книги2 / 398-1

подростков в сети Интернет, включающей предоставление подросткам объективной информации об онлайн рисках, предупреждение проявления киберагрессии, обеспечение кибербезопасности подростков, формирование толерантности и коммуникативной компетентности учащихся.

Литература

1.Богуцкая Д.И. Деструктивное поведение подростков в сети Интернет // Актуальные проблемы современного образования в наследии Л.С. Выготского: материалы III Международной научно-практической конференции, г. Гомель, 18 ноября 2022 г. / УО «Гомельский государственный педагогический колледж имени Л. С. Выготского»; редкол. Л. Л. Капаткова [и

др.]. Гомель, 2022. С. 53-57.

2.Погодина Е.К., Богуцкая Д.И. Особенности деструктивного поведения подростков в интернет-пространстве // Социальнопсихологические проблемы современного общества: пути решения (памяти профессора А.П. Орловой): сборник научных статей / сост.: Т.В. Савицкая, Н.Ю. Андрущенко, Н.Э. Шабанова; под науч. ред. Е.Л. Михайловой; отв. за вып. С.А. Моторов. Витебск, 2022. С. 372-377.

Опредварительных результатах апробации опросника моральной

идентичности на российской выборке

Бочкова М.Н., Мешкова Н.В.

ФГБОУ ВО МГППУ, Москва, Россия bochkova.m84@gmail.com; nmeshkova@yandex.ru

Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда № 23-28-00236, https://rscf.ru/project/23-28-00236.

Взаимосвязь между креативностью и моралью является центральным вопросом, касающимся индивидуальных различий в креативности [6]. Тем не менее он остается открытым, поскольку

140

полученные в исследованиях данные крайне противоречивы: в одних исследованиях взаимосвязь не выявлена, в других – выявлена положительная связь, в то время как в третьих – отрицательная [6]. На наш взгляд, неоднозначность результатов можно объяснить разнообразием используемого для диагностики морали инструментария: социальные дилеммы; моральные суждения; черты Темной Триады, опросники этики, ценностей, просоциальной мотивации и т.д.; а также разнообразием подходом авторов к пониманию креативности.

С ростом интереса исследователей к изучению предикторов асоциальной креативности и медиаторов ее реализации в девиантном и криминальном поведении особенно актуальным становится выявление регулирующей роли морали в поведении. В этом направлении было показано, что отрицательная связь креативности и морали определяется активацией неэтичных черт и опосредуется наличием неэтичных суждений [4], а негативные моральные черты проявляются в высокой вредоносной креативности в заданиях на дивергентное мышление [5]. Но исследований явно недостаточно, чтобы делать вывод о том, какую роль играет мораль в реализации вредоносных креативных решений в поведении, наносящем вред другим людям.

В наших исследованиях мы обратили внимание на тот факт, что некоторые респонденты, причем разного возраста, отказывались в заданиях на антисоциальную креативность придумывать оригинальные способы мести за нанесенный ущерб [1; 2], объясняя это тем, что мстить плохо и нельзя. Мы предположили, что регулировать подобное поведение может моральная идентичность. Концепция моральной идентичности была разработана K.F. Aquino и A. Reed [3].

Создавая опросник, диагностирующий моральную идентичность, K.F. Aquino и A. Reed исходили из нескольких предположений: 1) каждый индивид обладает способностью отождествления себя с другими людьми по множеству переменных, и возможно предположить, что Я-концепция индивида может быть организована вокруг моральных характеристик; 2) моральная идентичность основана на чертах характера, тем не менее она может иметь социальный референт в виде реальной социальной группы; 3) люди с

141

сильной моральной идентичностью должны стремиться поддерживать согласованность между представлениями о своем моральном «Я» и своими действиями в мире; 4) для измерения моральной идентичности важна активация подмножества моральных черт, связанных с другими моральными чертами, важными для Я-концепции конкретного человека; 5) моральная идентичность может быть стабильна во времени, но это не личностная характеристика, и подобно другим видам социальной идентичности может активироваться под влиянием ситуации. Тем не менее, чем выше моральная идентичность человека, тем больше вероятность ее проявления в широком спектре ситуаций и тем сильнее ее связь с моральными представлениями и нравственным поведением; 6) моральная идентичность отличается от моральных суждений. Мотивационный фактор ее связи с поведением состоит в том, что человек рассматривает определенные моральные качества как существенные для своей Я-концепции [3].

Опросник моральной идентичности состоит из двух шкал: «Интернализация» и «Символизация». В инструкции предлагается сначала представить в воображении человека, который обладает девятью характеристиками (заботливый, сострадательный, справедливый и т.д.), а затем предлагаются утверждения, с которыми нужно согласиться по 7-балльной шкале. Диагностируется интернализация данных качеств респондентом (насколько они важны для респондента, хотел бы он ими обладать и т.д.) и символизация, насколько эти качества проявляются в помогающем поведении – в волонтерстве. Оригинальная англоязычная версия опросника показала высокую надежность (альфа Кронбаха составила 0,73 для шкалы «Интернализация» и 0,82 – для шкалы «Символизация») и валидность. Конфирматорный анализ показал хорошее соответствие двухфакторной модели, выявленной эксплораторным анализом: хи-

квадрат (43, N = 347) = 205.96, p < 0.001, RMSR = 0.04, GFI = 0.87, CFI

=0.87, NFI = 0.84 [3].

Внашем исследовании, направленном на адаптацию опросника моральной идентичности на российской выборке, приняло участие 303 респондента (ср.возраст 19, MS = 2.03; из них 144 девушек), которым были розданы бланки с инструкцией и формой для ответа на вопросы методики. Часть респондентов (N=135) заполнили опросник он-лайн. Статистическая обработка проводилась в программе jamovi 2.3.24.

142

Конфирматорный анализ показал хорошее соответствие двухфакторной модели оригинальной версии опросника: хи-квадрат

(33, N = 303) = 138, p < 0.001, RMSR = 0.04, CFI = 0.932. Надежность альфа Кронбаха всего опросника и каждой из шкал составила 0.868; 0.811 и 0.846, соответственно. Среднее и SD составило 5.39 и 1.36; 4.05 и 1.34. для шкал Интернализация и Символизация, соответственно.

На текущем этапе мы проверили конструктную валидность опросника (N=158) и использовали для этой цели опросники «Большая пятерка», «Индекс толерантности» и агрессии (Басс-Перри). Согласно полученным результатам, шкала Символизация (проявление моральных черт в помогающем поведении) значимо положительно коррелирует со шкалой Сотрудничество (черта Большой пятерки) и значимо отрицательно – с агрессией (опросник Басса-Перри) (p < 0.001, соответственно); шкала Интернализация (значимость моральных черт для респондента) – значимо отрицательно с агрессией и враждебностью (опросник Басса-Перри) (p < 0.01; 0.05, соответственно) и значимо положительно с толерантностью как чертой (p < 0.001).

Работа над адаптацией опросника моральной идентичности еще продолжается, но по уже имеющимся результатам можно говорить о том, что опросник может быть использован в исследовательских целях.

Литература

1.Мешкова Н.В., Дебольский М.Г., Ениколопов С.Н., Масленков А.А. Особенности креативности в социальном взаимодействии у осужденных, совершивших корыстные и агрессивнонасильственные преступления [Электронный ресурс] // Психология и право. 2018. Том 8. № 1. С. 147–163.

2.Мешкова Н.В. Особенности взаимосвязи антисоциально направленной креативности и ценностей у подростков с разным уровнем агрессии [Электронный ресурс] // Психологопедагогические исследования. 2018. Том 10. № 2. C. 77–87.

143

3.Aquino K.F., Reed A. The Self-importance of Moral Identity // Journal of Personality and Social Psychology. 2002. Vol. 83(6). P. 1423—1440.

4.Mai K. M., Ellis A. P., Welsh D. T. The gray side of creativity: Exploring the role of activation in the link between creative personality and unethical behavior // Journal of Experimental Social Psychology, 2015. Vol. 60. P. 76–85.

5.Lee S. A., Dow G. T. Malevolent creativity: does personality influence malicious divergent thinking? // Creativity Research Journal, 2011. Vol. 23(2). P. 73–82.

6.Shen W. et al. A Theoretical and Critical Examination on the Relationship between Creativity and Morality// Curr Psychol (2019) 38:469–485.

Социально-психологическая компетентность тренеров, оказывающих услуги пожилым людям

Будякова Т.П.

ФГБОУ ВО «ЕГУ им. И.А. Бунина», Елец, Россия budyakovaelezv@mail.ru

Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда № 23-28-00306 https://rscf.ru/project/23-28-00306/ «Концептуальные основы функционирования и развития антивиктимной личности в пожилом возрасте».

Пожилой возраст – это один из показателей, являющихся основанием для оказания социальных услуг со стороны государства. Одна из таких услуг – система безвозмездных физкультурнооздоровительных мероприятий, организуемых по линии органов социальной защиты населения в разных населенных пунктах Российской Федерации. Пожилые граждане в силу возраста особо нуждаются в услугах физкультурно-оздоровительного плана, однако, несмотря на предложения со стороны социальных служб субъектов федерации, не всегда спешат воспользоваться такими возможностями.

144

Впроведенном нами эмпирическом исследовании было установлено, что только небольшая часть нуждающихся в таких услугах пожилых людей готова систематически посещать занятия, специально организованные для них. Такая тенденция была выявлена

идругими исследователями, которые предположили, что одной из причин такого положения является характер таких занятий, не отвечающих индивидуальным потребностям и интересам конкретных предпенсионеров и пенсионеров. В качестве решения этой проблемы предлагается расширение спектра оказываемых услуг, чтобы удовлетворить притязания различающихся по физическим, возрастным и психологическим характеристикам потребителей пожилого возраста [2].

Однако наше исследование выявило еще один важный аспект неготовности пожилых людей к принятию такой формы социальной заботы – социально-психологические барьеры, а именно виктимологический характер таких барьеров (victim, лат. – жертва). Новый вид барьеров мы так и назвали виктимологическими. Виктимологический барьер – это такое препятствие, которое формирует у человека комплекс жертвы. Одним из факторов, создающим такие барьеры, является неготовность тренеров, оказывающих физкультурно-оздоровительные услуги, к работе с такой категорией клиентов как пожилые люди. Это существенно снижает мотивацию пожилых людей к использованию возможности, предоставляемой государством, для поддержания своей физической формы.

Внашем эмпирическом исследовании мы использовали метод включенного наблюдения. Исследователь в качестве участника записался на занятия для пожилых людей, организованные в рамках проекта «Активное долголетие». Как было уже отмечено выше, наблюдается большой отсев участников таких мероприятий, и, соответственно, несмотря на рекламные ролики в медиапространстве, потенциальные участники получают негативную информацию от «отсеявшихся», что создает антирекламу проекту. Одной из целей исследования было выяснение причин такого большого оттока. Была проанализирована работа двух тренеров групп для пожилых в рамках физкультурно-оздоровительных занятий под общим названием «йога».

145

Результаты наблюдения показали, что ожидания пожилых людей с самого начала не оправдались из-за того, что в занятиях не оказалось важной мотивирующей составляющей, характерной для техник йоги, – образности и позитивных установок по отношению к своему телу и личности. Оба тренера на протяжении всего занятия рассказывали о строении мышц, расположении костей и других подобных физических характеристиках, перегружая сознание людей, пришедших дать нагрузку своим мышцам и получить психологическую поддержку своим устремлениям к физическому развитию. В результате, находясь в постоянной ситуации, требующей распределения и переключения внимания, не удалось достичь главной цели – физической зарядки: мышцы не прогрелись, остались скованными. После часового занятия появилась насущная потребность сделать нормальную физическую зарядку.

В китайских исследованиях было показано, что образный компонент физических занятий обеспечивает за счет усиления компонента самоидентификации и самоэффективности удовлетворенность жизнью и субъективное благополучие у пожилых людей. В целом таким образом организованные физические упражнения дают и более высокий оздоровительный эффект, укрепляя сердечно-сосудистую систему, повышая уровень психического здоровья пожилых людей [3]. Точно также традиционные китайские виды спорта, в которых образный компонент является основополагающим элементом, идущим из глубины китайской культуры, были признаны полезными для укрепления, поддержания и профилактики здоровья пожилых людей в Китае [4]. Отсутствие компонента образности в наблюдаемых нами занятиях привело к разочарованию и потере интереса к ним.

Общим недостатком в работе обоих тренеров было также общее отношение к пришедшим на занятия пожилым людям как к пассивным участникам, которые должны почему-то «боготворить» тренера, слушать его беспрекословно, ни в коем случае не заявлять о своих индивидуальных потребностях под угрозой отстранения от занятий. В литературе уже обсуждалась проблема конструирования образа личности пожилых как пассивных получателей помощи, что расcматривается как негативная тенденция социальной политики в разных странах [5]. Такое отношение формирует у участников

146

позицию жертвы, когда тренер может унизить пожилого человека только за то, что тот не понял его инструкцию или задал вопрос, на который тренер не готов ответить, что фактически происходило на наблюдаемых занятиях. Так, тренер сделал замечание одному из участников о том, что тот не неправильно выполняет упражнение. После просьбы объяснить, почему упражнение выполнено неверно и как надо делать правильно, тренер предложил спрашивавшему покинуть занятие. Здесь очевидно была проблема соматогнозиса – восприятие человеком собственного тела. Тренер показал не только отсутствие знаний о соматогнозисе, то есть не смог объяснить технологию движений в конкретном упражнении, но и отсутствие общей культуры общения с пожилыми людьми. При этом, как указывается в современных психологических исследования, формирование и развитие телесных знаний и основы соматической культуры – важная составляющая телесного капитала в пожилом возрасте [1]. В силу этого такая компетентность должна быть у тренера, занимающегося с пожилыми людьми.

Была отмечена и разница в общении с пожилыми людьми у двух тренеров. Первый тренер, названный в программе «серебряным волонтером», женщина пожилого возраста была более подготовлена к организации и проведению занятий с пожилыми людьми, возможно, в силу возрастного опыта. Она знала по именам участников ее занятий, старалась обращаться персонально и уважительно. Она же сняла такой виктимологический барьер как угроза здоровью, который намеренно выстраивался другим тренером.

Речь идет о виктимном требовании одного из тренеров в обязательном порядке заниматься в холодном зале босиком, а также сидя на холодном полу на тонкой подстилке. Она выразила громкое возмущение тем, что один из участников отказался снимать теплые носки и подложил в качестве сиденья поролоновую подушку, чтобы не застудить внутренние органы. Серебряный волонтер, напротив, в более теплом зале разрешил всем заниматься в носках и стоя на толстых поролоновых ковриках.

Таким образом, были выделена следующая виктимологическая некомпетентность тренеров.

147

1.Отсутствие учета условий проведения занятий, применительно к пожилому возрасту: (температурный режим, одежда, обувь, толщина ковриков и др.).

2.Перегруженность занятий формально-медицинской или технической информацией, меньший акцент на самих упражнениях, их последовательности и количестве повторов.

3.Отсутствие компонента образности занятий для повышения их привлекательности для пожилого возраста.

4.Отсутствие индивидуального подхода и лабильности.

5.Концентрация на авторитете собственной личности за счет умаления значимости личности участников физкультурнооздоровительных мероприятий.

Литература

1.Арпентьева М.Р., Тащёва А.И., Гриднева С.В. Психолого-

педагогические аспекты рекреации и забота о телесном капитале // Физическая культура. Спорт. Туризм. Двигательная рекреация. 2019. Т. 4. № 1. С. 7-13.

2.Хазова С.А., Манакова Я.А., Ногинов М.П. Индивидуально-

дифференцированное содержание занятий оздоровительной физической культурой с людьми пожилого возраста // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 3: Педагогика и психология. 2021. № 1 (273). С. 89-97.

3.Guo Y., Shi H., Yu D., Qiu P. Health benefits of traditional Chinese sports and physical activity for older adults: A systematic review of evidence // Journal of Sport and Health Science. 2016. Vol. 5. Is. 3. September. P. 270-280. DOI: 10.1016/j.jshs.2016.07.002

4.Lin Y., Zhao B., Ma X. The Influence of Guozhuang Dance on the Subjective Well-Being of Older Adults: The Chain Mediating Effect of Group Identity and Self-Efficacy // Public Health. 2022. Vol. 19(21). 14545. DOI: 10.3390/ijerph192114545

5.Weicht B. The making of ‘the elderly’: Constructing the subject of care // Journal of Aging Studies. 2013. Vol. 27. Is. 2. April. P. 188-197. DOI: 10.1016/j.jaging.2013.03.001

148

Буллинг в школе и социальная успешность студентов в будущем

Буркова В.Н.

ИЭА РАН, НИУ ВШЭ, Москва, Россия

Бутовская М.Л.

ИЭА РАН, Москва, Россия

Калиниченко О.В.

ФГАОУ ВО ДФУ, Владивосток, Россия burkovav@gmail.com, marina.butovskaya@gmail.com, kalynich1@mail.ru

Статья подготовлена в рамках гранта, предоставленного Министерством науки и высшего образования Российской Федерации (№ соглашения о предоставлении гранта: 075-15-2022-328).

Несмотря на огромное количество работ, посвященных изучению феномена буллинга в молодежной среде, данная проблема остается одной из самых актуальных в области психологии и образования. Школьный опыт буллинга влияет на последующую жизнь человека, его психологические установки и общение с социальным окружением, а долгосрочные негативные последствия еще не так хорошо изучены. В одном из недавних исследований были представлены результаты изучения связи актуального благополучия у студентов с их опытом участия в буллинге в школьном возрасте: частота травли в школе и роль жертвы/агрессора были связаны с уровнем тревожности, депрессии и избегания личных отношений а будущем [1].

В течение нескольких лет нами был собран материал среди российских школьников и студентов с целью выявления факторов риска буллинга в современной школе, оценки влияния опыта участия в буллинге на личность самих буллеров/жертв, а также последствий перенесенного опыта вовлеченности в буллинг (в той или иной роли) для психологической и социальной успешности студентов. Было опрошено 205 школьников и 245 студентов. Для самооценки агрессивного поведения был использован опросник Басс-Перри, который включает четыре шкалы: физическая и вербальная агрессия, гнев, враждебность [2]. Также респондентам были задан комплекс вопросов относительно их опыта школьного буллинга.

149