81.Релігійні вірування та обряди слов'ян , їх релікти у християнстві

Древняя, дохристианская религия славянских народов известна нам еще далеко не достаточно. Ученые начали интересоваться ею с конца XVIII в., когда вообще пробудилось национальное самосознание у многих славянских народов, а в европейской литературе стал сказываться интерес к народной культуре, народному творчеству. Но к этому времени все славянские народы, уже давно обращенные в христианство, успели позабыть свои древние верования; сохранились у них лишь некоторые народные обычаи и обряды, некогда связанные с этими верованиями.

Древние славяне никогда не были объединены ни политически, ни экономически, и едва ли они могли иметь общих богов., общие культы. Очевидно, у каждого племени были свои предметы почитания, и даже у каждого рода свои. Но, конечно, многое было одинаковым или сходным у разных племен.

Погребальный культ и семейно-родовой культ предков

У славян очень долго держался патриархально-родовой строй. По словам Киевской летописи, "живяху кождо родом своим и на своих местех, владеюще кождо родом своим”. Поэтому естественно, что у них сохранялся и семейно-родовой культ в виде почитания предков, связанного с погребальным культом.

По всей территории, на которой обитали славянские племена, встречаются многочисленные могильники и курганы с погребениями. Погребальные обычаи были сложными и разнообразными: кремация (особенно у восточных и частью у западных славян; у южных не засвидетельствована), трупоположение (с Х-ХН вв. повсеместно), часто хоронили или сжигали в лодке (пережиток водяного погребения). Над могилой обычно насыпали курган; с умершим всегда клали разные вещи, при погребении знатных убивали коня, а иногда и раба, даже жену умершего. Все это связано с какими-то представлениями о загробной жизни. Слово "рай" - дохристианское общеславянское слово - означало прекрасный сад, каким рисовался, видимо, загробный мир; но он, вероятно, был доступен не для всех. Впоследствии христианское учение о "будущей жизни" перекрыло эти древние представления; пожалуй, только у украинцев сохранилось смутное мифологическое поверье о какой-то блаженной стране - вирий (ирий), куда улетают осенью птицы и где обитают умершие.

Зато верования, касающиеся отношений умерших к живым, удерживались поразительно прочно, и они совсем непохожи на христианские. Умершие делились очень резко на две категории. Это разделение, сохранившееся в поверьях по крайней мере у восточных славян, прекрасно определил Д. К. Зеленин: одна категория - "чистые” покойники, умершие естественной смертью: от болезни, старости, - их называли обычно, безотносительно к возрасту и полу, родителями; другая - "нечистые” умершие (мертвяки, заложные), те, кто погиб неестественной, насильственной или преждевременной смертью: убитые, самоубийцы, утопленники, опойцы (умершие от пьянства); сюда же относились дети, умершие некрещеными (влияние христианства!), и колдуны. Отношение к этим двум категориям умерших было в корне различно: "родителей" почитали, смотрели на них как на покровителей семьи, а "мертвяков" боялись и старались обезвредить.

Почитание "родителей" - это настоящий семейный (а прежде, очевидно, родовой) культ предков, Он и засвидетельствован средневековыми авторами (Титмар Мерзебургский: "йотезйсоз со!ип1 йеов" - "они чтут домашних богов") и отчасти сохранился в качестве пережитков до наших дней. Русские крестьяне поминают родителей в определенные дни года, особенно в родительскую субботу (перед масленицей, а также перед троицей), на радуницу (послепасхальная неделя). Белорусские крестьяне справляли несколько раз в году праздник дзядов (то есть дедов, умерших), особенно торжественно - осенью (большей частью в последнюю

Религия славян до принятия христианства представляла собой обожествление природы (анимизм) в сочетании с верой в личных антропоморфных племенных богов и культом предков.

К высшим мужским божествам мифологии восточных славян можно отнести Перуна, Сварога и Сварожичей, Дажьбога, Велеса (Волоса), Хорса, Стрибога, Ярило.

Перун - бог грозы, грома и молнии. Происхождение слова "перун" достоверно не установима. В историко-социологическом плане возникновение культа Перуна следует относить к общим индоевропейским истокам, когда обозначились черты военной демократии, появились первые дружины, вооружённые боевыми топорами.

Велес (Волоса). В летописи Велес характеризуется как "скотий бог" - покровитель скотоводства, плодовитости и богатства. В одной словацкой песне Велес употребляется в значении "Пастух": Пасли овцы велесы при бетлемском шалаше.

На то, что Велес имеет отношение к культу мёртвых указывают ряд балтийских параллелей (welis - покойник, welci - души умерших).Обратившись к мифологии балтийских народов, мы узнаём что в древности они почитали Велеса или Виелону, который пасёт души умерших.

Велес противопоставлялся Перуну. На Киевском капище среди идолов нет статуи Велеса, зато его статуя стояла на Подоле, торговом районе. В этом исследователи видят указание на Велеса как бога - покровителя торговли.

Со временем бог скота, богатства, плодородия, торговли приобретал земледельческие функции. Крестьяне-земледельцы XIX века жертвовали Волосу последние колосья, оставшиеся на сжатой ниве.

Сварог. В восточнославянской мифологии дух земного огня именуется Сварожичем, то есть сыном Сварога, бога огня небесного. Культ Сварога схож с древнегреческим культом Гефеста. Сварог - бог небесного огня и одновременно податель культурных благ. Сварог по древнему преданию предаётся покою, предоставляя управление своим детям - Дажьбогу (богу солнца) и Сварожичу.

Дажьбог. Славяне верили, что Дажьбог живёт далеко на востоке, где находится страна вечного лета. Каждое утро он выезжает на своей колеснице из золотого дворца и совершает круговой объезд по небу. Дажьбог сопоставляется с древнегреческим Аполлоном. Есть предположение, что часто употребляемая фраза "дай бог" служит отражением имени Дажьбога (на древнерусском "дай" - "дажь"). Восточнославянскому Дажьбогу соответствуют Дабог и Даjбог у южных славян и Dac'bog у западных.

Хорс - бог солнечного диска. Хорс был божеством, близким к Дажьбогу. Встречаются различные варианты написания его имени: Хърсъ, Хъросъ, Хорсъ. Древний славянин видел в солнце могучего подателя света и тепла, бога, от которого зависел не только урожай и благосостояние, но и сама жизнь крестьянина. Имя античного Аполлона в одном из древнерусских переводов передано как Хорс. Бог солнца Хорс представлялся славянам большим конём, совершающим свой бег по небу с востока на запад.

Стрибог. Небесным божеством, принадлежащим к числу главнейших славянских богов, был Стрибог. Стрибога называли отцом богов, дедом ветров. Возможно, Стрибогу приписывалась и власть над звёздами.

Ярило (Ярила) - бог весеннего плодородия. Первое представление о культе Ярилы можно составить, если обратиться к лингвистическим данным. Имя Ярило, как и другие слова с корнем яр- (jar-), связано с представлением о весеннем плодородии (яровой, ярый - весенний, украинское ярь - весна), о хлебе (яровой, ярина - ячмень, овёс), о животных (бычок - яровик, ярка).

К женским божествам можно отнести Ладу, Лель и Мокошь.

Женские божества плодородия Лада и Лель. Имена Лады и Лели, божеств, связанных с плодородием, встречаются в различных письменных памятниках старины и хорошо известны в славянском фольклоре. Лада почиталась в качестве покровительницы браков. Лель, по сравнению с Ладой, занимала более скромное место в верованиях славян. Можно рассматривать её как богиню молодой зелени.Мокошь - женское божество. Мокошь (Мокъшь, Мокоша, Макошь, Макешь, Мокуша, Макуша) - единственное женское божество, чей идол стоял на вершине холма рядом с Перуном, Хорсом, Дажьбогом, Стрибогом, Симарглом. Мокошь была известна не только у восточных славян, но и у западных и южных славян. Об этом свидетельствует словенская сказка о колдунье Мокошке. Мокошь связывают с дождём, грозой, вообще со всякой непогодой. Также предполагается её связь с прядением, ткачеством. Её считают покровительницей женского рукоделия.

Симаргл (Семаргл) - божество растительности. "Повесть временных лет" называет в числе идолов капища князя Владимира идол Симаргла. Упоминания о Симаргле (Сьмарьглъ, Симаргьлъ, Сим-Реглъ, Симъ и Рьглъ, Симъ и Ерьглъ) очень немногочисленны. Симаргл - божество семян, ростков, корней растений; охранитель побегов и зелени. Символ "вооружённого добра". Посредник между верховным божеством неба и землёй, Симаргл имел облик "собако-птицы" или грифона. Иранское по происхождению божество, Симаргл перешел в восточнославянскую мифологию из религиозной системы причерноморских ираноязычных народов.

У восточных славян существовали представления о потустороннем существовании. По всей территории, на которой обитали славянские племена, встречаются могильники и курганы с погребениями, наполненными различными вещами. Все это связано с какими-то представлениями о загробной жизни. Дохристианское общеславянское слово"рай" ("ирий") означало прекрасный сад, но он, видимо, был доступен не всем. Существовало слово "пекло", вероятно, обозначавшее подземный мир, в который попадали души злых.

Дохристианские верования, касавшиеся отношения умерших к живым, продолжали существовать очень долго после крещения. В поверьях восточных славян умершие делились на две категории: одна категория - "чистые" покойники, умершие естественной смертью (от болезни, старости) т.н. "родители"; другая категория - "нечистые", умершие ( "заложные") неестественной смертью (утопленники, колдуны, погибшие от молнии, опойцы). Отношение к этим двум категориям умерших было в корне различным: "родители" воспринимались как покровители семьи, их почитали, а "заложных" боялись (за их способность приносить вред) и старались обезвредить. Почитание "родителей" - семейный (родовой) культ предков, сохранившийся в качестве пережитков до наших дней. Один из следов существовавшего когда-то культа предков - фантастический образ Чура, Щура, а также вера в домового - покровителя семьи, дома. Иным было отношение к "нечистым" умершим, которые не имели ни малейшего отношения к семейно-родовому культу. Их просто боялись, при этом боялись не духа мертвеца, а его самого (способы борьбы с "заложными" - осиновый кол и т.д.). "Нечистым" умершим приписывали способность наносить вред живым людям, а также дурное влияние на погоду. Такие "нечистые" умершие назывались "навье", "навий". Навьи (навь - воплощение смерти) - это враждебные духи умерших, первоначально - чужеплеменников, чужаков, умерших не в своём роду-племени, позднее - души иноверцев. Навьи были универсальными вредителями - всё зло и болезни считались их проделками. Летописцы указывают способ защиты от навий - не выходить на улицу пока навьи гуляют. Также известен обряд задабривания навий: их приглашали в баню, оставляли им еду и питьё.

Помимо семейно-родовых культов у восточных славян существовали и общинные культы, связанные прежде всего с земледелием. Аграрный культ проявлялся в виде религиозно-мистических обрядов и праздников, приуроченных к важнейшим моментам сельскохозяйственного календаря и впоследствии слившихся с церковными христианскими праздниками. Отсутствие ясных источников не позволяет делать вывод, какое же божество покровительствовало земледелию.

По представлениям восточных славян, окружающий мир был населен и сверхъестественными существами низшего порядка - духами природы. Духом - олицетворением леса являлся леший, духом водной стихии - водяной, полевым духом - полудница и т.д.

В восточнославянском обществе отсутствовала жесткая культовая иерархия. Ритуал семейно-родового культа выполнялся главами семей и родов. Общественный же культ отправляли особые волхвы. Археологами найдено несколько общеплеменных культовых мест: в Киеве (под Десятинной церковью), в Новгороде.

С переходом к государственным формам жизни восточных славян возникли условия превращения племенных культов в национальные и государственные. Согласно летописной традиции, первую попытку создания общегосударственного пантеона и государственного культа сделал киевский князь Владимир: в 980 г. он собрал на одном из холмов Киева идолы различных богов (Перуна, Велеса, Даждьбога, Хорса, Стрибога, Мокоши) и велел молиться им и приносить жертвы.

Языческие представления в измененной форме существуют до настоящего времени.

Обряды славян

Рождение  Когда дитя благополучно родилось то начиналась большая серия ритуалов призванных защитить ребенка от злых духов, приобщить к природе и отдать под ее покровительство нового человека, чтобы ему сопутствовала удача в делах и жизни.  Первой пелёнкой сыну служила отцовская рубаха, дочери—материнская. Вообще, все самые первые действия с младенцем (купание, кормление, подстригание волос и так далее) были окружены важными и очень интересными ритуалами, которым опять же можно посвятить отдельную книгу. Присмотримся лишь к одному.  В наши дни, желая приобщить новорожденного к христианской религии, родители несут его в церковь, где священник крестит его опуская в купель с водой. При этом нарекается имя.  Между тем обычай окунать младенца в воду (или по крайней мере обрызгивать) отмечен у самых разных народов. В частности, так поступали скандинавы в эпоху викингов. Очень долгое время это объяснялось влиянием христианства. Однако потом сходные обычаи были зафиксированы у народов, никогда даже не слышавших о христианстве!

Крещение  Крещение совершалось в церкви или дома. Крестили младенца не в день его рождения, а на третий или на сороковой день жизни. Родители на обряде не присутствовали. Их заменяли крестная мать и крестный отец. Крестная мать обычно дарила крестнику первую рубашку, а крестный отец - нательный крестик.  Обряд состоял в том, что священник погружал малыша в сосуд с водой и вынимал его со словами:  "Крещается во имя Отца и сына и Святого духа раб божий (далее следовало нарекаемое имя)".  Считалось, что после крещения ребенок Очищается от первородного греха и входит в лоно православной церкви.  К самому обряду выбора, и наречения имени относились очень серьезно. У многих народов, в том числе у языческих славян, бытовал обычай хранить в тайне присвоенное младенцу имя. Ведь оно было своеобразным "ключом" к здоровью и благополучию человека, служил охранительным талисманом.  Предполагалось, что враги, выведав имя, могли нанести человеку непоправимый вред. Чтобы этого не произошло, использовали "заменители" настоящего имени (особенно в .детстве). Часто подобный "заменитель" был оскорбительным по звучанию -"лихо", "горюн", "хвороба". Славяне считали, что услышав такое имя, злые силы не станут претендовать нанезавидного ребенка. Если ребенок болел, плохо рос, ему могли произвести ритуальную смену имени, надеясь, что со старым именем уйдут и преследующие малыша беды. Меняли имя ив течение жизни: когда проводился обряд инициации (посвящения во взрослую жизнь), когда девушка выходила замуж, воину на грани жизни и смерти и т.п.  После обряда крещения устраивали крестинный обед или "каши". Обычно на него приглашали всех родственников и знакомых. Главным лицом на обеде была крестная мать (кума). Ей посвящались основные песни. Они содержали благопожелания ребенку.  Крестинный обед завершался Особым ритуалом. Бабка-повитуха выносила к столу горшок с кашей. Каша, гречневая или пшенная, варилась круто, так, чтобы в ней стояла ложка. Иногда в нее клали мед. На стол выкладывали ломоть хлеба и втыкали в него ложки, собранные у всех сидящих за столом. Бабка обращалась к гостям с просьбой выкупить ложки. Кум, Кума и остальные гости передавали ей заранее приготовленные подношения и разбирали ложки.  Отдельную, сильно посоленную ложку каши, давали отцу младенца. Она так и называлась - пересол. Далее кашей оделялись все присутствующие, в доме дети, прочее делили на части и раздавали каждому гостю. Считалось, что с кашей едок наделяется благополучием. Поэтому гости в свою очередь старались принести с крестинного обеда домой немножко каши, чтобы скормить ее собственным детям и передать им часть божественного благорасположения.

Обряд имянаречения  Обряд имянаречения - если славянин или славянка с рождения были названы славянским именем, то обряд наречения проводить не нужно. Конечно, если нет необходимости наречь новым именем. Если же человек не был крещён или приведён к какой-либо другой чужой вере, то обряд наречения проводят следующим образом. Нарекаемый стоит лицом к Свещенному Огню. Жрец трижды окропляет родниковой водой лицо, чело и темя, произнося слова: "Яко тоя вода чиста, тако будет чисто лице; яко тоя вода чиста, тако будут чисты мысли; яко тоя вода чиста, тако будет чисто имя!". Затем жрец отрезает прядь волос у нарекаемого и кладёт их в Огонь, произнося при этом шёпотом новое имя. До того, как человек получит имя, никто, кроме жреца и нарекаемого не должен выбранное имя знать. После этого жрец подходит к человеку и громко произносит: "Нарцемо имя тебе...(имярек)". И так трижды. Жрец даёт наречённому горсть зерна для принесения требы и братину сурьи для поминовения предков. Славянин, который был до этого крещён, либо был приведён к какой-либо другой чужой вере, должен сначала пройти обряд очищения. Для этого усаживают человека на колени на колоду (он не Должен касаться коленями земли), обводят это место замкнутым кругом. Перед тем, как сесть в круг, нарекаемый снимает с себя одежду, обнажаясь по пояс. Круг чертится ножом, который потом оставляют в земле до окончания обряда. Как правило, перед началом наречения бросают жребий: достоин ли человек такой чести получить Славянское имя и перейти под покровительство Предков. Делается это следующим образом: жрец, стоя за спиной нарекаемого, трижды взмахивает топором над головой последнего, стараясь слегка коснуться лезвием волос. Затем бросает топор на землю за своей спиной. Если лезвие упавшего топора указывает на нарекаемого, то продолжают обряд. Если нет - откладывают наречение до лучших времён. Итак, если жребий выпал удачно, то нарекаемому слегка омывают голову родниковой водой, обносят посолонь огнём, осыпают зерном, делая очистительные движения руками. Очищение проводит жрец или трое жрецов. Обходят нарекаемого посолонь по кругу, держа свои правые руки над его головой. В это время они протяжно возглашают клич "Гой" - три раза. Подняв руки к небу, торжественно восклицают: "Нарцемо имя тебе...", далее произносится имя, выбранное общиной (по согласованию со жрецом), или имя, которое нарекаемый выбрал себе сам (опять же по согласию жреца). И так восклицают три раза. Круг разрывается, наречённому даётся горсть зерна для его первого жертвоприношения и ковш с мёдом для поминовения предков, под чьё покровительство он теперь переходит.

Древние люди считали имя важной частью человеческой личности и предпочитали хранить его в тайне, чтобы злой колдун не сумел «взять» имя и использовать для наведения порчи (подобно тому, как использовали для этого остриженные волосы, клочки одежды, выкопанные куски земли со следами на ней и даже сор, выметенный из избы). Поэтому в древности настоящее имя человека обычно было известно только родителям и нескольким самым близким людям. Все остальные звали его по имени рода или по прозвищу, как правило носившему охранительный характер: Некрас, Неждан, Нежелан. Подобные имена-прозвища должны были «разочаровать» болезни и смерть, заставить их искать «более достойную» поживу в других местах. Так поступали не только славяне. Например, красивое турецкое имя Йылмаз означает " то, что не нужно даже и собаке"  Язычник ни под каким, видом не должен был говорить «Я — такой-то», ведь он не мог быть до конца твердо уверен, что его новый знакомый заслужил знание полного доверия, что он вообще человек, а не мой дух. На первых порах он отвечал уклончиво:  «МЕНЯ называют...» А ещё лучше» если даже и это произносил не он сам, а кто-то другой. Всем известно, что по правилам хорошего тона до сих пор считается предпочтительным, чтобы двоих незнакомых людей представлял друг другу кто-нибудь третий. Вот, из какой дали времён пришёл этот обычай.

Свадьба  Свадьба - в древности каждый человек осознавал себя в первую очередь членом определенного рода. Дети принадлежали к роду родителей, а вот дочь-девушка, выходя замуж, переходила в род мужа. (Именно поэтому замуж «выходят» — в смысле, выходят из своего рода, покидают его.) Отсюда и повышенное внимание которое мы посейчас видим на свадьбах, и обычай брать фамилию мужа, ведь фамилия—это знак рода. Отсюда и сохранившееся кое-где обыкновение звать родителей мужа «мамой» и «папой», чем, кстати, пожилые люди нередко весьма дорожат, хотя, откуда взялся такой обычай, объяснить толком не могут. «Вошла в семью» — и всё тут!  Теперь нам ясно, почему жених старается внести невесту через порог своего дома обязательно на руках: ведь порог — это граница миров, и невесте, прежде «чужой» в этом мире, надлежит превратиться в «свою»...  А что белое платье? Иногда приходится слышать, будто оно, дескать, символизирует чистоту и скромность невесты, но это неправильно. На самом деле белый—цвет траура. Да, именно так. Чёрный в этом качестве появился сравнительно недавно. Белый же, как утверждают историки и психологи, с древнейших времён был для человечества цветом Прошлого, цветом Памяти и Забвения. Испокон веку такое значение придавали ему на Руси. А другим - траурно свадебным цветом был красный, чермный, как он еще назывался. Его издавна включали в одеяние невест. Есть лаже народная песня: «Не шей ты мне, матушка, красный сарафан» — песня дочери, которая не хочет уходить из родного дома к чужим людям - замуж. Итак, белое (или красно-белое) платье — это «скорбное» платье девушки, «умершей» для своего прежнего рода.  Теперь про фату. Ещё совсем недавно это слово означало просто «платок». Не теперешнюю прозрачную кисею, а настоящий плотный платок, которым наглухо закрывали невесте лицо. Ведь с момента согласия на брак её считали «умершей», а жители Мира Мёртвых, как правило, невидимы для живых. И наоборот. Не случайна знаменитая фраза из «Вия» Н. В. Гоголя:  «Подымите мне веки: не вижу!» Вот и невесту никому нельзя было видеть, а нарушение запрета вело ко всевозможным несчастьям и даже к безвременной смерти, ибо в этом случае нарушалась граница и Мёртвый Мир «прорывался» в наш, грозя непредсказуемыми последствиями... По той же причине молодые брали друг друга за руку исключительно через платок, а также не ели и не пили (по крайней мере невеста) на всём протяжении свадьбы: ведь они в этот момент «находились в разных мирах», а касаться друг друга и тем более вместе есть могут только люди, принадлежащие к одному миру, более того — к одной группе, только «свои».  В наши дни молодым тоже не рекомендуют усердно угощаться на собственной свадьбе и тем более пить хмельные напитки, но уже совсем по другой причине. Им надлежит в скором времени стать Матерью и Отцом, а могут ли у пьяных супругов родиться полноценные дети?  Надо упомянуть и ещё об одном интересном обычае, связанном с совместной едой жениха и невесты. В старину на Руси говорили: «Не женятся на тех, с кем вместе едят». Казалось бы, что в том плохого, если парень и девушка дружно работают или охотятся и едят из одной миски, как брат и сестра? Вот именно — как брат и сестра. (совместная трапеза делала людей «родственниками». А браки между родственниками не поощрялись — опять таки в интересах потомства...  На русской свадьбе звучало множество песен, притом большей частью печальных. Тяжелая фата невесты понемногу набухала от искренних слёз, даже если девушка шла за любимого. И дело здесь не в трудностях жизни замужем в прежние времена, вернее, не только в них. Невеста покидала свой род и переходила в другой. Стало быть, она покидала духов-покровителей прежнего рода и вручала себя новым. Но и былых незачем обижать и сердить, выглядеть неблагодарной. Вот и плакала девушка, слушая жалобные песни и изо всех сил стараясь показать свою преданность родительскому дому, прежней родне и её сверхъестественным покровителям — умершим предкам.  Вспомним и про «косу — девичью красу». С языческих пор сохранился обычай прощаться с нею навеки и заплетать молодой жене две косы вместо одной, притом укладывая пряди одну под другую, а не поверх . Если же девушка убегала с любимым против воли родителей (именно такой брак назывался "браком против воли", воля имелась в виду исключительно родительская, а не самой невесты, (как думают иногда), молодой муж обрезал драгоценную девичью косу и предъявлял ее новоиспеченным тестю и теще вместе с выкупом за умыкание девушки. И в любом случае замужняя женщина должна была прикрывать свои волосы головным убором или платком (чтобы «сила», заключённая в них, не повредила новому роду). «Опростоволосить» женщину, то есть сорвать с неё головной убор, значило нанести колдовской ущерб её семье, оскорбить её саму и нажить серьёзные неприятности—штраф, если не кровную месть. А свадебный выкуп назывался в Древней Руси «вено», и это слово родственно словам «венок» и «венец» —- девичий головной убор.

Новоселье  Новоселье - начало строительства нового дома было связано с комплексом ритуальных действий, предупреждающих возможное противодействие со стороны нечистой силы. Выбирая безопасное для стройки место, нередко вначале выпускали корову и ждали, пока она ляжет на землю. Это место считалось удачным для будущего дома.  Перед Закладкой нижних бревен под передним углом закапывали монету - "для богатства", рядом с монетой клали кусочек ладана—"для святости".  После возведения сруба резали петуха и брызгали кровью на четыре угла, Животное зарывали под дверью.  Самым опасным периодом считался переезд в новую избу и начало жизни в ней. Предполагалось, что" нечистая сила будет стремиться всеми силами помешать будущему благополучии.  Чтобы обмануть ее, первыми в дом пускали петуха или кошку, которые должны были принять на себя возможную опасность от нечистой силы. За животными входили с иконой и хлебом - солью все остальные члены семьи. Считалось, что безопаснее переходить в новый дом ночью, поскольку нечистая сила не предполагала, что в это время люди могут заселять дом. .  Поставив в передний угол икону, все члены семьи крестились на нее. Затем хозяйка отрезала от каравая хлеба первый ломоть и клала его под печку» приветствуя домового.  До середины XIX века во многих местах России сохранялся и проводился также другой древний ритуал:  - сняв одежду, до рассвета хозяйка дома нагишом обходила новую избу и произносила приговор: "Поставлю я около двора железный тын, чтобы через этот тын ни лютый зверь .не перескочил, - ни гад не переполз, ни лихой человек ногой не переступил и дедушка - лесной через него не заглядывал".  Чтобы придать заклятью дополнительную силу, женщина должна была трижды кубарем перевернуться в воротах, приговаривая: "Дай, чтобы род и плод в новом доме увеличивались".  Незадолго до новоселья или сразу после переезда хозяин обязательно приглашал перебраться на новое место домового он ставил под печку угощение, клал рядом открытый мешок (чтобы домовой туда забрался) и просил его последовать за семьей.  Вводя в новый хлев скотину, хозяин также представлял ее домовому. В противном случае, считалось, скотина не приживется на новом месте.

Жатва  С периодом жатвы был связан обширный комплекс обрядов и магических ритуалов. Они не были приурочены к определенной дате, а зависели от времени созревания злаков. Жертвенные обряды проводились, чтобы отблагодарить землю-матушку за долгожданный урожай. С помощью магических действий участники обряда стремились вернуть земле плодородие, обеспечивая урожай будущего года. Кроме того, обряд имел практическое значение: жницам требовался определенный перерыв в работе.  Начало жатвы отмечалось особым обрядом "первого снопа". Первый сноп, называемый именинником, жала старшая в семье женщина. Сноп обвязывали лентами, украшали цветами, а затем ставили под иконами в переднем углу. Когда жатва заканчивалась, сноп скармливали домашним животным, а часть зерен прятали до следующего сева. Эти зёрна через год подсыпали в первую пригоршню зерна.  Поскольку хлеб жали в основном женщины, песни пелись, в основном, от их имени. Пение помогало организовать ритмический темп работ. Каждая строчка в жатвенной песне заканчивалась высоким возгласом: "У" иди "Гу"  Пора же, мати, жито жати  Ох и колосок налился -У?  Колосок налилсяУ?  Пора же, мати, дочку дати, У!  Ох, и голосок сменился - У!  Жатву старались, закончить как можно быстрее, пока не (осыпалось зерно. Поэтому нередко хлеб дожинали "веем миром"» выходя «а одно поле. По дороге на толоку (совместную работу) ж обратно домой пели специальные песни, в которых обращались к зерну:  Когда заканчивали жать поле, землю благодарили и просили ее передать часть своей силы.  Окончание жатвы сопровождалось особым обрядом «обнимания козы». Старшая жнея оставляла небольшую круглую площадку несжатых колосьев, вокруг нее и внутри тщательно выпалывали траву, оставшиеся колосья связывали наверху. Так получался небольшой шалашик, называвшийся "козой". В середину шалашика клали ломоть хлеба, посыпанного солью: приносили дар матери - земле. Затем все присутствующие читали молитву, благодаря бога за то, что благополучно завершили жатву.  После этого начиналось гадание: старшая жница садилась на землю спиной к "козе", около нее складывали серпы. Взяв в руку по одному серпу, жница кидала их через голову. Если серп при падении втыкался в землю, то это считалось недобрым предзнаменованием. Если серп падал плашмя или оказывался неподалеку от козы, то его хозяйке предсказывали долгую жизнь.  Когда все поля были сжаты, совершали обряд женитьбы серпа. Жницы благодарили серп за то, что он помог им собрать хлеб и не обрезал руку.  На каждом поле оставляли несжатым пучок колосьев, его называли пожиналъной бородой и предназначали какому-нибудь из христианских святых: Илье пророку (Перуну), Николе чудотворцу или Егорию. Для этого стебли свивали жгутом, а колосья втаптывали, в землю. Затем сверху клали кусок хлеба, посыпанного солью.  Считалось, что в оставленной на поле бородке сохранялась плодородящая сила зерна, ее стремились отдать земле, чтобы обеспечить плодородие земли в будущем году.  Чтобы не обидеть землю, последний сноп всегда жали молча, потом, не произнося ни слова, уносили домой. Этому снопу приписывалась магическая сила. Внося дожиночный сноп в дом, хозяйка произносила приговор:  Кыш, мухи, вон,  Хозяин пришел в дом.  Зерно из снопа Хранили весь год.

Колядование  Колядование - происхождение обряда колядования уходит корнями в глубокую древность. Еще в языческие времена, несколько раз в году, славяне производили заклинание - злых духов.  С принятием христианства обряд был приурочен к святочному периоду. Он состоял в том, что по домам ходили группы славельщиков, состоявшие в основном из подростков. Каждая группа несла шести - или восьмиконечную звезду, склеенную из серебристой бумаги. Иногда звезду делали полой и внутри нее зажигали свечу. Светящаяся в темноте звезда словно плыла по улице.  Славильщики останавливались под окнами, заходили в дома и просили у хозяев разрешения спеть колядки. Как правило, в каждом доме славильщиков встречали радушно и гостеприимно, заранее готовили угощение и подарки.  Содержание колядок было разнообразным, но объединяло их одно: щедрым хозяевам желали получить богатый урожай, обильный приплод у скота, быть здоровыми и счастливыми, благодарили за щедрые подарки и угощение; скупых порицали, желали им неурожая, накликали засуху и всякие несчастья.  Закончив петь, славильщики получали в подарок специальное обрядовое печенье, выпеченные из теста фигурки домашних животных, съестные припасы, а иногда и деньги.  После обхода нескольких домов славильщики собирались в заранее намеченной избе и устраивали общую пирушку. Все принесенные дары и еда делились между участниками.

Похоронный обряд  Похоронный обряд - простейший похоронный обряд состоит в следующем: "Аще кто умряше, творят трызну надъ нимъ, и посемъ творяху краду велику (особый костёр, "крада" (крадущий из нашего мира положенные на него предметы) выкладывается в виде прямоугольника, высотой по плечи человека. На 1 домовину необходимо брать в 10 раз более дров по весу. Дрова должны быть дубовые или берёзовые. Домовина же делается в виде ладьи, лодки и т.д. Причём нос ладьи ставят на закат солнца. Самым подходящим днём для похорон считается пятница - день Мокоши. Покойника одевают во всё белое, закрывают белым покрывалом, кладут в домовину милодары и поминальную еду. Горшок ставят в ногах покойного. Покойник у вятичей должен лежать головой на запад), и възложахуть и на краду мертвеца сожжаху (Поджигает старейшина, либо жрец, раздевшись по пояс и стоя спиной к краде. Краду поджигают днём, на закате, чтобы покойный "видел" свет и "шёл" вслед за уходящим солнцем. Внутренность крады набита легковоспламеняющейся соломой и ветками. После того, как огонь разгорится, читается погребальная молитва.  По окончании молитвы все замолкают до тех пор, пока к небу не поднимется огромный столб пламени - знак того, что умерший поднялся к Сварге), а посем собравши кости (у Северян, например, принято было кости не собирать, а насыпать сверху малый холм, на котором устраивалась тризна. Бросив сверху оружие и милодары, участники тризны расходились, чтобы набрать в шлемы земли и насыпать уже большой могильный холм), вложаху в судину малу (глиняный горшок) и поставяху на столпе (в маленькой погребальной избушке "на курьих ножках") на путехъ (на пути из селения к закату солнца), еже творять Вятичн и ныне (обычай ставить избушки "на курьих ножках" над могилой сохранился в Калужской области до 30-х годов XX века)".

Обряды в честь мертвых - во многих славянских землях до сих пор сохранились следы праздников в честь мертвых. Народ ходит на могильники 1 Сухеня (Марта), в час рассвета и там приносит жертвы мертвым. День носит название - "Навий день" и также посвяшен Морене. Вообще любой обряд в честь мертвых имеет свое название - Тризна. Тризна по умершим есть пир посвященный в их честь. Со временем славянскую Тризну, изменили в поминки. Тризна ранее представляла собой целый ритуал: На могильник приносят лепешек, пирогов, крашенных яиц, вина, и поминают мертвого. При этом, обычно женщины и девушки причитают. Причитанием вообще называют плачь по покойнику, но не безмолвный, не простой истерический припадок, допускающий потерю слез часто без звука, или сопровождаемый всхлипыванием и повременными стонами. Нет, это печальная песня потери, лишения, которой автор, сам потерпевший или понесший лишение. Автор таких причитаний, обливаясь горючими слезами об умершем родственнике, и будучи не в состоянии затаить в себе душевной тревоги падает на могильник, где скрыт прах, или ударяя себе в грудь, плачет, выражая на распев в форме народных песен, слово сказанное ею от всей души, от всего сердца, часто глубоко прочувственное, иногда даже носящее в себе глубокий отпечаток народной легендарности.  После причитаний устраивалась тризна. Есть также народные тризны, во время которых памятствует весь народ. В современности, народ совершает такую тризну на Радуницу или Великдень(Пасха). Песни, явства, и причитания доставляют отраду душам умерших и они за это, живым внушают полезную мысль или совет.

83. Ритуал взаимного одаривания, называемый индейцами Северозападной Америки потлач,детально описан Марселем Моссом в его работе "Очерк о даре. Форма и основание обмена в архаических обществах" (1925 г.)

    В архаических обществах не установлен обмен имущества, богатства и продуктов в форме рыночной торговли между индивидами. Сначала договариваются коллективы - кланы, племена, семьи. Более того, то, чем они обмениваются, состоит отнюдь не только из богатств и вещей. Это прежде всего знаки внимания, пиры, ритуалы, военные услуги, женщины, дети, ярмарки, из которых рынок и циркуляция богатств - лишь одно из отношений гораздо более широкого договора. Наконец, взаимные дары осуществляются добровольно, хотя на самом деле они строго обязательны, уклонение от них грозит войной. Ритуал обмена дарами связан с ожесточенным соперничеством обеих сторон и может даже сопровождаться  уничтожением богатств. Потлач характерен как для индейцев, так и для племен Меланезии, Папуа, Африки, Полинезии и Малайзии. В том или ином виде этот ритуал проявлялся, вероятно, во всех архаических культурах. У греков по древнему обычаю граждане, принадлежащие к разным государствам, заключали между собою союз, по которому взаимно обязывались оказывать друг другу гостеприимство. Договор, заключенный отцами, переходил к детям. Словом ξένος называли и того, кто пользуется гостеприимством, и того, кто оказывает гостеприимство. В "Илиаде" Главк и Диомед, столкнувшись лицом к лицу, обнаруживают, что их отцы были связаны узами гостеприимства. Они восстанавливают этот союз иобмениваются оружием. "Так говорили они - и, с своих колесниц соскочивши, /оба взялись и на дружбу взаимно клялися. / В оное время у Главка рассудок восхитил Кронион: / Он Диомеду-герою доспех золотой свой на медный,/ Во сто ценимый тельцов, обменял на стоящий девять" (VI 232-236). В действительности же обмен неравными по ценности дарами происходит сознательно.

 

      У индейцев Северо-запада Америки институт потлача выражен наиболее четко. Даже после длительного контакта с европейцами ни одна из многочисленных передач имущества, производимых здесь постоянно, не существует иначе, как в торжественных формах потлача. Значительную роль в этом ритуале играет понятие чести. В некоторых видах потлача от человека требуется истратить все, что у него есть. Тот, кому предстоит быть самым богатым, должен быть также самым безумным расточителем. Принцип антагонизма и соперничества составляет основу всего. Политический статус индивидов в кланах достигается "войной имуществ" так же, как и войной, удачей, наследованием, союзом или браком.

 

  В ряде случаев имущество даже не дарят, а просто разрушают. При этом разрушение является высшей формой траты. У цимшиан ее называют "убивать имущество". Это тема жертвоприношения. Если собственность убивают, то это потому, что у нее есть жизнь. Как и в обычных жертвоприношениях, вещи разрушаются для предков.Можно вспомнить тему "врага",становящегося "гостем-другом" при условии обмена дарами в "Илиаде" (у греков "чужой" /"враг" и "гость" / "друг" обозначались одним словом - ξένος) и то, что в латыни слову hostis (чужеземец; враг) соответствует hospes (чужеземец, гость); при этом "жертвенное животное, жертва" в латыни - hostia; Ср. гостия в христианском богослужении.

 

      Одной из форм потлача является игра. Есть множество легенд об играх, о вождях, потерявших все в игре. Один вождь цимшиан проиграл даже детей и родителей. При этом этикет требует, чтобы выигравший оставлял свободу проигравшему, его жене и детям. Ср. свидетельство Тацита об играх германцев (в контексте рассказа об их празднествах: "Играют германцы и в кости... смотря на это занятие как на важное дело, причем с таким увлечением и при выигрыше, и при проигрыше, что потеряв все свое достояние и бросая в последний раз кости, назначают ставкой свою свободу и свое тело. Проигравший добровольно отдает себя в рабство... безропотно позволяет связать  себя и выставить на продажу. Такова их стойкость в превратностях этого рода, тогда как ими самими она именуется честью. Рабов, приобретенных таким образом, стараются сбыть, продавая на сторону; поступают же они так и для того, чтобы снять с себя сопряженное с подобной победой бесчестье" (О происхождении германцев 24).

 

      Нарушение правил потлача влечет за собой утрату чести и "лица", т.е. души. Это действительно "лицо", танцевальная маска, право воплощать дух, носить герб, тотем. Поскольку потлач - это соревнование, "война", обязанность принять приглашение носит принудительный характер. У тлинкитов тех, кто медлит, прежде чем прийти на потлач, относят к "женщинам". Отказавшийся обнаруживает свою боязнь оказаться "уничтоженным", "потерять вес" своего имени из-за неспособности ответить на подарок более щедрым подарком. Санкцией для обязанности отдаривать служит рабство за долги. Это институт, реально сопоставимый по своей природе и по функции с римским  nexum.

 

      Одной из форм дара является благопожелание (текст, содержащий пожелание добра, и ритуал его произнесения). Обязательный компонент обряда благопожелания - вознаграждение за пожелание. В ответ на высказанное гостем благопожелание хозяин обязан был одарить его продуктами, деньгами или угостить за столом, что обеспечивало благополучие дома. Поверье о том, что одарившему ритуального гостя Бог воздаст сторицей, определяло и поведение гостя, обязывающее его принять предложенное угощение, от которого нельзя было отказываться. Поскольку гость как "чужой", пришедший в дом извне, традиционно наделялся особыми свойствами и рассматривался как представитель высших сил, то его одаривание было своего рода жертвоприношением, обеспечивающим хозяйственное и семейное благополучие 1.

84. Кувада (от франц.(французский) couvade — высиживание яиц), совокупность родильных обычаев и обрядов, создающих иллюзию: что рожает не мать, а отец ребёнка. Так, отец сказывается больным, соблюдает диету, стонет, иногда переодевается в женское платье, а затем принимает поздравления и нянчит младенца, в то время как мать сразу после родов приступает к работе. К. засвидетельствована у древних кельтов, фракийцев, скифов, многих племён Америки, Азии и Океании, индейцев Южной Америки и у дравидов Южной Индии. Большинство советских этнографов считает К. отражением перехода от матрилинейности к патрилинейности, некоторые — перехода от группового брака к парному браку. К. включает также элементы магической помощи роженице и заботы о ребёнке.обычай под общим названием «кувада» в разные времена существовал у многих народов. Вариантов его известно множество – от ритуальной имитации беременности отцом до его помощи роженице. У древних славян в обычае было разыгрывать целый спектакль: отцу надлежало бодрствовать все время от начала родов, сколько бы они ни продлились, и при этом быть при оружии, охраняя будущую мать и младенца. В других случаях мужчина обязательно должен был первым взять младенца на руки и завернуть в свою рубаху. Но какую бы форму ни принимало участие, главный смысл его все народы видели одном и том же: участие мужчины якобы помогало привлечь к ребенку удачу и защитить его от потусторонних сил.

85.Ідея " культуртрегерства", її характер та наслідки.

зарождается вместе с расизмом. Привнесение европейцами новшеств в культуру, экономику, быт негроидного населения. Черты: + формирование учреждений образования, мед. учреждений, новые технологии, методики (ведения хоз., государственности, стандарта сой. отношений). - В ходе колонизации отрицается самостоятельные "достижения" местного населения (в том же хозяйстве, государственности, культуре) европейцами. Уничижение местных народов.

86. Пігмеї.

Пигме́и (греч. Πυγμαῖοι — «люди величиной с кулак») — группа низкорослых негроидных народов, обитающих в экваториальных лесах Африки.

Свидетельства

Упоминаются уже в древнеегипетских надписях 3-го тыс. до н. э., в более позднее время — в древнегреческих источниках (в «Илиаде» Гомера, у Геродота и Страбона).

В XVI—XVII вв. они под названием «матимба» упоминаются в описаниях, оставленных исследователями Западной Африки.

В XIX веке их существование подтверждено немецким исследователем Георгом Августом Швейнфуртом, русским исследователем В. В. Юнкером и др., обнаруживавших эти племена в тропических лесах бассейна рек Итури и Узле (различные племена под именами: акка, тикитики, обонго, бамбути, батва).

В 1929—1930 гг. экспедиции П. Шебеста описала пигмеев бамбути, в 1934—1935 исследователь М. Гузинде нашёл пигмеев эфе и басуа.

В конце XX века они проживают в лесах Габона, Камеруна, Центральноафриканской Республики, Конго, Руанды.

Физический тип

Рост от 144 до 150 см для взрослых мужчин, кожа светло-коричневая, волосы кучерявые, тёмные, губы сравнительно тонкие, крупное туловище, руки и ноги короткие, этот физический тип можно классифицировать как особую расу. Возможная численность пигмеев может составлять от 40 до 250 тысяч человек.

По внешнему типу к ним близки негритосы Азии, но генетически между ними имеются сильные различия.

Род занятий

Основные занятия — охота и собирательство. Пигмеи не изготовляют каменных орудий; ранее не умели добывать огонь (источник огня переносили с собой). Орудие охоты — Лук со стрелами с металлическими наконечниками, причём эти наконечники часто отравлены. Железо выменивают у соседей

Язык

Пигмеи обычно говорят на языках окружающих их народов — эфе, асуа, бамбути и другие. В диалектах пигмеев есть некоторые фонетические отличия, но за исключением народа бака, пигмеи утратили родные языки.

87.Поняття " табу" та його значення у соціально-ідеологічному розвитку суспільства.

Табу –системи специфічних релігійних заборон, риси яких під різними назвами знайдені у всіх народів. У переносному значенні табу може означали будь-яка заборона, порушення якої розглядається як загроза суспільству.

Табу регламентували найважливіші сторони життя людини, забезпечували дотримання шлюбних норм та стали основою багатьох пізніших соціальних і релігійних норм. Суспільні табу встановлювалися або з допомогою проголошення, або знаками (стовп із бамбуковим листям). Приватні табу встановлювалися знаками (надріз на дереві означав табу власності). Дотримання табу охоронялося репресивними заходами (смертна кара, конфіскація майна, грабіж садів, штрафи на користь осіб, які встановили табу тощо) і страхом небесних кар (злий дух забирався у тіло і поїдав нутрощі порушника табу).