10. Синтетическая реставрация уникальных памятников

Синтетическая реставрация уникальных памятников таит в себе особые опасности. Можно привести несколько случаев, когда основные формы памятника свободно докомпоновывались по интуиции или неубедительным аналогиям без каких-либо обоснований натурными остатками. В этих случаях недостаточно тщательные исследования или недопонимание древних конструкций приводят к опасным недоразумениям: подлинные древние формы заменяют новыми, в действительности не имеющими с памятником ничего общего.

Реставрация церкви Бориса и Глеба в Плотниках XVI века

При реставрации церкви Бориса и Глеба в Плотниках XVI века (3. И. Васильева, 1950-е гг.) существовавшее до реставрации древнее многощипцовое прямоскатное покрытие, единственно сохранившееся, было изменено малоопытным реставратором на позакомарное криволинейное с килевидным завершением, не свойственным Новгороду. И наоборот, как выяснилось позднее, многощипцовое покрытие было наиболее характерно для новгородских построек именно этого времени и типа. Ради умозрительно представленного целостного облика здесь была разобрана и колокольня XIX века, примыкавшая с запада к притвору. В результате непрофессионального исследования и реставрации были утрачены уникальная форма древнего покрытия и архитектурный элемент XIX века достаточно высокого архитектурно-художественного уровня - колокольня. А между тем памятник не обрел желаемого древнейшего облика. Более того, научная и архитектурно-художественная сторона понесли значительные потери.

Реставрация церкви Климента на Иворовой улице первой четверти XVI века

Реставрация церкви Климента на Иворовой улице первой четверти XVI века также является примером целостной реставрации "во что бы то ни стало" (Т. В. Гладенко, 1950-е гг.).

До разрушения основной куб храма имел восьмискатное пофронтонное покрытие. С запада к нему примыкал древний притвор с колокольней XIX века. Памятник оказался разрушенным, но значительная часть покрытия, барабан и колокольня сохранились. Поставленная задача целостной реставрации привела еще малоопытного в то время автора к двойной ошибке – решению разобрать колокольню и заменить восьмискатное покрытие трехлопастным. В тот период предполагалось, что все новгородские храмы с многолопастным декором в щипцах имели в древности трехлопастное покрытие. Одно из них уже было восстановлено в памятнике XIV века – церкви Федора Стратилата на Ручью.

Однако следов иной формы покрытия, чем восьмискатное (с большими вычинками), обнаружено не было. Мысль о существовании древнего трехлопастного покрытия у автора реставрации возникла из-за незнания в то время характера древних конструкций восьмискатных покрытий. Казалось, что угловые желоба-водотечники располагались ниже, непосредственно на плитах, перекрывавших угловые лопатки. Но при понижении гнезд водотечников до плит коньковая часть щипцов из-за центрального коробового свода поднялась бы и закрыла нижнюю часть окон барабана.

Автор проекта реставрации решила, что древняя форма была трехлопастной, и осуществила ее в натуре, ссылаясь на аналогию с церковью Федора Стратилата, несмотря на то, что это был памятник совсем иной эпохи и архитектуры (разница между ними составляет 150 лет). Ю. Н. Дмитриев, консультант этой работы, полагал, что в древности здесь было шестнадцатискатное покрытие, аналогичное псковским и тому, что изображено на ктиторской фреске XV века в церкви Симеона Богоприимца. Его предположение, конечно, более обосновано 28. Однако теперь, когда стала ясной конструкция древних восьмискатных покрытий, где под бревна водотечников укладывались поддерживающие их опорные бревна (установлено Л. Е. Красноречьевым), оказалось, что именно эти бревна могли опираться на плиты. В этом случае верхняя часть самих водотечников, формировавших очертание восьмискатного покрытия, оказывалась бы выше плиты на 50-60 см (верхняя поверхность водотечника) .

Как показывает анализ чертежей, это оказалось оптимальным положением и для коньковой части восьмискатного покрытия, которое существовало до реставрации. Следовательно, в этом случае уже ничто не мешало возможности существования восьмискатного покрытия с использованием угловых плит.

Двускатное покрытие западного притвора неприятно контрастирует с ошибочно восстановленным трехлопастным покрытием основного объема. Значительно органичней оно было бы при восьмискатном щипцовом покрытии или даже шестнадцатискатном, которое предлагал Ю. Н. Дмитриев. Не следовало, повидимому, ради "целостности" синтетической реставрации разбирать и колокольню, тем более что художественно целостного облика все-таки не получилось.

Невосполнима утрата остатков старого восьмискатного покрытия, но его достоверное воссоздание по обмерным чертежам и фотографиям вполне возможно и желательно провести в недалеком будущем.

Два печальных примера "целостных реставраций во что бы то ни стало", конечно, не могут снизить огромной значимости реставрационных работ, проведенных более чем за три десятилетия на 115 памятниках Новгорода. Но они стимулируют насущную необходимость разработки обязательной научно-реставрационной методики, которая стала бы законом для реставратора. Особенно это важно для мастерских, где реставраторы не имеют небходимого опыта. Вот, к примеру, несколько положений, соблюдение которых представляется мне необходимым.

1. Воссоздание утраченных частей памятника в древних формах допустимо, когда имеются бесспорные натурные остатки и когда при этом не утрачиваются элементы позднейшей архитектуры (форма покрытий церквей Спаса Нередицы, Власия, Троицы Духова монастыря).

2. Если позднейшая архитектурная форма, сменившая более раннюю, не составляет резкого диссонанса по отношению к основным частям памятника, ее следует сохранить даже при условии, что существуют документальные основания для воссоздания ранней формы, хотя бы это представлялось реставратору желательным с эстетической точки зрения (сохранение более поздних восьмискатных покрытий церквей Спаса на Ильине, Иоанна Богослова на Витке, Параскевы Пятницы).

Для этого положения возможны исключения, когда речь идет о возвращении первоначальной структуры памятнику, занимающему ключевое ме сто в истории архитектуры, раскрытии его уникальных особенностей (реставрация древних покрытий церквей Николы на Липне, Рождества Богородицы в Перыни, Петра и Павла в Кожевниках, Жен Мироносиц и Николы Белого).

3. Если какая-либо часть памятника подверглась уже в недавнее время разрушению в такой степени, что не сохранилось необходимых натурных остатков для ее обоснованного восстановления в первоначальных формах, следует при восстановлении повторить те формы, которые зафиксированы на фотографиях или фиксационных чертежах, сделанных до разрушения, хотя бы они и относились к позднейшему периоду (неверное решение: восстановление завершения церквей Климента на Иворовой улице, Спаса на Ковалеве, Петра и Павла на Славне, Благовещения на Городище, Часозвони).

4. Нельзя уничтожать на памятнике формы хотя бы и позднейшей архитектуры и восстанавливать вместо них предполагаемые первоначальные только на основании описаний или аналогий (ошибочное решение: главы Святых ворот Знаменского комплекса, покрытие церкви Бориса и Глеба в Плотниках).

Подобного рода ограничения помогли бы в дальнейшем избежать серьезных реставрационных ошибок.

Таким образом, за последние тридцать лет в Новгороде, сохранившем большое число памятников архитектуры, проведена огромная работа по изучению и реставрации. Одним из существенных общих выводов, базирующихся на огромном накопленном опыте, может, на мой взгляд, служить положение о невозможности сведения всего огромного многообразия случаев к немногим типам реставраций, осуществляемых каждый раз только с применением одного метода. Напротив, основная масса проведенных реставраций, в том числе и тех, которые прошли своего рода проверку временем и могут быть отнесены к числу наиболее значительных удач, основана на сочетании различных методов, что закономерно отражает как сложность самих памятников, прошедших долгую и трудную жизнь, подвергавшихся неоднократным разрушениям и перестройка, так и их многостороннюю ценность, включающую художественный, эстетический, исторический, градостроительный и многие другие аспекты. Реставрационный процесс представляется мне как нечто единое, расчленяемое лишь на отдельные фазы, взаимосвязанные между собой, переходящие одна в другую почти без четких границ.

На многих памятниках сейчас проведены лишь работы консервационного характера. В некоторых случаях они могут остаться окончательной стадией работы. На памятниках с потенциальной возможностью обострения их эмоциональной сущности, где изучение поздних наслоений не представляет историко-архитектурного интереса и реставрационные методы не связаны со значительной реконструкцией, в будущем реставрационные работы следует продолжить. При этом необходимо будет применять строжайшую реставрационную методику для максимального сохранения поздних сколько-нибудь ценных наслоений путем их укрепления и раскрытия. Понадобится решать и разнообразные проблемы современного использования. Нужно отметить, что в подавляющем большинстве памятников, подвергшихся реставрационно-консервапионным работам в прошлые годы, вопросы современного использования серьезно не ставились и поэтому не нашли органичного воплощения. Многие интерьеры вообще не подвергались реставрационным работам. Часто не решалась или решалась ограниченно проблема выявления и подчеркивания новых дополнений. Хотя в большинстве своем они выполнены в строительной технике, отличной от старой, по в связи с характером архитектуры многих новгородских памятников их пришлось оштукатурить, и наружная отделка новых частей стала аналогична подлинным. Иная окраска таких дополнений на одном объеме недостаточно удовлетворительно решает задачу. Поэтому над этой проблемой еще предстоит работать.

Недостаточная роль отводилась экспозиционным раскрытиям древних форм и поздних наслоений. И этот вопрос предстоит решать в ближайшие годы.

И наконец, одной из серьезных и насущных реставрационных проблем является детальная разработка методики функционально необходимых при реконструкции дополнений: крылец, лестниц, оконных и дверных заполнений, осветительной арматуры, полов, мебели. Поэтому нужно будет вернуться ко многим ранее проведенным реставрационным работам, но уже на другом уровне, с учетом современных требований охраны, реставрации и эксплуатации памятников и сохранения окружающей среды.