Mukhaev_R_T_Geopolitika_2010
.pdf
182 |
I. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɤɚɤ ɧɚɭɱɧɚɹ ɞɢɫɰɢɩɥɢɧɚ |
экономический гигант остается пока в некотором роде политиче- ским карликом»1. Одной из причин подобного положения являются традиционные противоречия между Францией и Германией, ориентированных на более самостоятельную роль в ЕС, с одной стороны, и Великобританией, для которой приоритетны отношения с США, — с другой. Новая Конституция ЕС (2004) была призвана снять все недоразумения и являлась результатом компромисса сторон. Однако процесс ее ратификации прерван, и потому она не может быть инструментом в разрешении противоречий.
4.4.ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɵɟ ɤɨɧɰɟɩɰɢɢ ɮɪɚɧɰɭɡɫɤɨɣ ɲɤɨɥɵ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɤɢ
Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɢɟ ɤɨɧɰɟɩɰɢɢ ɲɤɨɥɵ «Ƚɟɪɨɞɨɬ»: ɂɜ Ʌɚɤɨɫɬ ɢ Ɇ. Ɏɭɲɟ
На основе журнала «Геродот» возникла новая школа — школа французской региональной геополитики. Ее идейным руководителем стал известный французский географ и геополитик Ив Лакост (ð. 1929).
Он обосновывал необходимость разработки методологии, на основе которой география служила бы делу освобождения людей от всякой власти и создания общества «без всякой власти». На идеологию этого направления оказали влияние идеи анархистов Э. Реклю и П. Кропоткина, а непосредственным поводом для формирования направления журнала стали студенческие волнения в Париже в 1968 г.
Ив Лакост Школа «Геродот» в 1970-х годах стремилась преобразовать географию
из «сервильной дисциплины» в объективную науку, отвечающую на социальные запросы общества, хотя ей не удалось избежать идеологической ангажированности. Позже, в 1980-е годы, «Геродот» эволюционировал в сторону более уравновешенной идеологии и стал откликаться на различные глобальные вопросы: экономическое неравенство, расизм, проблемы свободы и безопасности, отношения между Западом и Востоком, раскол между Севером и Югом.
1 Сантер Ж. Голос Европы должен быть услышан // Россия в глобальной политике. 2003. Т. 1. ¹ 2. С. 45.
4. ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɚɹ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ: ɨɫɧɨɜɧɵɟ ɧɚɩɪɚɜɥɟɧɢɹ, ɧɚɭɱɧɵɟ ɲɤɨɥɵ |
183 |
Лакост пытается определить специфику геополитики как науки, ее предметное поле. Прежде всего, Лакост различает современную американскую и французскую геополитические науки на основе используемых подходов к анализу геопространства. По его мнению, в американской геополитике преобладает мондиалистский подход, а во французской — локальный анализ, ориентированный на исследование регионов. Главный вектор французской геополитики, по его мнению, состоял в анализе региона как базовой геополитической единицы. В своей трехтомном труде «Геополитика регионов Франции» (1986) Лакост акцентирует внимание на «внутренней геополитике» (la geopolitiqiie), считая, что не государство, а территориальный конфликт составляет главный объект ее анализа.
Методология Лакоста в анализе политических конфликтов основана на введении в оборот категории «геополитическое представление». Это теоретическая новелла предполагает начинать анализ с обсуждения результатов конфликта, а затем производить детальное изучение его предыстории и истории, выявление причин, включая особенности идеологии политических групп. По мнению Лакоста, в формировании геополитических представлений решающее значение имеют информационные системы. Массовое сознание ориентируется не на рациональный подход к реальности, а на привлекательность «создаваемой картины мира». По этой причине распознание современных геополитических процессов широкие слои населения осуществляют на основе символов, образов и идей, создаваемых средствами массовой информации. Мировоззрение населения все больше зависит от эффективности воздействия телекоммуникаций. Лакост придает большое внимание качеству и комплексности информации о географических местах, в частности о ключевых («горячих») геополитических точках. Тем самым средства массовой информации превращаются в один из самых значительных геополитических факторов1.
В 1994 г. в Париже увидел свет «Геополитический словарь» под редакцией Лакоста, который, по общему мнению, считается самым большим достижением французской геополитики. Он содержит обширное введение в геополитику конфликтов. Анализируются преимущественно географические объекты, в том числе все государства, части национальных территорий, которые так или иначе связаны с геополитическими конфликтами.
1 Lacoste Y. Une mode qui n’est pas futile // Durand V.-F., Levy J., Retaile D. Le monde: espaces et systemas. Paris, 1993. Ð. 70—74.
184 |
I. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɤɚɤ ɧɚɭɱɧɚɹ ɞɢɫɰɢɩɥɢɧɚ |
Среди авторов «Геродота» — директор Европейской геополитиче- ской обсерватории Мишель Фуше. По мнению Фуше, комплексное геополитическое исследование предполагает конкретный анализ разных переменных в многообразных комбинациях, но значе- ние той или иной переменной не постоянно и зависит от места и времени. Предметом его геополитического анализа были границы, которые он определил как главный элемент геополитики. Границы существуют не только между государствами, но и внутри них, пролегая между обществом и вла-
Ì. Ôóøå стью, различными социальными и культурными группами1.
Прекрасный пример неуниверсальности конфликтологической ветви
(а это лишь одна ветвь, хотя и наиболее развитая) геополитики — единая Европа в рамках Европейского Союза. Фуше называет Европу геополитической лабораторией.
Это первая и наиболее прогрессивная из многогосударственных систем, основанная на добровольном союзе древних государствнаций, совокупность которых представляет собой нечто большее, чем составляющие ее части. Беглый взгляд на Азию показывает, что в этой части мира, все еще привязанной к силовым играм, присущим Европе XIX в., хрупкое равновесие поддерживается лишь благодаря присутствию иностранного арбитра, располагающего мощным вооружением, — Соединенных Штатов Америки.
Ɍɟɨɪɢɹ ɢɤɨɧɨɝɪɚɮɢɢ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɝɨ ɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɚ ɀ. Ƚɨɬɬɦɚɧɧɚ
В центре внимания европейских геополитиков после Второй мировой войны находились новые факторы, изменяющие геополитическое пространство. В первую очередь сила человеческого духа, внутренняя связь между политикой и борьбой интересов и идей. Ибо само пространство представляется как символическая реальность, складывающаяся в процессе взаимодействия людей.
Основателем иконографического направления в политической географии и геополитике считается ученик Деманжона французский географ Жан Готтманн (1915—1994), уроженец Харькова. Он ввел
1 Ñì.:Foucher M. Fronts et frontieres. Un tour du monde geopolitique. Paris, 1991.
4. ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɚɹ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ: ɨɫɧɨɜɧɵɟ ɧɚɩɪɚɜɥɟɧɢɹ, ɧɚɭɱɧɵɟ ɲɤɨɥɵ |
185 |
в оборот термин «иконография пространства». Буквально «iconographies» означает систему символов, используемых в иконописи, где символы передают смысл иконописного образа. По Готтманну, «iconographie regionale» есть выражение представлений о картине окружающего мира сообщества определенного самоорганизованного пространства, сформировавшееся под воздействием религиозной, национальной, культурной и социальной истории этого пространства. Иконография пространства (территории) включает произведения искусства, архитектуры, а также все символы-формы общественной жизни и быта.
В книге «Политика государств и их география» (1952) Готтманн не только подверг критике творческое наследие отцов-основателей геополитики — Ратцеля, Хаусхофера, Маккиндера, Спайкмена и других геополитиков, но и осуществил пересмотр отдельных положений классической геополитики. В результате анализа Готтманн пришел к выводу, что классическая геополитика представляла собой науку о войне. По его мнению, к такому выводу подводит опыт государственного строительства фашистской Германии, где на практике были применены многие идеи Ф. Ратцеля и его последователей. Ж. Готтманн пытался переосмыслить основные постулаты геополитики.
1.Произошла переоценка роли пространства и его свойств. Счи- тая пространство по-прежнему главной категорией геополитики, он пытался доказать, что размеры территории государства далеко не пропорциональны его мощи. Подтверждением этому тезису был тот факт, что европейские державы (Нидерланды, Испания) с довольно ограниченной территорией в течение веков доминировали в мире и смогли создать империи, размеры которых многократно превышали территории метрополий.
На первый план он ставил географическое положение государства и его организацию. По Готтманну, «географическое положение» государства определяется отношением к основным коммуникационным линиям и потокам, приуроченным к ним: движение людей, армий, товаров, капиталов, идей. В связи с этим, по Готтманну, центральным понятием должно стать понятие «циркуляция пространства» («circulation of communication»).
2.Организация пространства (в частности, дихотомия «Моря и Суши», океанических и континентальных государств) влияет на характер связи человека с пространством. Морским государствам, считал он, в отличие от континентальных свойственна большая свобода, терпимость и меньшая склонность к автаркическим и абсолютистским формам организации. Многое в этих положительных свойствах морских стран определяется характером их коммуникационных
186 |
I. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɤɚɤ ɧɚɭɱɧɚɹ ɞɢɫɰɢɩɥɢɧɚ |
связей. С зарождения цивилизации море было главной ареной связей, контактов. Море связывало самые различные географические районы, что расширяло кругозор жителей морских стран. Свобода мореплавания, подтвержденная римским правом, давала большие преимущества морским государствам, способствуя использованию опыта других стран, заимствованиям и отбору, вариантности развития. Континентальные же государства имели в своей истории менее дифференцированные, менее интенсивные и менее разнообразные контакты и обмены, из чего вытекают характерные черты континентального развития.
3. Формы политической, общественной и частной жизни, наблюдаемые и организованные в пространстве, являются результатом иконографии пространства, представляющей собой различные пространственные картины мира и отдельные представления о формах пространства1. Они конструируются в процессе влияния религий, традиций, исторического опыта и обычаев, разных социальных моделей, характерных для определенных территорий с особой неповторимой культурой.
В понятие «иконография пространства» Готтманн включал мифы и образы ушедших столетий, легенды и саги, табу и символы культуры, топографически локализованные в определенном пространстве. Отношение к образу, иконе составляет глубинное пространственное измерение культуры. Сила иконографии как фактора, дифференцирующего пространство, заключается в том, что это духовное явление, обладающее большой психологической инертностью, очень слабо поддающееся трансформации. Поэтому, считает Готтманн, политическое единство или разобщенность уходят своими корнями
âсферу духа, самосознания, которые он называл «психосоматикой территории». По его мнению, политические границы определяются
âпервую очередь действием духовных факторов, а не формами земной поверхности.
Роль геополитической иконографии как духовной основы связи че- ловека с пространством велика. Иконография геополитического пространства, согласно Готтманну, представляет собой типические формы проявления жизни цивилизации в пространстве, систему политических институтов и многообразных форм политической жизни, а также духовный мир цивилизации, включая способы выражения политических идей, формирующих смысловое пространство культуры. Символический мир образов, идей и смыслов способствует социокультурной идентификации и позволяет народу контролировать, осваивать и защищать определенную территорию как собственную.
1 Gottmann J. La Politique des Etats et leur Geographic. Paris, 1952. Ð. 15.
4. ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɚɹ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ: ɨɫɧɨɜɧɵɟ ɧɚɩɪɚɜɥɟɧɢɹ, ɧɚɭɱɧɵɟ ɲɤɨɥɵ |
187 |
Готтманн обратил внимание на то, что иконография пространства каждой культуры не статична, она динамично меняется, когда
âнее вторгаются новые исторические факторы. Взаимное влияние региональных иконографий друг на друга в течение времени, диалог территориальных культур Готтман назвал «циркуляцией иконографии». По его мнению, иконография со временем может также отрываться от той реальной почвы, которая ее породила много веков или даже тысячелетий назад, и воспроизводиться инерционно. Он приводит множество примеров функционирования системы символов. Традиционно носителями этих символов являются эмигранты, попадающие в иные культурные среды, принесшие туда свой образ жизни, свою систему символов.
Не всегда подобная циркуляция является благом и может вызывать конфликты и войны. Современный транзит западных ценностей на Восток разрушает основы традиционного образа жизни, размывает систему символов, привычное единство пространственной целостности, что порождает протест и радикальные формы отрицания этой гуманитарной интервенции.
По Готтманну, главной проблемой политической географии и геополитики является вопрос взаимодействия между циркуляцией и иконографией. Циркуляция развивается последовательно и инертно
âсоответствии с конфигурацией коммуникационной сети, которая достаточно стабильна и изменяется благодаря прогрессу на транспорте и в связи или в результате изменений в географии центров человеческой деятельности. На коммуникационных перекрестках возникают центры контактов, обменов, трансформаций. Первона- чально города как центры коммуникации вырабатывают из всего разнообразия влияний локальную иконографию. Затем город, превращаясь в политический или административный центр, притягивает и организует близлежащее пространство. Процесс расширяется и приводит к синтезу локальной иконографии в более широкие пространственные системы символов. В этом и заключается механизм формирования районов, государств, цивилизаций. Этот процесс не был линейным, часто на смену большим империям приходили автаркии (региональная обособленность, замкнутость).
4.5.ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɵɟ ɤɨɧɰɟɩɰɢɢ ɚɧɝɥɨ-ɚɦɟɪɢɤɚɧɫɤɨɣ ɲɤɨɥɵ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɤɢ
После Второй мировой войны центр мировой геополитической мысли переместился в США. Резкое доминирование США в мировой экономике трансформировалось в претензии на мировое господство, их экспансию за пределы Западного полушария. В нема-
188 |
I. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɤɚɤ ɧɚɭɱɧɚɹ ɞɢɫɰɢɩɥɢɧɚ |
лой степени этому способствовало и обладание США ядерным оружием. Впервые идея гегемонии США в Евразии казалась реальностью. Американские геополитики оценивали США после Второй мировой войны как первого в мире полноценного гегемона, поскольку только США за всю историю удалось осуществить гегемонию над Европой.
Однако американские претензии на мировое господство были развеяны усилиями СССР и его союзников по мировой системе социализма. Мировое геополитическое пространство после Второй мировой войны довольно быстро упростилось до бинарного строения, т.е. противоборства двух сверхдержав. В Римленде образовывались военно-политические союзы, шло действительно серьезное противостояние между США и СССР, начиная с войны в Корее (1950— 1953) и кончая войной в Афганистане (1979—1988). Понятия «Запад» и «Восток» приобрели идеологическое измерение. Если внешняя политика СССР идеологически обосновывалась антиимпериализмом, то США объявили себя защитниками свободного мира. По этому принципу расположенная на Дальнем Востоке Япония стала частью Запада. В противовес НАТО в 1949 г. СССР образовал военный блок Организации Варшавского договора (распущен 1 апреля 1991 г.).
После распада СССР в 1991 г. и крушения коммунистической системы политический ландшафт стал приобретать черты модели однополярного мира во главе с США. Впервые в геополитической истории США со времен Первой мировой войны идея мирового господства начала обретать реальные черты. После холодной войны задача США состоит в контроле над всей евразией как ключевой геополитической ареной. Збигнев Бжезинский в книге «Великая шахматная доска» (1998) писал:
Сегодня геополитический вопрос более не сводится к тому, какая часть Евразии является отправной точкой для господства над континентом, или к тому, что важнее: власть на суше или на море. Геополитика продвинулась от регионального мышления к глобальному, при этом превосходство над всем Евразийским континентом служит центральной основой для глобального главенства1.
Однако заметим, что для глобального господства США не хватает самой малости — подчинить своему влиянию Россию.
Ⱦɨɤɬɪɢɧɚ ɫɞɟɪɠɢɜɚɧɢɹ ɢ ɟɟ ɪɚɡɧɨɜɢɞɧɨɫɬɢ
Во второй половине XX в. американская геополитика развивала преимущественно идеи Н. Спайкмена, направленные на обоснова-
1 Бжезинский З. Великая шахматная доска. М., 1998. С. 53.
4. ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɚɹ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ: ɨɫɧɨɜɧɵɟ ɧɚɩɪɚɜɥɟɧɢɹ, ɧɚɭɱɧɵɟ ɲɤɨɥɵ |
189 |
ние военных форм контроля над Хартлендом, дополняя их определенными новеллами. Вся американская политика в зоне Римленда была ориентирована на предотвращение советского доминирования в Евразии и в Мире-Острове в целом. Хотя по мнению американского исследователя Дж. Гэддиса, США в 1945 г. придерживались политики «единого мира», пытаясь интегрировать СССР в новый мировой порядок. Политика «сдерживания путем интеграции» потерпела неудачу1. СССР преследовал иные политические цели, и универсалистские идеи были бесполезны. Тогда, в 1947 г., в отношениях с СССР была взята более твердая линия — так называемая позиция «терпения и твердости» Г. Трумэна.
В условиях холодной войны в американской геополитике политика сдерживания СССР стала главной темой. Многообразие направлений американской послевоенной мысли препятствовало выработке доктринальных основ анализа геополитических отношений в условиях блокового противостояния. Необходим был новый подход, который бы объединил их, указал на главный аспект противоборства.
«ɉɨɥɢɬɢɤɚ ɫɞɟɪɠɢɜɚɧɢɹ» Ⱦɠ. Ʉɟɧɧɚɧɚ В 1947 г. в журнале «Foreign Affers» под псевдонимом «Икс» была опубликована статья «Истоки советского поведения». Ее автором был американский дипломат Джордж Кеннан (1904—2005), который сформулировал теоретиче- ские основы «политики сдерживания»
ÑÑÑÐ2. Статья Дж. Кеннана приобрела концептуальный характер и стала «манифестом» политики сдерживания, оказав существенное влияние на последующее развитие геополитической теории в США.
Согласно Кеннану, в основе «по- |
|
|
литики сдерживания» должен лежать |
|
|
ментальный фактор, значение кото- |
|
|
рого прежде игнорировалось. В со- |
Дж. Кеннан |
|
временных геополитических моделях |
||
|
он приобрел решающую роль: противоборство перешло в область идей и ценностей. Кеннан объяснял природу оппозиционности внешней политики СССР в отношении западных держав изначальным свойством коммунистического мировоззрения и советской системы —
1Gaddis J. Op sit. Ð. 9.
2Kennan G.F. The Source of Soviet Conduct // Foreign Affairs. (July 1947). V. 25, ¹ 4. Ð. 566—582.
190 |
I. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɤɚɤ ɧɚɭɱɧɚɹ ɞɢɫɰɢɩɥɢɧɚ |
враждебностью к внешнему миру. Ее смысл состоит в том, чтобы противодействовать «русским при помощи всегда имеющейся в наличии противостоящей силы в любой точке, где проявляются признаки покушения на интересы мирного и стабильного мира»1.
Несущей конструкцией советской системы власти, по Кеннану, является политическая и идеологическая монополия КПСС, опирающаяся на поддержку масс. Отсутствие легитимной процедуры передачи власти (например, через выборы) ставит тоталитарную систему в зависимость от наличия единства внутри партии, не допуская при этом в ней малейших противоречий. Если в какой-то момент различные соискатели власти будут апеллировать к полити- чески незрелым и неопытным массам, стремясь найти у них поддержку своим определенным требованиям, то это может привести к фундаментальной трансформации СССР. В этом случае невероятные последствия наступят для коммунистической партии:
ибо членство в ней в широком плане основывается на железной дисциплине и повиновении, а не на искусстве компромисса и взаимного приспособления. Если вследствие указанного произойдет что-либо, что разрушит единство партии и эффективность ее как политического инструмента, Советская Россия за одну ночь из одного из самых сильных национальных сообществ превратится в одно из самых слабых и жалких2.
Опираясь на «доктрину сдерживания» и в соответствии с моделью Хартленд—Римленд, президент США Г. Трумэн проводил политику противостояния давлению СССР. Американские политики полагали, «что без принятия Соединенными Штатами политики сдерживания Советский Союз неизбежно распространил бы свою экспансию на всю Европу»3.
Были образованы военные блоки для «изоляции» Хартленда (СССР и его союзников). Они как кольца «анаконды» почти полностью окружили Хартленд поясом. В настоящее время прием в НАТО стран Центрально-Восточной Европы можно расценивать как продвижение Запада в зону Римленда.
ÍÀÒÎ (North Atlantic Treaty Organisation) — военно-политическая организация 20 государств-членов в Европе и Северной Америке: Бельгия, Великобритания, Германия, Греция, Дания, Исландия, Испания, Италия, Канада, Люксембург, Нидерланды, Норвегия,
1Öèò. ïî: Киссинджер Г. Дипломатия. М., 1997. С. 409.
2Òàì æå.
3Алперовиц Г. Ядерное оружие и политика // США: экономика, политика, идеология. 1994. ¹ 2. С. 32.
4. ɋɨɜɪɟɦɟɧɧɚɹ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ: ɨɫɧɨɜɧɵɟ ɧɚɩɪɚɜɥɟɧɢɹ, ɧɚɭɱɧɵɟ ɲɤɨɥɵ |
191 |
Португалия, США, Турция и Франция. Причем Франция в 1966 г. вышла из интегрированной военной структуры этой организации. СЕНТО в Западной Азии первоначально называлось Багдадским пактом и включало Турцию, Ирак, Иран, Пакистан и Великобританию; США были представлены наблюдателем.
СЕАТО в Восточной Азии — Австралия, Новая Зеландия, Пакистан, Таиланд, Филиппины, а также находящиеся вне этого региона страны — Великобритания и Франция.
Саммит стран НАТО, 2002 г.
Там, где изоляция нарушалась, после 1945 г. происходили столкновения в форме конфликтов низкой интенсивности или локальных войн.
Корейская война (1950—1953); восстание в Берлине 17 июня 1953 г.; восстание в Польше и Венгрии в 1956 г.; Берлинский кризис и возведение Берлинской стены 13 августа 1961 г.; арабо-израильские войны в 1948—1949, 1967 и 1973 гг.; Суэцкий кризис 1956 г.; ввод войск Варшавского договора в Чехословакию в 1968 г.; война Франции против Вьетнама (1946—1956) и война США против Вьетнама (1965—1974); события в Камбодже с 1967 г., Лаосе с 1975 г.; постоянная военная помощь Израилю со стороны США и т.д.
Ɍɟɨɪɢɹ «ɞɨɦɢɧɨ» ɢ ɮɢɧɥɹɧɞɢɡɚɰɢɹ «Доктрина сдерживания» привела к созданию простых и локальных пространственных моделей, с помощью которых объяснялась и прогнозировалась геополитическая ситуация в отдельных секторах Римленда. Затем эти модели распро-