Mukhaev_R_T_Geopolitika_2010
.pdf
212 |
I. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɤɚɤ ɧɚɭɱɧɚɹ ɞɢɫɰɢɩɥɢɧɚ |
тала культуры в геополитической борьбе. Г.В. Флоровский проро- чески писал:
...есть бесспорная правда в живом пафосе родной территории, — дорога и священна родимая земля, и не оторваться от нее в памяти и любви. Но не в крови и почве подлинное и вечное родство и географическое удаление не нарушает его, если сильны и крепки высшие духовные связи1.
Главной особенностью русской геополитической мысли являлось постулирование неразрывной взаимосвязи почвы и крови, пространства и власти, географии и политики, опора на гуманитарную традицию. Она состояла в глубокой вере в творческие силы русского народа, в его способности осваивать необъятные пространства, на которых привольно чувствует себя свободолюбивая русская душа. В системе геополитических доминант (вера, почва и кровь) русская геополитическая традиция в освоении пространства делает акцент на символе âåðû. Этим она принципиально отличается от континен- тально-европейской и атлантической (англо-американской) школ, которые ориентированы либо на почву (борьба за пространство), либо на кровь (борьба за национальные интересы). В этой связи разное понимание тех основ, которые связывали человека с пространством, обусловило теоретико-методологические расхождения западной и российской геополитических традиций. На Западе представления о политических и военных механизмах и формах контроля над пространством складывались под влиянием преимущественно экономической географии и были чрезмерно прагматичны. В России процесс формирования геополитической традиции в решающей мере оказался под воздействием установок гуманитарной географии (или экзистенциальной географии).
Специфика экзистенциальной географии состоит в том, что в качестве основы связи людей с пространством она рассматривает систему ценностей è смыслов, определяющих öåëè их деятельности по освоению среды обитания. Ключевое значение в этом случае приобретают понятия освоенного жизненного пространства, самоидентификации с территорией, с национальной или государственной идеей. Дух здесь определяет пространство как с точки зрения психологического восприятия территории, так и с точки зрения ее физического освоения людьми: ведь человеком движет определенный духовный проект, который он и воплощает в пространстве.
Только в XIX в. в России начинается широкое распространение идей географического детерминизма. В своих трудах Л.И. Мечников,
1 Евразийский соблазн // Из прошлого русской мысли. М., 1998. С. 342.
5. Ɋɨɫɫɢɣɫɤɚɹ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɚɹ ɲɤɨɥɚ: ɢɫɬɨɪɢɹ ɢ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɫɬɶ |
213 |
В.П. Семенов-Тян-Шанский, В.О. Ключевский, С.М. Соловьев, Б.Н. Чичерин, А.П. Щапов разрабатывают идеи взаимосвязи географических и природных факторов, рассматривают их влияние на политическую историю славян.
5.1.Ɋɨɫɫɢɣɫɤɚɹ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɚɹ ɬɪɚɞɢɰɢɹ: ɮɚɤɬɨɪɵ ɮɨɪɦɢɪɨɜɚɧɢɹ ɢ ɯɚɪɚɤɬɟɪɧɵɟ ɱɟɪɬɵ
Российская геополитическая традиция складывалась под влиянием разнородных факторов. В ее основе лежала перманентная борьба между стремлением к свободе и воле и инстинктом национального самосохранения и единства. В русской душе инстинкт самосохранения, работающий на единство и сплоченность русской государственности, в конечном счете оказывался сильнее «славянской вольницы». Черты национального характера, определявшие становление и развитие российской геополитической мысли, были заданы спецификой геополитического пространства и процессом складывания русской государственности.
На формирование геополитических представлений существенное влияние оказали географическое месторасположение России è величина территории. Эти геополитические характеристики во многом определяли устойчивость развития, благосостояние, процветание населяющих ее народов. Поэтому в течение многих столетий Россия стремились укрепить свое положение, обеспечить будущее путем оптимизации территориальной самодостаточности — шла борьба за выход к торговым путям, и прежде всего к морям, к удобным проливам, долинам судоходных рек, к районам с крупными залежами полезных ископаемых и т.п. В первую очередь следует учитывать влияние природно-климатического фактора.
Территория, на которой образовалось Русское централизованное государство, а затем Российская империя, преимущественно находилась в зоне сплошных, величайших в мире лесов, заболоченных земель со сравнительно небольшими тепловыми ресурсами, подзолистыми и дерново-подзолистыми почвами. На севере, вдоль всего Северного Ледовитого океана, простиралась тундра, а южнее — лесостепь, переходящая в огромные степные пространства. Климат России преимущественно континентальный с резким понижением зимней температуры по мере продвижения к востоку. В нашей стране находится полюс холода. Характерной чертой климата всегда был недостаток осадков, к тому же выпадавших в основном в тече- ние двух-трех месяцев, что в хлебородных районах приводило к засухе, поражавшей страну примерно раз в три года. Ранние заморозки и снежный покров чрезмерно сужали период, пригодный для
214 |
I. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɤɚɤ ɧɚɭɱɧɚɹ ɞɢɫɰɢɩɥɢɧɚ |
сельскохозяйственных работ. Русский крестьянин имел в своем распоряжении не более 130 рабочих дней в течение года, из них 30 дней уходило на сенокос. Иначе говоря, от посева до жатвы он имел примерно 100 рабочих дней.
Находясь в жестком цейтноте, русский крестьянин должен был в течение 25 рабочих дней реально вложить в землю такой объем труда, который, находясь в более благоприятных условиях, европейскому крестьянину трудно было даже представить. Практически это означало, что русскому крестьянину приходилось трудиться почти без сна и отдыха, днем и ночью, используя труд всех членов семьи — детей и стариков, женщин на мужских работах и т.д. Для сравнения: в Западной Европе в Средневековье, в Новое время удобный для сельскохозяйственных работ период длится 8—9 месяцев и крестьянину не требовалось такого напряжения сил1.
Географический фактор оказал серьезное влияние на социальную организацию. Суровый климат располагал именно к коллективному ведению сельского хозяйства. В России сложились крепкие общинные традиции, которые стали препятствием для развития частной собственности крестьян на землю даже после отмены крепостного права. Более того, нестабильность существования индивидуального крестьянского хозяйства хорошо понимали и помещики, оказывающие периодически крестьянину помощь ссудами, всячески стимулируя уравнительно-демократические функции общины.
В течение столетий постепенно сложились представления об общине как высшей ценности. Только подчинение индивида интересам общины позволяло выжить наибольшему числу людей, а русскому народу сохраниться в качестве этноса. Община нужна была и как «колонизационная хозяйственно-социальная единица» для освоения диких лесных массивов или степей. Колонизация требовала постоянной взаимопомощи. Так было в период Русского централизованного государства, так было и в начале XX в., в годы реформ П.А. Столыпина.
Как замечают современные исследователи, община как ценность есть конкретизация высшей для человека ценности — Человечества, поскольку «с точки зрения чисто биологической эта ценность действительно выше, чем ценность Особи (Индивида), ибо в природе важно обеспечить выживание вида любой ценой, в первую очередь за счет особи (что, собственно говоря, и происходит). Обратная си-
туация — выживание особи за счет вида — биологический нонсенс2.
1Ñì.: Милов Л.В. Природно-климатический фактор и особенности российского исторического процесса // Вопросы истории. 1992. ¹ 4/5. С. 40.
2Бороноев А.О., Смирнов П.И. Россия и русские: Характер народа и судьбы страны. СПб., 1992. С. 59—60.
5. Ɋɨɫɫɢɣɫɤɚɹ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɚɹ ɲɤɨɥɚ: ɢɫɬɨɪɢɹ ɢ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɫɬɶ |
215 |
Община конкретизирует для человека такие ценности, как Общество и Справедливость. Человек как личность, как социальное существо возможен только в обществе, причем в обществе определенного типа, во всяком случае, близком к тому, в котором жили его предки. И если община формировала русских людей именно в ка- честве русских, то она и должна была сохраняться как фундаментальная ценность. Справедливость понималась как изначальное социальное равенство. Любой родившийся в общине человек имел право на равную со всеми долю земли и всех ее богатств. Община постепенно формировала такие черты национального характера, как героизм, милосердие, бескорыстие, совестливость, почтительность. В прошлые времена был уважаем только тот человек, который собственным трудом и талантом достигал материального благополучия, и народ порицал того, кто благоустраивался бесчестным способом.
Äàæå православие было принято в России потому, что оно больше других религий соответствовало складывавшемуся хозяйственному укладу и духовным запросам. Российская цивилизация, насчитывающая более 1000 лет, строилась на иных основаниях, нежели Запад. Россия никогда не была частью европейской цивилизации, так как абсолютное большинство ее населения в повседневной жизни никогда не руководствовалось идейным багажом Великой французской революции и протестантской этики в качестве мотивации к труду и богатству. Например, такая ценность, как Свобода. В европейской традиции главный акцент делается на уточнении того, от чего зависит свобода, например от вмешательства государства в какие-то сферы жизни общества и человека. А в православной традиции главным вопросом всегда было то, для чего нужна человеку свобода, что предполагает поиск нравственного ориентира для ее использования. Следует отметить, что взгляды русских философов и писателей XIX в., оказавшие такое сильное влияние на весь мир, порождены были прежде всего православным сознанием с его приматом нравственных категорий перед беспредельным рационализмом европейской цивилизации.
Колоссальные просторы России оказали существенное влияние на формирование экстенсивного характера всего развития страны. Так, часть наиболее работоспособных, энергичных крестьян, не желая мириться с малоземельем, уходила (во второй половине XIX — начале XX в. при поддержке правительства) на Север, Дон, Волгу, Яик (Урал), Северный Кавказ, Сибирь и Дальний Восток. В результате некоторое увеличение производства сельскохозяйственной продукции достигалось преимущественно вводом в оборот новых земель, в то время как в Европе народы были вынуждены повышать
216 |
I. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɤɚɤ ɧɚɭɱɧɚɹ ɞɢɫɰɢɩɥɢɧɚ |
производительность труда, его культуру, наращивать знания, развивать ремесла, т.е. проводить курс на интенсификацию1.
Âнемалой степени на геополитические представления оказал влияние такой фактор, как внешняя угроза. Поскольку россияне расселились на обширных пространствах Европы и Азии, заняв важные стратегические позиции между такими разными цивилизациями, как христианский Запад и преимущественно мусульманский Восток,
èк тому же обладали огромными запасами полезных ископаемых, они стали объектом постоянного давления извне.
ÂXVI в. Русское централизованное государство воевало с Речью Посполитой, Ливонским орденом и Швецией 43 года, в XVII в. — 48 лет. Молодая Российская империя в XVIII в. провела в войнах с Турцией, Швецией, Польшей, Пруссией 56 лет. В XIX в. она воевала с наполеоновской Францией и королевской Великобританией, с Ираном и Турцией. В первую половину XX в. из 50 лет на войны с уча- стием Вооруженных сил России (СССР) пришлось 24 года. Россия (СССР) неоднократно спасала европейскую цивилизацию от унич- тожения: так было в годы монгольского нашествия в XIII в., в период Отечественной войны с Наполеоном 1812 г., во время Второй мировой войны (1939—1945), когда СССР противостоял планам установления на планете фашистского господства тысячелетнего рейха.
Âбольшинстве войн в силу объективных обстоятельств своего географического расположения Россия была вынуждена принимать на себя не только первый, самый сильный удар врага, но и нести самые тяжелые издержки военных конфликтов. Значительные силы требовались каждый раз, чтобы восстановить разрушенное, возродиться духом, не выпасть окончательно из колеи мирового прогресса, не стать колониальным придатком более сильных соседей как в материальном, так и в культурном значении этих слов.
Ни у одной европейской страны не было такой длинной и уязвимой границы, нуждающейся для охраны в многочисленных гарнизонах. Россия была вынуждена всегда иметь мощную армию, а со временем создать и достаточно сильный флот. Иногда Россия вступала в войны по своей инициативе. Но агрессивность в отношении соседей часто диктовалась неумолимыми тенденциями внутреннего развития, стремлением увеличить площадь земельных угодий и людские ресурсы. Этим объясняется отсутствие в Российской империи тенденций геноцида в отношении присоединяемых народов. Старые и новые земли становились единым жизненным простран-
1 Поляков Ю. Российские просторы: благо или проклятье? // Свободная мысль. 1992. ¹ 12. С. 17—20.
5. Ɋɨɫɫɢɣɫɤɚɹ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɚɹ ɲɤɨɥɚ: ɢɫɬɨɪɢɹ ɢ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɫɬɶ |
217 |
ством. Новые территории образовывали со старыми довольно органичное целое. Это, кстати, объясняет тот факт, что многие народы прочно ассимилировались, сложилась общая экономическая жизнь, тесно переплелись обычаи и традиции, происходили культурные взаимовлияния. В войнах с соседними государствами Россия преследовала иногда вполне психологически понятную цель — не иметь у своих рубежей потенциально сильных противников.
По этой причине безопасность страны была одним из главных геополитических императивов России. Это именно то, что беспокоило ее с самого начала существования и выработало почтительное отношение к человеку в армейской и флотской форме, воспитало чувство готовности отдать последнее для победы над противником. В данном случае речь идет о большинстве населения, о господствовавшем в сознании народа чувстве долга перед Родиной в дни и годы военных испытаний. Все это сказывалось на внешней и внутренней политике, формировании военной доктрины, на планах военного строительства, создания соответствующего военного аппарата и оборонного производства.
Каждый русский сознает себя частью всей державы, — писал А.И. Герцен, — сознает родство свое со всем народонаселением. Оттого-то, где бы русский ни жил на огромных пространствах между Балтикой и Тихим океаном, он прислушивается, когда враги переходят русскую границу, и готов идти на помощь Москве так, как шел в 1612 и 1812 годах1.
Эти качества русского народа хорошо сознавались государственными деятелями других стран. Вот что говорил первый рейхсканцлер германской империи О. Бисмарк:
Даже самый благоприятный исход войны никогда не приведет к разложению основной силы России, которая зиждется на миллионах собственно русских… Эти последние, даже если их расчленить международными трактатами, так же быстро вновь соединятся друг с другом, как частицы разрезаемого кусочка ртути. Это неразрушимое государство русской нации, сильное своим климатом, своими пространствами и ограниченностью потребностей…2.
5.2. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɢɣ ɤɨɞɟɤɫ Ɋɨɫɫɢɢ
В результате воздействия перечисленных выше факторов Россия сформировала оригинальный геополитический код — набор полити-
1Öèò. ïî: Нестеров Ф.Ф. Связь времен. М.: Молодая гвардия, 1987. С. 85.
2Òàì æå. Ñ. 85—86.
218 |
I. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɤɚɤ ɧɚɭɱɧɚɹ ɞɢɫɰɢɩɥɢɧɚ |
ко-географических предположений, которые лежат в основе внешней политики страны. Он включает определение государственных интересов, идентификацию внешних угроз этим интересам, планируемое реагирование на такие угрозы, обоснование такого реагирования. В значительной мере в его основе лежит тип политической культуры, т.е. совокупность принятых в стране (как официально, так и неофициально) политических норм, правил, принципов и обычаев, которые накладывают довольно жесткие (хотя и подчас внешне незаметные) ограничения на поведение и рядового гражданина, и политического деятеля, на диапазон возможностей как при выработке каких-либо политических программ, так и во вполне конкретных политических действиях. Политическая культура выступает в качестве фундамента, на котором строится здание реальной политики. В том случае, если замысел политического деятеля вступает в столкновение с политической культурой народа, он неизбежно отторгается им или искажается до неузнаваемости в процессе реализации, т.е. имеет место эффект «сопротивления среды». Поэтому понимание особенностей политической культуры России и изучение ее эволюции в процессе исторического развития исклю- чительно важны для понимания складывания геополитических представлений, определявших поведение Российского государства на внешней арене.
Критикуя в свое время концепцию «единства цивилизации» за преувеличение успехов унификации мира на западной основе и, с другой стороны, за смешение понятий унификации и единства,
À.Тойнби писал:
Âборьбе за существование Запад стал доминировать в экономическом и политическом планах, но он не смог полностью обезоружить соперников, лишив их исконно присущей им культуры. В духовном поединке последнее слово еще не сказано1.
По культурным признакам Тойнби выделил 21 общество (цивилизацию), которые существовали за всю историю человечества, и среди них — «православное христианское общество», к которому он отнес и Россию. Очевидно, что Россия — не Запад, она имеет серьезные культурные и политические особенности. Первостепенное значение для нас в данном случае имеет то обстоятельство, что политическая культура России ни по своему пpoисхождению, ни по реальному современному состоянию не принадлежит к числу либерально-демократических, а скорее относится к разряду авто- ритарно-коллективистских политических культур, что обусловли-
1 Тойнби А. Постижение истории. М., 1991. С. 34.
5. Ɋɨɫɫɢɣɫɤɚɹ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɚɹ ɲɤɨɥɚ: ɢɫɬɨɪɢɹ ɢ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɫɬɶ |
219 |
вает очень значительную специфику политических процессов в нашей стране.
В отечественной исторической и философской литературе с середины XIX в. сложилась традиция объяснять особенности полити- ческого развития и исторического пути России природно-климати- ческими и географическими факторами, и в этом западники и славя- нофилы-почвенники проявили удивительное единодушие. В наиболее четком виде эта концепция выразилась в тезисе Л.Н. Гумилева о непреодолимой власти отрицательной изотермы января, разделившей население Европы на западноевропейский (романо-герман- ский, протестантско-католический) и российский (православный) суперэтносы. В такого рода утверждениях, безусловно, есть определенная логика. Историк С.М. Соловьев писал:
Россия есть громадное континентальное пространство, не защищенное природными границами, открытое с Востока, Юга и Запада. Основанное в такой стране, русское государство изначала осуждалось на постоянную тяжелую изнурительную борьбу с жителями степей... Бедный, разбросанный на огромных пространствах народ должен был постоянно с неимоверным трудом собирать свои силы, отдавать последнюю тяжело добытую копейку... чтобы сохранить главное благо — народную независимость...
Условия, в которых на протяжении многих веков приходилось находиться России, привели к формированию в нашей стране особого мобилизационного типа развития, который можно определить как развитие, ориентированное на достижение чрезвычайных целей с использованием чрезвычайных средств и чрезвычайных организационных форм. Формированию мобилизационного типа развития благоприятствовали сложные природно-климатические условия и перманентная угроза со стороны внешних врагов, вследствие чего российскому обществу приходилось постоянно напрягать все свои силы в борьбе за выживание, подчинять частные интересы государственным и ограничивать личную свободу своих членов. И чем масштабнее угроза выживанию общества, тем более высокие требования предъявляются государству, к его способности дать адекватный ответ бросаемому вызову, тем жестче вынуждены действовать субъекты государственной администрации и адепты государственных интересов. В результате все функционирование общества подчиняется задачам достижения этой главной цели. Иными словами, «догоняющее» развитие, на которое со времен нашествия монголо-татарского была обречена Россия, обусловливало необходимость постоянного «пришпоривания» естественного хода событий, из чего следовало формирование разветвленных ме-
220 |
I. Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɤɚɤ ɧɚɭɱɧɚɹ ɞɢɫɰɢɩɥɢɧɚ |
ханизмов внеэкономического принуждения и соответствующих им норм политического поведения.
Все эти особенности политгенеза оказали заметное влияние на геополитические представления и сформировали русскую геополитическую традицию. Можно утверждать, что у России есть свой специфический геополитический код, подпитываемый тем, что в цивилизационном плане, как показал А. Тойнби, русская культура является «дочерней» по отношению к византийской. Византийская традиция стала в России одним из его системообразующих факторов.
(1)В определенном смысле можно говорить о культурной эстафете, которую переняла от Византии Россия при своем крещении. Эту культурную (и в том числе политико-культурную) преемственность можно видеть прежде всего в наследовании специфи- ческой имперской государственной идеи. Как писал Л.Н. Тихомиров, византийская государственная идея основывалась на со- четании «староримского абсолютизма, неизбежно рождающего централизацию и бюрократию»1, с христианством (т.е. своего рода идеологической санкцией).
(2)Россия унаследовала от Византии функцию буфера и посредника между Востоком и Западом с соответствующими политико-куль- турными установками на терпимость и стремление к синтезу достижений Европы и Азии.
(3)Немаловажно, что среди унаследованных от Восточной Римской империи особенностей находится своеобразный космополитизм или экуменизм, надэтнический, наднациональный характер власти и государственности, а равно «интернационалистский» и формирование политической и интеллектуальной элиты. А. Тойнби определял эту особенность политической культуры «восточнохристианской цивилизации» как стремление к созданию и соче-
танию универсального государства и универсальной церкви. Своеобразие России заключается и в том, что у нее прерывная
история. Как писал Н. Бердяев,
историческая судьба русского народа была несчастной и страдаль- ческой, и развивался он катастрофическим темпом, через прерывность и изменение типа цивилизации. В русской истории нельзя найти органического единства2.
Исторический путь России проходил через следующие стадии культурного и государственного развития: (1) языческий период;
1Тихомиров Л.Н. Монархическая государственность. СПб., 1992. С. 94.
2Бердяев Н.А. Истоки и смысл русского коммунизма. М., 1990. С. 7.
5. Ɋɨɫɫɢɣɫɤɚɹ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɱɟɫɤɚɹ ɲɤɨɥɚ: ɢɫɬɨɪɢɹ ɢ ɫɨɜɪɟɦɟɧɧɨɫɬɶ |
221 |
(2) Киевская Русь христианского времени; (3) Московское царство;
(4) Петербургская империя; (5) коммунистический период, (6) посткоммунистический период. При этом каждый последующий исторический этап революционно отрицал предыдущий и, невзирая на крайнюю болезненность, отвергал не только те или иные устоявшиеся формы государственной и общественной организации, но также старые нормы и ценности.
Однако сколь резкими, а подчас даже демонстративно грубыми ни были бы эти разрывы с прошлым, на каждом этапе развития вольно или невольно интегрировались некоторые основополагающие особенности предшествующих и, таким образом, изменчивость со- четалась с преемственностью. Благодаря этому политическая культура России продемонстрировала удивительную устойчивость своих базовых характеристик, своей, если так можно выразиться, структуры. Поэтому представляется возможным говорить о некоторых вытекающих как из русского национального характера, так и из особенностей исторического развития России исключительно живучих
традиционных основах («константах») политической культуры нашей страны, которые, несмотря на все изменения, происходящие с обществом, передаются от поколения к поколению, получая различ- ную «аранжировку», но сохраняя при этом почти неизменным свое содержание. Среди «констант» политической культуры России можно выделить следующие.
Власть в России вне зависимости от смены режимов и наличия или отсутствия демократических ритуалов традиционно носит авторитарный характер. Авторитаризм (в «мягком» или «жестком» варианте), как правило, пронизывает сверху донизу все общественные и государственные структуры и определяет характер их функционирования. В основе политической жизни перманентно лежит сильнейший персонализм, политические представления населения основываются на стихийном монархизме (вождизме). Соответственно политиче- ская система всегда фактически строится на монархических принципах, хотя сам монарх может быть наследным или избираемым, пожизненным или временным, может носить различные титулы — великого князя, царя, императора, генерального секретаря или президента. При этом монархическая система повсеместно воспроизводится не только в глобальном, но и в локальном масштабе, вплоть до общественных структур на микроуровне.
Государство в России в силу ряда исторических обстоятельств неизменно занимает доминирующее положение в общественной жизни. В России на протяжении многих веков не государство естественным путем вырастало из гражданского общества, а гражданское общество развивалось под жестким патронажем государства.