Mukhaev_R_T_Geopolitika_2010

может оказаться политически правильным решением. Такое полемическое определение войны равнозначно метафизическому, восхваление войны и смерти как факторов, придающих жизни наивысший смысл. Попытки запутать различие между другом и врагом, которые предпринимались Лигой Наций, предшественницей ООН, посредством таких формулировок, как ситуация «не-мира» и «невойны» или метафорическое перенесение политики в экономику (экономическая «война»), обречены тем не менее на провал, что станет причиной новых вариантов враждебности.

Геополитическая доктрина К. Шмитта включает ряд идей, теорий и гипотез, оказавших заметное влияние на современную геополитику.

Ɉɞɧɨɪɨɞɧɨɫɬɶ (ɝɨɦɨɝɟɧɧɨɫɬɶ) ɧɚɪɨɞɚ Ключевым в консервативной концепции геополитики Шмитта является понятие «однородность (гомогенность) народа», которая возникает из воли к политическому существованию, рациональному единству и цельности. Шмитт полагал, что «все хотят одного и того же, поскольку происходят из одинаковой субстанции». Следовательно, только гомогенный и прошедший процесс самоотождествления (т.е. идентифицировавший себя) народ способен к выражению своей воли. Выразителем этой воли может быть только государство или его руководители, способные осознавать общественное благо и реализовывать его. Шмитт решительно отвергал любой плюрализм интересов социальных групп, считая его ошибочным и опасным. По его мнению, каждая из групп интересов выражает только свои собственные требования и тем самым не способна осознавать всеобщее благо. По этой причине геополитическая концепция К. Шмитта была основана на идее «прав народа», которую он противопоставлял либеральной теории «прав человека». Каждый народ по-своему осваивает и организует свое жизненное пространство, формируя его иконографию. В понятие «иконография пространства», помимо различных форм общественной жизни, Шмитт включал также и все прочие типические формы проявления человеческого бытия, системы характерных импликаций (вовлечений, причастностей), аллюзий (намеков), символический язык чувств и мыслей в том виде, в котором они характерны для определенных территорий с особой неповторимой культурой. Сюда же, по Шмитту, относятся образы прошлого, мифы, саги и легенды, точно так же, как и все символы и табу, топографически локализованные в одном определенном пространстве и только в силу этого обретающие историческую действительность1.

1 Ñì.: Шмитт К. Планетарная напряженность между Востоком и Западом и противостояние Земли и Моря // Элементы. 1996/97. ¹ 8. C. 44.

3. Ʉɥɚɫɫɢɱɟɫɤɚɹ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ: ɧɚɰɢɨɧɚɥɶɧɵɟ ɲɤɨɥɵ ɢ ɨɫɧɨɜɧɵɟ ɧɚɩɪɚɜɥɟɧɢɹ 133

Он подчеркивал, что всякий народ имеет право на сохранение своей духовной и политической идентичности, на культурную суверенность.

ɇɨɦɨɫɵ Ɂɟɦɥɢ ɢ ɨɛɪɚɡɨɜɚɧɢɟ «Ɍɨɬɚɥɶɧɨɝɨ ɝɨɫɭɞɚɪɫɬɜɚ» Чтобы понять действие механизма политической идентификации (саморепрезентации), Шмитт конструирует «номос» Земли. Под «номосом» он понимал закон взаимосвязи между организацией народом земного пространства и особенностями государства, всего его социального устройства и права1. В концепции «номоса» Земли Шмитта динамика формирования жизненного пространства предстает как процесс смены способов взаимосвязи почвы (пространства) и людей. В соответствии с ними он выделял три «номоса» Земли и три фазы геополитического развития.

Первый «номос» Земли существовал до Великих географических открытий, когда не были еще известны все океаны и Америка, и поэтому у людей не было глобального представления о планете. Каждый многочисленный народ считал себя центром мира и воевал с «чистой совестью» до тех пор, пока не наталкивался на границу, т.е. на организованное военное сопротивление по защите территории со стороны другого народа.

Второй «номос» Земли связан с Великими географическими открытиями, которые осуществили европейские народы. Они разделили Сушу между собой, но море осталось свободным. Самая богатая морская держава — Англия постепенно захватила и мировые океаны и установила равновесие между «землей и сушей». В Европе была особая расстановка сил, конфигурация которых не предполагала гегемонии ни одной из континентальных держав. В результате гарантом стабильности здесь была Англия. Европоцентрический второй «номос» был разрушен Первой мировой войной.

Третий «номос» Земли соответствовал блоковой конфигурации политического ландшафта, образованием «восточного» (Варшавский договор) и «западного» (НАТО), которые были в состоянии холодной войны и противостояли друг другу. Эта гипотеза Шмитта была использована позднее западными геополитиками во время холодной войны.

По мнению Шмита, развитие «номоса» Земли должно привести к появлению государства-континента. При этом он имел в виду не создание континентальной империи, такие имперские континентальные образования возникали и прежде в Евразии. Большое пространство государства-континента Шмитт рассматривал как новую форму наднационального объединения, основанного на геополитиче-

1 Ñì.:Schmitt C. Der Nomos der Erde. Kåln, 1950.

ском, стратегическом и идеологическом союзе: «Это сфера планификации, организации и человеческой деятельности, коренящаяся в доминирующей тенденции будущего». Иначе говоря, большое пространство у Шмитта основано на культурной и этнической автономии входящих в него народов, которые объединены лишь в силу политической необходимости. Он вводит понятие «тотальное государство», чтобы конкретизировать возможные формы такого пространства. В концепции Шмитта образование «тотального государства» — это вершина в развитии континентальной государственности. Такое государство придерживается «законов войны», согласно которым из военных действий исключены все мирное население и частная собственность, а в сражениях участвуют только профессиональные военные. По мнению Шмитта, морские страны не способны создать «тотальное государство», они ориентируются на «тотальную войну», где действует образ «тотального врага» по принципу «кто не с нами, тот против нас». В тотальную войну погружаются целые страны, она становится по сути своей гражданской, кровопролитной, самоистребительной.

Ɇɨɞɟɥɶ «ɞɪɭɝ — ɜɪɚɝ» Эта модель позволяет распознать структуру мирового геополитического пространства, законы и тенденции его развития. Геополитическая доктрина Карла Шмитта опирается на разработку двух основополагающих дихотомий: Восток — Запад è Ñóøà — Ìîðå.

Ценность политики, по Шмитту, состоит не в том, что она может привести к умиротворению и благополучию, а скорее в том, что забвение различия «друг — враг» может привести к упадку. В этой части его концепции следует отметить заметное влияние идей Мэхэна.

По его мнению,

…за географической противоположностью вырисовывается более глубокое и изначальное противопоставление. Достаточно посмотреть на глобус и увидеть, что называемое сегодня Востоком — это огромные континентальные массы суши. Для сравнения: огромные пространства Западного полушария покрыты великими планетарными морями, Атлантическим и Тихим океанами. Так не скрывается ли за противостоянием Востока и Запада противостояние между континентальным и морским мирами, противоположности земного и морского начал?1

Согласно Шмитту, страны Моря и страны Суши — это противоположные и враждебные по отношению друг к другу цивилизации,

1 Шмитт К. Новый «номос» Земли // Элементы. 1993. ¹ 3. С. 29.

3. Ʉɥɚɫɫɢɱɟɫɤɚɹ ɝɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ: ɧɚɰɢɨɧɚɥɶɧɵɟ ɲɤɨɥɵ ɢ ɨɫɧɨɜɧɵɟ ɧɚɩɪɚɜɥɟɧɢɹ 135

народы которых по-разному осваивают и организуют свое жизненное пространство.

Цивилизационный дуализм Земли и Моря он обозначает с помощью двух библейских чудовищ — Бегемота (оно воплощает в себе сухопутных тварей) и Левиафана (олицетворяет всех водных и морских). Следовательно, применительно к «силам Суши» он использовал название Бегемот, а к «силам Моря» — Левиафан. Этически он на стороне Моря. Это видно, например, из сравнения символов Моря и Суши — Корабля и Дома. «Корабль — основа морского существования людей, подобно тому как Дом — это основа их сухопутного существования».

По его мнению, «номосы» Земли, как и «номосы» Моря, всегда уникальны, поскольку они формируются в каждую историческую эпоху новыми поколениями дееспособных и могущественных народов, которые захватывают и делят пространство, заново формируют его иконографию. Шмитт пришел к выводу о сущностной противоположности «номоса» Земли «номосу» Моря. В центре сухопутного существования стоит Дом. В центре морского существования — Корабль. Дом (Суша) — это покой, Корабль (Море) — это движение. В силу движения Корабль обладает иной средой и иным горизонтом. Технические открытия, лежащие в основе промышленной революции, только там на самом деле приведут к индустриальной революции, где сделан шаг к морскому существованию, — отмечал Шмитт. — Только при освоении Океана Корабль становится настоящей анти-

тезой Дома»1. «Номос» Моря — это реальность, враждебная традиционному обществу.

Цивилизационный дуализм между Востоком и Западом Шмитт рассматривает в контексте их историко-диалектической полярности. По этой причине Корабль и Дом у Шмитта не являются примерами статического полярного напряжения: они представляют собой различные ответы на различные вызовы истории. Для раскрытия диалектического характера полярности цивилизаций Моря и цивилизаций Земли К. Шмитт использует механизм «вызов — ответ», который способен адекватно описать историческую ситуацию.

Характерными чертами морского существования являются стремление к абсолютизации технического прогресса как формы освоения пространства культуры, отождествление любого прогресса исключи- тельно с техническим прогрессом. Во многом это объясняется тем, что иконография морского пространства не предполагает никаких сложных «встраиваний» и приспособлений новых открытий к фик-

1 Шмитт К. Планетарная напряженность между Востоком и Западом и противостояние Земли и Моря // Элементы. 1996/97. ¹ 8. С. 54.

сированной структуре уже освоенного пространства сухопутных цивилизаций. Поэтому технические открытия совершаются здесь легко и свободно и, не ведая ограничений, так же легко и свободно распространяются в пространстве культуры.

Победа цивилизаций Моря не очевидна, поскольку новые вызовы требуют каждый раз трансформации способов освоения жизненного пространства человека.

Человечество начинает осознавать абсолютную ценность мира природы и ограничить необузданность технических инноваций. Резкое ухудшение экологической ситуации приводит к тому, что даже чистая вода и чистый воздух стали дефицитными. Оказалось, что заменить природную среду нельзя, следовательно, ее нужно сберечь, а это означает прежде всего необходимость остановить экспансию Абсолютной Техники путем перехода к принципиально другой организации культурного пространства — перехода от иконографии Моря к иконографии Суши. Уставшие от экспансии Абсолютной Техники природа и культура сегодня требуют реабилитации старых, вытесненных и подавленных форм организации пространства, основанных на принципах стабильности, порядка и традиции, далеко не все мотивации культуры можно поспешно конвертировать в техническое творчество: существуют такие тонкие духовные и социокультурные практики, которые принципиально не выражаются в сфере промышленных технологий.

В этом контексте Шмитт предостерегает об опасности цивилизационной катастрофы, обусловленной нарушением равновесия между Морем и Землей, что связанно с переходом от «старого номоса» планеты (когда доминировало море) к «временному». Причиной тому является тот факт, что цивилизация все дальше уходит от Почвы, с которой он прочно связывал государство, социальную организацию и право. Построив летательные аппараты, космические корабли, Человечество все больше отрывается от Почвы:

Он замечал: «Равновесие нарушено. Развитие современной техники отняло у Моря его изначальный характер. Третье измерение, воздушное пространство, добавилось как силовое поле человеческого господства и деятельности»1.

Шмитт видел три варианта выхода из нарушенного равновесия между Почвой и состоянием цивилизации.

Первый состоит в том, что в ходе противостояния между Землей и Морем останется победитель, который станет единственным хозяином мира.

Второй выход — в попытке поддержать структуру равновесия «старого номоса», т.е. сохранить превосходство Моря, присовокупив

1 Шмитт К. Новый «номос» Земли. С. 29

в центр геополитических исследований он поставил не пространство, географическое положение государства и пространственную идею, а человека. По мнению Блаша, человек, так же как и природа, может рассматриваться в качестве географического фактора. Однако человек в отличие от пассивного природного фактора и территории выступает как фактор активный, преобразующий географический мир. В представлении Блаша политическая история имеет пространственную и временную составляющую, географическую и историческую составляющую. В этой связи он предлагал рассматривать географи- ческую среду, климат, почву как некую «возможность» — потенциал, который способен актуализироваться, стать реальным политиче- ским фактором, но может и остаться нейтральным. Согласно поссибилизму, географическое положение может превратиться в реальность, стать действительно политическим фактором, но зависит это от человека, проживающего в пределах данного пространства. Уже в работе «Картина географии Франции» он обращал внимание на взаимосвязь почвы и крови:

Отношения между почвой и человеком во Франции отмечены оригинальным характером древности, непрерывности... В нашей стране часто можно наблюдать, что люди живут в одних и тех же местах с незапамятных времен. Источники, кальциевые скалы изначально привлекали людей как удобные места для проживания и защиты. У нас человек — верный ученик почвы. Изучение почвы поможет выяснить характер, нравы и предпочтения населения.

В связи с этим Блаш придавал решающее значение ценности человеческой свободе и чувству истории в геополитической борьбе. Утверждая «чувство свободы» человеческой воли, он противопоставлял его «чувству пространства», которое составляет главный постулат немецких геополитиков. Это существенно отличает французскую школу геополитики от немецкой.

Главную роль в складывании мирового геополитического пространства, согласно Блашу, играли коммуникации. По его мнению, основу мирового цивилизационного процесса составляли взаимодействующие локальные или расширяющиеся пространственные «ячейки» (или очаги). В рамках этих пространственных ячеек в результате адаптации человека к окружающей природной среде в те- чение определенного времени складывались своеобразные «образы жизни». Взаимодействуя между собой, пространственно расширялись. Взаимодействия происходили путем «революционных вспышек», которые вначале захватили часть северной полусферы от Средиземноморья до Китая. Цивилизационный процесс почти непрерывно происходил в Западной и Центральной Европе, а в Восточной Европе и Азии нередко прерывался, возобновляясь позже и частично.