- •К. Мангейм Диагноз нашего времени.
- •Монтень Предисловие
- •II. Третий путь: воинствующая демократия
- •III. Стратегическая ситуация
- •Глава II. Кризис оценок
- •I. Противоположные философские системы
- •II. Противоречия в понимании причин нашего духовного кризиса
- •III. Некоторые социологические факторы, нарушающие процедуру оценки в современном обществе
- •IV. Смысл демократического планирования в области оценок
- •Глава III Проблема молодежи в современном обществе
- •I. Социологическая функция молодежи в обществе
- •II. Особая функция молодежи в Англии в настоящее время
- •III.Основные выводы
- •Глава IV. Образование, социология и проблемы общественного сознания
- •I. Меняющиеся черты современной практики образования19
- •II. Некоторые причины, вызывающие необходимость социологической интеграции в образовании
- •III. Роль социологии в обществе воинствующей демократии
- •Глава V.
- •I. Социологический подход к образованию
- •II. Индивидуальное приспособление и групповые потребности
- •III. Проблема группового анализа
- •Глава VI. Групповая стратегия нацизма
- •I. Систематическая дезорганизация общества45
- •II. Воздействие на индивида
- •III. «Новый порядок»
- •IV. Воспитание новых лидеров
- •Глава VII. К новой социальной философии:
- •Часть I. Христианство в век планирования
- •1) Христианство на распутье: солидаризироваться с массами или с правящим меньшинством?
- •2) Почему эпоха либерализма могла обходиться без религии. Необходимость духовной интеграции в плановом обществе
- •3) Католицизм, протестантизм и плановый демократический порядок
- •4) Смысл религиозных и моральных рекомендаций при демократическом плановом порядке
- •5) Тенденция к этике, формулирующей правильные модели поведения более позитивно, чем в предшествующую эпоху
- •6) Напряженность между ограниченным личным миром и плановым социальным порядком
- •7) Этические нормы подлежат проверке в тех конкретных социальных условиях, в которых они должны действовать
- •8) Может ли социология, представляющая собой в высшей степени секуляризованный подход к проблемам человеческой жизни, сотрудничать с теологической мыслью?
- •9) Концепция христианских архетипов
- •Часть II. Христианские ценности и изменение среды
- •1) Метод исторической реинтерпретации. Преходящие и постоянные элементы идеи прогресса
- •2) Планирование и религиозный опыт
- •3) Смысл планирования ради свободы в случае религиозного опыта
- •4) Четыре основные сферы религиозного опыта
- •5) Проблема архаичного и псевдорелигиозного опыта
- •6) Оценка и парадигматический опыт61
- •7) Социологический смысл парадигматического опыта
- •8) Резюме. Новые проблемы.
- •9) Экономические аспекты возникающей социальной структуры
- •10) Возникающая социальная структура, проблема власти и социального контроля
- •11) Характер совместных усилий, необходимых для понимания перехода от непланируемого общества к планируемому
- •12) Анализ некоторых конкретных проблем, подлежащих переоценке
- •1. Общая этика
- •2. Этика личных отношений
- •3. Этика организованных отношений
7) Этические нормы подлежат проверке в тех конкретных социальных условиях, в которых они должны действовать
Если это так, то совершенно очевидно, что для того, чтобы определить свою точку зрения по текущим проблемам, в особенности по проблемам планирования, необходимо социологическое знание в большем объеме, чем прежде. Теперь, чтобы быть в состоянии судить о том, как будет осуществляться этот проект, чтобы называться христианским, нужно иметь конкретное представление о том, как функционирует общество.
Поэтому христианским мыслителям следует еще теснее соединить теологическую мысль с социологическим знанием. Смысл нормы становится конкретным, только если соотнести ее с контекстом, в котором она действует. Вне этой соотнесенности норма остается пустой. Поэтому одна из наших главных задач - социальная контекстуализация морального кодекса. Приведу конкретный пример: является ли норма христианской или нет, может в современных условиях лучше всего судить социальный работник, учитель или приходский священник, ибо очень часто именно эти люди в состоянии наблюдать действие моральных норм в жизни современного общества, скажем, в трущобах или среди безработных. В других случаях можно пригласить специалиста в области политики или бизнеса и попросить его рассказать о том, что означает данная норма в сфере его жизнедеятельности. Взятая абстрактно,
[516]
норма может казаться христианской, в конкретном же воплощении она может привести к противоположным результатам. В этих случаях лишь те люди, кто имеет доступ к конкретным жизненным обстоятельствам, могут наблюдать, как социальные нормы отражаются во внутреннем опыте индивидов, и могут судить об истинной ценности нормы. По этой причине я склонен полагать, что в будущем необходимо осуществить пересмотр обычаев и норм на основе консультаций с социологами и другими экспертами. Их информация поможет нам понять, как практически действуют те или другие принципы;
окончательная же формулировка норм остается делом теологов и философов.
8) Может ли социология, представляющая собой в высшей степени секуляризованный подход к проблемам человеческой жизни, сотрудничать с теологической мыслью?
Здесь сразу же возникает другой важный вопрос, который касается характера сотрудничества между теологом и социологом. В какой степени теолог может разделять экспериментальный подход социолога к ценностям? Если придерживаться радикальной точки зрения на то, что христианские ценности вечны и заранее установлены, то для такого сотрудничества остается немного шансов. Только если для экспериментаторства в области оценок остается ограниченное поле деятельности, только тогда возможно использование социологического подхода. Нет смысла скрывать трудности, возникающие в этой области, поэтому, чтобы как можно полнее обрисовать смысл этого конфликта, я представлю социологический подход в его наиболее радикальной форме.
Социология по своему историческому происхождению обладает, вероятно, наиболее секуляризованным подходом к проблемам человеческой жизни. Она черпает свою силу из имманентного, т. е. нетрансцендентного подхода к человеческим делам. Она не только избегает апеллировать к Богу как объяснительному принципу всех вещей, каковы они есть или какими должны быть, но и не прибегает к абсолютной сверхчеловеческой сущности. Это становится особенно очевидным, когда речь заходит о ценностях. Философ-идеалист, даже будучи атеистом, всегда ссылается на определенные ценности, являющиеся вечными сущностями в платоновском смысле. Социолог был бы непоследовательным, если должен был бы начинать с признания того, что определенные ценности находятся вне исторического социального процесса. Задача социолога состоит в том, чтобы выяснить, насколько разнообразие социальных феноменов, включая преобладающие ценности, зависит от меняющегося социального процесса.
[517]
Ему показалось бы неразумным и методически непоследовательным исключать определенные явления из области социологического объяснения. Он не согласился бы с предположением о том, что некоторые феномены с самого начала священны и потому закрыты для социологического подхода, в то время как светские процессы для него более доступны. Так думает тот, кто понимает, что у социологии можно многому научиться, но при этом боится выступить против религии, отдавая ее во власть эмпирического анализа. Опасность этого половинчатого решения состоит, во-первых, в том, что оно ломает динамический elan54 социологического подхода, состоящего в радикальном исследовании действующих в истории социальных сил и, во-вторых, что нельзя с уверенностью заранее сказать, что может быть охвачено эмпирическим анализом, а что нет. С моей точки зрения, гораздо умнее и честнее будет позволить социологам развивать свои понятия, гипотезы и методы во всей их полноте и посмотреть, как далеко они могут продвинуться. Что касается теологов, то будет разумнее позаимствовать у них то, что кажется очевидным в свете их интерпретации, и попытаться понять вместе с ними весь спектр человеческого поведения и оценок как проблемы индивидуального и группового приспособления. И лишь тогда, когда метод использован до конца, он автоматически обнаруживает свою ограниченность. Тогда-то станет ясно, насколько человеческое поведение и ценности можно понять в рамках функциональных категорий и где необходимо выйти за эти рамки.
Поэтому предложенный метод сотрудничества между социологией и теологией кажется более последовательным и эффективным, чем ранее указанный половинчатый. Конечно, такое сотрудничество стало возможным лишь в конце эры либерализма, когда крайний рационализм истощился и стала очевидна ограниченность различных типов рационального анализа человеческих отношений. Доведя социологический анализ до его конечных результатов55, социолог сам видит, где необходимо привлечь другие подходы для дополнения полученных им данных. С другой стороны, философия и теология без знаний, получаемых с помощью социологического анализа, имеют дело с картиной мира, лишенной наиболее характерных для современности проблем и явлений.