Глава 111

О протяжённости материи

Хотя мы не имеем никакого представления о сущности материи, мы не можем отказать ей в признании свойств, открываемых нашими чувствами.

Открывая глаза, я вижу вокруг себя только материю или протяжённость. Итак, протяжённость – свойство, всегда принадлежащее всякой материи, могущее принадлежать только ей одной и, следовательно, присущее своему предмету.

Это свойство предполагает в субстанции тел три измерения: длину, ширину и глубину. В самом деле, если мы обратимся к нашим знаниям, проистекающим только из чувств, то мы не сможем постичь материю, или субстанцию тел, не прибегая к идее сущего (etre), имеющего одновременно длину, ширину и глубину, потому что идея об этих трёх измерениях необходимо связана с имеющейся у нас идеей всякой величины или количества.

Философы, больше всего размышлявшие о материи, не подразумевают под протяжённостью этой субстанции плотную протяжённость, образованную из раздельных частей и способную к сопротивлению. В этой протяжённости ничто не соединяется, ничто не разделяется, ибо для того, чтобы разделять, нужна разъединяющая сила; нужна также сила для соединения разделённых частей. Но, согласно мнению этих физиков, материя актуально обладает активной силой, потому что всякая сила может происходить только из движения или из какого-нибудь стремления или тенденции к движению и потому что они признают за материей, освобождённой при помощи абстракции от всякой формы, только движущую силу в возможности.

Эту теорию трудно понять, но, если принять её основные принципы, она логически правильна во всех выводах. Так же обстоит дело с тоже непостижимыми для ума алгебраическими истинами, достоверность которых познаётся лучше.

Итак, согласно идее тех же философов, протяжённость материи есть только метафизическая протяжённость, в которой не заключается ничего чувственного. Эти философы справедливо полагают, что действовать на наши чувства может только плотная протяжённость.

Стало быть, нам представляется, что протяжённость есть атрибут материи, атрибут, который образует часть её метафизической формы; но мы очень далеки от мысли, что её сущность – плотная протяжённость.

А между тем ещё до Декарта некоторые древние философы видели сущность материи в плотной протяжённости. Но это мнение, которому картезианцы придавали такое значение во все времена, успешно разбивалось очевидными доводами, которые мы изложим ниже, ибо расположение нашего труда требует, чтобы мы раньше исследовали, к чему сводятся свойства протяжённости.

Глава 1v

Механически-пассивные свойства материи, зависящие от протяжённости

То, что обыкновенно называют формой, заключается в различных состояниях, или в различных модификациях, которым подвергается материя. Эти модификации получают бытие, или своё существование, от самой материи, подобно тому, как оттиск печати получается от воска, который он видоизменяет. Они образуют все различные состояния этой субстанции: благодаря им она принимает различные формы тел и образует самые эти тела.

Мы не будем заниматься здесь исследованием того, какова может быть природа этого первоначала, если рассматривать его отдельно от его протяжённости и от всякой другой формы. Достаточно признать, что она неизвестна; поэтому совершенно бесполезно выяснять, может ли материя существовать, будучи лишена всех этих форм, без которых мы не можем постичь её. Любители пустых споров, идя по стопам схоластиков, могут заниматься всеми связанными с этим вопросами; мы же будем говорить только о том, что необходимо знать из учения об этих формах.

Эти формы бывают двух родов: одни – активные, другие – пассивные. В этой главе я буду говорить только о последних. Их всего четыре, а именно: величина, фигура, состояние покоя и положение. Эти формы являются простыми состояниями, пассивными принадлежностями материи, модусами, не могущими никогда ни покинуть её, ни нарушить её простоты.

Древние не без основания думали, что эти механические пассивные формы материи имеют своим единственным источником протяжённость, так как они были убеждены, что материя потенциально содержит в себе все эти формы и что в силу одного только этого то, что имеет протяжённость и обладает измерениями, о которых мы говорили, может, очевидно, принимать ту или иную величину, фигуру, положение и т.п.

Таковы механически-пассивные формы, заключающиеся потенциально в протяжённости и безусловно зависящие от трёх измерений материи и от их различных комбинаций. В этом смысле можно сказать, что материя, если её брать только со стороны её протяжённости, сама есть начало пассивное. Но эта самая протяжённость, дающая ей возможность принимать бесконечное количество форм, не позволяет ей принимать никаких форма без её собственной движущей силы. Ибо эта материя, облечённая в формы, посредством которых она приобрела двигательную силу или активное движение, сама последовательно доставляет себе все различные формы; по выражению Аристотеля, она становится ею только благодаря своему браку или союзу с самой движущей силой.

Поскольку это так (если материя иной раз вынуждена принимать какую-нибудь определённую, а не другую форму), то это проистекает не благодаря её слишком инертной природе или благодаря её механически-пассивным формам, вытекающим из протяжённости, но из новой формы, занимающей в данном случае первое место, потому что она играет наибольшую роль в природе. Это – активная форма, или движущая сила, форма, посредством которой, повторяю, материя производит принимаемые ею формы.

Но прежде чем говорить о движущем начале, следует мимоходом заметить, что материя, лишь рассматриваемая в качестве пассивной сущности, может называться материей в том ограничительном смысле, какой ей раньше придавался; что абсолютно неотделимая от протяжённости, непроницаемости и делимости и других механически-пассивных форм материя для древних не была тем, что мы в настоящее время называем субстанцией, и что, наконец, отнюдь не смешивая обоих этих терминов, как это делают современные философы, они считали материю просто атрибутом или частью этой субстанции, получившей тот или иной вид и превращённой в то, что мы называем телом вследствие движущей силы, о которой я сейчас буду говорить.