Уголовно-исполнительное право России

нию здоровья способным исполнять обязанности по тюремному ведомству. Такой подход обосновывался тем, что эти лица воспитаны в духе воинской дисциплины и впоследствии элементы этой дисциплины будут внедрять в практику мест заключения. Предлагалось на должности тюремных надзирателей назначать солдат-ин- валидов, пригодных для несения этой службы.

Попытки центрального тюремного ведомства осуществить замену кадров были восприняты на местах весьма настороженно. Так, начальник Верхнеднепровской тюрьмы В. С. Котляр в рапорте на имя начальника Главного тюремного управления А. П. Жижиленко писал: "Мне кажется, для того, чтобы выражать с такою непреложностью общие положения о тюремном персонале, о его воспитании и отношении к человеческой жизни, а также непригодности его к осуществлению задач внутреннего тюремного переустройства, с какою все это выражено в циркуляре, нужно больше обоснованности в своем суждении, побольше достаточных, неопровержимых и фактических данных и поменьше шаблона, дешевых средств для своей популярности, показной деятельности в духе новых веяний.

Бросить в лицо имеющемуся в настоящее время всему тюремному персоналу, целому в России институту тюремных служащих, составляющих тюремную администрацию, что он воспитан "в атмосфере бесправия и неуважения к человеческой личности и усвоил навыки прежнего строя" — это не значит преподать людям гуманитарные правила, которых они должны придерживаться и которыми они должны руководствоваться по службе, а это ни на чем не основанное и незаслуженное оскорбление, нанесенное людям без всякого на то нравственного права, по праву лишь сильного безответственного начальника в отношении к зависящим от него по службе безответным подчиненным... Что во всякой деятельности должна требоваться специальная подготовка, с этим нельзя не согласиться — это аксиома — истина, не требующая доказательств, хотя могут быть исключения из этого правила, как, например, Вы, Гражданин Профессор, без специальных познаний в деле тюрьмоведения и вдруг стали во главе Главного тюремного управления или назначивший Вас на этот пост бывший Министр юстиции А. Ф. Керенский, человек не военный и не обладающий специальной военной подготовкой, теперь Военный и Морской Министр; существует много и других аналогичных примеров, но я все-таки думаю, что они не изменяют общего правила"1.

1 ЦГАОР. Ф. 7420. Оп. 1. Д. 130. Л. 198—200.

Пенитенциарные курсы, о необходимости открытия которых шла речь в приказе по Главному тюремному управлению № 2, были учреждены постановлением Временного правительства от 7 апреля 1917 г. Непосредственное руководство их работой возлагалось на начальника Главного тюремного управления. Срок обучения на курсах был определен в три месяца. Численность слушателей на курсах устанавливалась лично начальником Главного управления, плата за обучение со слушателей не взималась. Программа обучения на курсах включала изучение: 1) общего законоведения с изложением основ государственного устройства; 2) начал уголовного права; 3) учения о наказании в связи с тюрьмоведением; 4) уголовной политики и социологии; 5) элементарных сведений по психопатологии и уголовной антропологии; 6) тюремной гигиены и санитарии; 7) мер борьбы с детской преступностью; 8) тюремной статистики и отчетности; 9) товароведения, а также проведение практических занятий и подготовку рефератов1.

В процессе обучения слушатели курсов по специальному удостоверению начальника Главка могли быть командированы для практического изучения службы в конкретные тюремные учреждения и для усиления администрации2. Лица, закончившие обучение на курсах и получившие свидетельство, пользовались преимуществом при замещении должностей тюремной администрации.

Смена политического и государственного строя, естественно, вызвала необходимость серьезной переоценки содержания карательной политики государства, деятельности его институтов, непосредственно реализующих эту политику. "Борьба с преступностью, ограничивающаяся одним только применением наказания, — подчеркивается в приказе Главного тюремного управления № 3 от 18 марта 1917 г., — никогда не может дать благоприятных результатов. Она только тогда в состоянии достигнуть успеха, если наряду с наказанием будут применяться и другие меры оздоровления общества. Как бы ни было правильно поставлено тюремное воспитание, оно само по себе не может надлежащим образом выполнить своей задачи, если не будет принято никаких мер попечения о дальнейшей судьбе лиц, отбывших наказание. Освобожденный из тюрьмы, оказавшийся в таких условиях жизни, к которым он не приспособлен, может сразу же опуститься и погибнуть, если ему не будет оказана своевременная поддержка в той или иной форме"3.

1ЦГАОР. Ф. 7420. Оп. 1. Д. 122. Л. 40.

2Там же. Д. 130. Л. 139—140.

3Там же. Д. 122. Л. 61.

Чтобы успешно решать вопросы устройства освобожденных из мест лишения свободы, предлагалось создать широкую сеть обществ покровительства лицам, отбывшим уголовное наказание, обществ патронажа, используя при этом опыт функционирования подобных обществ до революции. Для участия в работе обществ патронажа рекомендовалось привлекать широкие слои населения, которые раньше стояли в стороне от этого важного дела.

Временное правительство, осуществляя меры по упорядочению системы наказаний, постановлением от 26 апреля 1917 г. отменило ссылку на поселение как вид наказания, а также ссылку на поселение после отбытия срока каторжных работ и за бродяжничество, предоставив последним право выбора места жительства, за исключением отдельных местностей, входящих в особый перечень территорий с ограничениями в прописке. В постановлении особо выделяется положение о необходимости развития общественных начал в организации контроля за указанными категориями освобожденных. Как альтернативу постановление допускает и административный надзор.

Приступая к осуществлению реформы тюремной системы, Временное правительство проявляет стремление хотя бы внешне отмежеваться от отдельных атрибутов, присущих системе исполнения наказаний в условиях царского режима. Одним из таких шагов является принятие постановления от 26 апреля 1917 г. о переименовании Главного тюремного управления в Главное управление по делам мест заключения, а также преобразовании Совета по тюремным делам в Совет по делам мест заключения. При формировании Совета по делам мест заключения вводятся выборные начала.

Являясь правопреемником своего предшественника — Совета по тюремным делам, Совет по делам мест заключения во многом унаследовал его функции: обсуждение вопросов управления, устройства мест заключения, содержания и пересылки заключенных; рассмотрение проектов общих смет доходов и расходов по местам заключения, годовых отчетов о деятельности Главного управления мест заключения, дел, связанных с организацией учреждений и обществ оказания помощи освобождаемым, и др. Министру юстиции и начальнику Главного управления местами заключения по их усмотрению предоставлялось право выносить на обсуждение Совета и другие проблемы, представляющие интерес для развития

ЦГАОР. Ф. 7420. Оп. 1. Д. 122. Л. 44.

определение содержания его обязанностей носило скорее декларативный, а не практический характер. Ибо уже состав Совета, формировавшийся исключительно из числа представителей петроградских ведомств и учреждений, свидетельствует о его отрыве от реальной жизни тюремной системы страны, интересы которой, безусловно, не могли быть в полной мере учтены при определении политики и практики исполнения уголовного наказания в виде лишения свободы.

Признавая главной целью заключения социальное перевоспитание человека, совершившего преступление в силу сложившихся для него обстоятельств, а также возможность воздействия на рецидивиста с целью пробуждения добрых задатков, Временное правительство принимает меры к реорганизации управленческих структур тюремного ведомства для обеспечения реализации этих задач. Постановлением от 29 июля 1917 г. устанавливается новая структура Главного управления мест заключения, которая включает канцелярию и четыре отдела, в состав которых входят три инспектора и тринадцать делопроизводств.

Разработанный Главным управлением мест заключения проект штатов на 1918 г. предусматривал состав центрального аппарата из числа 89 должностных лиц, на содержание которых было затребовано 652 156 руб. 58 коп.1

Осуществляя преобразования тюремной системы, Главное управление мест заключения столкнулось с неожиданным для себя явлением — массовым стремлением служащих к объединению в профессиональные союзы с целью своего профессионального самоутверждения и улучшения служебного и материального положения.

Внекоторых местах заключения чины стражи, объединившись

всоюзы, выступили в части несения службы с требованиями, выполнение которых администрации тюрем было не по силам. Допускались случаи, когда надзиратели предпринимали попытки полностью отстранить начальников учреждений от участия в управлении тюрьмами, а также самовольно принимали решение по распоряжению казенным имуществом.

Впринципе поддерживая начинания в сфере деятельности профессиональных Союзов служащих пенитенциарных учреждений, Главное управление местами заключения вынуждено было

издать специальный циркуляр от 17 августа 1917 г. за № 682, в

1ЦГАОР. Ф. 7420. Оп. 1. Д. 158. Л. 1—2.

2Там же. Д. 122. Л. 7—8.

268Раздел II. Пенитенциарное право России начала XX века

Впроцессе разработки основных направлений осуществления реформы тюремной системы Главное управление мест заключения, на наш взгляд, вплотную подошло к определению содержания основных средств исправительно-воспитательного воздействия.

"Пенитенциарный режим, — подчеркивается в одном из циркулярных писем Главного управления, — ставящий во главу угла возрождение и социальное перевоспитание человека, имевшего несчастие совершить преступление, и не забывающий в заключенном личного человеческого достоинства, должен, конечно, покоиться на соблюдении известного порядка и дисциплины в месте заключения. Если в местах заключения нет необходимой дисциплины, если заключенные совершают побеги, запасшись доставленными им с воли оружием и другими предметами, если они проводят время в праздности, то все меры, направленные к их перевоспитанию, окажутся безрезультатными и напрасными"1.

К числу основных средств воздействия на личность заключенного с целью его исправления Главное управление мест заключения относит труд. Труд заключенных рассматривается не только как элемент уголовной репрессии, усиливающий или ослабляющий ее в зависимости от тяжести работ, но и как необходимое условие исполнения наказания в виде лишения свободы. Организация работ, по мнению руководителей Главного управления, должна преследовать главным образом цель не усиления наказания, а воспитания. В циркуляре Главного управления мест заключения № 62 от 18 июля 1917 г. обращалось внимание на то обстоятельство, что работы должны давать заключенным "знания, с которыми они по выходе на свободу могут найти себе подходящие занятия. Они же доставляют некоторым заключенным значительное облегчение во время содержания под стражею"2.

Однако обобщенные в Главном управлении мест заключения данные свидетельствуют, что для реального воплощения принципа "труд как средство воспитания" требуется не только циркулярное закрепление, но и создание необходимых условий, которые неразрывно связаны с общей экономической обстановкой в стране. Организация трудового использования в местах заключения характеризовалась следующим образом: в марте из 104 746 заключенных не были заняты работами 54 217 человек; в июле соответственно из 21 095 — 12 535 человек3.

1ЦГАОР. Ф. 7420. Оп. 1. Д. 122. Л. 14.

2Там же. Л. 25.

3Там же. Оп. 2. Д. 412. Л. 3—9.

270 Раздел II. Пенитенциарное право России начала XX века

объем и пределы использования положений указанной инструкции не были оговорены1.

Такой подход к решению основополагающих вопросов организации деятельности мест заключения, естественно, не мог способствовать нормальному их функционированию. Абсолютное большинство заключенных не воспринимало старые тюремные порядки, считало излишними установленные прежним режимом многие правовые нормы, регламентирующие исполнение наказания в виде лишения свободы. Беспорядки и побеги заключенных стали повседневным явлением. Положение в тюрьмах еще больше усугубилось с обострением напряженности в обществе, особенно после июльских событий 1917 г.

Постоянное осложнение обстановки в местах заключения поставило Главное управление мест заключения перед необходимостью не только отказа от внедрения новых подходов в работе с заключенными, но и неотложного ужесточения режима и условий их содержания. Наиболее четко эта линия прослеживается в циркулярном письме от 5 сентября 1917 г. № 72. Впредь до издания новой инструкции местам заключения предлагался следующий порядок содержания и окарауливания заключенных:

все помещения, в которых содержатся заключенные, должны быть заперты днем и ночью и могут открываться лишь в случаях действительной надобности;

заключенным запрещались самовольные переходы из одной камеры в другую;

все вновь принимаемые заключенные до их размещения в предназначенных им помещениях должны быть подвержены тщательному обыску;

как сами заключенные, так и помещения, в которых они содержатся, должны быть возможно чаще обыскиваемы и осматриваемы с целью изъятия недозволенных для хранения в камерах вещей и денег и обнаружения проломов окон, полов и потолков, подкопов, взлома оконных решеток и дверных замков и проч.;

вывод заключенных на прогулки, в баню, в комнаты свиданий, отхожие места должен допускаться лишь небольшими партиями, обязательно счетом, причем возвращающиеся с прогулок, после свидания, с наружных работ и из мастерских заключенные должны быть подвергаемы тщательному обыску и впускаемы в камеры также обязательно счетом;

ЦГАОР. Ф 7420. Оп. 1. Д. 122. Л. 48.

разрешение отлучек заключенным из мест заключения по своим надобностям, для покупок и сбыта изделий, свиданий с родственниками и прочими лицами запрещалось;

запрещалось назначение старост или каких-либо уполномоченных от заключенных.

Начальникам мест заключения и их помощникам вменялось в обязанность как можно чаще днем и ночью обходить и осматривать помещения и двери вверенных их попечению мест заключения, проверять несение службы чинами стражи1.

Окончательный, по нашему мнению, отход от ранее провозглашенного курса на демократизацию и гуманизацию исполнения уголовного наказания в виде лишения свободы, внедрение прогрессивной системы отбывания наказания можно связать с участием Главного управления местами заключения в обеспечении акций по исполнению смертной казни.

В этом отходе от реализации стратегических установок проявилась одна из закономерностей общественного развития. Выполняя социальный заказ правящего класса, центральное тюремное ведомство вынуждено защищать и проводить в жизнь политику этого класса. Чем сложнее социально-экономическое положение страны, чем напряженнее складываются и разрешаются классовые отношения, тем чаще и активнее используется репрессия в качестве одного из основных средств стабилизации обстановки. Причем закон общественного развития в условиях обострения классовой борьбы оказывает определяющее влияние на содержание исполнения уголовного наказания не только в отношении политических противников, но и всей массы общеуголовных преступников. Он неизбежно вызывает ужесточение режима и порядка отбывания наказания, отмену прогрессивных реформ и начинаний. Это со всей очевидностью прослеживается в деятельности Главного управления местами заключения.

ЦГАОР. Ф. 7420. Оп. 1. Д. 122. Л. 15.