Христианское отношение к смерти.

Христианство дало миру совершенно новое отношение к смерти. Ап. Павел говорил, что, когда земной наш дом, эта хижина, («палатка», как он ее называл⁶⁶⁹) разрушится, «мы имеем от Бога жилище на Небесах, дом нерукотворенный, вечный» (2 Кор. 5, 1). Поэтому христианские надгробные надписи овеяны светлой надеждой и утешением:

«Душа возвращена Христу».

«Ты будешь жить в Боге».

Или: «Здесь покоится в мире Валерия, чтобы некогда воскреснуть во Христе».⁶⁷⁰

Отпевание еще с апостольских времен совершалось в светлых одеждах.⁶⁷¹ На отпевании читаются известные слова ап. Павла: «Не хочу же оставить вас, братия, в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды. Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним» (1 Фес. 4, 13-14).

Погребальные песни православных христиан заключают в себе в сжатом виде всё догматическое учение о Воскресении и вечной жизни. В заупокойном каноне преп. Иоанна Дамаскина мы слышим удивительные слова: «Надгробное рыдание творяще песнь… Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя». Аллилуйя, как известно, восклицание радости, поскольку оно непереводимо, это древнеиудейское выражение так и вошло в церковно-славянский язык.

Знаменитый проповедник Иоанн Златоуст так выразил общий дух погребальных обрядов Православной Церкви: «Скажи мне, - спрашивает он своих слушателей, - что означают эти светлые лампады? Не то ли, что провожаем умерших как борцов? Что выражают эти гимны? Не Бога ли мы прославляем и благодарим Его за то, что Он увенчал усопшего?» «Размысли, - говорит он в другом месте, - что выражают псалмы? Если ты веришь тому, что произносишь, то напрасно плачешь и скорбишь».⁶⁷²

Конечно, Церковь никогда не запрещала умеренного плача по усопшим.⁶⁷³ Это обычное проявление нормальных человеческих чувств. Она не допускает только непристойных проявлений скорби, свойственных язычникам.

Как известно, всё Средневековье проходит под сильнейшим влиянием христианства, поэтому поиск смысла жизни, размышления о смерти занимают огромное место в жизни людей. Вот лишь немногие примеры плодов этих поисков и размышлений: «Тристан и Изольда», проповедь Иеронима Савонаролы «Об искусстве хорошо умирать», «Песнь о Роланде», «Смерть Артура», «Божественная комедия» Данте, «Песнь нибелунгов» и многое другое.

По мнению французского историка и антрополога Филиппа Ариеса, смерть для людей Средневековья предстает как естественное завершение жизненного процесса. Человек обычно знает о близящейся кончине, поскольку получает об этом те или иные знамения, или в результате внутренней убежденности. Он ждет смерти, готовится к ней, ожидание смерти при этом превращается в организованную церемонию, умирающий созывает ближайших родственников, друзей, детей, прощается с ними, делает последние распоряжения и т.д. Особенно подчеркивает Ф. Ариес присутствие детей у постели умирающего, поскольку в дальнейшем детей начинают всячески ограждать от всего, что связано со смертью.⁶⁷⁴

По мнению Ф. Ариеса, революция в отношении к смерти, наступает в начале XX века. Стремление оградить человека от напрасных мучений приобретает иную окраску: теперь избавить от эмоционального шока стремятся не столько самого умирающего, сколько его близких. Постепенно смерть становится предметом постыдным и табуированным. Особенно это заметно с середины XX века, человек теперь уходит из жизни, как правило, не у себя дома, среди родных, а в больнице. При этом смерть он встречает один. Смерть всё более и более обезличивается. Открытое выражение горя вызывает уже не сочувствие, а воспринимается как признак либо дурного воспитания, либо слабости.⁶⁷⁵

Что касается нашей страны, то русский народ всегда отличался памятью о своих предках и трогательным отношением ко всему, что связано со смертью. Кладбище не было чем-то мрачным, как это считается в наши дни, это было место, куда люди постоянно приходили, молитвенно общались с усопшими родственниками, местом, которое наводило на полезные размышления. Для православного человека кладбище и сейчас является таинственным кладом, питающим душу не только скорбными чувствами, но и каким-то вдохновением. Это - великая тайна православного христианства!

Тайна всегда присутствует в смерти. Замечательно писал об этом И.А. Бунин: «…Вчерашняя жалкая и забитая старушонка преобразилась в нечто грозное, таинственное, самое великое и значительное во всём мире, в какое-то непостижимое и страшное божество – в покойницу… совершилось некое преображение – и всё в мире, весь мир преобразился ради неё».⁶⁷⁶

Среди того, что делает человека человеком, А.С. Пушкин называл «любовь к отеческим гробам». Это напрямую связано с православным вероучением. Если для многих религий тело - это всего лишь «темница души», то христианство верит в воскресение всего человека: не только души, которая бессмертна, но и тела. Поэтому и появились на Руси кладбища: семя бросается в землю, чтобы взойти однажды со всеобщей весной.⁶⁷⁷ Поэтому тела усопших у христиан принято не бросать в огненную бездну, как во многих религиях, а класть в земляную постель.⁶⁷⁸

«Православное отпевание подчеркнуто сосредоточено вокруг открытого гроба, - говорит митр. Антоний (Блум), - потому что Церковь продолжает видеть человека в его целостности, как тело и душу, о которых она одинаково заботится. Тело приготовлено к погребению; тело – это не изношенная одежда, сброшенная для того, чтобы освободилась душа».⁶⁷⁹