5. Даосская философия.

Идея «Дао» проходит через все названные школы китайской философии. Она является средоточием философичности китайской мысли. И вокруг нее формируется крупнейшее направление философского мировоззрения Китая – даосизм, восходящий к легендарной до мифичности фигуре Лао-цзы, который мог быть учителем Конфуция. Лао-цзы – старый учитель. Главный труд даосизма – книга «Дао дэ цзин» («Книга о дао и дэ»). Историю китайской философии не начинают с даосизма потому, что многие философы и исследователи считали и считают, что трактат написан в кругах более поздних даосов, не ранее 4 в. до н. э., а от самого Лао-цзы о нас не дошло ничего, кроме легенды. А). Сущность Дао и картина мира. Даосизм отличается от других школ китайской философии, прежде всего тем, что занимается вопросами объективной картины мира, являя собой некоторую систему представлений о бытии, небытии, становлении, едином, многом и т. д. Это происходит оттого, что для даосов Дао – сущность мира, разлитая по всему миру. Дао – первоначало, первооснова и одновременно завершение всего сущего. Именно в даосизме иероглиф «Дао», состоящий, как говорилось, из двух частей: Шад – голова и цзоу – идти, и обозначающий дорогу людей (разумных), окончательно приобретает переносный смысл и начинает обозначать универсальный закон мира. Для других направлений древнекитайской философии Дао – путь Поднебесной и нравственно-политического поведения отдельного человека. Дао – это понятие, с помощью которого возможно дать универсальный, всеобъемлющий ответ на вопрос о происхождении всего сущего. Столь объемное содержание делает представление о Дао многоплановым, и поэтому толкование Дао не имеет однозначного содержания и до сегодняшнего дня. Дао именуется и как «Одно», и как «Одинаковость». Оно все время «играет» двойными значениями: постоянное и непостоянное Дао, небесное и человеческое Дао. Наиболее важным для даосизма является различение безымянного дао и дао, имеющего имя. Первое Дао описывается почти мистически в своем возвращении через бытие к небытию. Одновременно Дао, обладающее именем, содержит в себе образцы вещей, образцы являющиеся ненавязываемыми, но зовущими символами. На уровне вещей Дао неотделимо от Дэ. «Дао рождает вещи, Дэ вскармливает их». В целом представление о Дао обладают глубинной универсальной диалектикой. Дао – пустота, небытие, из которого рождаются бытие и природа. Переход в противоположности – путь Дао. Действие, метод Дао – слабость. Дао выполняет свои функции совершенно естественно, «без напряжения», но нет ни одного предмета или явления, возникшего без его участия. Оно, как первоначало, не принуждает расти ни одно существо, не вмешивается в его жизнь, но оно появляется везде в своем вечном и непрестанном движении. Хотя Дао приносит всему пользу, оно ради этого не вступает ни с чем и ни с кем в борьбу, не осуществляет свою деятельность как благодеяние по отношению ко всему окружающему. Оно не добивается господства и именно это обеспечивает его всемогущество. Дао обладает «таинственной добродетелью». Предельным уровнем диалектичности Дао является единство бытия и небытия, определенности и неопределенности. Поэтому-то Дао и предстает через отрицательные, «отсекающие» определения. Оно не зависит от времени, не действует, не дано чувству и т. п. Но при этом, оно что-то такое, что выражает фундаментальное и универсальное единство мира, которое воспринимается даосами как одинаковость и тождественность. Одинаковость как главная загадка мира и человека предполагает, что человек, как часть природы: из которой он вышел, должен удержать это единство с природой. Необходимо согласие человека с миром, на котором будет строиться душевное спокойствие и благополучие человека. Мистическая тождественность Дао всегда остается загадочной, но все же внятной для человека в виде своеобразной «одинаковости» мира, что проявляется через естественность («цзы-жань») природы и человека. Именно через понятие естественности Лао-цзы и пытается осуществить разработку своих мистических идей. Б). Дао и человек. Естественность есть осуществление Дао. Она, безусловно, есть среди природы, но совершенно не осуществлена (или потеряна) среди людей, поскольку деформирована человеческой активностью. Если бы она была в мире людей, то этот мир был бы совершенным, и не требовалось бы никакого идеологического и религиозного воздействия на людей, не нужны были бы законы и ритуалы. в Дао нельзя верить, как в Бога. Естественный человек естественно живет по модели Дао, синхронно с ним. Поэтому в нем остается лишь одна, абсолютно неимперативная нравственная добродетель: доверие («Синь»). Доверие – это неволевая, непроизвольная вера, прежде всего к естеству, своему и природному. Доверие не рациональное понятие, о нем не может быть науки. Оно – вложенный в природу и человека принцип действия. Доверие не имеет границ, иначе оно не доверие. У человека есть лишь один способ жить с доверием – просто жить с ним, как с тем, что даровано. А если этого нет, то единственным способом приближения к доверию является особая практика созерцания и особая система физических упражнений (и даже системы единоборств), которые строятся не на принципах напора и агрессии, а на умении уйти от агрессии. Доверие делает бессмысленным любые ухищрения против него, оно приводит человека в состояние безмятежности, невозмутимости, отрешенности. Мудрость, «ум – понимание естественного хода вещей». Поэтому даосизм отвергает какие-либо усилия, как индивида, так и общества. Усилия общества – ухищрения цивилизации. Они ведут к противоречию человека и мира, к дисгармонии. Мудрый «осуществляется отсутствие осуществления». Постижение мира сопровождается тишиной и пластичной, диалектичной, во многом художественной созерцательностью. Созерцательностью, открывающей великое в малом. Высший идеал человека для даосов – «совершенномудрый», который совершает недеяние (увэй). Недеяние великое и победное, поскольку такой человек не борется, но умеет побеждать. Поэтому идеал «совершенномудрого» противостоит конфуцианскому идеалу «благородного мужа», который призван постоянно вновь и вновь утверждать себя в качестве человека. Это, по мнению даосов, совершенно нелепое и ненужное занятие. Человеку гораздо естественнее думать о Дао, бытии и небытии, жизни и смерти, чем разбираться в хитросплетениях нравственно-политического поведения людей. Мудрость заключается в том, чтобы «тянуть и длить» вслед за Дао свою жизнь. В). Второстепенность и деформированность общественной реальности. Социально-политическая сторона человеческой жизни оценивается даосами в соответствии с вышеописанным пониманием человека и Дао, которое в политических реалиях почти невозможно обнаружить. Поэтому лучше всего, если социальная и политическая организация жизни людей будет максимально патриархальной. Настолько, чтобы даже общение между отдельными семьями и деревнями сводилось бы преимущественно к тому, чтобы слышать, «как поют петухи в другой местности», и никогда не посещать друг друга. Природа человека отличается постоянством, поэтому его социальные условия должны также быть максимально стабильными. Именно поэтому совершенномудрый правитель представляет всему идти своим естественным путем, ни во что не вмешиваясь, ничего не улучшая. В таком обществе судьба народа приближается к образцу Дао. Точно также как отдельный человек призван просто жить, так же и сообщество людей, призвано просто быть в качестве естественной составляющей естественности природы. Это и будет максимально патриархальная жизнь, которая одновременно есть и жизнь максимально счастливая. Но современное первым даосам положение общества оставляло мало надежд на достижение такого благополучия, поскольку Дао-Путь потерян людьми, и Поднебесную подтачивали три зла: «порочные пользуются большими милостями; малоталантливые занимают высокое положение; не имеющие заслуг получают высокое жалованье».Вывод. Даосская школа обращается к феномену бесконечного, беспредельного, неохватного начала мира, которое не может быть постигнуто человеческим знанием и ритуалом. Именно поэтому даосская философия находится в неразрывном диалоге с конфуцианством. Два полюса этих мировоззрений, философий, образов жизни образуют пространство китайской культуры. Они корректируют друг друга в своем развитии, выявляя наиболее сложные проблемы. Для конфуцианцев даосы – асоциальны. Для даосов конфуцианство – воплощение неестественности и самообмана. Главная характеристика такой социально-деятельной позиции – «сон» духа, иллюзия. Конфуцианское миросозерцание воспринимается даосами как миросозерцание человека, живущего спрятанными в подсознании ощущениями обиды и целеустремленности. Это состояние человека, «захлебнувшегося» обидой в тяготах жизни, но нашедшего в себе силы доказать миру, что он-то как раз действительно хороший, добродетельный, нравственный. Даосы полагают, что конфуцианство – естественное следствие неестественности общественной жизни. Вместе с остротой ума рождается и великое коварство. Когда шесть родичей не ладят – появляется «сыновняя почтительность» и «родительская любовь». Когда в государстве смута – возникают «верноподданные». Всем этим порокам даосы противопоставляют чуткое следование дао и естественность жизненного пути.