Уголовно-исполнительное право России

ных мест заключения. При этом по должностному окладу священник приравнивался к смотрителю (начальнику) тюрьмы1.

Функции священника по надзору за нравственным исправлением арестантов и содержание его работы в местах заключения получили более детальное развитие в Уставах о содержащихся под стражею, а также в Общей тюремной инструкции 1915 г. В должностном отношении, конечно, кроме отправления богослужения и треб, он находился в подчинении губернатора, губернского тюремного инспектора и начальника места заключения.

Священник обязан был постоянно общаться с заключенными, отправлять для них вечерни, утрени, исповедовать их "с увещеванием о раскаянии и добровольном пред судом признании в преступлениях". Кто, когда и где именно был на исповеди из числа содержащихся по уголовным делам — священник должен был сообщать в срочных записках высшему начальству.

На священника возлагались обязанности проведения занятий в тюремных школах по Закону Божию и, если это представлялось возможным, по отечествоведению, а также осуществления контроля за правильной постановкой преподавания в школе, заведования библиотекой. Ежегодно к 1 февраля он должен был представлять подробный отчет о своей деятельности по части духовно-нрав- ственного и просветительного воздействия на заключенных.

Считая, что "дело религиозно-нравственного воспитания арестантов составляет великую важность и не терпит отлагательства"2, губернские тюремные комитеты разрабатывают программы организации этой работы, содержание которых включает меры к исправлению нравственности арестантов, состоящие в посещении заключенными православного исповедания тюремных церквей или особо устроенных для молитвословия часовен, в обучении арестантов грамоте, в занятии грамотных арестантов чтением назидательных и полезных книг и в преподавании заключенным изустных поучений местными священниками. В процессе реализации программ предлагается уделять постоянное внимание использованию психологического воздействия на личность заключенного, особо учитывать человеческие слабости при формировании отношения к реальной действительности.

В местах заключения постепенно начинает формироваться

аппарат идеологического воздействия на личность заключенного.

1ЦГАОР. Ф. 122. Оп. 1. Ч. 1. Делопроизводство 1. Д. 842. Л. 66.

2Там же. Д. 584. Л. 61.

Этот аппарат возглавляет священник, который выступает в качестве заведующего школой и библиотекой; в качестве учителя обычно используется псаломщик; на диакона возлагаются функции библиотекаря.

К формам духовно-нравственного воздействия относятся школьная и внешкольная работа. Школьная работа включает: Закон Божий, отечествоведение, церковное пение, чтение, письмо и счет. Внешкольную работу составляют: богослужение, церковные проповеди, духовно-нравственное чтение, библиотечная работа.

Церковь взяла на себя подготовку, издание и распространение специальной религиозной литературы непосредственно для заключенных. Директор Пермского губернского тюремного комитета протоиерей Попов подготовил и издал брошюру "Беседы с заключенными", а также молитвенник для заключенных. О цели, которую ставил перед собой протоиерей, можно сделать вывод, исходя из анализа содержания одной из молитв, а именно "Сокрушение и моление перед Богом ссыльного", посредством которой осужденному внушались мысли об отказе от побега — "отврати от меня помысел един, еже бежати ми отсюда", всепрощения и смирения, отказа от борьбы с насилием — "еще же даруй ми, Боже, не памятствовати злая на обидившие и обидящие мя, и еже прости им вся их противу меня вины и прегрешения...".

В обоснование необходимости выпуска такой литературы приводится довод, что "человеку, нравственно и умственно малоразвитому, очень трудно самому общие, церковию установленные молитвы применять к своим потребностям, вызываемым случайными, в общих молитвах не предусмотренными обстоятельствами жизни...."1.

Без внимания церкви не остается и проблема формирования книжного фонда тюремных библиотек. Перечень литературы, рекомендованной для библиотек, составлял 122 наименования книг на сумму 33 руб. 45 коп., из них 28 — по Закону Божию, 31 — по словесности, 19 — по истории, 10 — по естествознанию, 16 — по сельскому хозяйству, 5 — по гигиене и медицине2.

Этот перечень дает основание сделать вывод о том, что тюремная администрация и церковнослужители, проводя карательную линию правительства, исключали доступ к осужденным лите-

1ЦГАОР. Ф. 122. Оп. 1. Ч. 1. Делопроизводство 1. Д. 584. Л. 65—67.

2ЦГАОР. Ф. 122. Оп. 1. Ч. 1. Делопроизводство 1. Л. 2—7.

246 Раздел II. Пенитенциарное право России начала XX века

ратуры, которая призывала к серьезным размышлениям о соци- ально-политическом и экономическом развитии государства.

В то же время было бы неправильно не замечать эволюции в использовании средств, форм и методов в процессе исполнения наказания. К 1913 г. в местах заключения России сложились определенная система и организационные структуры проведения ду- ховно-нравственной и просветительной работы. Эти функции в качестве штатных должностных лиц выполняли 153 тюремных священника, диакона и псаломщика. Расходы на духовно-нравствен- ное воздействие на заключенных составили:

а) на содержание тюремных учителей и библиотекарей — 11 128 руб. 36 коп.;

б) на содержание церквей, церковных принтов и отправление богослужения — 151 200 руб. 40 коп.;

в) на содержание тюремных школ и библиотек — 14 112 руб. 18 коп.

Общее количество церквей, школ и библиотек к этому периоду достигло 141'.

Постепенно расширяется круг лиц, привлекаемых к работе с заключенными, более разнообразными становятся формы воздействия на сознание преступников. С октября 1916 г. специально для заключенных в качестве приложения к журналу "Тюремный вестник" начал издаваться двухнедельный художественно-литератур- ный иллюстрированный журнал "Зерна". В тюрьмах Казанской губернии студентами Казанской духовной академии стали проводиться чтения религиозно-нравственного и церковно-исторического содержания по особо составленным программам. Главным образом эта работа велась в воскресные и праздничные дни. Для иллюстрации и большего усвоения прочитанного стали показываться "туманные картины посредством имеющегося в тюремном отделении волшебного фонаря"2.

Однако непременным условием проведения бесед и чтений среди заключенных были требования Общей тюремной инструкции 1915 г. — эти мероприятия не должны: а) отвлекать арестантов от работ; б) возбуждать чувственность и в) касаться событий текущей политической и общественной жизни. Инструкцией подтверждался запрет на выдачу периодических изданий для чтения арестантам не ранее одного года после выхода их в свет.

1ЦГАОР. Ф. 4042. Оп. 2. Д. 375. Л. 92.

2Там же. Ф. 122. Оп. 1. Ч. 1. Делопроизводство 1. Д. 3399. Л. 60.

Получил дальнейшее развитие патронаж как форма оказания общественной помощи заключенным в процессе отбывания ими наказания, а также после освобождения из мест заключения.

Оценивая в целом характер идеологического воздействия на заключенных, следует отметить его существенную особенность — стремление ограничить сознание личности узкими рамками религиозного мышления. Этому способствовали и физическая изоляция заключенного от внешней среды, и духовная — от возможности использования богатств научной мысли и культуры.

Глава 10. Пенитенциарная наука и тюремная система России периода

Временного правительства

§1. Тюрьмоведение как наука

всфере исполнения уголовных наказаний

Пенитенциарная наука в России на рубеже XIX—XX вв. не представляла особого интереса для общества. По мнению профессора С. В. Познышева, в России не было спроса на пенитенциарные знания, потому что вся сложность, психологическая глубина и громадное социальное значение пенитенциарного вопроса не осознавались. Тюрьма в России, лишь несколько изменяя свою внешность, по существу, все время оставалась "мертвым домом", по образному выражению Ф. М. Достоевского. "Для несложных целей и примитивной грубости этого мертвого дома, — писал С. В. Познышев, — особых пенитенциарных знаний не требуется. Строгий и распорядительный начальник, крепкие замки и решетки, наружная дисциплина и отсутствие побегов — вот все, что, казалось, нужно нам для хорошей постановки пенитенциарного дела"1. Такое положение сохранялось практически до конца XIX в.

Тюрьмоведение, по общему признанию большинства русских ученых конца XIX — начала XX в., зародилось и первоначально развивалось в качестве составной части уголовного права. Эта позиция наиболее четко выражена в дореволюционных трудах С. В. Познышева, который писал, что тюрьмоведение "не составляет особой науки, а есть особый и быстрорастущий отдел уголовного

1 Познышев С. В. Основы пенитенциарной науки. М., 1924. С. 13.

права. Он обнимает целый круг разнообразнейших вопросов, при решении которых постоянно приходится обращаться к заимствованию к целому ряду наук (психологии, психиатрии, гигиены и т. д.)"1.

Между тем следует заметить, что впоследствии Познышев одним из первых ученых-пенитенциаристов в работах послереволюционного периода стал использовать термин "пенитенциарная наука", относя ее к отрасли знаний, которые освещают "сделанные опыты общими научными идеями". Он видел ее назначение "в проверке этих идей, объяснении и оценке их, а также подготовке на этой основе предложений по улучшению работы пенитенциарных учреждений"2.

Несколько иной подход к определению места тюрьмоведения в системе правовых наук был у профессора И. Я. Фойницкого. Признавая относительную самостоятельность этой науки, зарождающейся в России, он рассматривал ее как особую отрасль политикоюридических наук, получающую все большее развитие, основывающуюся на данном опыте и стремящуюся к философско-практи- ческому (позитивному) осмыслению карательной системы. "Содержанием своим, — пишет он, — она имеет определение институтов, способных оказать в полезную для общежития сторону воздействия на преступный класс, путем тщательного изучения особенностей преступного населения и действительного влияния на него практикуемых мер. Примыкая одною своею стороною к уголовному праву, тюрьмоведение близко соприкасается другими сторонами с народным воспитанием и народным призрением"3.

Российское законодательство в борьбе с преступностью постепенно среди других видов уголовного наказания стало отдавать предпочтение тюремному заключению. Эта точка зрения получила научное обоснование в ряде теоретических работ. Так, Н. С. Таганцев утверждал, что, изолируя преступника от общества на определенный срок, тюрьма уже тем самым обеспечивает охрану общества от этого лица. "Тюрьма, — считал он, — может приучить арестанта к порядку, к надлежащему распределению своего времени, к физической и нравственной чистоплотности. Тюрьма может приучить и приучать человека к труду..." Он обращает вни-

1 Познышев С. В. Очерки тюрьмоведения. С. 21.

2 Познышев С. В. Основы пенитенциарной науки. С. 7.

•! Фойницкий И. Я. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. С.314.

мание на то обстоятельство, что тюремное заключение имеет одно весьма существенное преимущество — приспособляемость к особенностям характера заключенных, "оно дает возможность назначения наказания сообразно с индивидуальными свойствами преступника, с его характером, наклонностями". При всем при этом лишение свободы должно сохранять свое репрессивное значение. Осуществление карательного права, по твердому убеждению Н. С. Таганцева, неминуемо должно причинять страдания физические и нравственные лицу, посягнувшему на запреты или не исполнившему требования закона.

Под тюремной системой в широком смысле слова профессор И. Я. Фойницкий понимал совокупность всех мероприятий, осуществляемых тюрьмой в целях реализации кары и исправления заключенных; в узком смысле — способ размещения заключенных в стенах тюрьмы как фактор наказания безотносительно прочих тюремных мероприятий1.

В отношении характера и целей тюремного заключения в уго- ловно-правовой литературе стали складываться две точки зрения. Так, обосновывая преимущества тюремного заключения в системе мер уголовного наказания, Таганцев в то же время признает нереальность достижения в условиях тюрьмы цели нравственного исправления заключенного. По его мнению, "для этого и сам арестант представляется материалом непригодным и орудия — органы управления, за редкими разве изъятиями, недостаточно подготовленными"2.

К такому же выводу приходит и С. П. Мокринский, который утверждает, что тюрьме не по силам задача нравственного исправления взрослого преступника3. По его мнению, уголовная репрессия по отношению к взрослому преступнику должна преследовать три основные цели: одну общую и постоянную — психологического принуждения и две социальные постоянные — социального приспособления и механического обезвреживания.

Эта точка зрения является наиболее объективной, о чем свидетельствуют материалы, характеризующие деятельность тюрем. Однако нельзя согласиться с утверждением ее сторонников, что главными причинами невозможности достичь цели исправления

1 Фойницкий И. Я. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. С. 323. 2 Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Т. 2. С. 948.

являются недостатки в управлении тюремной системой и неподготовленность или слабая подготовка тюремной администрации. Недостатки, естественно, имели место, но ведь и они были производными от основной глобальной причины — системы общественноэкономических отношений, в основе которых угнетение и насилие занимали доминирующее место.

Разработке теоретических основ определения цели и содержания понятия исправления заключенных уделяется значительное место в работах профессора С. В. Познышева. Он являлся сторонником иной точки зрения и полагал, что постановка вопроса о достижении цели исправления заключенных в условиях тюрьмы реальна. По его мнению, если исправление человека вообще возможно, то оно возможно и в тюрьме.

Однако прежде всего необходимо было разобраться в содержании понятия "исправление". Если под содержанием исправления понимать превращение закоренелого, грубого, невежественного вора в высоконравственного выдающегося человека, которому сама мысль о получении чего-либо незаработанного противна, то тюрьма эту задачу решить не в состоянии. И тем не менее тюрьма, считает Познышев, "должна исправлять: это значит, что подвергшегося ее режиму человека она должна выпустить настолько изменившимся, социально годным, что он был бы способным жить непреступно, честным трудом". Он раскрывает понятие нравственного и юридического исправления заключенных: под первым он понимает умение управлять собой, что в свою очередь предполагает достаточное развитие способности задерживать возникающие в их сознании идеи совершения тех или иных преступлений, всесторонне взвешивать "за" и "против", умение руководить своим поведением. С другой стороны, непременным элементом нравственного исправления является формирование практических двигателей поведения, "которые могли бы вложиться в процесс обдумывания поступка и предупреждать возникновение решимости совершить преступление"1.

В более поздних работах С. В. Познышев уточняет свои позиции в отношении нравственного исправления, под которым он разумеет "не превращение порочного человека в добродетельного, что недостижимо посредством наказания, а лишь некоторое изменение к лучшему психической конституции наказуемого, его ха-

Позныгиев С. В. Очерки тюрьмоведения. С. 23—25.

рактера, достаточное для предупреждения рецидива...". Что касается юридического исправления, то, по его мнению, достижение этой цели представляется менее сложным, ибо она заключается во внушении субъекту путем применения к нему наказания "сознания неизбежной связи известного поведения с данным невыгодным последствием... неизбежности связи преступления и наказания"1.

Сообразно целям наказания складываются определенные направления научной мысли, формируются соответствующие школы, объединяющие приверженцев того или иного научного воззрения. И. Я. Фойницкий в своих исследованиях выделяет два основных теоретических направления, определяющих главную цель и содержание наказания, которые проявляются в абсолютных и относительных теориях. Абсолютные теории видят в наказании самоцель, и их не интересуют конечные результаты применения наказания. Относительные теории в обязательном порядке требуют достижения посредством наказания определенных целей. Если таких целей достичь невозможно, то наказание не имеет права на существование. Цель наказания, по утверждению Фойницкого, состоит в том, чтобы воздержать преступника от дальнейших противоправных деяний. Такая цель достигается частью угрозой наказания, частью самим исполнением наказания. Относительные теории включают в себя теории: а) устрашения; б) общего предостережения; в) психического принуждения; г) частного принуждения; д) исправления2.

В теории пенитенциарного дела России в конце XIX — начале XX в. начинают закладываться прогрессивные тенденции развития системы исполнения уголовного наказания в виде лишения свободы, разрабатываются основы классификации преступников, дифференциации и индивидуализации исполнения наказания, использования возможностей тюремной "общины" в поддержании порядка в местах заключения. В 1872 г. была опубликована работа Н. М. Ядринцева "Русская община в тюрьме и ссылке", автор которой на собственном опыте познал внутренний мир тюремного быта в течение трех лет содержания в Омском остроге. Главная мысль, пронизывающая все содержание книги, — видеть в преступнике

1Позныгиев С. В. Основы пенитенциарной науки. С. 35—36.

2Фойницкий И. Я. Учение о наказании в связи с тюрьмоведением. С. 54.

человека, воспитывать его трудом, развивать его самосознание, используя в этом деле возможности тюремной артели, в которой жив дух общинной жизни, присущий русскому народу1.

Классификации арестантов, содержащихся в тюрьмах, посвящена работа А. И. Свирского "Мир тюремный". Автор подразделяет тюремную братию на две основные категории: случайных преступников — "брусов" и собственно "тюремный мир", который составляют так называемые фартовые ребята, или "фартовики". Случайные преступники, или "брусы", в свою очередь, делятся на "брусов легавых", т. е. преступников, которые после отбытия наказания больше в тюрьму не возвращаются, и "брусов шпановых", которые, попав в тюрьму первый раз, быстро воспринимают обычаи тюремного быта и под его влиянием проявляют склонность к продолжению преступной деятельности.

"Фартовые ребята" по своему составу весьма неоднородны. Иерархическая структура у них довольно сложная, представляющая классы, роды и виды преступных сообществ. Среди "фартовиков" выделяются три класса, составляющие основу тюремного мира: а) "жиганы" — каторжники и бродяги; б) "шпана" — воры; в) "счастливцы" — мошенники и шулера. Далее, каждый класс, в свою очередь, разделяется на виды. К примеру, среди "жиганов" выделялись три вида: "орлы" — беглые с каторги; "пустынники" — лица, утратившие все родственные и социальные связи; "монахи" — ссыльные на Сахалин. "Шпана" разделялась на восемь видов, "счастливцы" — на шесть2.

Профессор Познышев при классификации арестантов в качестве основного критерия использовал показатель, характеризующий их поведение, и в этой связи выделял четыре класса: 1-й — класс "испытуемых"; 2-й — класс "исправляющихся"; 3-й — класс "образцовых" и 4-й класс — "штрафной разряд".

Среди преступников, подлежащих нравственному исправлению, он различал: 1) преступников эндогенных, т. е. лиц, совершивших преступление в силу внутренних (эндогенных) факторов, и 2) преступников экзогенных, вставших на преступный путь в силу внешних (экзогенных) факторов, т. е. причин, лежащих в окружающей преступника внешней среде3.

1См.: Ядринцев Н. М. Русская община в тюрьме и ссылке. СПб., 1872.

2См.: Свирский А. И. Погибшие люди. Т. 2. С. 2—4.

3См.: Познышев С. В. Очерки тюрьмоведения. С. 112, 161—162.