История международных отношений 1918-1999 гг. - Ди Нольфо, Эннио

трудности после окончания войны, до 1956 г. решалась проблема содержания так называемого пролетарского интернационал изма, который мог бы стать основой для проведения политическог о курса, отличавшегося от указаний Москвы. Советская систем а основывалась на том, что существуют враги, над которыми на до одержать победу. Холодная война приобрела тотальный хара ктер, не оставляя «серых зон». Нейтрализм и деколонизация, напр отив, создавали бесчисленное множество «серых зон».

Сначала Советы, занятые борьбой за наследство Сталина, не проявили интереса к происходившим международным переме - нам. Но захватив власть, группа под руководством Хрущева, в которую входили маршал Николай Булганин, ставший после Маленкова председателем Совета министров, первый заместит ель председателя Совета министров Анастас Микоян, министры и ностранных дел Дмитрий Шепилов и Андрей Громыко (с 1957 г.), быстро поняла, какие новые возможности открывались в связ и с изменениями в международных отношениях. Освободившись о т необходимости совмещать международную деятельность с п ривлечением идеологических союзников, Хрущев, Булганин и их сторонники поняли, что настало время традиционной диплом а- тии, и оценили ее возможности: личные контакты, политическ ие компромиссы, общие обязательства, обещания солидарных де й- ствий. Другими словами, не обремененные идеологией в отно шениях с внешним миром, они впервые развернули дипломатичес - кую деятельность, которая позволила превратить Советски й Союз

âсубъект международной жизни, представленный во всех рег ионах мира.

Таким образом, и советские руководители приспосабливали сь к переменам, к политике сосуществования-соперничества, бо ролись за превосходство в ракетно-ядерной области, стремили сь экспортировать советскую модель в другие страны мира. Они пы тались подорвать влияние рыночной экономики и доказывали, ч то

âсостоянии сменить в идеологическом и экономическом пла не Соединенные Штаты и старые колониальные державы и при этом не вынашивали тайных замыслов неокапиталистическо го характера (т.е. не были намерены расширять свое влияние).

Подобное мировосприятие господствовало в годы руководс тва страной Хрущевым, оптимизм и энтузиазм которого столкнул ись с реальными возможностями и ресурсами, но превалировала в ера

âпобеду, несмотря на несоответствие использовавшихся ср едств. Внешняя политика Хрущева была переплетением противореч ий: он был готов бросить открытый вызов Соединенным Штатам и западным державам в ядерной области или в кризисных точка х,

996 Часть 4. Биполярная система: разрядка напряженности...

существовавших в мире, в то же время он был склонен принять или даже предложить диалог, так как видел возможности нач ать процесс реальной разрядки между сверхдержавами. Одновре менно сосуществовали соперничество и диалог. Итак, во внешне й политике Хрущева существовала кажущаяся антиномия, кото рую необходимо учитывать, чтобы понять резкие и неожиданные д ействия советского лидера и столь же внезапные отступления : диалог и столкновение, присутствовавшие одновременно, не сле дует объяснять только характером личности Хрущева, который, ко неч- но, был импульсивным и необычным политиком, но он был также достаточно дальновидным деятелем, рассчитывавшим резул ьтаты предпринятых действий.

Кажущаяся противоречивость политической деятельности Хрущева объясняется положением внутри страны и ситуацие й на международной арене, в контексте которых он строил свою в нешнюю политику. Дипломатическая инициатива, предпринятая и м в 1955 г. в отношении Египта и Югославии, ясно продемонстрирова - ла, каких результатов можно добиться благодаря гибкой пол итике. Но Суэцкий кризис и десталинизация 1956 г. со всей очевидност ью показали, что существовала связь между прочностью советс кого блока и свободой маневра в международных отношениях.

Политика десталинизации и модернизации новых советских руководителей привела к тому, что Советский Союз стал спо собен ответить на вызов Запада и даже превзошел Соединенные Штаты в области технологии, где всегда отмечалось америка нское преимущество, но это требовало мирного периода, свободы м а- невра и перспективы на достаточно длительное время. Было также необходимо некоторое ослабление напряженности как в о тношениях с Соединенными Штатами и Западной Европой, так в отношениях внутри советского блока после потрясшего его в 1956 г. кризиса. Только однородный и умиротворенный блок мог сопе р- ничать с противниками, не опасаясь за собственную сплочен - ность. Другими словами, сосуществование-соперничество бы ло возможно только при условии прочности советского блока. Н а- против, любые внутриблоковые разногласия затрудняли Хрущеву задачу предстать за рубежом соперником, вызывающим довер ие. Сплоченность означала разрядку, раскол означал дипломат ические трения.

Но все же у Хрущева почти всегда существовала оппозиция, что приводило к острым кризисам, как, например, в 1957 г., когда Молотов был отстранен от власти. В периоды относительн ого внутреннего спокойствия Хрущев мог позволить себе проде монстрировать за пределами блока склонность к разрядке. В пе риоды

обостренной полемики политика разрядки уступала место н апряженности и столкновениям. Прямой зависимости между двумя сторонами одной медали не было, но только так можно объяснить перепады в дипломатии Хрущева. Двуликая дипломатия могла продемонстрировать склонность к многообещающему диалогу и сразу же начать резкую и жаркую полемику.

В октябре 1957 г. польский министр иностранных дел Адам Рапацкий вновь выступил с планом создания безъядерной зо ны в Германии, Польше и Чехословакии, который Советы немедленн о поддержали и сделали своим. Параллельно, несмотря на чере дование разных этапов, продолжались переговоры о возможнос ти подписания соглашения о прекращении ядерных испытаний; в апреле 1959 г. вице-президент Никсон нанес демонстративный дружественный визит и посетил Московскую ярмарку; в мае в Женеве проходила встреча министров иностранных дел четы рех великих держав. Некоторое время спустя Хрущева пригласил и посетить Соединенные Штаты, и в сентябре 1959 г. он совершил десятидневную поездку по Америке, которая вызвала против оре- чивые отклики. Визит Хрущева в США завершился двухдневной встречей в Кэмп-Дэвиде, в Вирджинии, во время которой он договорился с Эйзенхауэром о проведении встречи в верхах, к оторая должна была состояться на следующий год в Париже.

После шумного фиаско несостоявшегося саммита в Париже в мае 1960 г., Хрущев встретился с Кеннеди в Вене в июне 1961 г. для свободного обмена мнениями. Встреча не имела практиче с- ких результатов, но была полезна для обоих политиков, поск ольку позволила Кеннеди лучше узнать динамичного Хрущева. Во время встречи из-за очевидной неопытности Кеннеди Хрущев у удалось добиться существенного поворота в вопросе о Берл ине: советский лидер одержал верх над американским президент ом и воспрепятствовал стремлениям к атомному вооружению Фед еративной Республики Германии. Встреча отражала готовность рассмотреть возможность переговоров о разрядке напряженно сти на высшем уровне, а не только периодически обсуждать в разли чных комиссиях Организации Объединенных Наций оттенки измен е- ний определенных позиций в проблеме разоружения.

К диаметрально противоположным результатам привело соперничество, порой весьма острое, в связи с утратой Западо м влияния на Ближнем и Среднем Востоке, а также деколонизац и- ей в Африке. Выявилось открытое стремление вернуться к ев ропейским проблемам, что создавало впечатление иллюзорнос ти стабилизации, достигнутой в 1955 г., и вызывало опасения, что правительство Москвы намерено подготовиться к новой фаз е

998 Часть 4. Биполярная система: разрядка напряженности...

столкновений в сердце Европы. Возникло беспокойство из-за поддержки, оказанной Советами кубинским революционерам до победы Кастро в 1959 г., и в дальнейшем союза, заключенного в 1960 г. между Кастро и Советами, еще более опасного для американских интересов в связи с распространением влияния кас тризма в обширных регионах Латинской Америки. Особую тревогу вызвали события осени 1962 г., когда Советы попытались устано - вить на Карибском острове свои ракеты среднего радиуса де й- ствия, которые были бы нацелены на американскую территори ю. Эта двуликость может быть объяснена переходным этапом в системе международных отношений, который был отмечен выр а- боткой правил мирного сосуществования в биполярной стру ктуре, ставшей более сложной в связи с разнообразием ситуаций,

складывавшихся внутри блоков.

С первых шагов разрядки сначала Маленков, а затем Хрущев столкнулись с оппозицией не только внутри страны, но и дру гих стран советского блока. Среди них была Албания, которая за нимала стратегически важное положение, но ее политическая и золированность привела к тому, что она не оказывала существен ного влияния на выбор Советами курса в международных отношени ях. Напротив, большое значение имела позиция Народного Китая, который после захвата власти коммунистическим правител ьством и после войны в Корее переживал один из наиболее трудных э тапов. Он находился в состоянии противоборства с Соединенны ми Штатами, которые поддерживали националистическое прави тельство, укрывшееся на Тайване, и требовали от всех своих союз ников рассматривать его как единственное законное китайск ое правительство, что ставило в затруднительное положение новы е государства, выразившие намерение признать правительство Пе кина. В сердце Европы происходило то же, что и на Дальнем Востоке: признание существования Германской Демократическ ой Республики, само по себе воспринималось как проявление враждебности к Федеративной Республикой Германии. Уже само эт о сходство было красноречивым, так как ассоциировалось по а налогии с первой фазой войны в Корее. Кроме того, правительст во Пекина, действительно, должно было утвердить свой контрол ь над всей страной (включая Тибет) и показать, что оно в состояни и добиться прогресса в экономике — это было одним из выигры шных

аргументов Мао.

Подобные задачи требовали экономических ресурсов и воор у- жений. Частично ресурсы можно было выжать из китайского н а- рода, которого с помощью утопичных лозунгов побуждали вкл ю- читься в качестве дешевой рабочей силы в проект модерниза ции

сельского хозяйства (значение и реальную эффективность к оторого никогда не разъясняли) и в создание автономной промышл енной инфраструктуры. Китайцы рассчитывали получить эконо ми- ческую и военную помощь из-за рубежа, чтобы противостоять давлению США и угрозе контрреволюции, исходившей с Тайваня. В таком контексте то, что националисты Чан Кайши удержи - вали под своим контролем два острова (Куэмой и Мацзу), расп о- ложенных вблизи континентального побережья, воспринима лось в Пекине как демонстрация постоянной угрозы. С 1954 г. КНР регулярно обстреливала эти острова. Националисты также н амеревались сохранить свой контроль над островами Дачен, котор ые находятся в 300 км от Тайваня, но в начале 1955 г. коммунисты предприняли штурм и заняли их. Присутствие националистов на о строве Тайвань расценивалось в КНР как перманентная опасность, в связи с чем Мао Цзедун требовал от СССР полной солидарнос ти.

Эта солидарность не была ни безусловной, ни достаточно на - дежной, чтобы удовлетворить ожидания китайцев. Примирени е с Тито было для китайцев первым симптомом угрозы уклонизма в идеологической области. В дипломатической сфере тревожн ым симптомом для китайцев стала поездка Хрущева и Булганина в Индию в 1955 г., она отражала намерения Советов поддержать возможных противников Китая в Азии. Действительно, правительство Москвы не хотело иметь внутри собственного блок а другую державу, которая могла сдерживать его в разных вопросах. После потрясений 1956 г. Китай и Советский Союз в октябре 1957 г. подписали секретное соглашение о кооперации в ядерно й сфере, в соответствии с которым китайцы должны были получ ить помощь для создания своего атомного потенциала. Однако со глашение стало формальной паузой в эволюции обстановки, стан о- вившейся все менее дружественной. К тому же невыполнение соглашения еще больше усилило трения в отношениях между Кит аем и Советским Союзом.

Летом 1958 г. в напряженных отношениях между странами наступил новый острый этап. В то время как китайские нацио налисты численностью до 100 000 человек сконцентрировались на островах Куэмой и Мацзу, готовые, казалось, высадиться на к онтинент, Хрущев заговорил о необходимости созыва встречи в верхах по проблемам Тихого океана. В ней должны были участвов ать четыре великие державы и Индия (но не Китай, поскольку он н е занимал место в Совете Безопасности). Формальный предлог (Индия тоже не была постоянным членом Совета Безопасности) п риобрел значение антикитайской направленности.

Сразу после завершения заседания Военного комитета Коммунистической партии Китая, который обсудил и одобрил нач ало

1000 Часть 4. Биполярная система: разрядка напряженности...

нового решительного выступления против двух островов, Хр ущев совершил неожиданный визит в Пекин 31 июля 1958 г. Этот визит обострил кризис, чему способствовало жесткое осужден ие китайцами «югославского ревизионизма». Это определение ед ва прикрывало выступление против хрущевского «ревизионизм а». Хрущев остался в Пекине до 5 августа, и в отличие от предыду - щих действий он подтвердил свою готовность помочь Китаю в вопросе об островах, но рекомендовал, чтобы проблема Тайв аня решалась мирным путем. Напряжение в отношениях между стра - нами в тот момент не нашло прямого выражения.

Несколько дней спустя после отъезда Хрущева из Пекина, об - стрелы островов Куэмой и Мацзу возобновились с новой инте н- сивностью. Концентрация войск националистов создавала д ля коммунистов удобный повод, но сам выбор момента говорил о том, в какой мере китайцы были готовы дистанцироваться от советской политики сосуществования, он также показывал Сов етам опасность слишком открытой поддержки политики Мао. Не углубляясь в анализ китайско-советского разрыва, мы можем л ишь отметить, что осенью 1958 г. китайская внешняя политика была совершенно иной, чем политика Москвы. В сентябре месяце об - стрелы островов Куэмой и Мацзу постепенно были прекращен ы, так как США не дали вовлечь себя в экстремистскую политик у Чан Кайши и убеждали его отказаться от использования силы как средства для завоевания Китая. Хрущев, анализируя сос тояние советско-китайских отношений, понял, что его призывы к мирному решению вопроса о Тайване не были услышаны. Отношения с Китаем серьезно испортились, когда китайцы впервы е выдвинули территориальные требования к Советскому Союз у.

Как писал Марк Трахтенберг, если Тайвань был причиной напряжения между Китаем и СССР, то Берлин стал причиной разногласий между СССР и Германской Демократической Рес - публикой. Когда в сентябре 1959 г. во время встречи с Эйзенхауэ - ром в Кэмп-Дэвиде Хрущев отметил, что как неоправданно существование двух Германий, так же неоправданно существов ание двух Китаев, Эйзенхауэр пренебрег этим замечанием, хотя о но помогает понять, что эти два аспекта одной проблемы не мог ут быть изолированы друг от друга. Советскому Союзу предстоя ло разрешать два схожих конфликта, доставшиеся ему в наследс тво от наиболее напряженного этапа холодной войны, в то время , когда он был намерен начать диалог с Соединенными Штатами .

В Германии их союзники тоже подталкивали американцев к непримиримости (Аденауэр), а руководители ГДР (Ульбрихт) з а- нимали жесткую позицию относительно попыток пересмотра

подходов и смягчения напряженности. После завершения про - цесса интеграции двух германских государств соответств енно в Атлантический блок и в Варшавский договор, а также после п о- ездки Аденауэра в Москву западные немцы подтвердили осно вополагающий характер доктрины Хальштейна в их отношениях с другими странами. Стремление выступать единственной Гер манией превалировало во внешней политики Федеративной Рес публики Германии, несмотря на некоторую осторожность Аденау эра и его сторонников, старавшихся несколько смягчить жестко сть этого принципа.

Участие Западной Германии в учредительном договоре ЕЭС (март 1957 г.) усиливало подход в духе доктрины Хальштейна. Различные факторы питали идею единственной Германии. Несмотря на улучшение экономических условий, вследствие по литики закручивания гаек, проводившейся Ульбрихтом в культ урной и политической жизни Германской Демократической Рес - публики, постоянно сохранялась довольно высокая эмиграц ия в Западную Германию. С 1949 по 1958 г. около 2 200 000 восточных немцев перебрались в Западный Берлин и покинули ГДР. В пос ледующие годы поток оставался неизменным, и в 1961 г. общее число эмигрировавших было немногим меньше трех миллионо в. В этой ситуации правительство Ульбрихта предлагало, но бе зуспешно, перестроить отношения между двумя Германии, объеди - нившись в конфедерацию. Аденауэр в 1958 г. выступил с ответным предложением «решения по-австрийски»: провести свободны е выборы в Восточной Германии, и только в ней, после чего Германская Демократическая Республика могла стать нейтрал ьной, а Берлин (весь Берлин) стал бы столицей нового государства, которое позже могло быть признано Федеративной Республикой Г ермании как суверенное государство. За этим предложением ск рывалось намерение Аденауэра превратить Восточную Герман ию в буферное государство между двумя блоками, что позволило б ы ФРГ играть роль всеми признанной «единственной» Германи и, а разделение страны стало бы постоянным.

В середине 1958 г. Хрущев понял, что изменение ситуации в Германии привело бы к ухудшению положения СССР в сердце Европы. Сама мысль, что подобное могло бы произойти, вызыва - ла беспокойство как в Советском Союзе, так и в ГДР. Оба госу - дарства с тревогой наблюдали за развитием плана Франца-Йо зефа Штрауса интегрировать Федеративную Республику Германии в оборонительную систему, обладающую ядерным оружием, кот о- рый обсуждался в эти месяцы с Францией и Италией. Особенно был озабочен Ульбрихт, который, как стало известно благод аря

1002 Часть 4. Биполярная система: разрядка напряженности...

изучению советских и восточно-германских источников (нед о- ступных до 1992 г.), оказывал давление на Хрущева и требовал, чтобы он занял решительную позицию в отношении грозящей опасности.

Две ситуации развивались параллельно, наметив возможную ось Пекин-Панков. Китайские коммунисты влияли на политику Хрущева в Тихом океане и требовали силовых решений; восто ч- ные немцы подталкивали Хрущева к подобным же действиям; с о своей стороны, он должен был проводить такую политику, кот о- рая не подорвала бы перспективы диалога с Западом. Берлин ский кризис 1958–1961 гг., свидетельствовавший о продолжении холодной войны в Европе, имел глубокие и разнообразные прич и- ны. СССР был поставлен перед необходимостью выработать по - литическую линию, которая уравновесила бы тенденции к неп римиримости, исходившие из регионов, наиболее остро ощущавш их конфликт с Западом. Кроме того, перед Советами стояла зада ча не ослаблять усилий, направленных на разрядку международ ной напряженности, а Хрущев должен был стараться не раздражат ь оппозиционно настроенных членов Политбюро. В 1958 г. не все сознавали сложность положения СССР, и заслугой Эйзенхауэ ра и Даллеса было понимание того, что действия Хрущева были ин с- пирированы, чтобы прояснить намерения американцев в отно шении Германии, хотя, на первый взгляд, они отражали стремлен ие вызвать новый серьезный кризис, как это было в 1948–1949 гг.

27 ноября 1958 г. советское правительство направило западным державам длинную ноту, в которой объявляло о своем нам е- рении подписать как можно быстрее сепаратный мирный дого вор с Германской Демократической Республикой. Права западны х держав на Западный Берлин сохранялись бы в течение шести месяцев со дня опубликования ноты, т.е. до 27 мая 1959 г., но восточную часть города советское правительство намеревало сь передать правительству Ульбрихта, и ему как главе правительст ва, становившегося суверенным и полностью независимым, надл ежало бы вести переговоры с западными державами об их правах в Западном Берлине и о путях коммуникаций, которые вели к бы в- шей германской столице. В итоге Восточная Германия получа ла возможность воспрепятствовать передвижениям по этим ко ммуникациям, а если в результате этого шага она подверглась б ы нападению, то могла рассчитывать на поддержку Варшавского д оговора, либо западные державы вынуждены были бы признать ГД Р, что привело бы к ослаблению позиций Аденауэра. Примечател ь- но, что 21 декабря правительство Пекина выступило с одобрен и- ем советской ноты.

Нота не была подлинным ультиматумом, но указание срока, в течение которого заявленное намерение могло стать факто м, придавало ей характер ультиматума. Выбор несколько неопр еделенной формы был связан с желанием не разочаровать восточ ных немцев и китайцев, а также со стремлением дать понять адре сатам, что Советы были намерены вести дело не к разрыву, а к ди а- логу. Диалог, но о чем? Очевидно, что цели, о которых заявили Советы, могли бы быть реализованы только слишком высокой ценой — ценой прямого столкновения с Западом. Поэтому сле дует предположить, что подлинная цель этой акции была иной. В ши - роком смысле сама политическая ситуация вынуждала Хруще ва выступить с какой-либо инициативой. Если подходить более конкретно, то советская акция должна была показать решимо сть Советов не оставлять Восточную Германию даже ценой отказ а от воссоединения на неопределенный срок и убедить тем самым Ульбрихта в эффективности советской поддержки. Вместе с т ем она должна была повлиять на Аденауэра и заставить его отк азаться от надежды на автономное ядерное вооружение Федератив ной Республики Германии (а не только размещавшихся там амери - канских вооруженных сил). Подлинное стремление Советов к объединению Германии вызывает большие сомнения, точно та кже можно было бы сказать и о позиции Франции.

Эйзенхауэр должен был включиться в разрешение сложившейся ситуации в тот момент, когда Даллес из-за болезни вынужден был покинуть политическую сцену, не подавая в отст авку. Обязанности государственного секретаря сначала факт ически, а затем и официально были возложены на Кристиана Гертера. Эйзенхауэр справился с кризисной ситуацией умело и с чувс твом меры. Он сразу понял, что Хрущев блефовал, поэтому проводил американскую линию гибко и осторожно, даже когда усиление советского контроля западных коммуникаций с Берлином за ставляло бояться худшего. В конце концов, несколько недель спу стя Хрущев дал понять, каковы его подлинные намерения, пригла сив Эйзенхауэра в Москву, где обещал принять его «с сердечным гостеприимством». В свою очередь, американский президент выр а- зил понимание мотивов восточно-германских, а, следователь но, и советских действий.

Несколько месяцев спустя, в разгар споров в связи с устано в- кой ракет промежуточного радиуса действия в союзных с США странах, Эйзенхауэр понимал недовольство СССР, представл яя, как должны были бы реагировать Соединенные Штаты, если бы Мексика или Куба стали коммунистическими и установили бы на своей территории советские ракеты. Поэтому на протяжен ии

1004 Часть 4. Биполярная система: разрядка напряженности...

всего кризиса он отвергал советские претензии как незако нные, но не оказывал давления, дабы не спровоцировать столкнове ния, а приветствовал шаги, направленные на разрядку напряженн ости, выступал за продолжение переговоров о прекращении ядерн ых испытаний.

Эйзенхауэр поддержал предложение премьер-министра Вели - кобритании Макмиллана, сделанное им во время визита в Мос кву, созвать встречу министров иностранных дел в Женеве. Однак о встреча, состоявшаяся 11 мая 1959 г., оказалась безрезультатной , ее участники фактически проигнорировали советский ульт иматум. Вопрос остался открытым; пропало ощущение необходимо с- ти срочного решения, которое производил сам тон ноябрьско й ноты 1958 г. Приглашение Хрущева в Соединенные Штаты в сентябре и встреча в Кэмп-Дэвиде привели к безрезультатны м поискам компромисса. Но они свидетельствовали о том, что п ервый секретарь ЦК КПСС не был склонен к экстремистским решениям, несмотря на давление со стороны восточных немцев (которое, впрочем, корреспондировалось с жесткостью Аден ауэра, непреклонно отстаивавшего принцип свободных выборов как предпосылку любого диалога).

За диалог нужно было платить. Вести переговоры с Хрущевым означало оказывать на него давление стратегией «масс ированного возмездия», но вместе с тем избегать запугивания СССР

проектом предоставления Германии ядерного оружия. С этой точки зрения, акция Хрущева достигла желаемого результат а. Проект был снят с повестки дня, что не устранило полностью опасений Советов; в дальнейшем проблема предоставления Г ермании ядерного оружия всегда рассматривалась как многос торонняя. Как отмечал Марк Трахтенберг, это оказало «глубоко ра зрушающее действие на Атлантический пакт». В самом деле, в те годы, когда проблема ядерных вооружений была одной из гла в- ных в международных отношениях, подход к ней Эйзенхауэра (а затем и Кеннеди) убедил союзников в решимости американц ев защитить их в случае советского нападения. Но постепенно закрадывались сомнения, им казалось, что крепнет ядерная мощ ь Советского Союза, а Соединенные Штаты ему уступают, выдви - нув концепцию «гибкого реагирования»: щит казался недост аточ- но надежным, чтобы вызывать доверие и порождать увереннос ть. Поэтому вскоре Хрущев мог убедиться в своем успехе.

Между тем решения относительно Берлина не были приняты. Вопрос должен был обсуждаться на встрече в верхах в Париж е в середине мая 1960 г. Но встреча не состоялась, Хрущев и на этот раз избежал обсуждения берлинского досье. Причины несост ояв-