Смита, поскольку определение цены одного товара отправляет не к определенному обмену (между трудом и капиталом), а к характеристике производства, которая может быть определена независимо от цен. Одновременно труд обеспечивает принцип определения меновой ценности, поскольку позволяет измерить большие или меньшие затраты на производство товаров, что по определению управляет их обменом1.

2.2. Труд прямой и косвенный

То, что меновая ценность товара равна количеству труда, затраченного на его производство, мы встречаем уже у Смита; однако, это касается, согласно Смиту, только “грубого и примитивного” общества, в котором количество труда, полученное в распоряжение за товар, равно количеству труда, затраченного на производство товара. После возникновения накопления капиталов и земельной собственности эти две величины становятся различными и только труд, полученный в распоряжение, остается мерой меновой ценности. Следует ли считать, как Рикардо, что эти два элемента не оказывают никакого воздействия на меновую ценность, поскольку в любом обществе именно затраченный на производство товаров труд является принципом, определяющим ценность? Ответ различен для каждого из двух элементов.

Частная собственность на землю порождает, как и у Смита, ренту; но она не является “составной частью” цены товаров. Переняв в этом вопросе идеи Андерсона и Мальтуса, Рикардо фактически полагает, что рента имеет не абсолютный характер, связанный с

1 Рикардо осознает проблемы, возникающие при измерении затраченного на производство товаров труда, из-за его неоднородности. Он предлагает взвешивать каждый тип труда по его положению в шкале затрат, которая предполагается заданной на длительный срок. Это не восстанавливает логическую замкнутость аргументации А. Смита, поскольку не приводит к фиксации уровня заработной платы.

монополией на землю, а дифференциальный, связанный с различным плодородием земель.

Однако сельскохозяйственный продукт например, центнер пшеницы может иметь только одну естественную цену, к которой тяготеет единая цена на рынке; эта цена обязательно устанавливается в соответствии с количеством труда, необходимого для производства центнера пшеницы на наименее плодородном (из используемых) участке, поскольку в противном случае производство на этом участке земли приводило бы к убыткам и было бы прекращено. На других, более плодородных участках, количество труда на производство центнера пшеницы будет по определению меньше; но тем не менее цена, полученная от его продажи будет та же. На этом участке земли возникает, таким образом, разница, которая постоянно присваивается его владельцем в форме ренты. Можно констатировать:

•что норма ренты меняется в зависимости от земли

•что наименее плодородная земля не приносит ренты

•что цена товара, определенная на этой земле, не включает ренту.

Следующий пример иллюстрирует эту теорию дифференциальной ренты. Пусть имеется три земельных участка 1, 2 и 3 с разным плодородием, но на которых производится одинаковое количество пшеницы (b). Из-за различия в плодородии производительность труда на земельном участке 1 выше, чем на участке 2, а на участке 2 выше чем на участке 3. Если lb

количество труда, затрачиваемое на производство одной тонны пшеницы, то сделанные выше предположения о плодородии

участков означают, что lb1 < lb2 < lb3 . Конкуренция на рынке пшеницы приводит к установлению ее единой меновой ценности νb , которая,

естественно, определяется издержками на менее плодородном участке земли; в противном случае производство на нем было бы

убыточным и прекратилось. Как следствие, νb = lb3 . Измеренная в единицах труда рента, получаемая с каждого участка земли, равна

разности между ценой продажи и ценой производства на нем.

Т1 > T 2 > T 3 = 0 .

Таким образом, рента есть следствие, а не причина цены: “Не потому хлеб дорог, что платится рента, а рента платится потому, что хлеб дорог” (поскольку цена хлеба определяется издержками его получения на наименее плодородной земле). Закрепление земли в собственность, давшее начало дифференциальной ренте, не оказывает никакого эффекта на цену товаров:

“...сравнительная ценность сырых материалов повышается потому, что на производство последней добытой доли их затрачивается больше труда, а не потому, что землевладельцу уплачивается рента. Ценность хлеба регулируется количеством труда, затраченного на производство его на земле того качества или с той долей капитала, при которых не платят ренты. Не потому хлеб дорог, что платится рента, а рента платится потому, что хлеб дорог. Справедливо поэтому было замечено, что цена хлеба нисколько не понизилась бы, если бы даже землевладельцы отказались от всей своей ренты” (53, т 1., стр. 70-71).

Что же теперь получается с накоплением капитала, являющимся, согласно Смиту, другой причиной различия между трудом, затраченным на производство товаров, и трудом, получаемым в распоряжение? Оно порождает прибыль, которая для Рикардо, как и для Смита, является составной частью цены товара. Тем не менее, это не ставит под сомнение по крайней мере в данный момент теорию ценности, как затраченного на производство товаров труда. Почему?

Согласно Рикардо, не следует делать различия между “цивилизованными и процветающими народами” и “грубым и примитивным обществом” с этой точки зрения, поскольку и те и другие уже знакомы с капиталом:

“Даже в том первобытном состоянии общества, на которое указывает Адам Смит, охотнику нужен для его промысла некоторый капитал, хотя возможно созданный и накопленный им же самим. Без какого-либо оружия нельзя убить ни бобра, ни оленя, и поэтому ценность этих животных регулируется не только временем и трудом, необходимыми, чтобы убить их, но и временем и трудом, необходимыми для снабжения охотника капиталом — оружием, с помощью которого их убивают” (23, т 1, стр. 42).

Значит, одно и то же правило позволяет определить меновую ценность в любом обществе и оно заключается в учете прямого труда, затраченного на производство товара (рабочими, которые его производят), и косвенного труда, который он содержит (т.е. труда, затраченного производителями использованных в этом производстве средств производства, который переносится на товар, когда эти средства потребляются в процессе производства):

“...меновая ценность произведенных товаров пропорциональна труду, затраченному на их производство; не только на непосредственное производство, но и на изготовление орудий и машин, требующихся для того вида труда, при котором они применяются” (24, т. 1, стр. 43).

Накопление капитала воздействует, таким образом, на цены товаров; в то же время это не только не опровергает, но даже обобщает их определение через затраченный на производство товаров труд.

Такое рассмотрение капитала имеет важные последствия. Оно позволяет определить капитал безо всяких ссылок на прибыль, как цену некоторого количества средств производства. Такое “овеществление” капитала (т.е. его приравнивание к вещам) имеет многочисленные последствия с различным идеологическим значением:

•Капитал это продукт труда, даже если это и труд прошедший. Это может привести как к идее о том, что капиталисты владеют капиталом сегодня потому, что они его произвели вчера, так и к другой идее, что это владение является результатом ограбления истинных производителей капитала. В любом случае капитал является условием производства столь же естественным, как и труд, поскольку он является продуктом труда (это не означает, в то же время, что он является, как у маржиналистов, “фактором производства”; то, что он является продуктом, означает прямо противоположное).

•Капитал не возникает как результат общественных отношений между индивидуумами (капиталистами и рабочими), поскольку он определен без всяких ссылок на специфический доход и без какой-либо связи с наемным трудом. Идея обмена между капиталом и заработной платой не может больше возникнуть.

•Эта концепция капитала как цены некоторого количества средств производства согласуется с определением заработной платы как цены некоторого количества средств существования и устраняет различие между авансом в форме средств производства и авансом в форме заработной платы. В обоих случаях мы имеем блага, авансированные капиталистом в производство, оно возникает не просто как результат вложения капитала в оплату наемного труда, но авансирования капитала в форме средств производства и