старых, или составить приложение к конституции, или же, наконец, быть изданными в качестве отдельных законов, формально не связанных с конституционной хартией. В различных государствах применяются различные из этих форм, причем в некоторых государствах в одних случаях прибегают к одним