VI. Морально-этические аспекты отношения к памятникам архитектуры

В XX век памятники архитектуры перешли из веков минувших. Это различного рода отдельные сооружения и ансамбли, которые неоднократно подвергались разрушениям и переделкам. Последующие поколения приспосабливали их к своим изменявшимся нуждам и вкусам, и чем дальше, тем больше. Поэтому в старых зданиях отражены быт, нравы и художественные привязанности многих поколений. Разумеется, в прежнее время эти сооружения памятниками не были. Это понятие сформировалось с появлением в обществе исторического национального самосознания. Об этом свидетельствует и слово "памятник" (архитектуры), предметно концентрирующее память о прошлых поколениях. И в памятниках живописи, техники, литературы заключен феномен историзма, который всех их объединяет. Поэтому любой памятник культуры в первую очередь сейчас рассматривается как памятник истории. Очередная вспышка интереса в обществе к памятникам архитектуры и является результатом концентрированного внимания к закономерностям исторического процесса. Так, еще несколько десятилетии назад почти каждый памятник архитектуры в первую очередь рассматривался как произведение искусства в скрытом, застроенном виде. В результате преобладали полные, синтетические реставрации на первоначальную или оптимальную даты. Эти проблемы уже неоднократно обсуждались в печати, им посвящались официальные инструкции, разрабатывались международные хартии. Тем не менее и сейчас их нельзя считать решенными. Дискуссии продолжаются, притягивая к себе внимание профессионалов и общественности.

На этих страницах впервые ставится вопрос о роли общегуманитарного, морально-этического фактора в отношении к памятникам архитектуры. В связи с этим оцениваются некоторые аспекты их охраны и теоретические принципы реставрации. Это отнюдь не рецепты, а взгляд под новым углом зрения на важнейшие стороны нашей профессии. С одной стороны, существующая ныне система организации и функционирования служб охраны памятников неадекватна масштабу тех задач, которые она призвана решать. С другой стороны , отсутствие надежной науч но разработанной современной теории реставрации зачастую вызывает у специалистов даже одних и тех же организаций принципиально различные решения, основанные на субъективных взглядах и не всегда поддающиеся надежному коллегиальному контролю. В настоящей статье делается ставка на морально-этическую самооценку реставрационных действий, которая позволит более выпукло их увидеть и объективно оценить.

Во 2-й половине XX века основополагающими проблемами отношения к памятникам являются следующие:

1. Охрана памятников.

2. Характер современного использования.

3. Реставрация.

Посмотрим на них с позиций морально-этического аспекта.

Сохранение памятников культуры в век углубленного внимания к истории обрело особую остроту. Не осуждаем мы сегодня разборку античных памятников в эпоху средневековья, а памятников средневековья в периоды ренесанса или барокко, когда отсутствовал или был своеобразным исторический взгляд на прошлое человечества.

Однако глубоко безнравственны акты разборки памятников архитектуры в 30-е годы текущего столетия: церквей - из-за борьбы с религией, дворянских усадеб -из-за классовой борьбы, старой городской застройки - из-за реконструкции социалистических городов. Аморальность собственных поступков в большинстве своем не чувствовали люди, непосредственно совершавшие их, так как были частью созданной Сталиным в стране особой политической платформы, отличной от большевистской ленинской: для официального аппарата тех лет, состоящего зачастую из недостаточно образованных, а тем более интеллигентных людей, история страны начиналась с октября 1917 года; все, что было создано до этого, не заслуживало внимания и могло подвергнуться безнаказанному уничтожению.

Теперь, обречь памятник на гибель безнравственно вдвойне.

В центральной части Ленинграда первоначальный благородный замысел перепланировки квартир в доходных домах для превращения их из коммунальных в отдельные выродился в бессмысленно варварское уничтожение всей внутренней архитектуры. Ломается лепнина, изразцовые печи, витражи, выламываются дубовые заполнения проемов с медными прутьями и художественный паркет. Между тем сохранение внешней оболочки фасадов ни в коей мере не компенсирует все эти потери: как архитектурный и исторический памятник, дом прекращает свое существование.

Что касается таких городов, как Москва, Вологда или Архангельск, то здесь проблемы решаются еще проще и страшнее: старые дома сносятся, и на их месте возводятся новые, даже в градостроительном отношении ухудшающие ситуацию.

Оправдать это невозможно никакими причинами - ни градостроительными, ни социальными, ни недостатком материальных средств или производственной базы.

Многие памятники гибнут в "глубинке", куда затруднителен доступ из-за плохих дорог, где не бывает туристов. В Новгороде под влиянием общественности принято решение сохранить застройку XIX века вынесенного из центра города бывшего пивоваренного завода.

В наше время аморальность волевых решений вызывает значительно большую реакцию протеста, чем прежде. Хотя Конституция СССР, Закон об охране памятников создали необходимые правовые предпосылки к сохранению, реставрации и достойному использованию памятников архитектуры, тем не менее утраты их по вине злой воли одних и бездеятельности других официальных лиц, обязанных, наоборот, беречь их, к сожалению, не уменьшились. Иногда сохранность памятников зависит и от нас, профессионалов, проектировщиков реконструкции старых зданий Ленинграда, новых сооружений в Москве и других городах. .В Новгороде в последние годы принято при реставрации зданий, иногда сравнительно поздних и не всегда обладающих большой исторической ценностью, обязательно сопроводить приспособление под современные нужды, и это правильно, так как в первую очередь гарантирует их сохранность. Но зачастую ставятся задачи приспособления и памятников, уже реставрированных в недалеком прошлом. Они находятся в хорошем состоянии, но приспособление их может дать дополнительную площадь или увеличить денежную прибыль. Между тем, неподалеку находятся разрушенные в годы Второй мировой войны, гибнущие шедевры средневековой архитектуры. Их еще можно спасти, но работа сложна, за бот и времени на это спасение потребуется значительно больше, а материальной выгоды, по крайней мере в ближайшее время, - никакой. Отсутствие поблизости инженерных коммуникаций делает проблему приспособления крайне сложной и дорогой. Поэтому верх чаще берут соображения материальной выгоды, тем самым наносится морально-этический урон в том числе в души людей, имеющих отношение к этим памятникам или живущих рядом. Речь идет о вторичном приспособлении реставрированных в 50-е годы жилых корпусов Юрьева монастыря, в то время как Хутынскому монастырскому ансамблю XII-XVI-XVIII вв., комплексу значительно более ценному, чем Юрьев (исключая конечно, Георгиевский собор), грозит гибель, хотя в восстановление его отдельных построек, еще далеко не завершенное вложен 1 млн. рублей. При работах в течение этих 12 лет заботились не о денежной выгоде, а о спасении шедевров древнерусского зодчества. И сейчас, в пору развития хозрасчета и самоокупаемости, появляется опасность забвения исторической этики и перенаправления материальных средств и сил с первоочередных противоаварийных работ, которые в ближайшие годы прибыли не дадут, на работы с близким материальным результатом. В таком повороте событий морально-этический аспект остался в забвении не только со стороны государственных органов охраны памятников и финансирующей организации (ВООПИК), руководители которых оказались недостаточно компетентными, но в известной степени и со стороны специалистов, ведущих эти работы. Хотя, конечно, не они решают вопросы экономики и связанной с ней очередности ведения реставрационных работ, но они как профессионалы не смогли отстоять правильные позиции. Главную причину этого я вижу в отсутствии критерия гражданственной нравственности по отношению к истории собственной культуры и воспитанию ее с юного возраста. Ведь при постановке на чаши весов этических проблем сохранения уникальных историко-художественных ценностей с одной стороны и материальной выгоды от сегодняшних реставрационных затрат - с другой должна перевесить первая чаша весов, обеспечивающая нравственный климат в современном обществе и в будущем.

Почему требуется выбор? Казалось бы, следует делать то и другое, отдавая предпочтение спасению средневековых шедевров. Однако сегодня такой возможности нет - не хватает материальных средств и технических возможностей. С этим приходится сталкиваться повседневно, так как реальный объем работ в последние годы падал. И хотя вскоре предстоит участие в работе иностранных фирм, едва ли проблема спасения памятников архитектуры в Новгородской области будет таким образом решена.

II. Часто бывает довольно сложно решить принципиальный вопрос правильного использования памятников архитектуры. Конечно, самым правильным решением всегда будет использование их по прямому назначению, хотя и оно в связи с изменением современных организационных функций не всегда может быть адекватно структуре памятника. Особую сложность вызывает современное использование культовых памятников, которые значительно превышают необходимое количество.

В Новгороде и других древнерусских городах сохранилось много церквей, монастырских трапезных и церквами, не имеющих настенной живописи и потому не используемых для музейного показа. Пустовать они не должны, так как "бесхозные" памятники вскоре начинают разрушаться. Поэтому некоторые заняты под склады различными учреждениями, т. е. имеют современные функции, никак не подходящие к структуре, а главное к этическим характеристикам памятника. Этот путь для хозяйственников самый простой, легкий, но отнюдь не самый достойный и остроумный. Как же сегодня использовать такие памятники, что разместить в них? Требуется умелое решение множества сложных задач, связанных с особенностями пространственной структуры памятников и другими характеристиками, которые разрушать недопустимо. Нельзя делать новые пристройки, пробивать двери в древнейших частях, несмотря на требования современных нормативных установок. Но в отношении к культовым сооружениям речь в первую очередь должна идти об этических, моральных аспектах современного использования помещений, которые для множества поколений живших здесь людей являлись святыней, а многие из них погребены тут же, у стен или в интерьере под плитами пола.

Наши современники, конечно, с уважением относятся к наследию прошлых поколений. Но когда определяется характер современного использования, принимаемые решения, к сожалению, не всегда выдерживают критику даже с точки зрения современной морали. Едва ли можно считать нравственной нормой устройство дискотеки в храме или ресторана с танцами в монастырской трапезной. Подобное, однако, встречается. Для знакомства с традиционными блюдами русской национальной кухни был устроен ресторан "Детинец" в Покровской башне Кремля. Позднее администрация ресторана заняла и стоящую рядом церковь Покрова Богородицы, устроив обеденный зал для наиболее почетных посетителей, в верхней части молитвенного пространства. Сейчас с этим настолько свыклись, что недавно там принимали гостей, в том числе священников, приехавших в Новгород отмечать 1000 летие христианства на Руси. Мне довелось наблюдать, как гости, выйдя из ресторана, с удивлением взирали на церковь-ресторан, где их принимали, не веря, что именно там они ели и пили.

Вполне уместно, однако, разместить в церкви - концертный зал камерной или старинной музыки, музей одного шедевра, выставочные залы станковой живописи и графики или старинного прикладного искусства , т. е. использовать памятник так, чтобы его эстетическое воздействие стимулировалось и умножалось.

Конечно, в этическом плане легче решаются проблемы приспособления памятников гражданской или оборонительной архитектуры. Но и здесь необходимо внимательно учитывать специфику древних пространственных структур, максимально их выявляя, без декоративных потолков и стенок, без ломки старых конструкций и прикладки новых пристроек.

Поэтому вопросами приспособления должны заниматься профессионалы, архитекторы-реставраторы, обладающие необходимым сочетанием исторического мышления и навыков современного дизайна.

III. Самой сложной реставрационной проблемой в моральном аспекте сегодня является проблема возвращения памятнику древней формы. Нет единых научно обоснованных рекомендаций или общепринятых теоретических разработок. Даже коллеги, работающие в одном учреждении, по-разному подходят к решению общих проблем. И хотя за последние десятилетия все же определилась тенденция бережного отношения к поздним наслоениям и осторожности в реставрационных дополнениях, теоретически различные критерии подхода специалистов не приводят к выбору единственно верного объективного решения.

Самыми дискуссионными вопросами современной реставрационной теории являются следующие:

- Допустимость и возможность возврата утраченных древних форм и противоречие этого акта сохранению более поздних наслоений.

- Возможность реставрации архитектурных форм, которые недостаточно аргументированы натурными остатками, позволительность и степень использования в реставрационном процессе аналогий, иконографии, архивных документов.

- Объем реставрационных вставок - протезирования в зависимости от количества и характера подлинных форм.

- Характер приближения реставрационных вставок к древнему материалу и формам, умышленный отход от них, как творческий метод.

- Выделение (сигнация) и экспонирование остатков подлинных форм с их эстетизацией.

- Замена древнего материала и конструкций новыми, воспроизведение древней строительной техники при реставрации структуры открытой кладки и с оштукатуренной (закрытой) поверхностью и т. д.

Для решения всех перечисленных вопросов методических рецептов нет и в ближайшее время, невидимому, не будет. Ориентиром для приближения к истине может стать теоретическая и методическая оценка каждого вопроса в морально-этическом аспекте отношения к истории культуры.

Следует прежде всего решить самые принципиальные вопросы:

а) Морально или аморально современному реставратору снимать поздние архитектурные формы - наслоения, возведенные предшественниками, мастерами ушедших поколений, если они обладают хоть какой-то ценностью.

б) Этично ли по отношению к древнему зодчему-художнику дополнять исчезнувшие древние элементы новыми стилизованными вставками при том, что есть опасность придать произведению прежде не существовавшее архитектурные формы, даже если по мнению современного мастера они окажутся в единстве с древними.

Многолетний опыт дает основание считать, что в реставрационном процессе присутствует научная деятельность и художественный акт. Правильное решение проблемы взаимосвязи науки и художественного творчества в едином процессе может быть достигнуто постоянным контролем со стороны этических критериев для уничтожения подлинных, но поздних форм и дополнения новыми. Конечно, это не всегда приведет в единообразному решению еще и потому, что определение границ этичности-аморальности будет зависеть от личности реставратора. Но сам факт применения таких критериев будет предостережением от чрезмерно решительных действий.

Для максимального приближения к правильному решению профессиональных вопросов одним из практиков реставрации предлагается рассматривать методику создания проекта реставрации в двух ипостасях:

1). Как написание научного исторического труда на основе строго отбора фактов или

2). Как сочинение исторического романа, основанного на действительно имевших место фактах,

В первом случае - это наука, во втором - литературно-художественное произведение, где основная историческая фабула основана на действительных событиях. Но действия или высказывания персонажей являются авторской интерпретацией по художественным законам либо интуиции.

Ясно, что первый пример, основанный на научной аргументации сомнения вызвать не может, но он часто не приносит художественных результатов, если на памятнике много значительных утрат, а строгий научный подход не позволит пойти на художественную интерпретацию неизвестного. Наоборот, при втором подходе, где преобладает художественный процесс, часто возникает потеря необходимой научной объективности.

И снова проблема упирается в моральный аспект выбора. Часто он связывался с политическими мотивами, воспитанием патриотических чувств, но объективно им противоречит, так как ложно понятый художественный процесс в реставрации памятников культуры ведет, как правило, к театральной фальсификации и потому может способствовать не столько развитию патриотизма, сколько шовинизма и порче вкуса.

Мне представляется совершенно очевидным, что нельзя решать судьбу памятников культуры, существующих многие века, без тщательного изучения морально-этических аспектов реставрационной методики.

Причиной грубых реставрационных действий, возникающих вследствие нарушения профессиональной этики, является творческие передержки опытных архитекторов-реставраторов, обладающих значительным опытом исследований, художественным даром и большим творческим потенциалом. А молодым авторам, не имеющим достаточной теоретической подготовки, часто невдомек, что уничтожение более поздних наслоений или, наоборот, необоснованная реконструкция в материале большого объема утраченных форм является результатом удачно проведенного и результативного исследования, когда хочется от всей души реализовать в материале на памятнике итоги долгих поисков. Ведь кажется вполне естественным желание все найденное воплотить в натуре.

Поэтому создание самим автором реставрации в своем сознании жестких моральных границ проявления собственного творческого начала является наивысшей целью в достижении реставрационного мастерства, профессионализма.

В развитие морально-этических аспектов сохранения и реставрации памятников средневековой русской архитектуры предлагается теоретическая разработка современных реставрационных проблем.

Излагаемые здесь положения имеют целью выделить теоретическое ядро существа реставрации и поставить на обсуждение широкого круга специалистов.

Рост национального самосознания народов многих стран в XIX и XX веках привел к подъему охраны и реставрации памятников архитектуры. Всеобъемлющим он стал после Второй мировой войны особенно там, где прокатился ее разрушительный вал. Желание не только сохранить памятники от окончательной гибели, но и попытаться восстановить былую славу высокой культуры прошлых поколений, полнее представить их духовные и материальные достижения, активизировать этот процесс. Большой объем реставрационных работ проведен во многих странах Европы, в том числе у нас.

Полные (синтетические) реставрации XIX в., осмысленные научной общественностью, постепенное накапливание опыта привели к сложению теории научной реставрации в виде так называемого аналитического (археологического) метода, основные положения которого были приняты во многих странах к 30-м годам XX века .( )

В послевоенный период реставрационная теория почти не развивалась; она отнюдь не освещала дорогу практике, но постоянно пыталась обобщать ее результаты, не давая ничего взамен. В течение последних двух десятилетий в СССР и за рубежом теория все же получила определенное развитие. Она вылилась в ряд протоколов региональных совещаний, хартий и рекомендаций международных симпозиумов, конгрессов, публикаций новых теоретических разработок .( ) И снова почти повсеместное признание получил аналитический метод. Тем не менее были попытки выдвинуть иные теоретические основы научной реставрации. В этом плане существенное явление представляют: теория "критической реставрации", теория "реставрации потенциального единства", теория "информативной реставрации". Эти зачастую максималистские теории иногда в разных плоскостях рассматриваются, как возвращение к реставрационным нормам и вкусам XIX века. Между тем отдельные положения, например, теории "критической реставрации" и "реставрации потенциального единства" не только совпадают с нашей вчерашней реставрационной практикой, но во многом близки отдельным позициям "дискретной реставрации" 70-х годов Е. В. Михайловского, которая в результате гибкости и большого диапазона допускаемых методов фактически включает основные позиции всех названных выше теорий.( ) А они по сути совпадают с теорией реставрации памятников народного зодчества - А. В. Опо-ловникова, всегда предусматривающей синтетическую реставрацию, положениям которой излагаемые мной принципы прямо противоположны.(5)

Сущность всех реставрационных теорий зависит от отношения их авторов к проблеме общественной значимости памятников:

1) художественно-образной (памятник как произведение архитектуры и искусства);

2) исторической (памятник как материализованный участник и свидетель событий многовековой истории);

3) как объекта истории материальной культуры.( ) Отсюда происходит различное отношение к удалению или сохранению поздних наслоений, а также объему и характеру реставрационных дополнений.

Этих же взглядов придерживается Е. В. Михайловский. Ему принадлежит разработка теории "дискретной (доминантной) реставрации", суть которой заключается в выборе метода реставрации в зависимости от преобладания одной из сторон общественной значимости - "доминанты". Кроме того, он уточнил и ввел в научный оборот более обширную, хотя еще не устоявшуюся терминологию. Правда, в последней своей статье Е.В.Михайловский избегает термина "дискретная реставрация", однако из его рассуждений следует, что автор стоит на прежних позициях и развивает их.( ) Это делает необходимым для меня при изложении здесь своих взглядов на упомянутую теорию использовать терминологию Е.В.Михайловского.

В отличие от прежних теорий, которые утверждали один реставрационный принцип " теория "дискретной реставрации" считает закономерным применение различных методов, в том числе противоположных. Реставрационные задачи, по мнению автора теории, следует ставить лишь в зависимости от доминирующей в памятнике стороны общественной значимости.

Признавая за "теорией дискретной реставрации" ряд не лишенных остроумия достоинств, уделим основное внимание ее расхождениям с практикой, их причинам, необходимым поправкам, изменениям и дополнениям.

Нельзя не согласиться с положением, что общественная значимость памятников архитектуры не ограничивается "одним только художественным значением" их как произведений искусства, точно так же, как она не может ограничиться только их научной ценностью. Однако вывод из этого положения, что "основным принципом ее ("теории дискретной реставрации") является устранение доминанты общественного значения с последующим использованием соответствующего метода ", (8) несмотря на кажущуюся стройность, логичность и лабораторную чистоту, не подтвержден практикой.

Критерий выбора методов в реставрационной практике иной. Он определяется многообразными объективными обстоятельствами, имеющими мало общего с выбором доминанты общественной значимости.

В "теории дискретной реставрации" имеется и еще одно весьма существенное противоречие . Его основателем подтверждается (и справедливо) вывод австрийского ученого XIX-XX вв. Ригля о том, что "художественная ценность памятника архитектуры всегда будет относительной , поскольку она меняется , как функция художественных взглядов эпохи". Но в таком случае это противоречит утверждению о возможности установления для каждого памятника постоянной доминанты, так как с изменением художественной ценности, а следовательно, доминанты, будет постоянно меняться со временем и удельный вес остальных сторон, каждая из которых в разное время может становиться доминантой, в соответствии с которой должна проводиться реставрация памятника, имеющего впереди многие века существования.

В этой теории выделяется шесть методов, которые названы "равноправными", но в то же время "главным" провозглашен аналитический метод.(9)

Но одновременно не может существовать равноправие всех методов и главенство одного из них. Точнее было бы назвать это предпочтением. С другой стороны, утверждение их равноправия показывает, что "теорией дискретной реставрации" можно аргументировать любой метод, в зависимости от субъективных склонностей руководителя работ. Как увидим ниже, выбрать доминанту общественной значимости на живых памятниках практически невозможно, даже при максимальной концентрации морально-этической напряженности.

Следовательно, утверждение возможности и рекомендации выбора реставрационного метода может теоретически оправдать безнравственность неоправданных реставраций уни кальных сооружений, как это произошло с Золотыми воротами в Киеве.

В связи с действительным существованием в каждом живом памятнике общественной значимости, попробуем изложить другую точку зрения на проблемы реставрации.

Слово "дискретный" (от лат. discretio -разделение, различение) приобретает в реставрационной теории роль термина, буквальное значение которого - прерывистый, состоящий из отдельных частей. Принимая здесь в противовес ему термин "синкретный" (от греч. sygkriteon - собранный, сложенный, основанный на сличении и исследовании), я сознательно отказываюсь от более правильного в грамматическом отношении русского словообразования "синкретический", ибо в истории культуры оно имеет уже устойчивый смысл слитности, нерасчлененности, характеризующей первоначальное, неразвитое состояние религии, искусства и т. д. Предложенное мной словообразование, возможно, не окончательное, необходимо, однако, как рабочий термин для дальнейшего изложения.

Подавляющее большинство выдающихся памятников одновременно обладает большой художественной ценностью, исторической и вещественной значимостью как памятники истории и материальной культуры. А определение перевеса одной из них несомненно спорно, особенно во времени. Кто возьмется аргументирован не измерить и сравнить их относительные величины, например, в Парфенене, Эрехтейоне, флорентийских палаццо, русских храмах Покрова на Нерли, Вознесения в Коломенском, Василия Блаженного и средневековых храмах Новгорода? Какая ценность их больше - художественная или научная? Суть в том, что они неразрывны и предпочесть какую-либо из них невозможно. Едва ли самое представительное совещание ученых аргументировано решило бы эту задачу.

Вот здесь и объявляется понятие "синкретности", взаимосвязи сторон общественной значимости, которая не дает возможности разделить их при реставрации без ущерба для одной из них. Ведь речь идет не о теоретическом анализе, а о практическом действии. А принесение одного ценного качества в жертву другому не может являться целью научной реставрации: это противоречит нравственному аспекту созидания.

Нерасторжимость сторон общественной значимости памятника обязательно предполагает синкретный, слитный подход к реставрации, а это прежде всего единство различных сторон процесса: выявление формы с ее постоянной взаимосвязанностью с конструкцией, структурой и функциональной технологией, сохранение и подчеркивание ценных более поздних наслоений и утраченных древних частей.

Предлагаемый научный метод связанной, непрерывной синкретной реставрации всегда будет завершаться фрагментарной реставрацией так как любые реставрационные действия никогда не смогут вернуть памятнику стопроцентный первоначальный облик - это возвращение не может быть осуществлено, ибо для этого необходимо было бы возвращение вспять и всей окружающей памятник среды, воссоздание условий его жизни в прошлом ".( )

Следовательно, термин "целостная или полная реставрация" - условен и не отвечает действительности, так как любая максимальная реставрация фрагментарна. Ее можно называть максимально фрагментарной реставрацией. И независимо от того, вся ли она построена на аналитической реставрации, или использует элементы синтетической - она должна отвечать основным требованиям современной реставрационной этики, которая нашла выражение в "Венецианской Хартии" 1964 года, и главным образом положению: "реставрация кончается там, где начинается гипотеза".

Появление метода фрагментарной реставрации было не случайным. К концу XIX века подошли к нему эмпирически, без теоретического осмысления, поскольку тогда был период накапливания знаний, и еще не было их систематизации. Этот метод не только дошел до наших дней, но завоевывает все большее признание, как наиболее прогрессивный и приемлемый для большинства памятников средневекового периода. Едва ли могут быть сомнения, что причиной этого является связанность слитность основных сторон общественного значения памятников архитектуры. Значит, синкретность, но не как альтернатива, а как дальнейшее более глубокое развитие понятия дискретности, как ее дополнение и завершение, составит ту необходимую целостность, которую должен иметь научный метод: анализ - синтез.

В единстве этих противоположных сторон и находится необходимый диалектический подход к методике реставрации. Он может стать точным инструментом при определении характера и количества необходимых реставрационных вмешательств. Именно он может помочь установить, когда, в какой момент рост количественных изменений в процессе реставрация памятника приведет к качественному изменению - без утрат исторической и материальной значимости памятника.

Синкретный (слитный) подход, дополняющий дискретный (расчлененный) - это теоретический процесс большого диапазона, обеспечивающий более разностороннюю реставрационную методику, чем каждый из провозглашенных методов. Это ремонт, консервация и раскрытие и фрагментарная реставрация, часто взаимосвязанные между собой в едином процессе и незаметно переходящие один в другой.

Синкретная часть реставрации в силу своей теоретической природы - неразрывности сторон общественной значимости -должна обеспечить профессиональную нравственность равновесием исторической, материальной и художественной сторон - древних форм с поздними наслоениями.

Опыт реставрации памятников Новгорода показывает, что наиболее удачные реставрационные примеры - это работы, где, хотя, быть может, интуитивно, применен именно такой подход. Преимущества этих работ не раз отмечались в печати. (12)

В синкретной реставрации различные приемы следует рассматривать, как фазы единого процесса, который всегда может быть продолжен до максимума и в то же время на каждом этапе быть в состоянии завершенности. Основной целью является определение содержания работ каждой фазы реставрационного процесса в зависимости от возраста постройки, художественной ценности, потенциальных возможностей, начиная от экспозиционных раскрытий, связанных с изучением памятника, консервации конструкций - до максимальной реставрации с сохранением ценных наслоений.

Раскрытие, эстетизация или, как иногда называют - ревалюризация, в наибольшей степени отвечает синкретной реставрации на памятниках особой ценности, так как обладает наиболее важным достоинством: она проявляет важнейшие стороны общественной значимости, не сводя все значение памятника к одной из них. Особенно плодотворна фаза экспозиционной реставрации, имеющая максимум обратимости. Она может быть временной и остаться постоянной, как например, в Софийском соборе в Новгороде, до моих работ 13 реставрированном дважды: в 30-х годах XIX в. - под руководством зодчего В. П. Стасова и в 90-х годах академиком В. В. Сусловым. В результате этих работ древние архитектурные формы и особенно их фактура претерпели столь значительные изменения, что существенная реставрация древних форм в будущем едва ли возможна. Замена кирпично-каменной удивительно эффектной декоративной лицевой поверхности унылыми кирпичными облицовками на цементном растворе по значительной площади фасадов не дает возможности ликвидировать даже наружную штукатурку. В свою очередь со штукатуркой связаны окна XVI и XVII вв., форма глав: боковых - XVI в., имеющих к тому же историко-художественную значимость, и золоченой центральной - XV в., основательно измененной в 30-х годах XIX в., не достаточно хорошо нарисованной. Кроме того, этот памятник, всегда бывший символом Великого Новгорода, остается им и сейчас, изменение ныне существующих архитектурных форм немыслимо. Возможны лишь частичные раскрытия, которые могут обогатить архитектурно-художественную и познавательную археологическую ценность, и некоторая корректировка древних форм, связанная с практической, утилитарной необходимостью.

Для более точных, а следовательно плодотворных результатов работ на памятниках средневековой архитектуры, в некоторых реставрационных подразделениях уже разрабатывается многоступенчатая программа разносторонней объективной информации о всевозможных видах реставрационных работ для ЭВМ. В первую очередь такие программы должны находиться в общесоюзном и республиканских реставрационных центрах.

Творческий (художественный) акт - в субъективной оценке и вмешательстве - должен быть значительно уменьшен и сведен к необходимому минимуму, но полностью никогда исчезнуть не сможет в силе синкретной связанности научной и художественной сторон, или взаимосвязи науки и искусства в самом процессе.

В связи с этим очевидна важная роль обостренности восприятия морально-этических аспектов реставрации архитектором, руководителем работ, от которого зависит постановка и решение реставрационных задач. В его руках фактически оказывается судьба памятника. К нему предъявляются самые высокие требования: он должен быть не только высокообразованным специалистом, тонко чувствующим художником и эрудитом, но и обладать безошибочным тактом и высоким уровнем гражданской и профессиональной нравственности, чтобы уметь вовремя остановиться, не "выплескивая" на реставрируемый памятник весь багаж своей осведомленности .

В самое ближайшее время необходимо авторитетной квалификационной комиссии наконец аттестовать проектировщиков - реставраторов - архитекторов , искусствоведов, инженеров - установив им категории. В зависимости от категорий определить зарплату и установить характер исполняемых работ по степени их самостоятельности и ответственности за принимаемые решения .(14)

АРХИТЕКТОРЫ:

Агафонов С.

Агафьин Д.

Альтшуллер Б.

Алякринский И.

Архипова А.

Балдин В.

Баранов Н.

Барановский П.+

Белехов Н.

Бондаренко И.+

Варганов А.+

Воробьев А.

Газиянц С.

Гегелло А.

Гендель Э.

Грабарь И.Э

Громова Н.+

Давид Л.

Давыдов С.

Засыпкин Б.Н.

Иванов В.

Ильенко И.

Кедринский А.

Князев И.

Красноречьев Л.Е

Крупинис Б.

Кульчинский Д.

Лебединский А.

Либсон В.

Максимов П.Н.

Марковников, Н

Олейник Ф.

Оль А.

Ополовников А.

Оранская Г.

Петров Л.

Подъяпольский С.С.

Ротач А.

Рыльский. И

Савков В.

Сибиряков Н.

Смрнов В.

Соболев Н.

Столетов А.

Столетов И.

Сухов Д.

Тихомиров Н.

Тороп К.

Торопов С.

Фролов-Гунц С.

Хамцов А.

Шепилевский М.

Штендер Г.М.

Шуляк Л.М.

Яралов Ю.

Приложение

Документы которые необходимо найти:

Декрет Совета Народных Комиссаров от 5 октября 1918 г. “О регистрации, приеме на учет и охране памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц, обществ и учреждений”.