Предисловие

Прошло 15 лет со дня выхода сборника, посвященного двадцатилетию спелеосекции МГУ. Многое изменилось с тех пор. На смену «старикам» приходили и приходят новые поколения спелеологов. Почти полностью сменился состав нашего Клуба. Молодежь практически ничего не знает о насыщенной событиями истории нашей университетской спелеологии, ее достижениях и неудачах, подвигах и трагедиях, о людях, которые создавали эту историю. А старшему поколению будет интересно узнать, чем живет наш Клуб сегодня. Попытка воссоединить почти утраченную связь времен, связь поколений — такую цель мы преследовали, создавая эту книгу.

Идея подготовить это юбилейное издание возникла у нас весной. За основу был взят дополненный сборник «XX лет спелеосекции МГУ». Включен в книгу также ряд старых фотографий. Материалы последующих лет были предоставлены авторами написанных в разное время статей. Кое-что было написано специально для этого сборника. Активно использовались также материалы «Вестника Спелеоклуба МГУ».

Редколлегия выражает особую благодарность Юрию Шакиру, Ирине Новиковой, Анне и Михаилу Ноздрачевым, Ирине Чеботаревой, Анне Володиной, Светлане Андреевой, Алексею Кочерину, Евгению Румянцеву и всем тем, чья бескорыстная помощь позволила нам составить и издать этот сборник.

декабрь 1996 г.

Предисловие к сборнику «XX лет секции спелеологии мгу»

Немало воды утекло с тех пор, как двадцать лет назад Валентин Алексинский повесил в вестибюле физического факультета МГУ объявление об организации секции спелеологии. Из спелеологов первого призыва «иных уж нет, а те — далече» (от пещерных дел). Пришла пора оглянуться на пройденный путь, подвести какие-то итоги.

За эти годы достигнуто немало побед; но случались и серьезные неудачи. Маленькая группа энтузиастов выросла в одну из крупнейших секций страны, с именем которой навсегда связана история открытия и первопрохождения глубочайшей пещеры СССР — шахты Снежная. Через секцию прошли многие десятки ребят и девушек, щедро украсив свою жизнь незабываемыми спелеологическими впечатлениями, обогатив себя неоценимым спелеологическим опытом — опытом воли и терпения, мужества и ловкости.

Этот юбилейный сборник представляет собой первую попытку зафиксировать в том или ином виде основные вехи развития секции. Хочется верить, что в своей совокупности, собранные материалы дадут возможность заинтересованному читателю ясней представить себе, чем жила секция все эти годы.

Инициатива издания настоящего сборника принадлежит М.Звереву. Она была поддержана Ю.Шакиром, взявшим на себя организационные хлопоты, Е.Полищуком, выполнившим редактирование собранных материалов, а также теми членами секции, которые откликнулись на призыв что-либо «вспомнить».

ноябрь 1981 г.

Слово о спелеологии

Евгений Полищук

Бог помощь вам, друзья мои,

И в бурях, и в житейском горе,

В краю чужом, в пустынном море

И в мрачных пропастях земли!

А.С. Пушкин

Как много дверей отворяет на протяжении своей жизни человек! Но та дверь, которая ведет в удивительный и таинственный для непосвященных мир спелеологии, — это даже и не дверь. Хотя мы и переступаем какой-то незримый порог, какую-то неуловимую грань, за которой дневной свет посте­пенно начинает меркнуть, звуки бушующей на поверхности жизни — стихать. Вот уже вспыхивает луч электрического фонаря, на голове появляется каска, а в руках веревка, колеблются тени, щелкает карабин, раскачивается в бездонном мраке лестница, а ставшего спелеологом человека тянет все дальше, в неосвещенные еще коридоры, щели, провалы...

Спелеология! С детских игр в прятки впервые в нас начинает проявляться удивительное стремление — забираться куда-то вглубь, где темно и тесно: под кровать, за шкаф, в подвал. Позже, когда мы играем в войну или в «казаков-разбойников», тот же порыв заставляет нас ползать по канавам, лазить через трубы, забираться в ямы и подвалы. Стоит ли говорить, что с высоты нашего опыта мы легко опознаем эти неосознанные влечения как спелеологические. Таким образом, спелеологический дух, как и все самое важное в человеке, родом из детства.

Но с самими пещерами, за их полным отсутствием в совершенном городском ландшафте мы знакомимся сначала по книгам. Какими же они предстают перед нами? Это пещера «сорока разбойников», которую так лихо штурмовал Али-Баба; пещера циклопа Полифема, едва не ставшая роковой для хитроумного Одиссея; пещера Хозяйки Медной горы, где много дней работал в подземном базовом лагере Данила мастер и другие. Одним словом: “Не счесть алмазов в каменных пещерах”...

Но вот человек подрастает, и вместо сказочной таинственности и притягательности пещер на первый план все резче выступает восприятие их как запретных, враждебных людям. Пещеры становятся частью преисподней, Тартара, местом обитания нечистой силы. Само слово “пещеры” начинает резать слух, в нем обнаруживается какая-то угроза, предостережение, слышится зловещее шипение (может потому, спелеологи редко употребляют это слово, обычно говорят “дырка” или “дыра” — в зависимости от размеров). Воздействие этого слова не объяснить наличием в нем шипящего звука; подобный звук есть, например, и в слове “вершина”, однако, ничего настораживающего в нем нет. Еще более мрачно слово “пропасть”. В нем, в сущности, уже не предостережение, а краткий прогноз, вероятная перспектива для того, кто дерзнет вступить в запретный мрак: пропасть в подземной пасти. Стоит только прислушаться: сам русский язык предупреждает: “Берегись, ПЕЩЕРА ОЩЕРИЛА ПАСТЬ...”

Однако тем и интересна жизнь, что всегда находятся отчаянные головы, готовые пренебречь пресными резонами, скучными моралями и унылыми соображениями здравого смысла... И вот на сцену являемся мы — спелеологи.

Мы приходим в спелеологию прекрасно молодыми, полными сил, с широко открытыми на мир глазами, как бы возвращаясь в детство и вновь переживая его. Приходим увидеть то, чего не видит обычный человек, ибо глубоко под землей прячется несказанная красота, и кроме нас увидеть ее некому. Приходим для того, чтобы проверить себя, испытать то, что можно испытать только под землей. Риск и мужество, грозящая опасность и преодоление страха — вот лейтмотив спелеологической жизни.

Экспедиция! Это прежде всего резкий пролом обыденного повседневного существования. Время течет по-другому. Люди относятся друг к другу иначе. Устроенный, цивилизованный мир городов становится нереальным, призрачным, причина тому — отчетливое чувство надвинувшейся опасности.

Когда мы строим грандиозные долговременные планы, живем как будто должны жить вечно, то уподобляемся детям, прячущим голову в юбку матери. А заглядывая в пропасть, наклоняясь над ней, мы ощущаем, что приближаемся к тайне бытия. При работе на отвесе постоянная угроза сорваться приближает нас хоть на время к идеалу мудрой жизни: жить, помня о смерти.

Видимо, человек имеет глубокую потребность время от времени испытывать негарантированность жизни. В тайниках души он сознает, что периоды стабильности, упорядоченного существования — лишь паузы и передышки, своего рода сон. Все главное (то есть подлинная жизнь) совершается в моменты глубоких надломов и потрясений, когда возможен любой исход и все зависит от личной стойкости и мужества. И такие занятия, как спелеология, альпинизм, — это современное средство против забывчивости и успокоенности, против иллюзий абсолютной прочности, надежности, налаженности жизни...

Погруженное в рационализм и суету человечество все чаще начинает осознавать насущную необходимость хоть изредка, ненадолго выныривать из житейского моря и отдыхать на берегах одиночества, спасаясь от изобилия звуков, красок и прочих чувственных впечатлений.

Говорят, вкус воды понимает только тот, кто изнемогал от жажды в пустыне. Так и сияние солнечного дня, высоту голубого неба, красоту цветущего луга можно оценить только выбравшись из сумрака подземелья, в котором ты провел несколько дней или хотя бы часов. Вот почему частицу своих самых светлых лет жизни мы посвятили пещерному мраку. И как бы ни сложилась дальнейшая жизнь, память нашего сердца будет с любовью сохранять дорогие спелеологические впечатления юности.

сентябрь 1981 г.

* * * * *

Людмила Колодяжная

Самого главного глазами не увидишь.

А. де Сент-Экзюпери

Войди во мрак. И пусть твой взор Пути изведает иные, Предметы отстранив земные, И неба позабыв простор. Тогда своей души узор Воспримешь ты как новь, как дали... Событья те, что волновали, Дробили дни, терзали будни; Часы, что проходили зря, Мелькнут, случайные, как рябь, И стихнут в глубине, как будто В поток ты смотришь с высоты, И только крупные черты Мелькнувшей жизни отмечаешь... Как будто в этот час покой В душе возник, и с тишиной Его, как с вечностью венчаешь.