Mukhaev_R_T_Geopolitika_2010

нальные государства стимулировали развитие индустрии, и в первую очередь военной техники. После двух мировых войн, спровоцированных «игрой европейских национализмов», стало ясно, как рассуждает далее де Ружмон, что национальное государство существует для войны — как по своему происхождению, так и на каждом этапе своего развития, последним из которых будет «тоталитарное государство». Выход — в регионализации Европы.

Ïîä регионализацией автор подразумевает в первую очередь «новую модель объединения людей», «переделать общество на основе лич-

ностных, коммунитарных и региональных отношений»1. Необходимо воссоздать «небольшие единства личностей, в которых возможно их соучастие». Семья является примером и первичной формой сосуществования и воспроизводства. На этом естественном основании вырастают все прочие, основанные на общности ассоциации (коммуны). Так же как личность требует коммуны, коммуна требует региона, а регион — континентальной федерации. «Европа государств» является противоречием в терминах. Федерация европейских народов — такова альтернатива национального государства. Излагая свое понимание региона, де Ружмон подчеркивает, что география как таковая не играет большой роли в образовании регионов. Более важны этнические различия, связанные не с расовыми признаками, а с единством культуры, нравов, стереотипов и привычек, социальных структур, языка. Главную роль играет язык, но деление Европы на регионы по этому принципу привело бы к возникновению множества мини-государств. Экономические проблемы для деления на регионы не имеют значения, так как они, за исключением глобальных, могут быть решены на уровне региона. Главный фактор — это участие в гражданской жизни, автономия и самоуправление общин.

Автор формулирует несколько сценариев будущей «федерации регионов» и «нисхождения государства».

(1)Государства станут еще более тоталитарными и границы между ними — более закрытыми. Европейские страны превратятся во множество сателлитов двух сверхдержав (тогда еще СССР и США).

(2)Реакцией на укрепление национального государства станет усиление сепаратизма, что приведет к расколу крупнейших национальных государств. Автономисты и сепаратисты во всей Европе будут требовать независимости, подкладывать бомбы, совершать покушения, захватывать заложников и т.п.

(3)На месте Европы государств возникнет Европа регионов. Франция, Германия, Швейцария останутся, не потеряв того морального

1 Rougemont D. de. Op. cit. P. 123.

Вторая мировая война была очень важной для Запада с позиции разрешения противоречия с воинственной и достаточно закрытой Японией, которая находилась в одном лагере с нацистской Германией, фашистскими Италией, Испанией и Португалией. Напротив, холодная война представляла конфронтацию Запада с огромным вызовом социалистического блока. Вся геополитика Запада после Второй мировой войны завершилась успешно, однако это не означа- ет исключения новых претендентов на конфронтацию с Западом в будущем. По мнению Галтунга, существует два таких претендента. На смену Второму миру (социалистическому лагерю) пришел Третий мир, развивающийся — Латинская Америка, Арабский мир, Западная Азия, Южная Азия, а также второй претендент — Четвертый мир — Юго-Восточная и Восточная Азия. Галтунг включает сюда наряду с другими такие огромные силы, как Китай, обе Кореи, Вьетнам и Японию (буддистско-конфуцианские страны). Подчеркнем, что в этом подходе Япония потенциально противопоставляется Западу. Этот Четвертый мир, по Галтунгу, по своему экономическому росту и в настоящее время соревнуется с Западом — Первым миром.

В рамках западной политики он выделяет позицию Европейского Союза, ставящего перед собой задачу создания федеративного супергосударства. Очевидно, уменьшение зависимости ЕС от США может привести к изменению геополитики объединенной Европы, которая рано или поздно может привести к конфликту между ЕС и США, выражением чего может стать борьба за мировую гегемонию.

Другая тема западной геополитики — поведение Японии как части Запада. По мнению Галтунга, ошибочно относить ее к западной геополитической модели. На самом деле, на протяжении всей истории существует два аспекта японской геополитики: (1) обеспе- чение превосходства над своими ближайшими соседями, (2) осуществление своих проектов в Азии. Последний аспект привел к двум войнам: против России в 1904—1905 гг. и против стран-метрополий — Великобритании, Франции, Нидерландов, Португалии, а также США в 1941—1945 гг. Япония, считает автор, достигла целей в отношении всех указанных стран, кроме США, которые не были основной колониальной силой в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

На геопространстве бывшего СССР, по Галтунгу, происходят процессы национального самоопределения, сходные с политическим размежеванием в период развала Австро-Венгерской империи. Согласно Галтунгу, современная Россия потеряла статус сверхдержавы и является «самой обыкновенной страной», в будущем ее геополитика может базироваться на славянской культуре и православной церкви. Он не исключает попыток построить новый Советский Союз, включающий Россию, Белоруссию, восточную Украину и северный Казахстан.

Ƚɟɨɩɨɥɢɬɢɤɚ ɫɬɪɚɧ Ɍɪɟɬɶɟɝɨ ɦɢɪɚ Геополитика стран Третьего мира уже перестала быть политикой игры на противоречиях между двумя суперсилами. Становление современной геополитики этой зоны мира обусловливает эндогенные политические элементы, определяющим из них выступает национальная либерализация экономики и политики. Галтунг выделяет три основных геополитических центра в пределах Третьего мира: Западную Азию, Индию и Китай.

В Западной Азии Галтунг выделяет две зоны:

(1)не арабская — Турция; шесть бывших советских мусульманских республик (во всех из них говорят на языках, сходных с турецким, за исключением Таджикистана, где говорят на фарси); Иран, Пакистан и Афганистан заполняют политический вакуум после холодной войны исламом, который Запад интерпретирует как фундаментализм. Правда, Турция проводит и вторую геополитику — стремится стать мусульманским членом Европейского Союза. Если же это ей не удастся, то Турция может попытаться создать собственный союз на базе прежней Османской империи, располагавшейся вне арабского мира, но включавшей Балканы;

(2)арабский мир — 22 страны (включая Палестину), некоторые из них проводят двойную геополитику — исламистскую и панарабскую. Галтунг при этом делает такое замечание: «чем больше одной политике не удается, тем другая все больше активизируется»1. Трудные времена переживает Индия. В этой стране остаются

еще много западных влияний и элита, формирующая политику построения общества, основанного на свободном рынке. Неудачи на этом пути могут привести к лавине протестов населения. Но тогда может осуществляться другая и более сильная политика, уходящая корнями в индуизм. Но и эта политика натолкнется на противостояние с религиозными меньшинствами, особенно такими, как мусульмане и сикхи.

По мнению Галтунга, геополитику Китая будет определять «скрытый капитализм», который там создается. Следовательно, «как все капиталистические страны, Китай должен охранять свои экономические циклы, и если надо, то привлечь для этого и военную силу»2. Ведь капиталистическая страна должна расширяться, охраняя свою сырьевую базу и свои рынки, особенно те из них, которые находятся вне границ страны.

ɋɤɥɚɞɵɜɚɧɢɟ ɨɞɧɨɩɨɥɹɪɧɨɝɨ ɦɢɪɚ По мнению Галтунга, геополити- ческая ситуация после холодной войны характеризуется складыва-

1Galtung J. Op. cit. Ð. 203.

2Ibid. Ð. 204.

íèåì однополярного мира. Однако в нем существуют семь центров, претендующих на глобальную или региональную гегемонию. При этом шесть из семи центров «в некотором смысле координируются гегемоном из гегемонов — США».

(1)США стремятся быть гегемоном гегемонов в Западном полушарии и на Среднем Востоке (Израиль прежде всего). Однако совершенно очевидно, что США в современных условиях не в состоянии в одиночку определять правила и нормы мирового поведения.

(2)Не исключено, что Европейский Союз, стремящийся стать супергосударством, начнет проводить единую международную политику, умело использовать прошлые противоречия между Российской

èОсманской империями. Безусловно, Франция и Великобритания, обладающие ядерным оружием, будут защищать не только свои национальные и региональные, но и мировые интересы. Германия представляет мощную экономическую державу, и ее политическое влияние все время будет возрастать.

(3)К повышению своего геополитического статуса стремятся Россия

èдругие страны СНГ, а также, возможно в будущем, та часть Центрально-Восточной Европы, которая имеет православные и славянские корни.

(4)Турция и примерно 10 стран, объединяемых под небольшим давлением ислама. Турция своей политикой содействует дроблению СНГ и, возможно, России.

(5)Индия, объединяющая ряд стран на основе индуизма, будет закреплять свое влияние в Южной Азии.

(6)Китай как буддистско-конфуцианское государство со стремительно развивающимися производительными силами и растущим военным потенциалом будет стремиться к распространению своего геополитического влияния.

(7)Япония как синто-буддистско-конфуцианская страна, очевидно, не ограничится одним экономическим мировым влиянием. При- чем из семи гегемонов четыре уже признаны — США, Япония, Индия и Китай, а три — еще нет, в том числе Россия. Все семь гегемонов имеют или могут иметь большие проблемы с их собственными перифериями. Примером тому могут служить события на Северном Кавказе, на окраинах Китая (Тибет, Синцзянь).

В этом противостоянии Галтунг прогнозирует как возможные геополитические коалиции (например, потенциальная коалиция США, Европейский Союз, страны Центральной и Восточной Европы против объединенных Китая, Японии, Кореи, Вьетнама), так и конфликты низкой интенсивности за рынки и сырье.

Ʉɨɧɰɟɩɰɢɹ «ɬɨɪɝɨɜɨɝɨ ɫɬɪɨɹ» ɀ. Ⱥɬɬɚɥɢ

Геополитиком мондиалистского направления в Европе считается известный французский ученый и политический деятель Жак Аттали (р. 1943) — бывший советник президента Франции Ф. Миттерана, а также первый глава Европейского банка реконструкции и развития (1991).

В работе «На пороге нового тысячелетия» Аттали прогнозирует:

Европе, вероятно, грозят большие беды. Сама логика континентальной интеграции сталкивается с давнишней, часто кровавой традицией этнических и национальных распрей, с историей проявлений шовинизма и ксенофобии. Массовая миграция из Африки вкупе с потоками переживающих большие трудности восточноевропейцев в западные и другие бо-

лее процветающие государства приведет к идее возникновения новой Берлинской стены, стены, которая предотвратит поток беженцев с периферии, стремящихся найти прибежище в центрах процветающего Севера1.

Он приводит два аргумента в пользу геополитического единства мира и мирового правительства.

П е р в ы й аргумент в рассуждениях Аттали о грядущем мире основан на необходимости покончить с возможным риском в будущем. Аттали предвидит грядущие катаклизмы, связанные с демографическим взрывом и увеличением веса периферийных народов, расположенных вокруг доминирующих богатых и высокоорганизованных пространств. Новые опасности возникнут в связи с торговлей оружием, наркотиками и экологическими катастрофами, такими как увеличение твердых отходов, дефицит питьевой воды, выбросы вредных газов, уничтожение лесов. Для предотвращения грядущих опасностей Аттали предлагает установить жесткий политический контроль на мировом, «мондиальном» уровне, чтобы «решать проблемы «мондиально», в «мировом масштабе». Для этого нужна мондиалистская власть и создание мирового правительства.

В т о р о й аргумент — логика развития информационных технологий и процесса глобализации, по мнению Аттали, неизбежно приведет мир к единству, а геополитические разногласия прошлого при этом отступят на задний план.

1 Аттали Ж. На пороге нового тысячелетия. М., 1993. С. 86.

Несмотря на то что геополитический проект будущего мира Аттали признан экспертами «оптимистической версией атлантизма», в действительности он утопичен, опровергает все гуманистические ценности человечества, утверждая культ денег и нарциссизма, что делает его деструктивным и разрушительным.

Будущий миропорядок он определяет как «строй денег». Он является высшей формой эволюции общества. Картина будущего мира нарисована достаточно абстрактно. Логика его развития задана базовыми принципами: демократия — это наилучшая политическая система, «торговый строй» — это двигатель прогресса, всемогущество денег — это самый справедливый порядок правления, а мондиализм — единственно разумный ответ на проблемы завтрашнего дня. По мнению Аттали, в основе нового миропорядка лежат свободный рынок и политическая демократия как универсальные общечелове- ческие ценности, которые в итоге должны неизбежно привести че- ловечество к размыванию национально-государственных суверенитетов и формированию «единого человечества» — одной всемирной культуры.

В этом «прекрасном новом мире» будут действовать «новые ко- чевники», полностью лишенные культурной идентичности, устремленные в погоню за «Его Величеством Долларом». В этом обществе «универсального рынка» человек, как и предмет, будет находиться в постоянном передвижении, без адреса или стабильной семьи. Особую роль он отводит в новом обществе средствам коммуникации, которые станут одновременно и средствами войны и контроля за пространством, а высшим истоком желания человека в новом мире будет нарциссизм.

Аттали выделил три важнейших региона, которые в будущем мире станут центрами новых геоэкономических пространств:

(1)американское пространство, объединяющее обе Америки в единую финансово-промышленную зону;

(2)европейское пространство, возникшее после экономического объединения Европы;

(3)Тихоокеанский регион, имеющий несколько конкурирующих центров — Токио, Тайвань, Сингапур. Вокруг этих центров будут структурироваться менее развитые регионы, между которыми

происходит конкурентная борьба.

Центром «торгового строя», по мнению Аттали, предположительно станет Япония, хотя он не исключает возможности наложения двух доминирующих пространств — тихоокеанского (США и Япония) и европейского. Он прогнозирует в скором времени утрату США своего лидерство в рамках «торгового строя». Аттали предвидит обострение экономической конкуренции, пересечения зон эконо-

мической экспансии и, как следствие, распад блоков, рост региональных антагонизмов.

Ɍɟɨɪɢɹ ɝɥɨɛɚɥɶɧɨɝɨ ɯɚɨɫɚ Ʉ. ɋɚɧɬɨɪɨ

Другой мондиалистический проект, крайне пессимистический, представил руководитель Миланского института международных полити- ческих исследований профессор Карло Морис Санторо. В противоположность утверждениям американского мондиалиста Ф. Фукуямы Санторо считает, что после холодной войны мир ожидает не торжество либерализма, а период цивилизационных катастроф. Пессимистический мондиалистский сценарий Санторо прогнозирует наступление глобального хаоса, который связан с действием следующих факторов:

(1)ослаблением роли ООН, иных международных центров и международного права в результате дестабилизации геополитической ситуации;

(2)усилением геополитической разбалансированности мира, которое приводит к бурному развитию национализма и фундаментализма в странах Востока;

(3)распространением во всем мире конфликтов и войн низкой интенсивности, непрерывным переделом пространства;

(4)прогрессирующим распадом военных блоков и небольших государств на Востоке при одновременном укреплении НАТО.

Таким образом, угроза всеобщего планетарного хаоса заставляет все страны признать роль мирового правительства1.

Следует заметить, что европейская геополитика в XXI в. сталкивается с множеством проблем, решение которых связано с политикой интеграции, ее эффективностью. Асимметричность стран — участниц объединенной Европы приводит к нарастающему количеству конфликтов, мешающих адекватному геополитическому позиционированию ЕС. Существует слишком большой разброс в моделях европейского будущего, механизмов управления процессами интеграции. Например, французский проект укрепления ЕС связан с повышением политической роли ведущих институтов объединенной Европы и направлен на сочетание национальных приоритетов в военной, оборонной и внешней политике с коммунитарной политикой Брюсселя. Напротив, лидеры Германии акцентируют внимание на усилении исполнительной власти (Совет министров ЕС, Еврокомиссии) и ориентированы на более полную политическую интеграцию стран — членов ЕС. Как признает Ж. Сантер, «Европа — этот

1 Ñì.: Santoro Ñ. Progettogi ricarca multi bunjionale 1994—1995. Milano, 1994.