4. Дело наркома земледелия ссср р.И.Эйхе

Как и многих партийных функционеров высшего ранга, тра­гическая участь постигла члена ЦК ВКП(б), кандидата в члены Политбюро (с февраля 1935 г.) Роберта Индриковича Эйхе. Он вступил в партию большевиков в 1905 г. За рубежом познако­мился с В.И.Лениным. В 1915 г. за пропагандистскую деятель­ность был арестован и осужден. До Февральской революции 1917 г. находился в ссылке в Сибири. Затем по заданию партии проводил подпольную работу в Риге. После оккупации немцами Латвии перебрался в Россию. Я.М.Свердлов помог ему найти ра­боту в Наркомате продовольствия. В качестве комиссара зани­мался заготовкой продовольствия для Красной Армии. В конце 1922 г. был назначен заместителем наркома но продовольствию РСФСР, а через год, после ликвидации данного комиссариата, был направлен в Сибирь. Работал заместителем председателя Сибревкома. Через 2 года был избран председателем крайис­полкома Западной Сибири. В 1929 г., при поддержке Сталина, был избран на должность секретаря Сибирского, а с 1930 г. Западносибирского краевого комитета партии. Возглавляя все руководство важного аграрно-промышленного региона стра­ны с центром в Новосибирске⁷⁸, Эйхе являлся исполнителем директив партии и правительства во время насильственной коллективизации и ликвидации «кулачества». При нем край лидировал в организации государственных заготовок хлеба в колхозах и совхозах. По инициативе В.Молотова, побывавше­

го в Западной Сибири во время хлебозаготовок осенью 1934 г., Р.Эйхе получил в сентябре-октябре право давать санкцию на применение высшей меры наказания в отношении руководите­лей, не выполнявших план хлебопоставок государству или от­казывавшихся от дополнительной (сверхплановой) сдачи зер­на колхозами и совхозами. 2 ноября того же года Сталин своей телеграммой продлил ему право на расстрел до 15 ноября того же года⁷⁹. В следующем, 1935 г., во время кампании по хлебоза­готовкам по инициативе секретаря Западно-Сибирского край­кома партии Эйхе за саботаж хлебосдачи государству применя­лись репрессивные меры.

Как и многие партийные руководители, Эйхе, после февраль-ско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 1937 г. развернул в Запад­но-Сибирском крае интенсивную деятельность по разоблачению «врагов народа» и «вредителей». В своем письме в ЦК от 20 июня он приводил данные о том, что за период 1 марта по 15 июня

1937 г. в краевой парторганизации было разоблачено и исключе- но из партии 196 троцкистов и зиновьевцев, 26 правых контрре- волюционеров⁸⁰. Он принимал решительные меры по подготовке края к выборам в Верховный совет СССР и с этой целью реали- зовал задачу, выдвинутую Сталиным, об окончательном освобож- дении социалистического общества от антисоветских элемен- тов — бывших кулаков и других, высланных в северный край как недовольных коллективизацией и готовых к подрывной работе. Эйхе дал санкцию на расстрел 5 тыс. человек по 1-й категории социальной опасности и 12 тыс. человек — по 2-й категории от- правил в ГУЛАГ⁸¹.

Сталин оценил усердие Эйхе. В ноябре 1937 г. его назначили наркомом земледелия СССР. Однако проработал он в этой долж­ности недолго, так как был арестован 30 апреля 1938 г. В тот же день был произведен обыск на работе, в квартире, на даче. Арестованный собственноручно заполнил анкету, в которой запи­сал год и место рождения, адрес, специальность (слесарь), место последней работы, партийность (исключен из ВКП(б) 30 апреля

1938 г., т.е. в тот же день), семейное положение: жена — Е.Е.Эйхе- Рубцова, студентка Новосибирского мединститута; с ним прожива- ли: его престарелая мать — Алиса Карловна Эйхе и теща — Марфа

Матвеевна Рубцова. Во время обыска отобрали: партбилет ВКП(б) № 0000016, членский билет ЦИК СССР № 28, депутатский билет № 183, а также орден Ленина с орденской книжкой и другие до­кументы. Из личных вещей — оружие: браунинг, пистолет «валь-тер», патроны к ним, 2 охотничьих ружья с патронами, полевой бинокль, 3 кинжала. Кроме одежды и белья, больше ничего не оказалось. Все поместилось в двух чемоданах. После обыска квар­тиру из семи комнат в доме Правительства по ул. Серафимовича опечатали. Никаких улик, подтверждавших шпионскую и вреди­тельскую деятельность Эйхе, не нашли. О жене и родственниках больше не было никаких упоминаний.

Можно предположить, что 30 апреля 1938 г. вечером был пер­вый допрос, на котором Эйхе «убедили» чистосердечно признать­ся в своих преступлениях, что для него именно так будет лучше. Если он все без утайки расскажет о своих сообщниках, то, возмож­но, ему сохранят жизнь. Вероятно, что тогда же под диктовку сле­дователей он написал свое заявление на имя Ежова:

Секретарю ЦК ВКП(б) и Народному Комиссару внутренних дел Союза ССР Н.И.Ежову

Арестованного Эйхе Р.И. Заявление

На 1-м же допросе я решил чистосердечно и полностью сознаться в своих тягчайших преступлениях против партии и Сов. власти.

Врагом Сов. власти я являюсь с 1930 г. в связи с ликвидацией кулачес­тва как класса. Будучи настроен против ликвидации кулачества как клас­са, я связался с антисоветской подпольной организацией правых в лице Сырцова СИ., бывшего в то время председателем СНК РСФСР, и с 1930 г. я возглавил в Сибири контрреволюционную правую организацию.

Руководящее участие в этой организации вместе со мной принимали: Грядинский — председатель крайисполкома Зап. Сибири; Фомин Ефим — за­ведующий облземотделом; Колотилов — заведующий Сельхозотделом край­кома ВКП(б); Воронин Д.И. — заместитель председателя крайисполкома; Каврайский — работал в Госиздате; Тракман — заведовал облздравотделом.

В 1932 г. наша контрреволюционная организация сблокировалась с троцкистской организацией в Западной Сибири в лице Богуславского, Шестова, Рухимовича, работавшего в Кузбассугле.

По линии центра... я был связной с Бухариным и Рыковым, от кото­рых получал указания по развертыванию антисоветской работы в крае. Мною и моими сообщниками была проведена большая вредительская

работа, как в области сельского хозяйства, так и в промышленности. В этой антисоветской работе активное участие принимали следующие лица: Барков — крайпрокурор; Эдельман — заместитель председателя крайплана; Горнштейн— потребкооперация; Важнов— наркомвнуторг; Зайцев И.Е. — зам. пред. крайисполкома; Гайлит— командующий войс­ками Западно-Сибирского военного округа...'

Таким образом, Р.Эйхе восполнял в своих показаниях то, чего от него требовали следователи, которых предварительно инс­труктировали. Он называл новые имена участников «антисовет­ского заговора», среди которых встречались имена уже расстре­лянных людей. На втором заявлении Эйхе на имя Ежова от 2 мая 1938 г. имелась приписка о том, что оно было передано комиссару госбезопасности 3 ранга Н.Г.Николаеву и майору госбезопасности З.М.Ушакову. Оно представляло собой откровенный самооговор. Эйхе писал, что будто бы в первом послании Ежову скрыл от него «самые существенные факты... антисоветской деятельности и на­иболее существенные заговорщические связи»⁸².

Эйхе стремился заинтересовать своих мучителей нераскры­тыми тайнами своей контрреволюционной деятельности. Он понимал, что после 1937 г. руководство НКВД СССР трудно было удивить информацией о каком-нибудь опасном государственном заговоре. Тем не менее ему «помогают» вспоминать, говорить и писать как можно больше показаний. Сталин и Ежов были увере­ны, что он важный источник информации, и давали следователям возможность «выжать» из него все, что необходимо для фабрика­ции новых «уголовных» дел.