2) Почему эпоха либерализма могла обходиться без религии. Необходимость духовной интеграции в плановом обществе

Либеральная экономика и общество конкуренции могут нормально функционировать с нейтральными ценностями, пока нет никакой внешней или внутренней угрозы, вызываю­щей необходимость широкого консенсуса. Это происходит очевидно в случае нападения тоталитарных государств на либеральное общество. Но не только негативный фактор -угроза извне - требует такого глубокого уровня общественной интеграции, какой в доиндустриальном обществе достигался лишь с помощью религии; необходимость планирования в нашем обществе также вызывает потребность в интеграции. И не случайно, что как коммунизм, так и фашизм пытаются раз­работать и внедрить псевдорелигиозную интеграцию, чтобы создать психологическую и социологическую основу для пла­нирования.

Одна из важнейших задач социолога состоит в том, чтобы указать на те новые функции в системе планирования, которые вызывают необходимость этой фундаментальной интеграции. Перечислю некоторые из них.

1. Плановое демократическое общество нуждается в партийной системе нового типа, в которой право критики было бы так же сильно развито, как и обязанность отвечать перед партией в целом. Это означает, что либеральное образова­ние, служащее интеллигенции, выражающее главным образом интересы этой группы и оставляющее окончательную интег­рацию на произвол естественной гармонии интересов, должно постепенно уступить место новому типу образования, воспи­тывающему ответственную критику, причем осознание целого по крайней мере так же важно, как и осознание собственных ин­тересов. В плановом обществе общая схема действия возникает

[504]

в результате не естественного взаимодействия интересов, а сознательно разработанного и одобренного всеми партиями плана. Очевидно, что новая мораль может возникнуть лишь в том случае, если глубинные истоки человеческого возрожде­ния будут способствовать возрождению общества.

2. Как я уже показывал, первоначально существовала необходимость лишь краткосрочных решений. По мере усиле­ния взаимозависимости различных элементов в плановом обществе возросло значение долгосрочных последствий при­нимаемых решений. Конфликт между краткосрочными интере­сами и долгосрочной ответственностью становится делом чрезвычайной важности. Лишь поколение, получившее рели­гиозное образование и способное провести грань между не­медленной пользой и долгосрочными жизненными ценностя­ми, может принять жертву, которую постоянно требует плано­вый демократический порядок от каждой группы и от каждого индивида в интересах всего общества.

3. Плановое общество нуждается в объединяющей це­ли. Эта цель может быть достигнута либо путем уничтожения или интернирования тех, кто не согласен, либо через духов­ную интеграцию членов общества.

Это положение нуждается, однако, в дополнительных пояснениях. Во-первых, можно возразить следующее: в обла­сти экономического планирования нет необходимости во все­охватывающей цели, в общей философской перспективе. На­вязывание этой цели объясняется главным образом чрезмер­ным рвением отдельных групп интеллектуалов в тоталитарных государствах, которые хотят власти над другими людьми. Экономическое планирование предусматривает необходи­мость договоренности по чисто экономическим вопросам, т. е. что должно быть произведено и в каком количестве, сколько пойдет на накопление и сколько будет немедленно потребле­но. Но даже в случае всеобщего экономического планирова­ния вовсе нет необходимости в планировании духовных эле­ментов; так, например, достаточно скоординировать расписа­ние работы различных железнодорожных линий и вовсе не нужно контролировать разговоры пассажиров, путешествую­щих по железной дороге. Однако именно этого требует от своих граждан тоталитарная система, навязывая им не только свое руководство в вопросах организации, но и пытаясь подчи­нить всю духовную и эмоциональную жизнь единой централизо­ванной власти. Экономические проблемы можно в значительной степени отделить от духовных, и система планирования ради свободы в любой форме будет стремиться свести план в эко­номической области до минимума вмешательства, необходи­мого для того, чтобы избежать хаоса. И тем не менее будет существовать экономическое регулирование, оказывающее

[505]

непосредственное либо опосредствующее воздействие не только на экономику, но и на остальные сферы человеческой жизни.

Большинство экономических решений оказывает бла­гоприятное воздействие на одни группы и классы общества и неблагоприятные - на другие. Планирующий орган может ус­танавливать из центра лишь решающие моменты, предостав­ляя максимальную свободу индивидуальной инициативе в разработке плана в сфере производства и личному выбору в сфере потребления; тем не менее решения этого органа не­избежно предопределяют многие другие принимаемые в об­ществе решения. Так, решение из центра предписывает нам определенную скорость вложений и расходования денег; указы­вает, куда их вкладывать, сколько надо вложить в социальное обеспечение, религию, образование, искусство, науку и т. д.

Тем не менее было бы большой ошибкой рассматри­вать такое вмешательство как нечто совершенно новое. В конце концов любая демократическая система имеет дело с такими статьями бюджета и должна вырабатывать методы достижения согласия по противоречивым проблемам, даже если они задевают интересы групп, преобладающих в данном обществе. Новым здесь является то, что при плановой систе­ме такое согласие вырабатывается не просто поэтапно, шаг за шагом, с помощью компромиссов по отдельным вопросам, а путем разработки единого плана, основанного на последо­вательных принципах и определяющего общие направления развития на следующие пять или десять лет.

Существует и другая причина, по которой объединяю­щая цель является более подходящей для планового обще­ства, нежели для системы laissez-faire. Есть определенные вопросы, по которым мы должны достичь согласия не потому, что они экономические по своей природе или испытывают влияние мер, предпринимаемых в области экономики, а пото­му, что хаос последних двадцати дет показал, что общество типа laissez-faire порождает полный беспорядок не Только в экономике, например массовую безработицу, но и почти во всех остальных сферах общественной жизни. Поэтому нельзя согласиться-с экономистами - сторонниками плановой систе­мы, утверждающими, что «надо сначала навести порядок в экономике и тогда остальные сферы общественной жизни от­регулируются сами по себе». Было бы очень желательно, чтобы все неэкономические сферы регулировались стихийны­ми самоорганизующимися силами групповой общественной жизни. Было бы, конечно, приятнее жить в мире, в котором нет необходимости вмешиваться в духовную жизнь общества. К сожалению, великодушие экономиста - сторонника плано­вой системы и позиция laissez-faire в неэкономических сферах

[506]

объясняются отсутствием знаний в этих областях, а также неспособностью осознать тот факт, что метод стихийного при­способления в них также не действует.

Социологический анализ показывает, что то, что мы называем «моральным кризисом» или кризисом оценок⁴⁸, проистекает вовсе не от злобности современного человека, а объясняется в значительной степени тем, что большое обще­ство не смогло восстановить в крупном масштабе методы приспособления, усвоения, примирения и стандартизации ценностей, т. е. те процессы, которые активно протекали в небольших общинах и в силу их ограниченного размера дости­гали своей цели, хотя протекали стихийно. Подобным же об­разом примитивные общества могли обходиться без последо­вательной и тщательно разработанной политики в области образования, поскольку в них по традиции действовали сти­хийные уравновешивающие силы. В изменившихся же усло­виях большого общества отсутствие сознательного регулиро­вания в области образования ведет к хаосу. Приведем другой пример. Невмешательство в работу прессы гарантирует сво­боду мнений, пока для учреждения газеты не нужен большой капитал и всегда есть возможность найти новую газету, если существующие не говорят правду. В век больших индустри­альных комплексов отсутствие контроля со стороны общества отдает власть над формированием общественного мнения в руки нескольких крупных монополистов.

Перед нами всегда один и тот же процесс: laissez-faire, свободная конкуренция и свободное приспособление эффек­тивны до тех пор, пока преобладают небольшие самоприспо­сабливающиеся единицы; и тот же самый laissez-faire ведет к появлению монополий и разного рода неприспособленности во всех сферах социальной жизни, как только эти единицы разрастаются и никто не замечает симптомов дезорганизации и не контролирует накапливающийся эффект некоординируе­мого роста. В таких условиях свобода представляет собой не невмешательство, а контроль, действующий в демократичес­ком направлении. Мы видели, что при переходе к большому обществу принцип предоставления вещам идти своим ходом уже не соответствует принципу настоящей свободы; он про­сто-напросто отдает культуру во власть капиталистических интересов, которые слишком часто отражают самый низкий уровень демократической культуры, как, например, Голливуд, частные радиостанции и пресса. На современном этапе раз­вития свобода достижима лишь тогда, когда условия жизни общества согласуются с его демократическими устремления­ми. Демократические взгляды могут быть преобладающими, если общество ставит перед собой определенные цели и зна­ет средства их достижения. И хотя даже здесь планирование

[507]

ради свободы будет состоять в том, чтобы избегать там, где это возможно, вмешательства, всегда будет оставаться необ­ходимость соглашения там, где отсутствует управление. Уп­равление же может существовать, если интеграция в обще­стве будет глубже, чем теперь, когда силы дезинтеграции сделали все возможное, чтобы подорвать согласие и преуве­личить различия между членами общества.

4. Другой причиной, объясняющей развитие религиоз­ных движений в наш век, является та, что переход от либе­ральной системы laissez-faire к плановому обществу может произойти лишь тогда, когда отношения людей и их ценности изменятся в относительно короткий промежуток времени. Психологический опыт показывает, что такое внезапное изме­нение привычек может произойти, лишь если новые идеи вы­зовут эмоциональный подъем, а важнейшие жизненные воп­росы будут пересмотрены и приобретут новое значение. Этот процесс не всегда протекает мирно, а общая переоценка ценнос­тей возможна только тогда, когда каждая новая цель является частью нового взгляда на мир и нового образа жизни. Именно этот новый взгляд придает особое значение жизни индивида и каждому виду деятельности. Отмечая необходимость нового опыта на религиозном уровне, я хотел показать, что совре­менное общество открыто для религии и исключительно от человеческих качеств зависит возникновение истинно религи­озного опыта или псевдорелигиозных движений, как это имело место в тоталитарных государствах. Конечно, полное проник­новение религии в жизнь общества возможно только в том случае, если последователям христианской традиции удастся еще раз вернуться к истинным истокам религиозного опыта, осознав, что ритуальная и институциональная формы религии не достаточны для возрождения человека и общества. И только если возрождение религии, превращение ее в массо­вое движение и в направляющую силу возрождения общества будет согласовываться с дальнейшими общественными пре­образованиями, возможно создание нового демократического христианского строя в нашей стране.