книги2 / 398-1

Диалоговое взаимодействие как фактор формирования мотивации подростков к ЗОЖ

Авраменко В.Г.

ГАОУ ВО МГПУ, Москва, Россия avramenko_vg@mail.ru

Одной из целей современного образования является сохранение здоровья обучающихся и формирование у них установок на ведение здорового образа жизни (ЗОЖ), воспитание отношения к своему здоровью как к высшей ценности.

В то же время, исследования отношения подростков к ЗОЖ показывают неудовлетворительный уровень мотивации к реальной заботе о своем здоровье. Среди причин данного явления можно выделить дефицит ценности здоровья, неразвитость рефлексивных и регулятивных процессов, несформированность внутреннего диалога как условия саморазвития.

Проблема мотивации современных подростков к ЗОЖ активно обсуждается сегодня как в теоретическом, так и в практическом аспектах. В самом общем виде мотивация к ЗОЖ представляет собой иерархию мотивов, побуждающих обучающегося заботиться о своем здоровье. В научной литературе описаны виды, возрастная специфика мотивации к ЗОЖ, условия и факторы ее формирования в системе образования [1; 2].

Важным педагогическим условием формирования мотивации обучающихся к ЗОЖ является принцип субъект-субъектного взаимодействия, который реализуется в процессе диалога. Диалог предполагает взаимопроникновение в мир другого, он основан на равенстве позиций участников общения, на открытости, доверии и принятии другого (Г.А. Ковалев). Значимым другим для подростка может стать сверстник или педагог, который выступает в роли равноправного партнера.

Мы полагаем, что диалог как феномен межличностного взаимодействия является действенным педагогическим ресурсом для развития мотивации школьников к здоровью. В процессе взаимного обмена опытом, ценностями, чувствами, знаниями появляется смысл

30

заботы о своем здоровье. Внутренним механизмом такого ценностносмыслового обмена является рефлексия.

Обучение подростков самопознанию, рефлексии и ведению диалога – важное условие усиления мотивации к обсуждению проблем, связанных с заботой о здоровье. Психическое развитие подростков позволяет активно использовать этот механизм для использования диалоговых ситуаций в процессе обучения. Согласно М.М. Бахтину, в диалоге смысловые позиции развиваются как во внешнем диалоге, так и во внутреннем, а сама диалогическая позиция отличается не только мыслью о предмете, но и отношением к ней.

В рамках реализации разработанной коллективом авторов лаборатории городского благополучия и здоровья МГПУ программы формирования грамотности обучающихся в области здоровья в школах г. Москвы (10 экспериментальных классов, 290 обучающихся), был использован рефлексивно-диалоговый подход к организации учебного взаимодействия. Апробация программы проходила в формате внеурочной деятельности, что позволило создать условия для активного «включения» личности обучающегося в процесс самопознания и приобретения нового опыта здоровьесберегающего поведения. В процессе диалога важно было добиться, чтобы подростки не только осознавали свои ресурсы и возможности, но и примеривали на себя опыт других, обменивались смыслами, благодаря чему и становится возможным развитие интереса и ответственности за свое здоровье и, как следствие, усиление самоконтроля за своим здоровьесберегающим поведением. В каждом классе было проведено по шесть занятий, содержательно охватывающих разные аспекты ЗОЖ. Использовались такие формы работы как дискуссия, модерация личного опыта, упражнения на самоанализ, использование проблемных вопросов, личный пример, выполнение практических домашних заданий, работа с кейсами. Педагоги обучали навыкам ведения конструктивного диалога и сами были его равноправными участниками.

Апробация программы показала, что ориентация на личную активность, саморазвитие и самопознание в отношении здоровья и активизация диалога в процессе групповой работы способствуют развитию мотивации к заботе о своем здоровье, закреплению умений

31

проектировать свой образ жизни, осознанно оценивать информацию о здоровье. Об этом свидетельствуют как сравнительные результаты начальной и итоговой диагностики знаний и мотивации к здоровому образу жизни, так и высказывания самих обучаемых по итогам курса:

•«благодаря этому курсу мы узнали много новой информации, хотелось обмениваться ею со своими одноклассниками, родителями»;

•«постепенно появлялся интерес, приходило осознание

важности заботы о своем здоровье, желание опробовать опыт других на себе», и т.п.

Атмосфера открытого и доброжелательного общения в форме диалога способствовала усилению готовности подростков искать наиболее оптимальные для себя модели здоровьесберегающего поведения.

Апробация показала также необходимость обучения школьников диалоговой коммуникации, в которой при правильной ее организации зарождается не только смысл, но готовность подростка самостоятельно выстраивать индивидуальную траекторию сохранения и укрепления своего здоровья.

Литература

1.Авраменко В.Г., Нехорошева Е.В., Касаткина Д.А. Готовность педагогов к формированию персональной позиции в отношении собственного здоровья и здоровья обучающихся // Проблемы современного образования. 2022. №4. С. 174-189. DOI: 10.31862/2218-8711-2022-4-174-189.

2.Касаткина Д.А. Персональный форсайт сторителлинг как фактор поддержания психологического благополучия/здоровья // Непрерывное образование в контексте идеи будущего: новая грамотность. Сборник научных статей по материалам III Международной научнопрактической конференции. Составитель Н.И. Шевченко.

2020. С. 185-189.

32

Развитие позитивной модальности самоотношения посредством фототерапии у девушек

Азизова Н.Б., Туниянц А.А.

Филиал МГУ имени М.В. Ломоносова в г.Ташкенте, Ташкент, Республика Узбекистан azizovan0055@gmail.com, anna.tuniyants@gmail.com

Самоотношение является ключевым аспектом психологического благополучия, определяющим восприятие себя, включая оценку своих качеств, способностей, достоинств и недостатков. Изначально интерес к феноменологической области самоотношения возник в рамках отечественной психологической науки, в которой данный конструкт не сводился к понятиям самосознания и эмоционального отношению к себе, а интерпретировался через категорию социальной установки как общего и единого механизма формирования всей системы отношений человека, в которую самоотношение включено в качестве структурного элемента. Более полную концепцию самоотношения, включающую психологические и социальные структуры активности индивида разработали В.В. Столин и С.Р. Пантилеев, определяя самоотношение как «непосредственную представленность в сознании личностного смысла «Я» [2]. Таким образом, отношение человека к себе будет опосредовано тем, как он оценивает свои личностные характеристики, выражающиеся в мотивах, связанных с самореализацией, и насколько его «Я» препятствует или способствует достижению данной потребности. Однако недостаточная выраженность описываемого феномена может быть первоисточником непринятия себя, проявления чрезмерной самокритичности, отсутствия самоинтереса и ощущения собственной ценности. В связи с этим целесообразно изучать методы и конструкты, через которые можно опосредствованно влиять на развитие позитивной модальности самоотношения, и в нашем исследовании в качестве такого инструмента мы использовали фототерапию, поскольку фотография в эпоху визуально-ориентированной массовой культуры может частично определять отношение человека к себе. Фототерапия подразумевает создание и использование фотографических образов,

33

дополняемое чувствами, воспоминаниями и мыслями, которые ими порождаются [4].

Целью нашего исследования было определить, какие компоненты самоотношения в большей степени изменяются в процессе фототерапевтической групповой работы. В качестве методического инструмента мы использовали модифицированную методику «Опросник самоотношения» В.В. Столина, С.Р. Пантилеева и шкалу «Самопринятие» из методики «Шкалы психологического благополучия» К. Рифф. Также участники работали с методикой «Страх негативной оценки внешности», разработанной Дж.Д. Лундгреном и адаптированной А.Ю. Разваляевой и Н.А. Польской [3].

Нами был проведен тренинг «Фототерапия самоотношения» продолжительностью 3 дня. Выборка экспериментальной группы составила 30 девушек в возрасте от 18 до 25 лет. В контрольную группу вошли 30 респондентов, которые заполняли опросник два раза без тренингового воздействия.

Целью первого дня было установление доверительной атмосферы, самопознание и конструирование образа для съемки. Это реализовывалось через презентацию себя посредством фотоколлекции участников, через обсуждение сюжетной линии фотографий с помощью авторских фотокарт.

Второй день тренинга структурно отличался от первого и третьего дней, поскольку он включал в себя индивидуальную работу с участником тренинга в виде фотосъемки. Процесс фотографирования участника подразумевал проработку уверенности, понимания своего тела и личности, создания образов и работу с комплексами. Если у респондента не было четкого представления о конечном варианте снимка, в процессе фотосъемки психолог помогал определиться с желаемым образом.

Задачами третьего дня было представление сделанных снимков, соотнесение ожиданий и полученных снимков, освоение тех образов, которые находились за пределами привычных представлений респондентов, и осознание своих сторон личности посредством других участников.

Для определения психологических эффектов групповой фототеравпетической работы данные опроса экспериментальной и контрольной групп сравнивались посредством двухфакторного

34

дисперсионного анализа. Были обнаружены различия в интегральном показателе самоотношения (для межфакторного взаимодействия p = 0,05). В отдельных шкалах также были выявлены различия: эмоционально-чувственная составляющая по отношению к себе (p = 0,017), ожидаемое отношение от других (p = 0,004), самоинтерес (p = 0,019) и самопринятие (p = 0,027). Поскольку тренинг предполагал творческую деятельность, и респонденты сталкивались с вариативностью художественных образов, это способствовало появлению самоинтереса и расширению границ своего восприятия и принятия себя [1]. В шкалах «самоуважение» (p = 0,139) и «аутосимпатия» (p = 0,176) различий найдено не было. По результатам статистического анализа можно констатировать сфокусированное тренинговое воздействие, однако нельзя утверждать, что в данных шкалах сдвиг отсутствовал полностью, поскольку это бы не позволило обнаружить различия в интегральном показателе.

Различия были значимы в шкале «страх негативной оценки» (p = 0,036). Вследствие целенаправленного исследования образа «Я» участников группы посредством включения в совместную деятельность, в которой развивалась перцептивная сторона общения, проявляющаяся в конструктивном оценивании фотографий участников, оказании взаимной эмоциональной поддержки, у респондентов виден значимый сдвиг к более позитивной оценке себя в рамках взаимодействия с другими.

Литература

1.Копытин А. И. Тренинг по фототерапии. СПб., 2003. С 8-10.

2.Столин В.В. Самосознание личности / В.В. Столин. М.: МГУ,

1983. 284 с.

3.Lundgren J.D., Anderson D.A., Thompson J.K. Fear of negative appearance evaluation: Development and evaluation of a new construct for risk factor work in the fi eld of eating disorders //Eating Behaviors. 2004. Vol. 5. №. 1. P. 75–84.

4.Weiser J. PhotoTherapy techniques: Exploring the secrets of personal snapshots and family albums // Child & Family, 2002. Spring/Summer. Р. 16-25.

35

Психологические особенности невротической религиозности

Азнаурьянц А.А., Гайдар К.М.

ФГБОУ ВО ВГУ, Воронеж, Россия artemwork@yandex.ru, marlen_lora@mail.ru

В последние десятилетия наметился отчетливый вектор обращения россиян к религии. Причем многие стали интересоваться и разбираться в религиозных канонах не с детства, а в зрелом возрасте, имея сложившиеся взгляды на жизнь и мировоззрение. Согласно принципу детерминизма С.Л. Рубинштейна [3], религиозные правила и устои при их освоении человеком преломляются через его внутренний мир, преобразуются и порождают личную религиозность, имеющую свои разновидности. Одной из них является религиозность невротическая.

Неврозы – группа «пограничных» функциональных нервнопсихических расстройств, проявляющихся в специфических клинических феноменах при отсутствии психотических эффектов. Выделяют виды неврозов: неврастению; истерические неврозы; неврозы, связанные с разными страхами; неврозы навязчивых состояний. При изучении невротической религиозности мы говорим прежде всего о двух последних видах: невроз, вызванный страхами, и невроз навязчивых состояний, или обсессивно-компульсивное расстройство.

Приходя к вере в Бога, человек формирует иное мировоззрение (религиозное), открывает для себя иную реальность, новый мир. В этом мире, помимо всего прочего, что было и остается в его жизни, появляется Бог, религиозное учение и религиозные обряды, а также доселе непознанный чувственный мир Божьей благодати, ощущаемой в церкви или во время молитвы. В первое время возникает много противоречий между образом жизни христианина (как правило, идеализированным) и привычным образом жизни нерелигиозного человека. Привычки и установки вступают в конфликт с религиозными догмами и правилами поведения религиозного человека. В зависимости от жизненных ситуаций побеждают то одни, то другие. И личность «мечется» от тяжких грехов до раскаяния и «любви ко всем». Такие особенности воцерковления создают

36

довольно сильное психическое напряжение. Человек начинает искать компромиссы с самим собой и с Богом. Так зарождается невротическая религиозность, которая у каждого проявляется индивидуализировано. Привычка бояться никуда не исчезает. Но если раньше человек боялся черной кошки, теперь он начинает бояться бесов и прочих «темных сил». Для защиты от них (фактически для уменьшения страха) он может изобретать собственные обряды или прибегать к существующим. Но выполняет их не осмысленно и естественно, а невротически, на фоне высокой тревожности. Считаем, что к невротической религиозности относятся все виды внешней религиозности, по Г. Оллпорту [2], сопровождающиеся навязчивым выполнением предписанных и непредписанных, но надуманных, правил, норм, постов, бездумных вычитываний молитв и пр. Так невротик находит способ избавления от тревоги, и никакие уговоры о том, что подобное поведение неверное и что Богу совсем не это нужно от человека, для невротической личности неубедительны и не достигают своей цели, пока остается выраженное тревожное состояние. Причем часто такие люди продолжают верить в различные предрассудки (черных кошек, гороскопы и т.п.), и используют религию исключительно в своих целях самоуспокоения и удовлетворения потребности в определенности и стабильности.

Анализ невротических потребностей, проведенный К. Хорни [4], позволяет заключить: религиозный невротик находит в церковных догматах способ удовлетворения жизненно важные потребности в четких ограничениях, установленном порядке жизни, стабильности и определенности. Заметим, что эти потребности существенно обостряются в периоды исторических переломов, значительных трансформационных процессов, протекающих в обществе и порождающих чувства психологической незащищенности, неустойчивости, размывания ценностных оснований, социальной нестабильности, многозначности и неопределенности. Именно этим мы объясняем известный факт, что как раз в такие периоды среди людей, проявляющих интолерантность к неопределенности [1], возрастает число обращающихся к религии. Творческие отношения любви и гармонии для невротика непостижимы, недостижимы и пугающие, как и все неопределенное. Вместе с тем человек, характеризующийся невротической религиозностью, внешне во что

37

бы то ни стало будет поддерживать впечатление безупречности и совершенства.

Вбессознательном стремлении снизить тревогу человек с невротической религиозностью актуализирует защитные механизмы психики. К примеру, используя замещение, он уменьшает свои страхи через совершение навязчивых действий, имеющих отношение к религии (распыление вокруг себя «святой воды» для защиты от злых духов, учащенное использование молитвенных жестов и пр.). Нередко индивид прибегает к проекции, не желая осознать свои ошибки и снимая с себя ответственность за собственную жизнь, объясняя все с ним происходящее как волю Божью, получая утешение от убеждения

втом, что за него все в жизни решается свыше. Такая безответственная позиция свойственна многим религиозным невротикам.

Взаключение сделаем вывод о том, что невроз создает препятствия развитию религиозности человека. Многочисленные искажения и «подстраивания под себя» религиозных догматов, с одной стороны, приводит к успокоению, с другой, фактически ведет человека по пути заблуждений и самообмана. В этом случае истинная цель построения гармоничных отношений с Богом, людьми и самим собой не стоит для личности на первом месте или вообще не осознается. Таким образом, прослеживается четкая взаимосвязь психического здоровья человека и его способности к осознанной религиозной жизни.

Литература

1.Леонов И.Н. Толерантность к неопределенности как психологический феномен: история становления конструкта // Вестник Удмуртского университета. Серия: Философия. Психология. Педагогика. 2014. Вып. 4.

2.Оллпорт Г. Личность в психологии / Ред. Л.М. Шлионский.

М.; СПб., 1998.

3.Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. СПб., 1998.

4.Хорни К. Невротическая личность нашего времени; Самоанализ / Общ. ред. Г.В. Бурменской. М., 2000.

38

Связь характера временной перспективы с уровнем субъектности личности у старшеклассников

Айбушев Я.К., Толстых Н.Н.

ФГБОУ ВО МГППУ, Москва, Россия aibushev@mail.ru, nnvt@list.ru

Внутреннюю позицию старшего школьника Л.И. Божович описывала таким образом, что восприятие настоящего у них очень тесно связано с будущим, на которое направлено их основное внимание [1].

В старшем школьном возрасте завершается процесс становления личности, подростки уже проявляют себя в качестве активных взрослых, поведение которых всё более обусловлено собственными идеалами, а не только влиянием внешней среды. Возникает достаточно устойчивая мотивационная иерархическая структура, одними из главных мотивов которой становятся мотивы, связанные с будущими жизненными планами [1].

Объектом нашего исследования является субъектность личности. М.А. Щукина выделяла ряд функций, присущих субъектности, которые заключаются в стремлении действовать максимально независимо от влияния среды, претворяя свои замыслы в творческой, в самом широком смысле этого слова, деятельности. К.А. Абульханова-Славская считает, что эти функции интегрируются воедино посредством саморегуляции, инициирующей, выстраивающей и поддерживающей активность. М.А. Щукина, дополняя К.А. Абульханову-Славскую, отмечает важность социального контекста, где протекает активность человека, а также направленность на социальные отношения [5], и дает свое общее определение субъектности личности – «это способность, обеспечивающая человеку возможность осуществлять самоуправление в социальном контексте своего бытия в противоположность существованию в качестве объекта социальных влияний» [5, с. 147].

М.А. Щукина [4] выделила следующие качественные и