Mukhaev_R_T_Geopolitika_2010

предсказаний, приобрели форму теорий и концепций, освободились от влияния религии, морали, философии и стали описывать не воображаемые, а рельные пространственные модели взаимоотношений государств и их коалиций. Конечно, не все идеи о мировом политическом порядке являются объектом геополитики, а только те, которые приобрели форму теорий, концепций и оказали определяющее влияние на становление геополитики как науки.

2.1.Ⱦɜɟ ɬɪɚɞɢɰɢɢ ɜ ɚɧɚɥɢɡɟ ɦɟɠɞɭɧɚɪɨɞɧɵɯ ɨɬɧɨɲɟɧɢɣ

На чем должны основываться глобальные взаимодействия государств, чтобы стать стабильными, — на ñèëå èëè равенстве è уважении? Какова в этом роль пространственного и географического факторов? Почему на практике история международных отношений была историей господства и гегемонии отдельных стран на различных этапах истории? Какова природа их доминирования и причины их последующего краха? Все эти вопросы волновали многих мыслителей.

На сегодняшний день не сложилось унифицированного геополитического учения, которое однозначно интерпретирует международные отношения. Если попытаться структурировать различные концепции, существовавшие в истории геополитической мысли, то окажется, что они опираются на две основные традиции, которые по-разному интерпретируют поведение государств на международной арене:

(1)традицию политического реализма, рассматривающую мировую политику как арену господства и доминирования великих держав;

(2)традицию политического идеализма, стремящуюся ввести в международные отношения начала морали и справедливости, принцип суверенного равенства государств, независимо от их размеров, поставить их взаимоотношения на прочную правовую основу.

Теоретическая мысль, связанная с осмыслением пространственного и географического факторов в международной политике, развивалась в рамках двух этих традиций.

Следует заметить, что международные отношения представляют собой сферу взаимодействия между государствами, преследующими национальные интересы и стремящимися решать социальные, экономические и культурные проблемы международной жизни, обеспе- чение международной и национальной безопасности, поиск путей и форм разрешения международных конфликтов и прекращения войн и т.д.

Начиная с Древнего мира вплоть до исхода XX столетия в международной политике доминировали великие державы (империи,

Ɇɚɤɢɚɜɟɥɥɢ — ɨɫɧɨɜɨɩɨɥɨɠɧɢɤ ɪɟɚɥɢɫɬɢɱɟɫɤɨɣ ɬɪɚɞɢɰɢɢ В теории международных отношений реалистический подход означал перенос макиавеллистского понимания порочной природы человека на сферу внешней политики, в которой «соединение эгоизма и анархии определяет господство в политике принципа силы»1. По этой причине основоположником реализма как научной традиции в политической науке считается выдающийся итальянский историк и политический мыслитель эпохи Возрождения Никколо Макиавелли (1469—1527), имеющий славу циничного теоре-

тика политики и даже апологета насилия. Знакомство с его трактатом «Государь»

(«Князь») позволяет утверждать, что политика — это понятие того же порядка, что и война. Политика, по мнению Макиавелли, должна определяться в зависимости от имеющейся силы, что обусловлено человеческой природой (порочной и эгоистичной). Трактат «Государь» по существу является руководством по созданию сильного централизованного государства, способного противостоять внутренним и внешним врагам.

Главная проблема, ставшая предметом анализа в этой работе, — вопрос о сохранении власти суверена в монархиях или республиках, ранее имевших свои собственные законы. Новый государь может либо разрушить государства этого типа, либо перебраться туда на жительство, либо разрешить им жить по собственным законам, установив олигархию. Но в отношении государств, принявших республиканскую форму правления, возможны только два первых решения. Следовательно, новый суверен должен найти метод, который позволит ему прочно утвердиться во главе государства, в котором он является своего рода чужаком.

Фактически вопрос сохранения власти решается путем использования всех эффективных средств, включая хитрость, ложь, убийство. И прежде всего нужна стратегия союза; лучшая из них — та, которую монарх заключает с народом против знати, так как народу нужно лишь, чтобы его не угнетали, а государю — чтобы не нужно было бояться, что народ пойдет против него, хотя у народа нет статуса активного элемента в государстве и он, напротив, выступает как пассивный элемент, нуждающийся в хозяине.

Вступить в союз с народом для государя означает не что иное, как эффективный стратегический выбор, проистекающий из «пришло-

1 Ñì.: Donelly J. Realism and the Academiñ Study of International Relations // Political Science in History. Cambrige University Press, 1995. P. 176.

Ʉɨɧɰɟɩɰɢɹ ɧɚɰɢɨɧɚɥɶɧɵɯ ɢɧɬɟɪɟɫɨɜ Ɇɨɪɝɟɧɬɚɭ Законченный вид концепция политического реализма применительно к международным отношениям приобрела в работах общепризнанного главы современной школы прагматизма и политиче- ского реализма американского теоретика Ганса

Моргентау (1904—1980).

Стержнем внешней политики любого государства, по мнению Моргентау, являются национальные интересы. Высший критерий национального интереса любой крупной державы, считал ученый, — достижение региональной или мировой гегемонии.

Подчеркивая главенствующую роль национальных интересов во внешней политике, Моргентау давал им соответствующую классификацию. С одной стороны, он выделял постоянные,

основополагающие интересы: защита территории, населения и государственных институтов от внешней опасности; развитие внешней торговли и рост инвестиций, защита интересов частного капитала за границей; взаимоотношения с союзниками и выбор внешнеполитического курса. С другой стороны, он различал преходящие, промежуточные интересы: интересы выживания (угроза самому существованию государства); жизненные интересы (возможность нанесения серьезного ущерба безопасности и благосостоянию нации); важные интересы (потенциально серьезный ущерб для страны); периферийные, или мелкие, интересы (интересы локального характера)1.

Разрабатывая концепцию национальных интересов, Моргентау первостепенное значение в ее обосновании придавал ñèëå. Политика национальных интересов, по его мнению, не может быть успешной, если она не подкреплена силой. Понятие силы в интерпретации Моргентау выступает как главная отличительная черта государства, как нечто органически, внутренне присущее ему. Это понятие в известной степени интегрирует определенные стороны внутренней политики, представляя собой с точки зрения внешнеполитического анализа как бы ее исходный и конечный результат. Особая трактовка понятия силы в работах Моргентау обусловлена характером международных отношений в условиях холодной войны.

Согласно Моргентау, понятие «ñèëà» в широком смысле, как выражение национальной мощи, включает в себя следующие основные компоненты: географическое положение, природные ресурсы, промышленный потенциал, военную подготовленность (в том числе

1 Ñì.: Morgenthau H. In Defence of the National Interes. N.Y., 1952. P. 92; Idem. Politics in the XX Century. Vol.1. Chicago, 1962. P. 91.

уровень развития военной техники, военного руководства, количество и качество вооруженных сил), численность населения, «национальный характер» (отношение населения к войне), «национальную мораль» (отношение населения к правительственной политике), качество дипломатии, «которая выступает как самый главный фактор, определяющий мощь страны».

По мнению Моргентау, дипломатия —

это искусство совмещения различных элементов национальной мощи вокруг достижения внешнеполитических целей, это — каче- ство правительства, т.е. его способность обеспечить поддержку своей внешней политики со стороны общественного мнения. Признавая дипломатию в качестве важнейшего фактора национальной мощи, Моргентау не умалял тем самым роли и значения военной силы, поскольку эффективность политико-дипломатических возможностей, по его мнению, находится в прямой зависимости от военной мощи каждого конкретного государства. В международной политике, пояснял он, именно «военная сила, которая может быть изменена на практике или использована как угроза, является наиболее важным материальным фактором, обеспечивающим полити- ческое могущество государства1.

Основные современные теоретические разработки в области реальной политики относятся к 1950—1960-м годам. Они нашли свое отражение в таких теориях, как «стратегия быстрого реагирования», концепция «взаимно гарантированного уничтожения», «восточная политика», «железный занавес», доктрина «массированного возмездия», программа «новых рубежей», политика «блестящей изоляции», доктрина «устрашения», «холодная война». Несмотря на крушение блоковой системы международных отношений, многие государства и в настоящее время по-прежнему придерживаются принципов политического реализма. Правда, в современных условиях использование силы для реализации национальных интересов облекается в более «цивилизованные» формы: гуманитарные интервенции, экономические санкции, «продвижение» демократических институтов, утверждение международных стандартов в области прав и свобод человека в различных зонах.

ɂɞɟɚɥɢɫɬɢɱɟɫɤɚɹ ɬɪɚɞɢɰɢɹ ɜ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɤɟ

ɂɞɟɹ ɜɟɱɧɨɝɨ ɦɢɪɚ Ʉɚɧɬɚ Реализму противостояла идеалистическая традиция, которая отстаивала тезис о гармонии интересов в мировой

1 Ñì.: Morgenthau H. Politics among Nations. The Struggle for Power and Peace. N.Y., 1972. P. 29.

политике, обеспечения мира и безопасности без войны и господства великих держав. Мир, свободный от войн и кровавых конфликтов, был идеалом, который проповедовали лучшие умы человечества. Наиболее полно она была сформулирована немецким философом

Иммануилом Кантом (1724—1804).

Â1795 г. И. Кант обнародовал проект «Вечного мира», где выдвигались возможные пути и способы утверждения нерушимых мирных взаимоотношений между народами. Философ, в частности, утверждал, что распространение республиканской формы правления ознаменуется наступлением эры международного мира.

Âэтой работе он анализирует стержневые

È.Êàíò проблемы международной политики. Отражая

чаяния молодой немецкой буржуазии, интересы широких слоев населения Германии, страдающих от разорительных войн, Кант клеймит захватническую, грабительскую войну, резко осуждает подготовку к ней:

Самые большие бедствия, потрясающие цивилизованные народы, — последствия войны, и именно последствия не столько какой-нибудь настоящей или прошедшей войны, сколько постоянной и все растущей подготовки к будущей войне1.

Èäåÿ вечного мира является завершающим звеном гуманистиче- ской философии Канта. В обществе, где властвуют законы, царит мир. Вечный мир — это исключение войны из жизни общества. Войны с их бедствиями и разорениями могут тормозить прогрессивное развитие человечества, но моральный разум осуждает войны, и поэтому с развитием культуры и гуманности войн будет все меньше, пока они совсем не исчезнут. Философ видел серьезную угрозу миру в безграничном вооружении государств, ибо огромные затраты на вооружение и содержание армий, соперничество государств в увеличении военной мощи приводят неизбежно к войне. Перед человечеством, по Канту, открываются две возможности достижения вечного мира: одна путем договора, запрещающего войны, другая — «вечный мир» на всемирном кладбище человечества после истребительной войны2.

1Êàíò È. К вечному миру. М., 1989. С. 23.

2Òàì æå. Ñ. 24—28.

Величайшей целью человечества, по Канту, является достижение всеобщего правового гражданского состояния и согласия. Наша цель, указывал он, — это установление не только правового порядка в границах отдельного государства, но также и разумных внешних политических отношений, охватывающих весь мир в целом. Кант указывал, что отношение войны и антагонизмов должно в будущем смениться всеобщим миром и правовым порядком, цивилизованными отношениями. Он подчеркивал, что весь исторический, часто трагический и печальный опыт цивилизации призывает к тому, чтобы человечество вышло из состояния беззакония и дикости и вступило в союз народов, где каждое, даже маленькое государство могло бы ожидать своей безопасности и прав не от своих собственных слабых сил, но исключительно от великого народного союза, от объединенной мощи и от решения согласно законам и объединенной воле1.

Автор труда «К вечному миру» ратует за соблюдение международных договоров, невмешательство во внутренние дела государств, за развитие между ними торговых и культурных связей. Кант выдвигает проект установления «вечного мира». Правда, его можно достичь, в отдаленнейшем будущем, созданием всеохватывающей федерации самостоятельных равноправных государств, построенных по республиканскому типу. По убеждению философа, образование такого космополитического союза в конце концов неминуемо. Залогом тому должны явиться просвещение и воспитание народов, благоразумие и добрая воля правителей, а также экономические, коммер- ческие потребности наций2.

Концепция нового правового мирового порядка, основанная Кантом, с большими трудностями была воплощена в системе международных отношений и институтов после Второй мировой войны (1939—1945).

Вслед за Кантом теоретики либеральной традиции утверждали, что распространение рыночной экономики и глобальная демократизация будут способствовать установлению мирных международных отношений, а следовательно, расширению зоны мира.

Ʌɢɛɟɪɚɥɶɧɵɣ ɦɢɪɨɜɨɣ ɩɨɪɹɞɨɤ ȼ. ȼɢɥɶɫɨɧɚ В XX в. идеалистиче- скую традицию в геополитике развивал Вудро Томас Вильсон (1856— 1924) — 28-é президент США (с 1913 по 1921 г.). Вступая в Первую мировую войну на завершающей ее стадии, США в лице президента В. Вильсона провозгласили своей целью ни много ни мало

1Êàíò È. Óêàç. ñî÷. Ñ. 29.

2Òàì æå. Ñ. 74.