Спаса на Ковалеве

Необходимость восстановления из руин третьего из перечисленных памятников – церкви Спаса на Ковалеве – была не менее аргументирована, хотя утраты здесь оказались максимальными - сохранилось менее 30% первоначального объема. Восстановление диктовалось градостроительными соображениями - во-первых, церковь фланкирует въезд в Новгород со стороны Москвы, а после вероятного восстановления церкви Успения на Волотовом поле, стоящей с другой стороны шоссе, вместе они составят пространственное обрамление въезда; во-вторых, эта работа, как и восстановление Нередицкого и Липненского храмов, является воссозданием еще одной части загородного архитектурного ландшафта, ранее создававшего вокруг Новгорода присущий ему градостроительный климат.

Поэтому может быть спорной лишь форма восстановления здания не в довоенном, а в первоначальном облике, то есть сам метод реставрации. Перестроенная в более позднее время, по-видимому в XVIII веке, церковь Спаса до войны имела характерный облик с прямоскатным покрытием всех объемов. Исчерпывающих археологических обмеров и исследований, как у Нередицкой церкви, до разрушения сделано не было, а после разрушения они не могли быть осуществлены из-за полной утраты верхних частей здания; следовательно, древнее покрытие, его точный контур, детали декора в натуре не могли быть изучены. Автор проекта по фотографиям провел тщательное изучение отклонений от правильной геометрической формы верхних несуществующих частей стен и состав ил детальные чертежи для их восстановления. Вполне возможно было проведение работы по формуле "где было, как было". Де Анджелис д’0ссат " например, предусматривал в таких случаях два пути: приведение к состоянию, существовавшему до разрушения, "или же, когда это возможно и желательно по эстетическим соображениям, - восстановление лишь более ценных и древних элементов" (в Италии этим методом была удалена барочная декорация в готических постройках Санта Кьяре и Сан Лоренцо Маджоре в Неаполе, что вызвало резкую критику специалистов). При этом "речь идет не о стилистической докомпоновке, а о восстановлении еще недавно стоявшего здания, живого в памяти людей, запечатленного в фотографиях и точных обмерах".

Однако руководитель работ счел возможным предложить восстановление здания с реконструкцией формы закомарного покрытия 1355 года, игнорируя облик, существовавши й до разрушения, попавший в многочисленные издания и запечатлевшийся в памяти людей. Для истории архитектуры реконструкция посводного покрытия ничего не дала – ее можно было выполнить в графике или в уменьшенном макете.

Форма верхних частей восстановленного памятника весьма условна и имеет лишь относительную достоверность. Конструкции и формы покрытий середины XIV века, а особенно закомарных, в Новгороде сейчас не существуют, а потому в натуре не наблюдались. Скрытые же под штукатуркой или поздними надкладками подлинные древние формы установить по фотографиям, как правило, невозможно. Тому свидетельством окна барабана этого же памятника, следов которых на фотографиях фасадов совершенно не видно. Однако по интерьеру удалось установить, что их было восемь (заложены еще перед росписью XIV века). Спорно и очертание главы, сделанной по абрису купольного свода, форма которого также условна из-за схематичности чертежей: купола не полуциркульной формы - со скуфьей - встречаются и в XIV веке. Пониженной глава сделана, вероятно, в соответствии с изображением храма на ктиторской фреске церкви Успения на Волотовом поле, но известно, что в это же время существовали и более высокие главы 17. Это время, по-видимому, было переходным этапом к повышенным луковичным главам. Но, несмотря на относительную достоверность, более существенна этическая сторона данной методики. Разрушение памятника явилось актом варварства нацистов.

Восстановление хорошо известного по иллюстрациям (а старшему поколению и в натуре) знаменитого памятника в формах, которые он имел до разрушения, стало бы символом незыблемости русской культуры. А сейчас здесь стоит здание, форма которого никому не известна, и потому таких чувств не может вызвать. Кроме того, для хранения в нем фресок много практичней прямоскатные крыши – уже сейчас, через несколько лет после реставрационных работ, в местах разжелобков видны пятна, вероятно, от протечек. А применение в возводимой зимой кладке добавок цементного раствора, вредного для хранения древней стенописи, свидетельствует, что восстановление памятника для размещения собранной из руин живописи заранее не продумывалось. Как ни парадоксально, негативную роль в этой работе, по-видимому, сыграл значительный опыт автора проекта, его знания архитектурных форм и вера в интуицию.