Arendt_Kh_Vita_activa_ili_o_deyatelnoy_zhizni

требление предсгавляют собственно лишь две фазы одного и того же процесса, навязанного человеку жизненной необходи­ мостью, то это означает, иными словами, что современное об­ щество есть общество труда. Причем это общество труда и по­ требления возникло не благодаря эмансипации рабочего клас­ са, а скорее благодаря освобождению самой трудовой деятель­

ности, опередившему на несколько веков эмансипацию трудя­ щихся. Для социального порядка, в котором мы живем, значи­

мо не столько то, что впервые в истории трудящееся население

допущено с равными правами в публичную Сферу, сколько то, что внутри этой сферы всякая деятельность понимается как труд, а стало быть все что бы мы ни делали опускается до ниж­ ней ступени человеческой деятельности, до обеспечения жиз­ ненных потребностей и удовлетворительного уровня жизни. Согласно общепринятому убеждению, основная задача всякой профессии - обеспечение соответствующего дохода, и число людей, особенно в свободных профессиях, чей выбор профес­ сии руководствуется иными целями, быстро сокращается. Ху­ дожественные профессии - строго говоря, единственные за­ нятые "создающей деятельностью", какие еще остались в рабо­

тающем социуме, - составляют тут единственное исключение,

еще как-то допускаемое этим обществом.

Та же тенденция понимать любую серьезную деятельность как способ заработать на пропитание, чтобы "хватило на жизнь" (to make а living), проявляется в привычных для нашего обще­

ства теориях труда, едва ли не единодушно определяющих труд

как противоположность игре. Единственная серьезная деятель­ ность, сама серьезность жизни в буквальнейшем смысле, есть работа, а все остальное, если отнять работу, будет игрой. Кри­

терием для различения тут служит опять-таки жизнь, жизнь одиночки или общества в целом: свободным, как во время оно,

считается все то, что не служит ее прямым нуждам; но от всех

таких свободных деятельностей - от artes liberales - осталась одна только игра. И в игре действительно выражается что-то вроде свободы самой жизни, а именно "свободного" избытка

сил, смеющего играть, раз состояние производительных сил

общества достигло точки, когда в дальнейшем росте уже нет жизненной нужды 75. Эти теории, придающие концептуальную

75 Категория работы как игры, имеющая большое значение в со­ временной литературе по труду, настолько обобщенная, что ее мож­

но прилагать прямо-таки ко всему, так что не очень даже хочется под-

отчетливость оценкам деятельности, само собой разумеющим­ ся в трудовом обществе, имеют со своей стороны следствием

вергать ее критическому разбору. Однако ее действительное значе­

ние заключено в том, что она всегда отождествляется с противопо­

ложностью между необходимостью и свободой. И это поистине дос­ тойно внимания. По-видимому, внутри трудового общества почти уже непредставимо, что источник свободы может располагаться в чем-то

ином чем в игре.

Если отвлечься от этих обобщений, то современную идеализацию труда можно подразделить приблизительно на следующие группы. 1) Труд есть средство для некой более возвышенной цели. Такова большей частью позиция католических авторов, и у нее есть то пре­ имущество, что она хотя бы просто не уклоняется от феноменальной очевидности, соотв, от действительности; по крайней мере включает­

ся в рассмотрение то, что труд имеет отношение к жизни и что он тягостен. Выдающийся представитель этого направления Жак Лек­ лерк из Аувена, особенно в его разборе труда и собственности ..Le<;ons de droit naturel", мною уже цитированном. 2) Труд есть ..формирую­ щий процесс преобразование данной структуры в другую (высшую) структуру". Это воззрение лежит среди прочего в основе знаменитой работы Отто Липманна ..Учебник науки о труде" (Otto Lipmann, Lehr-

buch der Arbeitswissenschaft, Jena 1926; 1932). Липманн повторяет

между прочим и расхожее мнение, что труд это ..функция, исполняе­ мая ради ее цели, ради ее успеха", от которого для теории труда мало проку уже потому, что то же самое можно утверждать о любой дея­ тельности. 3) Труд в трудовом обществе есть чистое удовольствие или во всяком случае ..может быть органи:юван таким же радующим об­ разом, как занятия свободного времени". Так считает Г. Клитон «(;len w. Cleeton, Making work human, 1949). На той же позиции стоит теперь итальянский теоретик труда Коррадо Джини (Corrado (;ini, Economica lavorista, 1954); по его мнению, поскольку в американском ..трудовом обществе труд удовольствие, все люди здесь хотят работать. Тем са­ мым исчезает противоположность между работающими людьми и та­ кими, которые не работают, поскольку не считают это необходимым"

(см. немецкое резюме в Die Grundzuge der Arbeitsokonomie und ihre Bestiitigung durch die amerikanische Gesellschaft, в Zeitschrift fйг die gesamte Staatswissenschaft, 1954, Bd. 11 О, Heft 4).

того не так нова и не так привязана к американским условиям труда, как она себя подает. Она идет от Ф. Нитги, который уже в конце про­

шлого века (F Nitti, Le travai! humain et вея lois, в Revue internationale

de socio!ogie, 1895) стоял на той точке зрения, что представление "о тягостности труда есть психологический, а не физиологический факт" и исчезнет в обществе, а котором работают все. 4) Труд счита­ ют, наконец, деятельностью, позволяющей человеку покоритъ при­

роду, стать ее господином и тем самым утвердить свое человеческое

то, что поднимают расхожие в обществе суждения и предрас­ судки на уровень, когда они последовательно могут быть дове­ дены до своего логического предела. Тут характерно то, что отныне даже созидательная и "творческая" деятехьность худож­

ника не оставляются в покое, но отождествляются с естествен­ ной противоположностью труда, игрой, лишаясь тем самым своей весомости в мире. Внутри трудового жизненного процес­ са общества в целом "игра" художника выполняет ту же функ­ цию что игра в теннис или растрата времени на хобби в жизни индивида. Короче, освобождение труда имело следствием то, что рабочая активность принята не просто за равноценную и равноправную с любой другой человеческой деятельностью внутри vita activa, но достигла неоспоримого превосходства. С точки зрения "жизненной серьезности", сводящейся к вос­ производству жизни в труде и "зарабатыванию на жизнь", вся­ кая нерабочая деятельность превращается в хобби 76.

Для нашего слуха эти самотолкования модерна звучат на­ столько отчетливо и почти естественно, что будет неплохо за­ думаться о том, как мыслили об этих вещах все ранние, не-но­ воевропейские века. Для них не менее естественным было то, что "искусство зарабатывать деньги" не имеет совершенно ни­ чего общего с собственной сутью тех "искусств", которые - подобно медицине, кораблевождению или архитектуре - все-

бытие. Эта теория лежит в основе нового так наз. трудового гуманиз­ ма, прежде всего в его французской форме, и его известнейший пред­ ставитель Жорж Фридман.

Справившись со всеми этими целиком и полностью академичес­ кими анализами, испытываешь откровенное облегчение, читая, что до сих пор еще огромное большинство работающих на вопрос анке­ ты: "Почему вообще человек работает", ответили просто: "чтобы мож­ но было прожить" или "чтобы заработать деньги" (см. Helmut ScheL5ky,

Arbeiterjugend, Gesteгn und Heute, 1955. Публикации Шельски в этой

области вообще отличаются свободой от предрассудков и отказом от академических идеахизаций).

76 Большая роль хобби в современном трудовом обществе броса­ ется в глаза; здесь может заключаться причина курьезной категории труда как игры. Особенно примечательно то, что Маркс, который еще не мог знать такого поворота дел, смог все же его предвидеть. Он, чьи высказывания о будущем безгосударственном и бесклассовом об­

ществе так скудны, неоднократно выражал ожидание, что деятель­ ность этого почти не работающего общества будет состоять в люби­

тельских занятиях.

гда уже сопровождались каким-то гонораром, денежным воз­

награждением. Платон, пожалуй первым числивший зараба­ тываниеденег как искусство среди других искусств (,-еxvYJр..1(}"Э-а.е~ 1i'Y)'-IХ~), ввел его сюда именно потому что иначе ему не удава­ лось объяснить денежное вознаграждение, вещь явно совершен­

но иного рода чем подлинная цель того что мы сегодня назва­

ли бы вольными профессиями; в самом деле, что общего у де­

нег уже и со здоровьем, предметом медицины, или с возведе­

нием зданий, предметом архитектуры? По-видимому для заня­ тий этими искусствами требовалось еще знание какого-то доба­

вочного, сопроводительного искусства, помогающего сверх того

добраться еще и до своих денег; но это добавочное искусство рассматривалось никоим образом не как элемент труда, необ­ ходимо присущего всем в целом свободным профессиям, но напротив как искусство, позволявшее "художнику" освобождать себя от необходимости работать 77. Оно относится К той же ка­ тегории что искусство домохозяйства, каким умеет пользовать­ ся домохозяин управляясь со своими рабами, которые ведь не сами собой так послушны чтобы хозяйство функционировало без проблем. Подобно тому как цель медицины здоровье, так цель приобретательского искусства свобода от забот существо­ вания; это не вид и способ работы, но напротив то, что человек обязан уметь чтобы не быть обязанным работать. И цели дру­

гих искусств, этим искусством лишь сопровождаемых, само со­

бой разумеется, еще дальше отдалены от заботы о жизненных

нуждах.

Эмансипация труда, за которой последовала эмансипация рабочего класса, его освобождение от угнетения и эксплуата­ ции, несомненно .лтрогрессивна", если мы измеряем прогресс уменьшением насилия в человеческом обществе. Что она так же прогрессивна, если измерять прогресс увеличением свобо­ ды, в этом уверенности уже намного меньше. За единственным

исключением пытки никакая осуществляемая человеком власть

не сравнима с чудовищной природной силой необходимости, с ее нудящей мощью. Тут может быть причина, почему гречес-

77 См. Государство 346. Поэтому "искусство приобретения так же отгоняет бедность, как врачебное искусство - болезнь" (Горгий 478). И поскольку оплата этих свободных профессий была факультативной (Loening, ор. cit.), все практикующие свободные искусства должны

достичь внушительного совершенства в дополнительном "искусстве

приобретения".

придется увидеть, тоже содержат важный элемент насихьствен­ насти. Причем дело обстоит так, словно снижение насильствен­ насти, столь бросающееся в глаза во всем новоевропейском сдви­ ге, как бы автоматически распахнуло двери для необходимос­ ти. То, что однажды в нашей истории, а именно в последние века гибнущей Римской империи, уже происходило, смогло теперь повториться вновь. А именно, труд тогда уже начал пре­ вращаться в занятие свободных - но лишь "чтобы подчинить их принуждению кабалы" ~I.

Уже Маркс осознал, что эмансипация труда в модерне вовсе не обязательно завершится эпохой всеобщей свободы и что с

точно таким же успехом она может иметь противоположное последствие, впервые загнав теперь всех людей под ярмо не­ обходимости. Поэтому он подчеркивал, что цель революции не может заключаться в эмансипации рабочего класса, - хотя бы потому не может, что эта эмансипация собственно уже и состоялась, - а только в освобождении человека от труда. Эта цель на первый взгляд кажется утопической, она представля­

ется даже единственным утопическим элементом марксизма и

в качестве такового была опознана Симоной Вейль Н2. ДЛЯ Мар-

HI Wallon, ор. сп., Ш, р. 265. Валлон совершенно замечательно показывает, как тесно обобщение позднего стоицизма, "все люди рабы", связано с постепенной утратой республиканских свобод в Рим­ ской империи, чему действительно соответствовало состояние, когда наконец уже никто не был свободен и каждый имел какого-то госпо­ дина. Решающим в этом повороте был момент, когда сперва Калигу­ ла, а потом Траян соблаговолили называться dоmiпнs, словом, кото­ рое до того применялось только к главе семьи и хозяйства. Так назы­ ваемая рабская мораль поздней античности, постановившая, что меж­ ду жизнью раба и жизнью свободного человека не существует дей­ ствительной разницы, имела под собой весьма реальную почву. Раб действительно мог сказать своему господину: никто не свободен, ты тоже обязан подчиняться господину. Словами Ваххона: "Les condam- пеэ аих mines ont роиг сошгегея, а ип шоiпdге degre de peine, les

сопсагппёв ацх шонliпs, аих boulangeries, ацх relais publics, а toute ашге travail filisant l'objet d'une corporation рагпсцйёге"(ор. сп., р. 216). "C'est 'е dl'Oit d'esclavage qui gouverne гпаппепапг 'е citoyen; et попв avons

геггоцме юше la legislation ргорге аих esclaves dапs les геglеmепts qui

сопсегпеш sa регвоппе, sa filmille он ses biens" (р. 219-220).

Н2 СМ. Simone Weil, La сопditiоп оцмпеге, 1951; подробнее об этой книге в ел. прим. - Во всяком случае Марксово бесклассовое и безго­ сударственное общество не утопично. Совершенно независимо от того,

что современный ход дел явственно толкает в направлении снятия

кса освобождение от труда было тождественно именно осво­ бождению от необходимости, а такое окончательное освобож­ дение может в итоге означать лишь, что человек освободится и от необходимости потреблять, т. е. от обмена веществ чело­ века с природой вообще, а ведь подобный обмен есть первич­ ное условие самой жизни нз. Рассмотрев однако сдвиги послед­ них десятилетий, прежде всего приход автоматики с ее фан­

тастическими возможностями, мы начинаем всерьез подозре­

вать что вчерашняя утопия обернется завтрашней реальнос­

тью, так что в итоге действительно от всех тягот и трудов, в чей биологический круговорот казалась вовлеченной челове­ ческая жизнь, останется только "усилие" открыть рот чтобы

проглотить еду.

Вместе с тем даже такое осуществление "утопии" ничего не изменит в принципиальной напрасности жизненного процес­ са для мира. Обе ступени, какие должен пробегать всегда по­ вторяющийся круговорот биологической жизни, работа и по­ требление, могут настолько поменяться в своем соотношении, что почти вся человеческая рабочая сила будет расходоваться на поглощение и потребление; однако отсюда не следует, что тогда останется решить "лишь" одну, сегодня предсгавляющу­ юся кстати неразрешимой, социальную проблему создания до-

классовых различий и замены государственного аппарата тем аппа­ ратом управления, который по Энгельсу составляет признак социа­ листического общества, Маркс срисовал этот социальный порядок явно с модели афинской демократии, разве что в коммунистическом обществе будущего именно всем жителям полагалось быть свободны­

ми гражданами.

83 Почти без преувеличения можно сказать, что вышеупомянутая книга Симоны Вейль уникальна в громадной литературе по рабочим вопросам, потому что без предрассудков, без сентиментальностей и без возвехичений просто описывает и интерпретирует узнанное на опыте. Книга написана в форме дневника, в котором она день за днем

фиксирует события работы на фабрике, и в качестве мотто она из­ брала Гомерову строку лоМ' aexu'Q!J.S1l'Y), xea:reerf} ~' еЛlхг/rтг-г' а1ll7.'УХ'У) ("с очень тяжелой душой, но гнетет тебя долг непреклонный") из об­ ращения Гектора к Андромахе (Илиада Уl 458). В обществе фабрич­ ных рабочих ей становится ясно, что освобождение от труда и необ­ ходимости с одной стороны есть единственный действительно утопи­ ческий элемент марксизма, а с другой стороны как раз революцион­ ному рабочему движению оно сообщает его подлинный стимул. Эта

питаемая марксизмом утопическая надежда, говорит она, есть тот

опиум народа, за который Маркс принимал религию.

статочных поводов для повседневной усталости, потребной про­ сто для поддержания жизни и ее способности потребления 84. Избавленноеот всяких трудностей потребление не изменит пожирающегохарактерабиологическогожизненногопроцес­ са, но даже усилитего, так что в итоге освобожденныйот всех цепей род человеческий сможет каждодневно растрачивать целый мир, будучи в состоянии каждодневноже воспроизво­ дить его заново. Для мира былобы в лучшемслучае все равно, какое количествовещей ежедневнои ежечаснодоводитсявнут­

ри него до появленияи исчезновенияради поддержанияжиз­ ни нового общества,пока мир и его вещественностьеще могут вообщевыдерживатьбеспощаднуюдинамикуполностьюмеха­ низированногожизненногопроцесса.Вся опасностьпредстоя­ щей автоматизациизаключается далеко не столько в угрозе природнойжизнисо сторонымеханизациии технизации,сколь­ ко наоборотв том что именно "искусства" человека, а с ними

его настоящаяпроизводительность,могут просто утонуть в чу­

довищноиитенсивированномжизненномпроцессе,так что этот

процесс автоматически,т. е. не нуждаясь уже в человеческом усилии и напряжении,втянетсяв природный,вечно повторя­ ющийсяжизненныйкруговорот.Природвыйжизненныйритм достигнетпри этом непомернойинтенсивностии соответствен­ но станет не в пример более "плодотворным",будучи допол­

нительноприводимв движениеи постоянноускоряеммашин­

ным ритмом; однако и эта механизированнаяи моторизиро­ ванная жизнь не переменитсвоей основной черты в отноше­ нии к миру, она будет лишь невероятнобыстрее и интенсив-

"4 Разумеется, свобода и uxолrf}, как ее понимала античность, вовсе не одно и то же. Решающе для современного свободного времени то,

что оно сэкономлено рабочим временем и служит потреблению, тог­ да как uxолrf} было намеренным воздержанием от всех деятельностей, связанных с голым поддержанием жизни, от деятельности потребле­ ния не в меньшей мере чем от деятельности труда. Пробным камнем античного "досуга" в его отличии от современного остается знамени­ тая бережливость, отличавшая греческую жизнь в классический пе­ риод. Слишком большое богатство, равно как и нищета, были подо­ зрительны, потому что обе мешали досугу, богатство - соблазнами потребления, а нищета - необходимостью труда. Здесь характерно нераспохожение, с каким относились к морской торговле, более все­ го прочего отвечавшей за благосостояние в Афинах. Платон следуя Гесиоду рекомендовал напр. основывать новые города-государства

вдали от моря.

нее пожирать вещи мира, разрушая тем присущее миру посто­

янство.

От постепенного сокращения занятости, наблюдаемого нами теперь вот уже почти столетие, до осуществления этой "уто­ пии", которая пожалуй и не утопия вовсе, лежит далекий путь. Сверх того, как раз в этом аспекте прогресс обычно очень пе­ реоценивается, поскольку мерой здесь все еще служит лишь та поистине совсем необычная и необычно бесчеловечная эксп­ луатация рабочей силы, какая была характерна для ранних ста­ дий капиталистического развития. Если при оценке того, ка­ ких великолепных успехов мы добились, мы примем в рассмот­ рение несколько более длительные промежутки времени, то придем к обескураживающей констатации, что в отношении среднегодовой суммы приходящегося на каждого человека сво­ бодного времени мы дошли самое большее лишь до того чтобы снова приблизиться к мало-мальски нормальной и человечес­ ки сносной мере". В этом и в других аспектахидеал общества потребителей,как он без сомнения маячит современномусо­ циуму, тревожнеечем действительность,какой мы уже достиг­ ли. Идеалэтот не нов; он содержитсяв принципиальнойпред­ посылке,на которойпокоитсяи В которойникогдане сомнева­

лась классическаяполитическаяэкономия, а именно что цель

85 По новейшим оценкам в средневековую эпоху работа занимала не больше половины всех дней в году. Число официально празднич­ ных дней доходило до 141 (см. Levasseur, ор. сп., р. 329, и ср. Liesse, Le travai!, 1899, р. 257 относительно числа рабочих дней в предреволю­ ционной Франции). Чудовищное удлинение рабочего дня характер­ но для начальных стадий промышленной революции в том смысле, что рабочих заставляли как бы конкурировать с вновь введенными машинами. Прежде того продолжительность рабочего дня в Англии составляла от одиннадцати до двенадцати часов в 15 веке и десять

часов в 17 веке (ср. Н. Herkner, Arbeitszeit, в Handworterbuch Пiг die Staatswissenschaft, 1923, Bd. 1, S. 889 fI). Нет сомнений, что "рабочие

в первой половине девятнадцатого столетия жили при худших усло­ виях чем беднейшие слои в предшествовавшие века" (Edouard Dotteans, Histoire du travai! еп Fгаще, 1953). Мы склонны переоценивать меру

нашего прогресса, потому что сопоставляем свое положение с поис­

тине очень "мрачной" эпохой. Так что трудно избавиться от подозре­ ния что наш пресловутый прогресс по части долгожительства неда­ леко увел нас от того, что уже было достигнуто в лучшие века антич­ ности. Знать этого мы естественно не можем, но продолжительность жизни многих знаменитых людей, нам из ряда источников извест­

ная, подсказывает такое предположение.