“К тому же большинство людей лучше понимает, что означает определенное количество какого-нибудь товара, чем определенное количество труда. Первое представляет собою осязательный предмет, тогда как второе — абстрактное понятие, которое хотя и может быть объяснено, но не отличается такою простотою и очевидностью” (101, 39).
•труд, который лежит в основе меновой ценности данного товара — это не тот труд, который служит для его производства, а тот, который этот товар приобретает на рынке. И мы увидим, что они различаются количественно.
3.2.Мера меновой ценности
Здесь возникает трудность, с которой мы встретимся у Рикардо: вопрос о мериле меновой ценности. Когда мы рассматриваем товары
впроцессе обмена, единственное, что существенно — это учитывать их меновые ценности. Конечно, хорошо знать, что эти ценности происходят от труда, который за эти товары можно получить в свое распоряжение (а не от их полезности, например). Но ничто не заставляет прибегать к этому “абстрактному понятию”, чтобы измерить эти ценности, в то время как привычное средство измерения — это деньги. На практике при обмене используются выражения типа: “килограмм мяса стоит x франков” (а не “y единиц труда”), и деньги представляются адекватной мерой меновой ценности.
Вопрос о ее определении может быть поставлен таким образом:
всилу каких обстоятельств товар стоит больше или стоит меньше? Это, как мы указали, не технический вопрос. Важность его определяется тем, что меновая ценность — это выражение экономических отношений индивидуумов в обществе. Поскольку она принимает форму числа, мы должны эту ценность учитывать со строгостью и точностью, свойственной любой количественной мере. Известно, что если мы хотим измерить расстояние, мы должны иметь единицу измерения, например, метр, длина которого определена и
неизменна; точно также, если мы хотим количественно изучать общество — то, чем занимается политическая экономия — нам требуется определенная и неизменная мера меновой ценности.
Трудность возникает из-за того, что поскольку меновая ценность товара проявляется только в обмене, мы можем ее измерить только с помощью другой меновой ценности. Таким образом, стоит вопрос: существует ли товар, меновая ценность которого достаточно определена и неизменна, чтобы служить эталоном для других меновых ценностей?
Деньги, согласно Смиту, не могут играть эту роль; это всегда произведенный товар — в случае золота или серебра — или определяемый им, в случае выпуска конвертируемых бумажных денег. Как и для любого другого более обычного товара, его ценность, как показывают исторические наблюдения, изменяется:
“Однако, подобно всем другим товарам, золото и серебро меняются в своей ценности: они бывают то дешевле, то дороже, их то легче, то труднее купить. Количество труда, которое можно получить в свое распоряжение или купить на определенное количество этих металлов, или количество других товаров, которое можно выменять на них, всегда находится в зависимости от обилия или скудости разрабатываемых в данное время рудников” (101-102, 39-40).
Поэтому, если выражать меновую ценность в терминах денег, то мы столкнемся с теми же трудностями, как и при измерении расстояния с помощью метра с переменной длиной: мы никогда не узнаем, приводит ли к изменению номинальной цены изменение ценности товара или ценности денег. Труд же по причине его особых свойств, напротив, представляет собой нужную нам неизменную меру:
“...во все времена и во всех местах одинаковые количества труда имели всегда одинаковую ценность для рабочего. При обычном состоянии своего здоровья, силы и способностей, при обычной степени искусства и ловкости он всегда должен пожертвовать той же самой долей своего досуга, своей свободы и спокойствия. Цена, которую он уплачивает, всегда остается неизменной, каково бы ни было количество товаров, которое он получает в обмен за свой труд. Правда, он может иногда купить большее количество этих товаров, иногда меньшее, но в данном случае изменяется ценность этих товаров, а не ценность труда, на который они покупаются” (102, 40).
Эта неизменная ценность труда, когда ценности других товаров подвержены изменениям, фактически является их единственной строгой мерой; определение меновой ценности товара относится, таким образом, к тому, что Смит называет реальной ценой в отличии от денежной (или номинальной) цены:
“Таким образом, один лишь труд, ценность которого никогда не меняется, является единственным и действительным мерилом, при помощи которого во все времена и во всех местах можно было расценивать и сравнивать ценность всех товаров. Именно труд составляет их действительную цену, а деньги составляют лишь их номинальную цену” (102, 40).
3.3. Определение меновой ценности
Уточнив, в каких единицах измеряется меновая ценность, можно исследовать то, чем определяется меновая ценность товара. Это приводит нас к вопросу: почему за один товар можно приобрести в распоряжение больше труда, а за другой — меньше.
Представим себе “дикий народ — охотников и рыболовов” или, согласно другому выражению Смита, общество “первобытное и
малоразвитое”*. Пусть в таком обществе работник получает полностью все, что он производит. Пусть, например, охотник на оленей затрачивает день, чтобы убить двух оленей и в конце дня он располагает полностью продуктом своего труда. Если он продаст этих оленей другому человеку, то этот человек получит тем самым продукт одного дня работы нашего охотника, т.е. закажет его в обмен на предоставление благ, на получение которых он сам затратил один день работы (например, одного бобра). Обмен двух оленей на одного бобра означает лишь тот факт, что мера ценности и того и другого равна одному дню труда. Можно заметить, что в этом случае меновая ценность товара (=количество труда, которое за него можно получить, в данном случае один день) совпадает с количеством труда, которое необходимо, чтобы его произвести, и называется трудом, вложенным в товар:
“При таком положении вещей весь продукт труда принадлежит работнику, и количество труда, обыкновенно затрачиваемого на приобретение или производство какого-нибудь товара, представляет собою единственное условие, определяющее количество труда, которое может быть куплено, приобретено в распоряжение или обменено на него” (118, 50).
Следовательно, можно написать:
ценность 2 оленей = ценность 1 бобра = 1 день труда (приобретенного в распоряжение и вложенного)
Предположим теперь, что некоторые индивидуумы “накапливают капиталы”, т.е. располагают “материалами и средствами существования”, необходимыми для производства, в то время как другие этого лишены. Тогда первые авансируют вторым то, что им необходимо во время работы, и становятся сразу же их хозяевами, поскольку при этом возникает зависимость. Например,
* Другой вариант перевода — “раннее и примитивное“ (прим. ред.)
хозяин дает охотнику на оленей аванс в виде пищи, которую тот будет потреблять во время охоты. В конце дня охотник должен вернуть эквивалентное количество пищи, что восстановит аванс его хозяина; но, кроме того, он потребует часть продукта в качестве оплаты за этот аванс. Предположим, что он потребует одного из двух убитых оленей; у охотника останется лишь один олень, которого он продаст на рынке. Приобретая его, покупатель приобретает в распоряжение, как и в первом случае, один день труда (но теперь он является мерой ценности одного оленя, а не двух); но в то же время, если посмотреть на время, необходимое, чтобы убить его (т.е. произвести), можно констатировать, что оно составляет лишь половину дня (поскольку охотник убивает двух оленей за день):
“При таком положении вещей работнику не всегда принадлежит весь продукт его труда. В большинстве случаев он должен делить его с владельцем капитала, который нанимает его. В таком случае количество труда, обычно затрачиваемого на приобретение или производство какого-либо товара, не является единственным условием для определения количества труда, которое может быть куплено или получено в обмен на него. Очевидно, что добавочное количество приходится на долю прибыли с капитала, авансированного на заработную плату и доставившего сырой материал для рабочего” (119, 52).
Мы должны поэтому написать:
ценность оленя = 1 день труда (приобретенного в распоряжение) Мы можем сделать также два вытекающих отсюда замечания:
•меновая ценность оленя удвоилась при переходе от первой ситуации ко второй, поскольку теперь прибыль хозяина должна быть добавлена к оплате работника; и наоборот, прибыль “удерживается” из ценности продукта труда;
•количество труда, приобретенного в распоряжение за одного оленя, которое определяет меновую ценность оленя,
превышает теперь количество труда, вложенное в его производство, и эта разница равна прибыли.
Как только появляется частная собственность на землю, наш охотник зависит не только от хозяина, который авансирует “продовольствие и материалы”, но также от владельца земли, на которой он охотится. Охотник будет обязан “удержать” из своего продукта еще одну часть, которую землевладелец потребует в качестве ренты.
Такую ситуацию мы встречаем у “наций цивилизованных и развивающихся”, с тех пор как было введено частное землевладение и накопление капитала. С одной лишь разницей: продукция больше не делится в натуре между работником, хозяином и землевладельцем; это ее цена распределяется между работником (в форме цены труда: заработной платы), капиталистом (в форме платы за капитал: прибыли) и землевладельцем (в форме арендной платы за землю: ренты). Мы имеем, таким образом
Реальная цена товара (= количеству труда, которое за него можно получить) = заработная плата + прибыль + рента
Вот какой вывод делает Смит:
“Во всяком обществе цена каждого товара в конечном счете сводится к одной из этих [трех] основных частей или ко всем им, а в каждом развитом обществе все эти три составные части в большей или меньшей мере входят в цену громадного большинства товаров”
(120, 52).
Определение меновой ценности товара требует поэтому определения ее “составных частей”; или, говоря другими словами:
теория цены зависит от теории распределения доходов.