266 Организмическая теория

человеческое существо или любой иной организм всегда функционирует как целое, человек должен изучаться как организованное целое. Признавая, что существующие техники исследования и количественный анализ могут не позволить исследователю-психологу реализовать орга-низмическую цель исследования человека как целого, этот подход выдвигает перед психологией задачу поиска таких средств. Если не годятся количественные методы, следует использовать качественные. Тем временем психология должна обратиться к задаче создания методов, которые приблизят ее к организмической цели понимания целостной личности. В этом смысле организмическая теория представляет в большей мере набор директив, чем систему фактов, принципов и законов.

Не существует единой официальной организмической теории личности; их много. Организмическая теория личности определяется отношением теоретика, а не содержанием конструируемой модели личности. Если теория фокусируется на целостном организме как единой системе, а не на отдельных чертах, побуждениях, привычках, ее можно назвать организмической. Гольдштейн, Ангъял, Маслоу, Оллпорт, Меррей, Роджерс, Фрейд, Юнг и по существу все остальные современные теоретики в области личности реализуют организмическую ориентацию, хотя между этими теориями есть радикальные отличия. То, что видит в организме Гольдштейн, совсем не то, что видит Оллпорт или Фрейд, хотя все трое могут быть по своей ориентации отнесены к организмистам.

Трудно что-либо сказать об ошибках организмического подхода - настолько

широко он принят. Можно, однако, оценить частную организми-ческую теорию - например, Гольдштейна или Ангьяла. Вероятно, самый серьезный возможный упрек в отношении Гольдштейновой версии орга-низмической теории заключается в том, что она не вполне холистична. Гольдштейн относится к организму как к сегрегированной единице, отдельной от остального мира. Кожа - граница между организмом и миром; вдоль границы происходят обмены, но организм и среда - различные миры. Последовательный холистический подход не должен проводить столь решительного различия между тем, что происходит под кожей и снаружи. Организм следует рассматривать как дифференцированный компонент большой системы, системы, включающей всю вселенную. Голь-дштейн, признавая справедливость такой критики, ответил бы, что вся вселенная - великоватый ломоть для любого ученого. Теоретик-холист должен быть реалистом относительно того, о чем может и не может судить. Вероятно, события внешнего пространства влияют на наше поведение, но

Статус в настоящее время. Общая оценка 267

мы просто не располагаем средствами включения этих событий в наше научное знание. Теннисоновский цветок в трещине стены, который есть "все, все, что могу я знать о том, что есть бог и человек" - живая поэтическая правда, но навряд ли достижимая цель. Хотя все связано со всем, Гольдштейн полагает, что многие нити, образующие всеобщую космическую ткань, связаны столь отдаленно, что связь эту можно проигнорировать без серьезных потерь для нашего понимания личности.

Кто, однако, прочертит линию и скажет; "По ту сторону этой границы последствия нулевые?" Если любая вещь - компонент в огромной системе

природы, как можно знать, не проверяя, что релевантно, а что - нет? Ответ очевиден: это непознаваемо. У. А. Хант (Hunt, 1940) в своем обзоре "The Organism" называет это организмическим парадоксом. Теоре-тик-организмист отрицает валидность "частичных" понятий, но вынужден пользоваться ими. Если Гольдштейн оправдывает отношение к части - к организму - как к сегрегированному целому, почему другой психолог не прав, рассматривая научение, восприятие или эмоцию как холистические процессы? "Биосфера" Ангъяла - попытка расширить хо-листическую основу организмической теории. Согласно этой концепции, организм и среда - два полюса большой системы. Если под средой Ангъял подразумевает все во вселенной, отличное от организма, то вся биосфе-рическая система идентична вселенной, и парадокс разрешен.

То, что вопрос о границе системы не чисто академический, показывают

разнообразные гипотезы относительно человеческого поведения. К примеру, делались серьезные попытки показать что на человеческое поведение влияет движение звезд, что отдаленные исторические и доисторические события, как и будущие, затрагивают настоящее. Если в реальности существуют ясновидение и телепатия - а ныне многие полагают их аутентичными феноменами - то границы системы, к которой относится человек, следует существенно расширить. В свете этих рассуждений критики Гольдштейна вполне могут задать вопрос: зачем останавливаться на коже или даже на границах ближайшего окружения?

В отношении теории Гольдштейна был выдвинут ряд более или менее конкретных критических замечаний. Его критиковали за недостаточное различение того, что организму врождено, а что привносится культурой. Например, этот вопрос поднял Кэттсофф (Kattsoff, 1942). Предложенное Гольдштейном понятие самоактуализации было расценено как слишком общее для того, чтобы можно было осуществлять конкретные предсказания. Скиннер (Skinner, В. F., 1940) считает само-актуализацию