Политическое образование

Приведенные размышления, возможно, показали, насколько пока не изучена связь международных отношений с индиви­дуальным развитием человека. Это отражается и на отношении к проблеме видеоигр в войну: о какой, вообще, проблеме идет речь? О политической или педагогической? Я попытаюсь тезисно ответить на эти вопросы.

В случае с видеоиграми в войну речь прежде всего идет о проблемах отдельного педагога, сталкивающегося с такими факторами в поведении ребенка, на которые он не в состоянии повлиять, например ранние взаимоотношения ребенка и матери или глобальные общественные отношения, в которых находятся и педагог, и ребенок. Он может оказывать воздействие лишь на воспитанника, ограничиваясь рамками его личности. Он может увидеть в воспитаннике отражение своих собственных противоречий, например, насколько глубоко он может конфронтировать с установленными нормами, угрожающими разрушить его идеальные представления о гармоничных взаимоотношениях. Если педагог сумеет выдержать эмоциональное напряжение, вызван­ные противоречием между его стремлением к идеальным моделям и воплощенной в ребенке реальностью, включающей увлечение войной, то он не будет интерпретировать увиденное им как “дурное” поведение, а сумеет разглядеть в этом увлечении защитные фантазии травмированного человека. Это было бы необходимой предпосылкой для создания доверительных отношений, в которых и воспитанник мог бы в чем-то понять педагога.

На мой взгляд, в случае видеоигр в войну речь идет об ответственности политики за педагогику. Если с помощью политических средств невозможно подойти к проблеме амбивалентности чувств у подростков, а игра в войну подразумевает и наличие проблем у педагога, то в силах политиков развести те связанные с будущим задачи, решение которых они передадут педагогам, и те, которые относятся к их собственной компетенции. Нельзя ожидать, что детей можно воспитать для будущего, которое никак не согласовано с настоящим и которое может так и не стать реальностью.

Таким образом, политика может определять лишь границы и возможности педагогики. Она действует в области ценностей, норм и стратегий поведения, существующих в мире взрослых, в который должен вступать каждый молодой человек, желающий найти свой путь в жизни. В этом смысле политика ответственна и за те образы и структуры, которые так привлекают к себе подростков в видеоиграх. Эти образы благодаря политикам существуют для всех людей в реальности - танки, оружие нападения и обороны. Возможности и ограничения должны увязываться с педагогическим контекстом, а не наоборот, когда педагогические цели односторонне связываются с имеющей мести реальностью. Было бы самонадеянно считать, что с помощью педагогики можно оказывать прямое или опосредованное воздействие на международные отношения.

Кроме того, чаще всего педагогические цели достигаются не с помощью педагогики как таковой, а благодаря привязанности воспитанника к своему учителю (ведь дети растут сами по себе). Школа потому и не считается важнейшим социальным институтом образования, что она лишь в редчайших случаях мо­жет предоставить учащимся условия для установления и поддер­жания положительных взаимоотношений. В основном, в школе господствуют осуждение, унижение и вызывающая обеспокоен­ность конкуренция. В своей традиционной форме школа является наименее подходящим местом для изменения существую­щих отношений путем воспитания.

Следовательно, одной из задач политического образования могло бы явиться разъяснение тех жизненных отношений, кото­рые возникают во “внутреннем мире” играющего и продуцируют образ “врага”, необходимый ему для обретения собственной устойчивости. В конечном счете, политическое образование дол­жно руководствоваться знанием о том, что только тогда можно достичь готовности к диалогу обеих сторон, когда обеспечива­ется априорное принятие партнера по переговорам. В этом смысле запреты, санкции и репрессии не ведут к такому решению проблемы видеоигр в войну, которое позволило бы играющим подросткам самим найти путь к согласию между ними и миром.

Дополнение. Я не хочу отрицать, что именно молодым людям необходимы ориентиры, помогающие определить, что должно и чего не должно быть. Но не склоняемся ли и мы всегда в силу непонятных причин к тому, чтобы идти путем наименьшего со­противления? И разве запрет когда-нибудь выступал в качестве действенного средства, предотвращающего ту или иную беду?