Пальм датт. Индийский народ и национально-освободительное движение

(Извлечение)

В декабре 1919 г. Конгресс формально высказался за принятие реформ; но это произошло после ожесточенных прений, когда Ганди, поддерживаемый Безант, выступал за сотрудничество, в то время как Ч. Р. Дас возглавлял оппозицию. В окончательной редакции резолюция повторяла критику реформ и требование «принять срочные меры для создания полностью ответственного правительства в соответствии с принципом самоопределения», но добавляла, согласно поправке, предложенной Ганди, что «в ожидании этих мер Конгресс надеется, что народ по мере возможности будет так проводить в жизнь реформы, чтобы обеспечить скорейшее создание полностью ответственного правительства».

Несмотря на все продолжающееся сотрудничество Конгресса с правительством, вся ситуация в Индии в 1919г. изменилась настолько, что и база для сотрудничества становилась все менее прочной. В 1919 г. по всей Индии прокатилась волна массовых выступлений. Уже в конце 1918 г. и в начале 1919 г. забастовочное движение в Индии приняло невиданные ранее размеры. В декабре 1918 г. началась забастовка текстильщиков в Бомбее, охватившая в январе 1919 г. 125 тыс. рабочих…

Ганди пытался организовать движение пассивного сопротивления против законопроекта Роулетта и для этой цели организовал в феврале лигу «Сатьяграха». На 6 апреля был назначен «хартал», т. е. день повсеместного прекращения работы. Отклик, который это движение нашло в массах, испугал и потряс его инициаторов. В течение марта и апреля по всей Индии прокатилась мощная волна массовых демонстраций, забастовок, волнений и в некоторых местах восстаний. Несмотря на огромное количество жертв этого движения, население оказывало бесстрашное сопротивление жестоким репрессиям.

В официальном правительственном докладе за этот год с изумлением и страхом отмечается это возникшее вновь единство индийского народа и крах всех официальных концепций об индусско-мусульманском антагонизме.

«Одной характерной чертой общего возбуждения было беспрецедентное братание между индусами и мусульманами. Такой союз уже давно рассматривался индийскими лидерами как основная платформа для националистического движения. На этот раз, в момент всеобщего возбуждения даже низшие классы решили позабыть о существующих различиях. Происходили необычайные сцены братания. Индусы публично принимали воду из рук мусульман и наоборот... За этим последовали чрезвычайные репрессии. …Произошла зверская расправа в Амритсаре…

Новый план движения «ненасильственного несотрудничества» был принят в Калькутте на чрезвычайной сессии Конгресса в сентябре 1920 г. Он был принят, несмотря на встреченную оппозицию, благодаря союзу Ганди и Мотилала Неру с воинствующими мусульманскими лидерами — братьями Али, возглавлявшими мощное в то время движение «халифата», фактически выражавшее растущее недовольство мусульманских масс Индии.

В резолюции провозглашалась политика «прогрессивного ненасильственного несотрудничества», которая будет проводиться по указанию Махатмы Ганди до тех пор, пока не будут уничтожены вышеуказанные несправедливости и не будет установлен «сварадж». Политика эта предусматривала различные стадии движения, начиная с отказа от титулов, жалуемых правительством, и тройного бойкота (бойкот законодательных органон, судов и учебных заведений) одновременно с «возрождением ручного прядения в каждом доме и ручного ткачества». В будущем предполагалось дойти до завершающей движение стадии — отказа от уплаты налогов…

Бойкот происходивших в ноябре выборов в новые законодательные органы имел явный успех: 2/3 избирателей! не участвовали в выборах. Бойкот учебных заведений также прошел успешно, так как массы студентов с энтузиазмом примкнули к движению «несотрудничества». Бойкот со стороны адвокатов был менее успешным, за исключением некоторых отдельных случаев, как, например, со стороны Мотилала Неру и Ч. Р. Даса.

На очередной сессии Конгресса в Нагпуре, в декабре 1920 г., новая программа была принята почти единодушно. Вместо прежней цели — колониального самоуправления внутри империи, достигаемого конституционными мерами, в этой программе была выдвинута новая цель —«достижение «свараджа» (независимости) мирными и законными средствами». Организация самого Конгресса тоже была изменена; он принял форму современной партии, имеющей свои ячейки всюду, вплоть до деревень и отдельных местечек, во главе с исполнительным («рабочим») комитетом, состоящим из 15 человек…

К концу 1921 г. борьба масс приняла небывалые ещё в Индии размеры. Правительство, сильно обеспокоенное создавшейся ситуацией, прибегло к своеобразной мере, на которую возлагало большие надежды, привезя в Индию уже не герцога Коннотского, как это было в начале года, а самого принца Уэльского... Результаты этого эксперимента превзошли всякие ожидания, но в обратном направлении. Всеобщая забастовка «хартал» по всей Индии, приветствовавшая принца Уэльского в день его приезда, 17 ноября, была самой ошеломляющей и успешной демонстрацией народного нерасположения, какую только видела когда-либо Индия…

С этого момента начало развиваться движение «национальных волонтеров». Эта организация все еще продолжала действовать в рамках политики Конгресса и движения «халифата» на основе «ненасильственного несотрудничества»; но многие из «национальных волонтеров» носили форму, проходили военное обучение и выступали большими отрядами, организуя стачки или бойкот иностранных тканей при помощи пикетов и мирного убеждения.

Вся сила правительственных репрессий обрушилась на «национальных волонтеров»…

Такова была обстановка, когда в конце года открылась сессия конгресса в Ахмадабаде, где Ганди был почти единственным из лидеров, оставшихся на свободе. Вместо вождя Бенгалии Ч. Р. Даса, брошенного правительством в тюрьму, Конгресс был открыт Ганди, который представил собравшимся английского священника, желавшего передать религиозное послание Конгрессу. Священник воспользовался случаем и произнес проповедь против сжигания иностранных тканей.

Тем не менее, с большим энтузиазмом Конгресс в Ахмадабаде принял резолюцию, в которой провозглашалась «твердая решимость Конгресса еще энергичнее продолжать кампанию ненасильственного несотрудничества... до установления «свараджа»… Одновременно Конгресс призывал всех индийцев, достигших 18-летнего возраста, вступать в нелегальную организацию «национальных волонтеров»… Конгресс поставил себе задачей «сконцентрировать свое внимание на движении гражданского неповиновения, безразлично — массового или индивидуального, наступательного или оборонительного характера», и для этой цели облекал полной диктаторской властью «махатму Ганди как единственного представителя исполнительного комитета Конгресса»…

Среди этого всеобщего энтузиазма и надежд один человек в Конгрессе чувствовал себя несчастным и обеспокоенным развитием событий. Это был Ганди. Его движение — движение, которое он создал, развивалось совсем не по тому пути, который он намечал. Что-то было не так. Это не было то прекрасное идиллическое философское «ненасильственное» движение, которое он себе рисовал. По мнению Ганди, он спустил с цепи чудовище; отвратительные элементы вползали в движение; отчаянные люди начинали требовать даже выкинуть слово «ненасильственное» из определения движения!..

После сессии Конгресса в Ахмадабаде началось отступление… Правительство Индии, напряженно следящее за событиями, увидело на сессии Конгресса в Ахмадабаде некоторые благоприятные для себя признаки и вздохнуло с облегчением. Вице-король телеграфировал в Лондон государственному секретарю: «Во время рождества состоялась очередная ежегодная сессия Конгресса в Ахмадабаде. Восстание в Бомбее, как можно судить по заявлениям Ганди, произвело на него большое впечатление и открыло перед ним все опасности движения массового гражданского неповиновения. Это отразилось в резолюциях Конгресса; Конгресс не только отверг предложения, выдвинутые крайним крылом партии «халифата», о прекращении политики ненасильственного несотрудничества, но, подчеркнув необходимость организации гражданского неповиновения при соблюдении условий, выдвинутых в Дели, исключил из резолюции всякое упоминание о неуплате налогов».

Как же поступит Ганди?... Ганди действовал странным образом. Он выжидал, целый месяц. В течение этого месяца представители различных округов обращались к нему с просьбой разрешить начать кампанию отказа от уплаты налогов. Один округ — Гунтур — начал ее без разрешения. Ганди немедленно же послал указание всем представителям Конгресса проследить за тем, чтобы все налоги были уплачены в положенный срок. Затем он решил начать с одного маленького округа, где принял все меры к созданию условий для «ненасильственного неповиновения»,— с округа Бардоли с населением в 87 тыс. человек (или 1/4000 всего населения Индии), который ждал указаний своего вождя, чтобы действовать. 1 февраля Ганди послал вице-королю ультиматум, где заявлял, что если заключенные не будут освобождены и репрессии не прекратятся, то «массовое гражданское неповиновение» начнется... в Бардоли. Едва, он успел послать этот ультиматум, как распространилось известие, что в маленькой деревне Чаури Чаура в Соединенных провинциях озлобленные крестьяне напали на полицейский пост в деревне, сожгли его и убили 22 полицейских. После этого известия о растущем возмущении среди крестьянства Ганди решил, что нельзя терять ни минуты. На созванном наспех совещании исполнительного комитета Конгресса в Бардоли 12 февраля было принято решение, ввиду «бесчеловечного поведения черни в Чаури Чаура», прекратить не только массовое гражданское неповиновение, но всю кампанию гражданского неповиновения – с демонстрациями волонтеров, созывом публичных митингов, запрещенных правительством, и т. п. и заменить ее «конструктивной» программой постепенных умеренных реформ и деятельности в области народного образования…

Сказать, что решение, принятое в Бардоли, вызвало ужас и оцепенение в рядах сторонников Конгресса,— это значит сделать лишь слабую попытку описать те чувства, которые охватили их при этом известии…

Мотилал Неру, Ладжпат Рай и другие послали Ганди из тюрьмы длинные и полные негодования письма, протестуя против принятого им решения. Ганди холодно ответил, что люди, находящиеся в тюрьме, «мертвы с гражданской точки зрения» и не могут претендовать на какое-либо суждение о политике.

После того как движение было таким образом парализовано и деморализовано изнутри, правительство уверенно нанесло решительный удар. 10 марта Ганди был арестован и приговорен к 6 годам тюремного заключения. Массы никак не отозвались на этот арест. Менее чем через два года Ганди был освобожден. Кризис кончился…

Взгляд правительства на кризис 1922 г. и мнение, что только решение Ганди прекратить движение спасло правительство от краха, было впоследствии выражено в одном интервью лордом Ллойдом, бывшим в то время губернатором Бомбея: «Ну, и напугал же он нас! Из-за его программы наши тюрьмы переполнились. Но вы сами понимаете, что нельзя без конца арестовывать людей, тем более, если их 319 миллионов. И если бы эти люди сделали следующий шаг и отказались платить налоги! Бог знает, что тогда было бы с нами! Эксперимент Ганди был колоссальнейшим экспериментом в мировой истории; и он ему чуть-чуть не удался. Но он не смог взять под контроль страсти людей. Люди стали творить насилие, и он отказался от своей программы. Вы знаете остальное. Мы посадили его в тюрьму»…

Последующие пять лет характеризовались застоем в национальном движении. Деятельность Конгресса почти прекратилась… «Прядильная привилегия», введенная Ганди в том же году (требование, чтобы члены выборных организаций Конгресса представляли каждый месяц около 2 тыс. выпряденной вручную пряжи), привлекла только 10 тыс. членов к осени 1925 г.; тогда она была отменена как обязательная и оставлена лишь для желающих…

Ладжпат Рай в этом же году говорил о «хаосе и разброде». "Политическая ситуация,— заявил он,— отнюдь не обнадеживающая. У людей угнетенное состояние духа. Все — принципы, практическая работа, партии, политика — находится как бы в состоянии разрушения и распада». При этом состоянии депрессии национального движения начали проявляться зловещие симптомы религиозно-общинных беспорядков. Мусульманская лига снова отделилась от Конгресса. Индусская организация «Маха-сабха» начала проводить узконационалистическую и реакционную контрпропаганду.

Часть лидеров Конгресса, представляемых Ч. Р. Дасом и Мотилалом Неру, попыталась после Бардоли решительно отойти от политики Ганди, которую они считали бесплодной и неудачной. Чтобы участвовать в выборах и продолжать борьбу в парламенте в рамках нового законодательства, они создали новую партию (оставаясь в то же время в Конгрессе). Эта новая партия была названа свараджистской партией»…

В 1925 г. Конгресс полностью и безоговорочно капитулировал перед свараджистской партией, к которой принадлежало большинство членов Конгресса и лидеры которой взяли на себя руководство движением, в то время как Ганди отошел пока на задний план… На этой основе она одержала значительную победу па выборах в 1923 г. и вошла в центральное законодательное собрание как самая сильная партия… Сразу же после выборов Ч. Р. Дас, лидер свараджистской партии, заявил: «Моя партия вошла в собрание, чтобы предложить свое сотрудничество правительству. И, если правительство примет это сотрудничество, оно убедится, что свараджисты —это именно те люди, которые ему нужны»…

На очередной сессии Конгресса в Мадрасе, в конце 1927 г., проявились новые левые тенденции, особенно среди молодежи. Была единогласно принята резолюция о полной независимости Индии как цели национального движения, против которой обычно прежде возражали лидеры Конгресса (резолюция была принята в отсутствие Ганди, который потом осудил ее как «наспех составленную и необдуманно принятую»). Было принято решение о бойкоте комиссии Саймона. Одновременно было одобрено решение об участии в конференции всех партий Индии, на которой должен был быть выработан проект индийской конституции…

На сессии Конгресса в Калькутте в 1928 г. Ганди вновь вернулся к активному руководству Конгрессом. Каково бы ни было отношение умеренных лидеров к его личным взглядам и теориям, никто из них не сомневался в том, что он был самым умным и опытным политиком старшего поколения, обладавшим ни с чем не сравнимым авторитетом среди масс. Мировое общественное мнение считало Ганди самой выдающейся фигурой Индии…

В марте 1929 г. все наиболее выдающиеся лидеры растущего рабочего движения Индии были арестованы. Они предстали перед судом в Мируте (где их можно было судить без присяжных). Процесс тянулся четыре года, в течение которых национальное движение переживало подъем…

Накануне наступления критического года борьбы Ганди был избран президентом Конгресса. Однако он проявил полное понимание сложившейся ситуации и соотношения сил, отведя свою кандидатуру и предложив вместо себя кандидатуру лидера молодежи и руководителя Лиги независимости — Джавахарлала Неру…

После очень туманного заявления, сделанного вице-королем 31 октября 1929 г., где упоминалось о «статусе доминиона», который может быть предоставлен Индии в неопределенном будущем… лидеры различных партий Индии выпустили совместный ответ, известный под названием «Делийского манифеста», где они предлагали правительству свое сотрудничество… Манифест этот не привел ни к каким практическим результатам и внес лишь смятение в ряды Конгресса; последующая встреча с вице-королем накануне открытия сессии Конгресса не дала никаких результатов.

В результате на сессии Конгресса в Лагоре в конце 1929 г. было принято решение перейти к действию. Прежняя резолюция по докладу Неру, рекомендующая статус доминиона, была отменена, и с этого момента «полная независимость Индии» («пурна сварадж») была провозглашена лозунгом Конгресса. Конгресс уполномочил всеиндийский комитет Конгресса «начать, когда он будет считать необходимым, программу гражданского неповиновения, включая неуплату налогов». В ночь на 1 января 1930 г. был вывешен «флаг индийской независимости» … 26 января 1930 г. по всей Индии праздновался первый «День независимости»; происходили массовые демонстрации, лозунги повторяли клятву бороться за полную независимость, объявлялось «преступлением против людей и бога подчиняться дольше» британскому господству и высказывалась уверенность, что, «если мы только откажем правительству в добровольной помощи и прекратим уплату налогов, не прибегая к насилию, даже при провокации, конец этого бесчеловечного господства обеспечен».

Немедленно после сессии в Лагоре он [Ганди] опубликовал заявление в газете «Нью-Йорк уорлд» от 9 января, в котором указывалось, что «резолюция о независимости не должна никого пугать»… 30 января Ганди опубликовал в своей газете «Янг Индиа» предложение, содержащее 11 пунктов, касающихся различных реформ …

Комитет Конгресса на совещании в Сабармати в феврале 1930 г. еще раз передал в руки «махатмы Ганди и тех, кто работает с ним»… всю полноту власти для руководства кампанией...

Как представлял себе Ганди формы движения, можно видеть из инструкций, данных им 9 апреля: «Наша дорога уже определилась. Пусть каждая деревня достает или производит контрабандой соль, пусть женщины организуют пикеты у винных магазинов, курилен опиума и магазинов с иностранными тканями. Пусть молодые и старые в каждом доме усиленно работают, прядут и производят ежедневно груды пряжи. Иностранные ткани должны сжигаться. Индусы должны отказаться от «неприкасаемости». Индусы, мусульмане, сикхи, парсы и христиане — все должны прийти к сердечному согласию. Пусть большинство удовлетворится тем, что останется после того, как будет удовлетворено меньшинство. Пусть студенты уйдут из государственных школ и колледжей, а государственные служащие подадут в отставку и посвятят себя служению народу, и тогда мы скоро увидим, как «полная независимость» («пурна сварадж») сама постучится к нам в дверь».

Массовое движение, которое начало развиваться уже в апреле, вышло из этих границ: происходили огромные стачки, мощные массовые демонстрации, штурм арсенала в Читагонге (Бенгалия), события в Пешаваре, который в течение 10 дней находился в руках народа. В ряде местностей крестьяне сами начали движение по неуплате земельных налогов, причем особенно активным было это движение в Соединенных провинциях, где Конгресс тщетно пытался посредничать на основе уплаты 50% налогов.

Но наибольшее значение для будущего всего движения имел отказ солдат гарвалийского полка в Пешаваре стрелять в толпу…

Впоследствии во время своего пребывания в Лондоне на конференции Круглого стола, Ганди объяснил одному французскому репортеру причины своего отрицательного отношения к поступку гарвалийских солдат: «Солдат, который не подчиняется приказу открыть огонь, нарушает присягу, принесенную им, и делается виновным в преступном неповиновении…»

26 января 1931 г. Ганди и исполнительный комитет Конгресса были безоговорочно освобождены из заключения и получили право присутствовать на заседании...

Ни одна цель Конгресса (даже отмена налога на соль) не была достигнута этим соглашением. Движение гражданского неповиновения должно было быть прекращено. Конгресс должен был принять участие в конференции Круглого стола, которую он до этого поклялся бойкотировать. Не было сделано ни одного конкретного шага для создания самостоятельного правительства. На конференции Круглого стола должна была обсуждаться федеральная конституция с «ответственностью Индии», но в ней предполагались «оговорки в целях предосторожности и в интересах Индии». Чрезвычайные законы должны были быть отменены и политические заключенные освобождены, но отнюдь не заключенные, виновные в «насилии» или в «подстрекательстве к насилию», или солдаты, виновные в неисполнении приказа. Разрешался бойкот иностранных товаров, но не «исключительно английских товаров», не «с политической целью» и не при помощи пикетов, которые могли бы рассматриваться как средство к «уговору, устрашению, ограничению, враждебной демонстрации или обструкции по отношению к публике». Одним словом, в каждой статье, где делалась та или иная уступка, имелись оговорки, сводящие эту уступку на нет… Самый факт, что английское правительство было вынуждено подписать общественный договор с лидером Национального конгресса, который оно до этого объявило незаконной организацией и хотело уничтожить, был, несомненно, серьезной демонстрацией силы национального движения…

Летом 1932 г. Ганди отказался от всякого участия в национальной борьбе и посвятил себя задаче защиты хариджанов, т. е, «неприкасаемых». Его драматическая «смертельная голодовка» в сентябре 1932 г. была направлена не против репрессий и не в защиту какой-либо цели национально-освободительного движения в его смертельной схватке с империализмом, а на отмену схемы раздельного представительства для «низших классов»…В мае 1933 г. Ганди начал новую голодовку, отнюдь не направленную против правительства. Он хотел «смягчить сердца своих соотечественников»... После этого правительство без всяких условий освободило Ганди из заключения. Немедленно же временный председатель Конгресса, по указанию Ганди, объявил о прекращении движения гражданского неповиновения на 6 недель…Такое поведение Ганди заставило некоторых лидеров Конгресса, бывших в это время за границей, выпустить манифест, в котором они заявляли: «Последние действия м-ра Ганди в виде прекращения движения гражданского неповиновения являются признанием его полного краха... Настало время для радикальной реорганизации Конгресса на новых принципах, с новыми методами, для которых необходим новый руководитель».

В июле 1933 г., после того как Ганди отказали в аудиенции у вице-короля, до тех пор, пока не будет окончательно прекращено гражданское неповиновение, руководство Конгресса решило прекратить массовое движение гражданского неповиновения, заменив его индивидуальным гражданским неповиновением. Тогда же временный президент Конгресса издал приказ о роспуске всех организаций Конгресса. Правительство никак не реагировало на это, оно лишь усилило репрессии против индивидуальных случаев гражданского неповиновения. В августе Ганди был снова арестован, но освобожден еще до конца месяца после объявления голодовки...

В мае 1934 г. всеиндийскому комитету Конгресса было разрешено собраться в Патна, чтобы окончательно прекратить движение неповиновения …В июне 1934 г. правительство сняло запрещение с Конгресса, однако многие его организации все еще продолжа ли оставаться запрещенными…

Осенью 1934 г. Ганди вышел из Конгресса, так как к этому времени цель его усилий была достигнута. В своем прощальном заявлении он объявил: «Между мной и большинством членов Конгресса имеется все растущая и чрезвычайно серьезная разница во взглядах». Было ясно, что для «большинства членов Конгресса» ненасилие было не «основной религией», а лишь «политикой»…

Датт П. Индия сегодня / Р. Пальм Датт; пер. с англ. Р.Г. Солодкина; общ. ред. К.А. Михеева. – М.: Государственное издательство иностранной литературы, 1948. — С. 330—392.