Глава I. Медицинский работник как специальный субъект преступления

Согласно ст. 2 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан от 22 июля 1993 г.⁵ (далее – Основы), одним из принципов охраны здоровья является принцип от­ветственности, медицинских работников и управленческого персонала медицинских организаций, включая уголовную ответственность.

Специфика уголовной ответственности медицинских ра­ботников связана с их особым субъектным статусом и определяется социальной сущностью профессиональной и служебной деятельности медицинских работников. Послед­няя состоит, соответственно, в непосредственном оказа­нии медицинской помощи либо в организации медицинской помощи, управлении ею и осуществлении контроля за ее оказанием.

§ 1. Медицинский работник как субъект профессионального преступления

Так как основной целью деятельности медицинских ра­ботников является спасение жизни пациента и улучшение состояния его здоровья,⁶ то вполне очевидно, что преступность деяния, сопряженного с исполнением профес­сиональной обязанности, связана в причинением вреда жизни и здоровью пациента.

Представляется вполне оправданным говорить о сущест­вовании в УК РФ системы «профессиональных» преступлений медицинских работников,⁷ под которыми надо понимать совершенные ими, в нарушение профессиональных обязанностей, умышленные или неосторожные общественно опасные деяния (действия или бездействия), причинившие вред здоровью или жизни человека, либо создавшие реальную угрозу причинения такого вреда.⁸

Профессиональные обязанности медицинских работни­ков неразрывно связаны с оказанием ими медицинской по­мощи.

В соответствии со ст. 20 Основ, по содержанию выде­ляют сле­дующие виды медицинской помощи: профилакти­ческая, лечебно-диагностическая, реабилитационная, про­тезно-ортопе­дическая и зубопротезная. Поэтому субъектом профессиональ­ного преступления может стать любой медицинский работник, оказывающий какой-либо из пере­численных видов медицинской помощи.

По характеру медицинская помощь, в соответствии со ст.ст. 39-42 Основ, бывает следующих видов:

а) скорая медицинская помощь - оказывается пациен­там при состояниях, требующих срочного медицинского вмешательства (например, несчастные случаи, травмы, от­равления, другие состояния и заболевания, требующие не­отложного медицинского вмешательства); скорая медицин­ская помощь осуществляется безотлагательно лечебно-про­филактическими учреждениями независимо от территориаль­ной, ведомственной подчиненности и формы собственности, медицинскими работниками, а также лицами, обязанными ее оказывать в виде первой помощи по закону или по специ­альному правилу;

б) специализированная медицинская помощь - оказы­вается па­циентам при заболеваниях, требующих специаль­ных методов диагностики, лечения и использования сложных медицинских технологий; данный вид медицинской помощи оказывается врачами-специалистами в лечебно-про­филактических учрежде­ниях, получивших лицензию на ука­занный вид деятельности;

в) медико-социальная помощь гражданам, страдающим социально значимыми заболеваниями – оказывается лицам, страдающим социально значимыми заболеваниями (их перечень определяется Правительством РФ), которым ока­зывается медико-социальная помощь и обеспечивается дис­пансерное наблюдение в соответствующих лечебно-профи­лактических учреждениях;

г) медико-социальная помощь гражданам, страдающим заболеваниями, представляющими опасность для окружающих – оказывается лицам, страдающим заболеваниями, пред­ставляющими опасность для окружающих (их перечень также определяется Правительством РФ); такая медико-социаль­ная помощь оказывается бесплатно в предназначенных для этой цели учреждениях государственной или муниципальной системы здравоохранения.

Законодательством РФ строго регламентирован круг лиц, которые могут заниматься медицинской деятельно­стью. Согласно ст.ст. 54-56, 58-59 Основ, к ним отно­сятся врачи и работники среднего медицинского персо­нала.

Врачи – лица, получившие высшее медицинское образо­вание, имеющие диплом и специальное звание (либо имеющие нострифицированный в России диплом о высшем ме­дицинском образовании, выданный в иностранном государ­стве⁹). Для занятия определенными видами медицинской дея­тельности врач должен иметь также сертификат специа­листа и (или) лицензию.

Кроме того, разрешена деятельность врачей, осуществ­ляющих частную медицинскую практику – т.е. ока­зание медицинских услуг медицинскими работниками вне учреждений государственной и муниципальной систем здра­воохранения за счет личных средств граждан или за счет средств предприятий, учреждений и организаций, в том числе страховых медицинских организаций, в соответствии с заключенными договорами.¹⁰

Сертификат специалиста выдается врачу на основании послевузовского профессионального образования (аспиран­тура, ординатура), или дополнительного образования (по­вышение квалификации, специализация), или проверочного испытания, проводимого комиссиями профессиональных ме­дицинских ассоциаций. В настоящее время почти все виды врачебной деятельности внесены в Перечень Минздрава РФ и требуют обязательного наличия сертификата.¹¹

Выдачу врачам лицензий на определенные виды медицин­ской и фармацевтической деятельности осуществ­ляют лицензионные комиссии, создаваемые органом госу­дарственного управления субъекта РФ или местной админи­страцией по поручению соответствующего органа государ­ственного управления субъекта РФ. По общему правилу, лицензия выдается на определенный вид деятельности на основании сертификата специалиста.¹²

Работники среднего медицинского персонала (медсе­стры, фельдшеры) - лица, получившие среднее медицинское образование в Российской Федерации, имеющие соответст­вующий диплом и специальное звание (либо, как и врачи, имеющие соответствующий нострифицированный документ о среднем медицинском образовании, полученном за рубе­жом).

Кроме того, лица, не имеющие законченного высшего медицинского образования, могут быть допущены к занятию медицинской или фармацевтической деятельностью в должностях работников со средним медицинским образова­нием в порядке – в частности, студенты высших медицин­ских учебных заведений допускаются к участию в оказании медицинской помощи в соответствии с программами обуче­ния под контролем медицинского персонала, несущего от­ветственность за их профессиональную подготовку.

Естественно, что пределы профессиональной компетен­ции врачей и представителей среднего медицин­ского персонала различны и определены в ведомственных нормативных актах, а также в документах лечебных учреждений и организаций. Для нас принципиально важно то обстоятельство, что все медицинские работники оказывают медицинскую помощь профессионально – т.е. она является основным родом их деятельности.

В профессиональных преступлениях медицинский работ­ник является специальным субъектом.

В соответствии с доктриной отечественного уголов­ного права, в случае, когда в статье Особенной части УК оговорены особые признаки субъекта, он является специ­альным. Говоря иными словами, специальным субъектом преступления выступает лицо, которое, кроме необходимых признаков общего субъекта (вменяемость и достижение оп­ределенного возраста), должно обладать еще особыми до­полнительными признаками, ограничивающими возможность привлечения других лиц к уголовной ответственности за совершение конкретного преступления.¹³

Очевидно, что за ряд преступлений ответственность несут лишь лица, которые наряду с признаками общего субъекта наделены и другими юридическими признаками, указанными в диспозиции конкретных статей Особенной части УК. Эти признаки и характеризуют специальных субъектов преступления. Вменяемость и возраст уголовной ответственности обязательные признаки общего и специ­ального субъектов преступления, они в равной мере им присущи, характеризуют их.

Отсутствие одного из этих признаков исключает на­личие субъекта данного преступления вообще – а, следо­вательно, исключает возможность уголовной ответственно­сти.

Специфика квалификации преступлений со специальным субъектом состоит в том, что она, как правило, начина­ется с установления признаков специального субъекта преступления, а затем уже исходя из особенностей этого субъекта, отыскивается уголовно-правовая норма, по ко­торой он должен нести ответственность.¹⁴

Таким образом, специальный субъект преступления:

а) кроме вменяемости и возраста уголовной ответст­венности, обладает и иными дополнительными юриди­ческими признаками;

б) наделен одним или более такими признаками;

в) эти признаки указаны в диспозициях статей Осо­бенной части УК или прямо вытекают из них;

г) их наличие ограничивает круг лиц, которые могут нести ответственность по данному закону.

Названные признаки должны быть установлены при квалификации преступления, что обеспечивает правильное применение закона по субъекту преступления. При уста­новлении специального субъекта важное значение имеют положения, содержащиеся в ведомственных нормативных ак­тах: уставах, инструкциях и приказах, которые опреде­ляют служебные полномочия тех или иных работников учре­ждений, организаций, предприятий.

В судебной практике неоднократно подчеркивается на обязательность установления тех или иных юридических признаков, указанных в диспозиции статьи Особенной части УК для привлечения лица к уголовной ответственно­сти в качестве специального субъекта.¹⁵

* * *

Может ли медицинский работник совершить общеуголов­ное преступление, не являясь специальным субъектом? Безусловно, да – но в этом случае его профессиональный статус не будет играть никакой роли, т.к. станет безразличным для квалификации. Принципи­ально иная роль такого статуса имеет место, когда та или иная статья Особенно части УК указывает на медицин­ского работника как специального субъекта основного либо квалифицированного (особо квалифицированного) со­става преступления. Примечательно, что в нормах Особен­ной части термин «медицинский работник» не употребля­ется вообще: речь идет о «лице, не имеющим высшего ме­дицинского образования соответствующего профиля» (ч.ч. 1, 3 ст. 123 УК РФ).

В остальных случаях медицинский работник как специ­альный субъект профессионального преступления обо­значается в виде: лица, обязанного оказывать помощь больному в силу закона или специального правила (ч.ч. 1, 2 ст. 124 УК РФ); лица, ненадлежащим образом испол­няющим свои профессиональные обязанности (ч. 2 ст. 109; ч. 2 ст. 118; ч. 4 ст. 122 УК РФ).

Кроме того, в Уголовном законе имеются нормы, преду­сматривающие те составы, в которых медицинский ра­ботник как специальный субъект не фигурирует, хотя из социально-юридической сущности этих преступлений именно он должен нести ответственность:

а) либо прежде всего, т.е. приоритетно по сравне­нию с другими субъектами (например, при принужде­нии лица к изъятию органов и (или) тканей для трансплантации),

б) либо подлежать повышенной уголовной ответственно­сти именно как лицо, совершающее про­фессиональное преступление (например, при убийстве или умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, совершенных с целью использования органов и тканей потерпевшего).

Однако буквальное понимание и толкование текста УК РФ не дает на сегодняшний день основания считать медицинского работника специальным субъектом профессио­нальных преступлений – он несет ответственность на об­щих основаниях.

Анализ действующей редакции УК (на 1 сентября 2005 г.) РФ позволяет утверждать, медицинский работник как субъект профессионального преступления (т.е. врач или представитель среднего медицинского персонала) преду­смотрен уголовным законодательством в случаях, когда:

1. Криминообразующим признаком является последст­вие - неосторожное причинение вреда жизни или здо­ровью человека, ставшее результатом профессиональ­ной деятельности по оказанию медицинской помощи. Всего в УК РФ содержится четыре таких нормы: ква­лифицированные виды причинения смерти по неосто­рожности (ч. 2 ст. 109), причинения тяжкого вреда здоровью по неосторожности (ч. 2 ст. 118), зараже­ния ВИЧ-инфекцией (ч. 4 ст. 122), а также основной состав неоказания помощи больному (ч. 1 ст. 124). Кроме того, наступление по неосторожности послед­ствия отягчает уголовную ответственность в двух случаях – при совершении медицинским работником квалифицированных видов незаконного производства аборта (ч. 3 ст. 123) и неоказания помощи больному (ч. 2 ст. 124).

2. Криминальным является само деяние, совершаемое медицинским работником, вне зависимости от насту­пивших последствий – такая норма всего одна – это основный состав незаконного производства аборта (ч. 1 ст. 123).

Представляется целесообразным рассмотреть основные характеристики «профессиональных» преступлений, совер­шаемых медицинскими работниками как специальными субъектами.

При причинении медицинским работником смерти по не­осторожности (ч. 2 ст. 109 УК РФ) обязательно уста­новление причинной связи между деянием и последствием (смертью). При этом разрыв во времени между совершенным деянием и наступлением смерти потерпевшего сам по себе не имеет юридического значения. Наступление смерти кон­статируется медицинским работником.¹⁶ Сам по себе способ причинения смерти значения не имеет, но может быть са­мым разнообразным.

Ответственности за данное преступление подлежит лю­бой медицинский работник, не исполнивший должным (надлежащим) образом свои профессиональные обязанно­сти.¹⁷ В литературе ненадлежащим исполнением лицом своих профессиональных обязанностей традиционно понимается ненадлежащее исполнение специальными субъектами (т.е. медицинскими работниками) нормативных обязанностей по оказанию медицинской помощи. При этом основанием криминализации рассматриваемого деяния является наступ­ление результата в виде наступления смерти пациента, находящегося с деянием в прямой (непосредственной) при­чинной связи.¹⁸ Действительно, само по себе ненадлежащее исполнение медицинским работником профессиональных обя­занностей, не повлекшее криминально значимого последст­вия, является основанием возникновения иной (как правило, гражданско–правовой¹⁹ или дисциплинарной) ответ­ственности.

Например, как причинение смерти по неосторожности, суд расценил действия медицинской сестры, давшей больной, в результате небрежного отношения к своим обя­занностям, вместо необходимого лекарства ядовитое веще­ство, повлекшее смерть потерпевшей.²⁰

Приведем еще один пример причинения смерти по неос­торожности, совершенного врачом-анестезиологом.

Анестезиолог Л. При проведении эндотрахеального нар­коза роженицы В. настойчиво осуществлял множествен­ные, не менее 10, некоординированные попытки интубации трахеи В., с введением эндотрахеальных трубок на всю длину, игнорируя предложения других членов бригады пре­кратить грубые действия и перейти на другой вид нар­коза. Видя появление крови из дыхательных путей В., он сознательно допускал, что может причинить проникающие ранения глотки, гортани, трахеи и пищевода. Своими дей­ствиями Л. Причинил В. травму трахеи в виде ее перфора­ции, сопровождающуюся острым внутрилегочным кровотече­нием и левосторонним гемотораксом.

Легкомысленно надеясь на предотвращение последст­вий своих действий, Л. Не принял полных и эффективных мер к реанимации В., как заведующий отделением анесте­зиологии-реаниматологии роддома не обеспечил наличие в отделении исправного дефибриллятора, что привело к не­возможности использования указанного прибора в экстрен­ном случае. В результате причинения Л. травмы трахеи В., а также его преступной халатности и наступила смерть В.²¹

Причинение смерти по неосторожности возможно как легкомысленно, так и небрежно (как показывает изученная исследователями судебная практика, небрежность встреча­ется чаще²²), однако сам по себе вид неосторожной вины на квалификацию не влияет.

Надо оговориться, что во многих случаях наступле­ние уголовной ответственности за причинение пациенту смерти по неосторожности (нравно как и причинения тяж­кого вреда по неосторожности) неразрывно связано с со­вершением медицинским работником врачебной ошибки при оказании медицинской помощи. Проблемные вопросы врачеб­ной ошибки специально рассмотрены во второй главе ра­боты.

Причинение медицинским работником по неосторожно­сти тяжкого вреда здоровью (ч. 2 ст. 118 УК РФ) имеет место, если вследствие ненадлежащего исполнения профес­сиональных обязанностей потерпевшему причинен любой из следующих видов вреда здоровью:

а) тяжкий вред, связанный с нарушением анатомиче­ской целостности организма под воздействием внеш­них факторов, являющийся опасным для жизни в мо­мент причинения - такой вред создает угрозу жизни непосредственно в момент причинения, при неоказа­нии помощи может влечь смерть потерпевшего (напри­мер, пневмоторакс, повреждения костей черепа, по­звоночника, нарушение целостности брюшной полости и пр.); необходимо отметить, что такой вред может быть также причиной указанных в диспозиции ч. 1 ст. 111 УК РФ последствий - но наступление этих последствий юридически не обязательно, так как главным основанием для вменения именно этой разно­видности вреда является установление опасности по­следнего для жизни и здоровья в момент причинения.

б) вред, связанный с нарушением анатомической це­лостности организма или его физиологического функ­ционирования под влиянием внешних факторов, являю­щийся тяжким по последствиям; к таким видам тяж­кого вреда здоровью относятся утрата органа, зре­ния, слуха, органом его функций, травматическая ампутация конечности, прерывание беременности не зависимо от ее срока; утрата общей трудоспособно­сти более чем на 1/3, либо утрата профессиональной трудоспособности); неизгладимое обезображивание лица (последний признак имеет место, если дефект лица неустраним без хирургического вмешательства; при этом обязательно согласие потерпевшего на вме­нение этого признака);

в) тяжкий по последствиям вред, не связанный с на­рушением анатомической целостности организма - за­болевание наркоманией, токсикоманией, душевной бо­лезнью - вызванные действиями виновного.

Определение конкретного вида и медицинской тяжести причиненного вреда здоровью производится экспертом в соответствии со специальными Правилами.²³

Особо надо отметить, что если при причинении по не­осторожности тяжкого вреда здоровью устанавливаются объективные признаки, отягчающие ответственность и пре­дусмотренные в п.п. «б», «в» ч. 2 ст. 111 и п. «б» ч. 3 ст. 111 УК РФ, они на пределы уголовной ответственности по ч. 2 ст. 118 УК РФ не влияют.

Как и в случае неосторожного причинения смерти, уго­ловной ответственности за данное преступление подлежит любой медицинский работник, не исполнивший должным (надлежащим) образом свои профессиональные обя­занности. При совершении этого преступления допустимо как легкомысленное, так и небрежное отношение виновного в последствиям.

Судом первой инстанции установлено, что при прове­дении медицинской процедуры в отношении С. ей вместо лекарства медсестрой Ч. было введено другое вещество, что привело к химическому ожогу прямой кишки, и эти действия стали причиной резкого ухудшения ее здоровья, повлекли за собой ряд заболеваний внутренних органов.

С. была признана инвалидом II группы.

В Постановлении Президиума Верховного Суда РФ 7 апреля 1993 г. указано следующее.

В заключении эксперта приведены данные обследования С., проведенные в феврале 1992 г. членами экспертной комиссии Е. и Б., и изложены выводы о том, что имеющиеся у истицы заболевания не на­ходятся в причинной связи с травмой прямой кишки. При этом в разделе «Выводы» эксперты указали, что постав­ленный С. диагноз «химический ожог прямой кишки» в ме­дицинских документах медицинскими данными не обоснован и базируется лишь на показаниях медсестры Ч., проводив­шей процедуру.

Таким образом, эксперты поставили под сомнение факт причинения С. химического ожога и предположили, что имела место механическая травма. Какого-либо научного анализа медицинских данных, содержащихся в ис­ториях болезни, других медицинских документах, в заключении экспертов не сделано.

Между тем в историях бо­лезни С. имеются записи, что ей поставлен диагноз - выраженный колит после химического ожога. В период обо­стрения заболевания С. временно нетрудоспособна, нуждается в лечении в условиях специализированного проктологического отделения. Следовательно, в материа­лах дела имеются медицинские данные о том, что травма причинена С. при введении внутрь химического вещества вместо лекарства.

Приговором суда медсестра больницы была осуждена за причинение С. Тяжкого вреда здоровью по неосторожности (ожога прямой кишки).²⁴

Заражение другого лица ВИЧ-инфекцией вследствие не­надлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей означает не только клиническое развитие синдрома приобретенного иммунодефицита, но и введение вируса иммунодефицита в организм пациента.²⁵ Как пра­вило, такое заражение связано с различного рода меди­цинскими манипуляциями (переливание крови, использова­ние капельниц, шприцев и пр.) с использованием заражен­ных биологических материалов или медицинского оборудо­вания.²⁶

Как известно, ВИЧ-инфекция не поддается в настоя­щее время окончательному излечению, в связи с чем ряд авторов полагают относить это преступление к категории преступных посягательств, ставящих в опасность жизнь другого человека либо к разновидностям причинения вреда здоровью другого человека.²⁷

Печально, но именно в нашей стране (в городах Эли­сте, Волгограде) в конце 80-х – начале 90-х годов про­изошли массовые заражения ВИЧ-инфекцией пациентов кли­ник (включая грудничков в роддомах), совершенные по вине среднего медицинского персонала.

Субъектом незаконного производства аборта (ст. 123 УК РФ) является медицинский работник, не имеющий соответствующего медицинского образования гинекологиче­ского профиля. Некоторые авторы считают незаконное про­изводство аборта по-своему «уникальным» преступлением: это единственное криминализированное законодателем дея­ние, для которого необходимо согласие потерпевшей на причинение ей вреда, на умаление ее благ или поставле­ние их в опасность. В любом случае, незаконное произ­водство аборта можно, наряду с неоказанием помощи боль­ному, назвать классическим «медицинским» преступлением, т.к. медицинский работник выступает в качестве специ­ального субъекта основного состава преступления.

В литературе под абортом предложено понимать прекра­щение беременности и (одновременно с этим или позднее) изгнание из матки всего плодного яйца или его части в первые 5 акушерских месяцев или 22 недели.

Соответственно незаконные производство аборта – это противоправное умышленное виновное искусственное прерывание беременности (изгнание плода) с согласия бе­ременной женщины.²⁸

Не смотря на имеющиеся предложения о декриминализа­ции основного состава этого преступления,²⁹ надо отметить, что в литературе вполне справедливо (учитывая идущие демографические процессы) подчеркива­ется особая угроза незаконного производства аборта для поддержания уровня рождаемости, а также для обеспечения охраны репродуктивного здоровья граждан (не секрет, что ранее сделанные аборты являются одной из основных при­чин бесплодия женщин).³⁰

Еще одна социально-правовая проблема, сопряженная с незаконным производством аборта, заключается в возможно криминальном использовании «абортивного материала» для производства незаконных медицинских экс­периментов, теневой трансплантологии и т.п.

Квалифицированным видом незаконного производства аборта является его совершение, повлекшее по неосторож­ности смерть потерпевшей или причинение тяжкого вреда ее здоровью (ч. 3 ст. 123 УК РФ).

Преступность неоказания помощи больному (ч. 1 ст. 124 УК РФ) корреспондирует к нормам международного и отечественного законодательства, согласно которым меди­цинский работник в любой ситуации обязан оказать нуждающемуся посильную квалифицированную помощь, исходя из требований обстановки.

Деяние представляет собой бездействие – невыполне­ние возложенной на врача и иного медицинского работника обязанности оказывать нуждающемуся медицинскую помощь. В доктрине считается, что бездействие имеет уголовно-правовое значение только в том случае, если является антиподом конкретного общественно полезного действия и когда имеется определенный адресат, обязанный его со­вершить. Именно сочетание этих двух факторов – необхо­димость конкретного действия, и наличие для лица обязанности совершит эти действия, является основанием уголовной ответственности за бездействие.³¹ Данное обще­теоретическое положение полностью применимо при опреде­лении юридической природы бездействия при неоказании помощи больному.

Уголовная ответственность за неоказание помощи боль­ному имеет место при наступлении последствия – не­осторожного причинения средней тяжести вреда здоровью потерпевшего (ч. 1 ст. 124 УК РФ). Отметим, что не смотря на декриминализацию неосторожного причинения средней тяжести вреда здоровью, именно этот признак ос­тался конструктивным в основном составе неоказания по­мощи больному.

Квалифицированный вид неоказания помощи больному образует неосторожное причинение тяжкого вреда здоровью или смерти лицу, которому не оказана помощь (ч. 2 ст. 124 УК РФ).

Ш. признана виновной в том, что она, работая заве­дующей Коргыским фельдшерским участком Усть-Канского района Горно-Алтайской автономной области, не оказала надлежащей медицинской помощи роженице Н., вследствие чего она скончалась от маточного кровотечения. Согласно приговору, Ш., установив утром 8 января 1961 г., что у Н. родовая деятельность сопровождается кровотечением, не сообщила об этом ведущему акушеру-гинекологу района, не обследовала больную, а увидев, что в доме Н. нахо­дится занимающаяся незаконным врачеванием Ш-ва, оста­вила больную в беспомощном состоянии. Зная, что Н. ввиду осложнившихся родов нетранспортабельна, Ш. тем не менее дала согласие на перевозку ее в кабине грузовой автомашины на расстояние 18 км., а после доставления в больницу, не информировав медицинский персонал, о со­стоянии больной уехала в другое село.³²

* * *

Рассмотрим вопрос о недостатках законодательного формулирования составов «профессиональных» преступле­ний, в которых медицинские работники являются специаль­ными субъектами.

О преступлениях в сфере трансплантологии.

Представляется бесспорным то обстоятельство, что прямое отношение к медицинской деятельности имеют трансплантология и донорство. Соответственно преступные нарушения в этой сфер, совершенные медицинскими работ­никами, должны расцениваться в качестве «профессиональ­ного» преступления.

В ряде работ квалифицированный состав принуждения к изъятию органов или тканей для трансплантации (ч. 2 ст. 120 УК РФ) уже отнесен к этой категории,³³ что не со­всем верно с точки зрения формального уголовного права. В действующей редакции ч. 2 ст. 120 УК РФ весьма расплывчато определен специальный субъект, которым яв­ляется лицо, от которого потерпевший находится в материальной или иной личной зависимости.

Спору нет, реалии нашей жизни таковы, что вполне допустимы ситуации, когда, например, несостоятельные должники вынуждены продавать собственные органы для по­гашения денежного обязательства. Но ведь пациент тоже находится в «иной» зависимости от медицинского работ­ника. И злоупотребления со стороны последнего вовсе нельзя исключать. Более того, в торговле человечествами органами и тканями (а она запрещена ст. 47 Основ – «ор­ганы и (или) ткани человека не могут быть предметом ку­пли, продажи и коммерческих сделок) все большую крими­нальную активность проявляют как раз медицинские работники, имеющие непосредственный доступ к биологиче­скому материалу в силу своей профессии.³⁴ И абсолютно не­трудно представить, какое давление на пациента может оказать такой медработник, чтобы получить требуемые ор­ган или ткань.

В эпоху научно-технической революции значение биоло­гического материала для самых разных сфер жизни (в т.ч. и для криминальной) будет только возрастать, так что полагаем криминологически обоснованным предусмот­реть в ч. 2 ст. 120 УК РФ прямое указание на совершение этого преступления медицинским работником при исполне­нии профессиональных обязанностей. Такая новелла будет способствовать гармонизации самого уголовного законода­тельства в области унификации квалифицирующих признаков специального субъекта преступления.

Отметим, что в ряде работ высказана похожая точка зрения, касающаяся необходимости, например, установле­ния уголовной ответственности медработников за исполь­зование репродуктивных органов и тканей человека без его согласия (например, изъятой яйцеклетки).³⁵

О дальнейшей дифференциации уголовной ответственно­сти медицинских работников.

В результате социологического опроса нами был полу­чен неожиданный результат: более 75% опрошенных ра­ботников правоохранительных органов заявили, что сталкивались в своей работе с ситуациями умышленного причинения медицинским работников вреда жизни и здоро­вью потерпевшего, совершенным по разным мотивам.

Автор полагает, что подобного рода действия должны получать более строгую правовую оценку по причине того, что вред указанным интересам причиняется, по существу при исполнении и вопреки профессиональным обязанностям. Полагаем, что существует лишь один смягчающий мотив причинения медработником смерти пациенту – это мотив сострадания.

Общеизвестно, что вот уже около пятнадцати лет идет бурная дискуссии о возможности легализации эвтана­зии (убийства из сострадания). В литературе высказаны самые различные позиции как сторонников допущения эвта­назии, так и ее ярых противников. Спор идет вокруг краеугольных проблем: гуманно ли «помогать» безнадежно больному уходить из жизни, облегчив ему страдания, но не приведет ли это к преступным злоупотреблениям со стороны медицинских работников?³⁶

Не вдаваясь в глубины спора о юридической допустимо­сти эвтаназии, отметим, что, не смотря на пря­мой ее запрет (ст. 45 Основ), все же причинение смерти безнадежно больному, в т.ч. путем отключения его от систем жизнеобеспечения, совершенное медицинским работником по просьбе пациента, имеет «извинительный» аспект: только образом нередко можно облегчить страда­ния смертельно больного человека. А ведь всемерное об­легчение страданий пациента – одна из основных посылок врачебной этики, отраженная в Международном кодексе ме­дицинской этики.

Поэтому, несмотря на законодательный запрет, ис­ходя из принципа гуманизма и человеческого сочувствия, представляется возможным поддержать высказанную точку зрения о том, что умышленное причинение смерти неизле­чимо больному пациенту, совершенное медицинским работ­ником по его предварительной просьбе, необходимо законодательно закрепить в виде привилегированного со­става убийства.

Однако последовательная дифференциация уголовной ответственности медицинских работников должна иметь следствием также закрепление в составах убийства и умышленного причинения тяжкого и средней тяжести вреда здоровью такого квалифицирующего признака, как соверше­ние указанных преступлений при оказании медицинской по­мощи (за исключением совершения убийства по мотиву со­страдания).

Причины такого ужесточения уголовной ответственно­сти медицинских работников очевидны. Если медицинский работник, выполняя ненадлежащим образом свои профессио­нальные обязанности, причиняет по неосторожности вред жизни или здоровью пациента, то данное обстоятельство является отягчающим уголовную ответственность в соот­ветствующих составах.

Если медицинский работник, вопреки своим профессио­нальным обязанностям, умышленно причиняет смерть или вред здоровью пациента, то для уголовно-пра­вовой оценки этот факт остается безразличным. Можно возразить: в ст.ст. 105, 111 имеется квалифицирующее обстоятельство совершения этих преступлений с целью ис­пользования органов и тканей потерпевшего. Однако, да­леко не всегда ведь убийства и прочие преступления, со­вершаемые медицинскими работниками, совершаются именно с этой целью. Сам факт совершения убийства, умышленного причинения тяжкого или средней тяжести вреда здоровью пациента специальным субъектом – медицинским работни­ком, призванным спасать жизнь и здоровье, - должен отягчать его уголовную ответственность в формально-юри­дическом плане (повторимся: за исключением совершения убийства по мотиву сострадания)

Отметим, что наши суждения о дальнейшей дифференциа­ции уголовной ответственности медицинских работников поддержали более 80% опрошенных сотрудников правоохранительной системы.

О врачебной тайне.

В соответствии со ст. 61 Основ, информация о факте обращения за медицинской помощью, состоянии здоровья гражданина, диагнозе его заболевания и иные сведения, полученные при его обследовании и лечении, составляют врачебную тайну. В литературе положения этой нормы обычно трактуется следующим образом: в содержание вра­чебной тайны входят данные: 1) о самом факте обращения лица за медицинской помощью; 2) о болезни (диагноз, те­чение, прогноз); 3) о примененных методах лечения и их эффективности; 4) о лице, обратившемся за помощью, - его прошлом, привычках, наклонностях, физических и пси­хических недостатках, интимных связях и тому подобное; 5) о семье больного и укладе жизни в доме.³⁷

Несанкционированное (без разрешения пациента или не оправданное крайней необходимостью³⁸) разглашение вра­чебной тайны, совершенное медицинским работником, не просто подрывает основы медицинской этики, но создает серьезную угрозу личным правам и интересам человека, т.к. по роду своей деятельности медицинский работник ознакомлен с самыми интимными сведениями о частной жизни пациента.

Ранее эти обстоятельства осознавались законодате­лем, предусматривавшим в ст. 128¹ УК РСФСР 1960 г. норму о разглашении врачебной тайны. Казалось бы, что дейст­вующий УК, объявляя преступным нарушение неприкосновен­ности частной жизни (ст. 137), восполняет пробел, свя­занный с уголовно-правовой охраной сведений, составляю­щих врачебную тайну. Однако это не совсем так, т.к. ме­дицинский работник изначально имеет доступ к сведениям, составляющим врачебную тайну. Более того, некоторые из этих сведений могут быть неизвестны самому пациенту – потенциальному потерпевшему.

Наконец, несанкционированное разглашение врачебной тайны может причинить ущерб интересам третьих лиц - если разглашены, например, сведения о личности донора или искусственном оплодотворении. И этот вред должен получать самую непосредственную уголовно-правовую оценку.

На обязанность строгого соблюдения медицинским ра­ботником конфиденциальности сведений о частной жизни пациента, ставших составляющей врачебной тайны, указано в решениях Европейского суда по правам человека.

Финская гражданка Z. - была замужем за Х. Они раз­велись в сентябре 1995 г. Оба ВИЧ-инфицированны. В пе­риод с декабря 1991 г. по сентябрь 1992 г. Х. совершил ряд преступлений сексуального характера. 10 марта 1992 г. за изнасилование он был осужден к лишению свободы с отсрочкой исполнения, а позже был обвинен в нескольких покушениях на непреднамеренное убийство на том основа­нии, что он сознательно подвергал свои жертвы риску ВИЧ-инфицирования.

В ходе уголовных процессов в городском суде Хель­синки ряд врачей и психиатр, которые лечили заявителя, были вынуждены дать показания о заболевании заявителя. Сама Z. отказалась давать показания, а показания врачей были необходимы, чтобы установить дату, когда Х. впервые узнал или имел основания подозревать, что он был ВИЧ-инфицирован. Кроме того, истории болезни Х. и Z. были изъяты во время полицейского обыска в больнице, где они оба лечились, и фотокопии этих документов были приобщены к материалам дела. Хотя слушания были закры­тыми, отчеты о судебных заседаниях появлялись в крупных газетах по крайней мере два раза.

10 декабря 1993 г. Апелляционный суд подтвердил решение городского суда и в добавление к этому осудил его еще по двум преступлениям, что увеличило общий срок лишения свободы до одиннадцати с лишним лет. Приговор, в котором указаны полностью имена Х. и Z. и обстоятель­ства их ВИЧ-инфицирования, стал доступен журналистам. Европейский Суд по правам человека установил в этих фактах нарушение неприкосновенности частной жизни Z.³⁹

По изложенным причинам представляется обоснованным высказанное в литературе предложение о необходимости восстановления уголовной ответственности за несанкцио­нированное (т.е. совершенное без согласия самого паци­ента) разглашение врачебной тайны, совершенное медицин­ским работником.⁴⁰

При этом несанкционированный характер разглашения медицинским работником сведений, составляющих врачебную тайну пациента, должен иметь место в случаях, когда на совершение этого действия отсутствует явно выраженное согласие пациента либо законного представителя паци­ента, признанного недееспособным или ограниченно дееспособным.