Mukhaev_R_T_Geopolitika_2010

отношений между государством и обществом в России. Как писал

П.Я. Чаадаев:

Самой глубокой чертой нашего исторического облика является отсутствие свободного почина в нашем социальном развитии. Стоит лишь какой-нибудь властной воле высказаться среди нас — и все мнения стушевываются, все верования покоряются и все умы открываются новой мысли, которая предложена им... Отлитые, созданные нашими властителями и нашим климатом, только в силу покорности стали мы великим народом, посмотрите... наши летописи, — вы найдете в них на каждой странице глубокое воздействие власти, непрестанное влияние почвы и почти никогда не встретите проявлений общественной воли1.

В результате в отличие от Западной Европы, как писал П.Н. Милюков, «общество и государство строились, так сказать, снизу вверх» и «централизованная власть... явилась как высшая надстройка над предварительно сложившимся средним слоем феодальных землевладельцев»2. По этой причине в России имело место государство иного типа — государство, формирующее общество.

Геополитическая доминанта русского характера парадоксальна. Стихийный порыв к свободе и воле, замешанный на эгоизме, центробежности и анархии русского человека, способствовал геополитической мощи Русского государства. Во многом именно дух свободы, присущий русской душе, способствовал быстрому освоению огромных пространств. Русское государство с помощью умелой политики внутренней колонизации способствовало тому, что вольнолюбивый русский человек, устремлявшийся на периферию, закреплялся на границах и осваивал новые территории. Будучи наделенным государственными функциями, здесь у него начинал пробуждаться инстинкт национального самосохранения, он постепенно превращался в гражданина, защитника пограничных рубежей и спасителя Отечества.

Несмотря на то что спектр взглядов на исторический выбор России был чрезвычайно широк, геополитические концепции все же располагались по оси «Запад — Восток». В контексте этих споров и дискуссий внимание концентрировалось на проблеме куль- турно-цивилизационной самобытности России, необходимости защиты и сохранения этой самобытности как важнейшего условия жизнеспособности и исторических перспектив самой российской государственности. По этой причине геополитические концепции в

1Чаадаев П.Я. Апология сумасшедшего // Россия и Европа. С. 30, 37, 40.

2Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. СПб., 1909. Ч. 1. С. 148.

Русская православная церковь первоначально находилась в подчи- нении Константинопольской. Однако в 1439 г. Константинопольская церковь, надеясь на помощь стран Западной Европы в борьбе с турками, заключила с Римско-католической церковью Флорентийскую унию, по которой признавалось главенство папы римского над всей христианской церковью. Однако вскоре Флорентийская уния была разорвана. Русская православная церковь стала автокефальной — самостоятельно избирающей своего главу. После взятия в 1453 г. турками Константинополя и падения Византийской империи лишь Московское царство оставалось независимым православным государством.

Брат последнего византийского императора Константина Фома Палеолог нашел со своей семьей убежище в Риме. Папа римский Павел II предложил дочь Фомы Палеолога Софью в супружество Ивану III (овдовевшему в 1467 г.), надеясь посредством этого брака вновь присоединить Москву к Флорентийской унии. Брак состоялся в 1472 г., но он не оправдал надежд папы римского и в то же время сыграл большую роль в возвышении монархической власти в Москве благодаря родству великого князя с византийской царевной и ее лич- ным властным качествам.

Великий князь стал как бы преемником византийского императора, почитавшегося главой всего православного мира. В сношениях с малыми соседними землями был узаконен титул öàðÿ всея Руси. С конца XV в. на печатях Московского государства появился византийский герб — двуглавый орел, который комбинировался с прежним московским гербом — изображением Георгия Победоносца. Распространилось сказание о том, что «шапка Мономаха», хранящаяся в настоящее время в Московском Кремле, была прислана в Киев императором Константином Мономахом для венчания на царство великого князя киевского Владимира Мономаха, от которого якобы ведут свой род московские государи.

Панправославное мессианство, покровительство единоверным народам получили яркое выражение в послании игумена псковского Елеазарова монастыря Филофея, в котором он писал, что «два Рима пали, третий стоит, а четвертому не бывать». Следует заметить, что Третий Рим не заменяет, не повторяет своих предшественников, он представляет собой новое царство взамен двух падших. В своих посланиях Филофей подчеркивает ту мысль, что политическое падение православных царств связано с их религиозной изменой и что политическое господство Москвы есть следствие ее религиозной непоколебимости. Филофей писал, что прежде существовало два мировых христианских центра: сначала Древний Рим, который пал ввиду отхода от «истинного христианства», затем Византия. Но византийские правители тоже изменили христианству, пойдя в 1439 г.

на унию с католической церковью. Следствием этого, по Филофею, было падение Византии, завоеванной турками. Москва же, не признавшая Флорентийской унии, стала мировым христианским центром. Безусловно, в этой идее содержится геополитический элемент, заключающийся в обосновании панправославного значения Русского государства. В этой связи не ставится задача сохранения и продолжения византийской традиции — традиция рвется и создается заново. Складывается образ России как «странствующего царства», который рождает соблазн геополитических отречений и отрицаний. Не успев принять и усвоить византийскую традицию, русская власть от нее отказывается. Отсюда расколы и катастрофическая прерывность в российской политической истории, в освоении русского пространства.

ɉɚɧɫɥɚɜɢɡɦ

Мощной составляющей политического романтизма начала XIX в. была увереность в том, что люди, говорящие на родственных языках, объединяются в одну наднациональную семью. Эта идея легла

âоснову ряда движений, название которых начинается со слова ïàí, что по-гречески значит «все».

Самым важным из этих движений был панславизм, который помог балканским народам при поддержке России сбросить австровенгерское и турецкое иго. После 1945 г. «панславистская миссия» России стала для Восточной Европы частью коммунистического обмана. Пангерманизм был использован нацистами, чтобы завоевать поддержку немцев во время присоединения Австрии и Судетской области Чехословакии к Третьему рейху.

Панславизм представляет собой течение идейно-политической мысли в славянских странах, в котором обосновывается единство славянских народов и необходимость их союза для совместного решения актуальных международных проблем, возникающих в определенные исторические периоды. Первоначально в Чехии, Хорватии, Сербии и Черногории в конце XVIII — начале XIX в. панславизм возник как общественно-политическое движение славянских народов, ставящее цель достижение независимости. Славянские народы

âЦентральной и Восточной Европе и на Балканах в подавляющем большинстве находились под иноземным гнетом Турции и АвстроВенгрии. Позже панславизм приобрел черты философии и идеологии порабощенных славянских народов, обосновывающих их право на государственное самоопределение. Несмотря на то что панславизм не был однороден, его главной идеей была идея славянской солидарности.

Идеи «славянской взаимности» распространял известный деятель чешского национального движения и ученый Павел Шафарик (1795—1861). Его поддерживал один из основателей славяноведения — чех Йосеф Добровский (1753—1829). Он был противником габсбургской политики германизации славян. Особым направлением пан-славизма был «иллиризм», который развивался югославянскими политическими деятелями: поэтом Людевитом Гаем (1809—1872), историком Иваном Кукулевичем Сакцинским (1816—1889). Эти хорватские мыслители обосновывали создание Великой Иллирии, охватывающей все южнославянские и часть неславянских территорий. Их население они рассматривали как один народ, происшедший от коренных жителей Древней Иллирии. В панславизме развивалась и русофильская линия. Наиболее четко она проявилась у сербского просветителя Вука Караджича (1787—1864) и черногорского правителя и просветителя Петра Негоша (1813—1851). Их объединительная идея была обращена

êединственной независимой славянской державе — великой России.

Âсамой России отношение к панславизму было неоднородным. Одни авторы рассматривали панславизм как оппозицию всему немецкому. Так, русский географ-славист В.И. Ламанский в работе «Три мира Азиатско-Европейского материка» (1916) стремился обосновать существование общеславянского самосознания в противовес агрессивному романо-германскому. Для того чтобы заставить западных европейцев признать славянство «как принцип и идею», он использует идею физико-географического единства Европы и Азии. Однако специфика культуры и традиций позволяет выделить три мира» Европейско-Азиатского материка: (1) «современный романогерманский мир, самый развитый и образованный отдел человечества» (собственно Европа); (2) средний мир, включающий в себя Российскую империю и славянские земли Центральной Европы; (3) «мир по преимуществу увядшего и необновимого прошлого, мир дряхлого старчества» (собственно Азия)1.

Другие мыслители подчеркивали иллюзорность и несбыточность идей панславизма. Русский философ и публицист К.Н. Леонтьев выступал противником этих идей, он стремился доказать их утопич- ность и вред. В статье «Панславизм и греки» (1873) он утверждал, что

образование одного сплошного и всеславянского государства было бы началом падения царства русского. Слияние славян в одно государство было бы кануном разложения России. Россия не была и не будет чисто славянской державой. Чисто славянское содержание слишком бедно для ее всемирного духа2.

1Ñì.: Ламанский В.И. Три мира Азиатско-Европейского материка / Под ред. Г.М. Князева. Пг., 1916. С. 42.

2Леонтьев К.Н. Панславизм и греки // В поисках своего пути: Россия между Европой и Азией. М., 1997. С. 300.

Сначала Крымская война (1853—1856) показала, что главное в историческом состоянии России — феодальная отсталость, а не ее противоположность «дряхлой» Европе. Поражение в Крымской войне заставило Россию пойти по пути модернизации (отмена крепостного права, реформы различных сторон общества), которая способна решить насущные проблемы России. Однако славянофилы продолжали надеяться на эфемерную идею панславизма, на Всеславянский союз. В дальнейшем польские восстания окончательно уничтожили идею панславизма.

5.4.ɐɢɜɢɥɢɡɚɰɢɨɧɧɵɟ ɤɨɧɰɟɩɰɢɢ ɨɫɜɨɟɧɢɹ ɢ ɤɨɧɬɪɨɥɹ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɨɝɨ ɩɪɨɫɬɪɚɧɫɬɜɚ

В современных условиях достаточно востребованным оказался цивилизационный подход в геополитических исследованиях. Его истоки в Росиии были заложены в середине XIX в. в работах классиков русской школы геополитики. Первоначально некоторые славянофилы использовали цивилизационные различия для выявления специфики геополитического пространства Росиии. Они заимствовали идеи панславизма как способ аргументации социокультурной специфики России по сравнению с западной цивилизацией.

Ʉɨɧɰɟɩɰɢɹ ɤɭɥɶɬɭɪɧɨ-ɢɫɬɨɪɢɱɟɫɤɢɯ ɬɢɩɨɜ ɇ.ə. Ⱦɚɧɢɥɟɜɫɤɨɝɨ

Впервые цивилизационный анализ в геополитике был использован русским мыслителем Н.Я. Данилевским (1822—1885) в работе «Россия и Европа», вышедшей в свет еще в 1871 г.

В ней он сформулировал концепцию куль- турно-исторических типов, или цивилизаций. Заслуга Данилевского состоит в том, что он ввел в геополитику понятие «цивилизация» в качестве единицы геополитического анализа. По его мнению, цивилизация (или культур- но-исторический тип) — это совокупность народов, обладающих языковой, территориальной, нравственно-психологической, культурной и политической общностью.

Данилевский выделяет 11 таких цивилизаций, или культурно-исторических типов: египетскую, ассирийско-вавилонско-фини-

кийско-халдейскую (древнесемитскую), китайскую, индийскую, иранскую, еврейскую, греческую, римскую, аравийскую (новосемитскую), европейскую (романо-германскую) и славянскую. Еще