Тексты п. И. Пестель о формировании своих революционных взглядов (из показаний на следствии)

...Когда я получил довольно основательные понятия о политических науках, тогда я пристрастился к ним. Я имел пламенное рвение и добра желал от души. Я видел, что благоденствие и злополучие царств и народов зависит по большей части от правительств, и сия уверенность придала мне еще более склонности к тем наукам, которые о сих предметах рассуждают, и путь к оным показывают. Но я сначала занимался как сими науками, так и вообще чтением политических книг со всею кротостью и без всякого вольнодумства с одним желанием быть когда-нибудь в свое время и в своем месте полезным слугою государю и отечеству.

Продолжая таким образом заниматься, начал я потом рассуждать и о том: соблюдены ли в устройстве Российского правления правила политических наук, не касаясь, однако же, еще верховной власти, но размышляя о министерствах, местных правительствах, частных начальствах и тому подобных предметах. Я при сем находил тогда много нецелесообразностей по моим понятиям с правилами политических наук и начал разные предметы обдумывать: какими постановлениями они могли бы быть заменены, пополнены или усовершенствованы. Обратил также мысли и внимание на положение народа, причем рабство крестьян всегда сильно на меня действовало, а равно и большие преимущества аристократии, которую я считал, так сказать, стеною, между монархом и народом стоящую, и от монарха ради собственных выгод скрывающею истинное положение народа. К сему стали в мыслях моих в протечении времени присоединяться разные другие предметы и толки, как-то: преимущества разных присоединенных областей, слышанное о военных поселениях, упадок торговли, промышленности и общего богатства, несправедливость и подкупливость судов и других начальств, тягость военной службы для солдат и многие другие тому подобные статьи, долженствовавшие, по моим понятиям, составлять предмет частных не удовольствий и через коих (всех) совокупление воедино представлялась моему уму и воображению целая картина народного не благоденствия. Тогда начал во мне возникать внутренний ропот проливу правительства.

Возвращение бурбонского дома на французский престол и соображения мои впоследствии о сем происшествии могу я назвать эпохою в моих политических мнениях, понятиях и образе мыслей: ибо начал рассуждать, что большая часть коренных постановлений, введенных революцией, были при (реставрации), монархии сохранены и за благие вещи признаны, между тем как все восставали против революции, и я сам всегда против нее восставал. От сего суждения породилась мысль, что революция, видно, не так дурна, как говорят, и что может даже быть весьма полезна, в каковой мысли я укреплялся тем другим суждением, что те государства, в коих не было революции, продолжали быть лишенными подобных преимуществ и учреждений. Тогда начали сии причины присовокупляться к выше уже приведенным; и начали во мне рождаться, почти совокупно как конституционные, так и революционные мысли. Конституционные были совершенно монархические, а революционные были очень слабы и темны. Мало-помалу стали первые определительнее и яснее, а вторые сильнее. Чтение политических книг подкрепляло и развивало во мне сии мнения, мысли и понятия. Ужасные происшествия, бывшие во Франции во время революции, заставляли меня искать средство к избежанию подобных, а сие произвело во мне впоследствии мысль о временном правлении и о его необходимости, и всегдашние мои толки о всевозможном предупреждении всякого междоусобия.

От монархического конституционного образа мыслей был я переведен в республиканский, главнейшие следующими предметами и с соображениями: - сочинение Детю де-Траси на французском языке (1) очень сильно подействовало на меня. Он доказывает, что всякое правление, где главою государства есть одно лицо, особенно, ежели сей сан наследственен, неминуемо кончится деспотизмом.

Все газеты и политические сочинения так сильно прославляли возрастание благоденствие в северных Американских Соединенных Штатах, приписывая сие... ясным доказательством в превосходстве республиканского правления. Новиков (2) говорил мне о республиканской конституции для России, но я еще спорил тогда в пользу монархической, а потом стал его суждения себе припоминать и с ним соглашаться. Я вспоминал блаженные времена Греции, когда она состояла из республик, и жалостное ее положение потом. Я сравнивал величественную славу Рима в дни республики с плачевным уделом под правлением императоров. История Великого Новгорода меня также утвердила в республиканском образе мыслей.

Я находил, что во Франции и Англии конституции суть одни только покрывала, никак не воспрещающие министерству в Англии и королю во Франции делать все, что они пожелают, и в сем отношении я предпочитал самодержавие таковой конституции, ибо в самодержавном правительстве, рассуждал я, неограниченность власти открыто всем видна, между тем как в конституционных монархических тоже существует неограниченность, хотя и медленнее действует, но зато и не может так скоро худое исправить. Что же касается до обеих палат, то они существуют для одного только покрывала.

Мне казалось, что главное стремление нынешнего века состоит в борьбе между массами народными и аристокрациями всякого рода, как на богатстве, так и на правах наследственных основанными. Я судил, что сии аристокрации сделаются, наконец, сильнее самого монарха, как, то в Англии, и что они суть главная препона государственному благоденствию и притом могут быть устранены одним республиканским образованием государства.

Происшествия в Неаполе, Гишпании и Португалии (3) имели тогда большое на меня влияние. Я в них находил по моим понятиям неоспоримые доказательства в непрочности монархических конституций и полные достаточные причины к недоверчивости к истинному согласию монархов на конституции, ими принимаемые. Сии последние соображения укрепили меня весьма сильно в республиканском революционном образе мыслей.

...Политические книги у всех в руках; политические науки везде преподаются, политические известия повсюду распространяются. Сие научает всех судить о действиях и поступках правительства: хвалить одно, хулить другое. Происшествия 1812, 13, 14 и 15 годов, равно как предшествовавших и последовавших времен, показали столько престолов низверженных, столько других постановленных, столько царств уничтоженных, столько новых учрежденных, столько царей изгнанных, столько возвратившихся или призванных, и столько опять изгнанных, столько революций совершенных, столько переворотов произведенных, что все сии происшествия ознакомили умы с революциями, с возможностями и удобностями оные производить. К тому же имеет каждый век свою отличительную черту. Нынешний, ознаменовывается революционными мыслями.

От одного конца Европы до другого видно одно и то же, от Португалии до России, не исключая ни единого государства, даже Англии и Турции, сих двух противоположностей. То же самое зрелище представляет и вся Америка. Дух преобразования заставляет, так сказать, везде умы клокотать (fait bouillir les esprits). Вот причины, полагаю я, которые породили революционные мысли и правила и укоренили оные в умах...

Восстание декабристов. Материалы. М., Л., 1927. 1927. Т. IV. с. 89-92, 105.

1. Имеется в виду сочинение французского философа Детю де-Траси (1754 - 1836) "Примечания к "Духу законов" Монтескье", изданное в 1819 г. в Париже и Льеже.

2. Михаил Николаевич Новиков (1777 - 1822) - правитель канцелярии генерал-губернатора Малороссии, член Союза спасения, "первый республиканец" среди декабристов.

3. Речь идет о революциях 1817 г. в Португалии, 1820 г. в Испании и Неаполе.