III.Основные выводы

Таковы исторические и социологические предпосылки той ситуации, в которой в настоящее время находится Вели­кобритания и на фоне которой надо обсуждать проблему мо­лодежи. Реально в этой стране происходит следующее: соци­альная модель коммерческой демократии перешла на оборо­нительные позиции и преобразуется в демократию воинству­ющую, готовую к социальной реконструкции и реорганизации мирового порядка в совершенно новом духе. Ничего иного в настоящий момент и нельзя желать; не следует нам скромни­чать и посвящать себя мелким ограниченным задачам. Наше выживание зависит от того, сможем ли мы достичь величай­шую из всех целей, т. е. рождение нового общественного по­рядка из демократических традиций. Эта цель стоит перед нами независимо от того, как окончится война, ибо борьба

[455]

между тоталитаризмом и демократией будет продолжаться по крайней мере в течение жизни еще одного поколения. Что же касается молодежи, то она представляет собой один из важ­нейших скрытых духовных ресурсов обновления нашего об­щества. Она должна стать передовой силой воинствующей демократии. Внутри страны ее задача заключается в том, что­бы положить конец духовному кризису. За пределами страны она должна стать проводником идеи изменения для всего ми­ра, который стремится к решению социальных проблем.

Если наша молодежь возьмется за выполнение этой задачи, то она сможет выполнить ее, только если возникнет национальное движение¹⁶. Как я уже указывал, скрытые силы нации могут быть мобилизованы, только если они интегриро­ваны. В статичном обществе наступление зрелости может проходить незаметно; молодежь вовсе не должна достигать настоящей интеграции с помощью объединяющей цели и на нее не возлагается определенная историческая функция в обществе. Динамичное же общество не может обойтись без одухотворения своих стремлений. И если молодежь, которая будет жить при новом порядке и распространять его идеи, не будет по-настоящему захвачена ими, то социальная реконст­рукция будет всего лишь набором новых правил, не рассчи­танных на понимание их людьми. Если молодежь действи­тельно должна стать проводником новой идеи, то необходима национальная молодежная политика. А это означает, что мы должны высвободить то стихийное волнение, которое проис­ходит по всей стране, способствовать его интеграции и предо­ставить молодежи хорошие возможности участия в широком движении социальной реконструкции. Эта общая молодежная политика не ограничивается, однако, созданием национально­го молодежного движения; она должна будет воздействовать на всю систему образования, поскольку последняя должна способствовать подготовке целого поколения к выполнению совершенно новых задач.

Я понимаю, что на первый взгляд мои предположения звучат как имитирующие методы тоталитарных государств в области молодежной политики. Я хотел бы, однако, убедить вас в том, что существует путь обучения на опыте прошлого, даже на опыте противника, представляющий собой прямую противоположность имитации этого опыта. Можно говорить о двух возможностях слепой имитации методов нашего против­ника. Первая состоит в рабском подражании всему, что они делают. Она вызвана скрытым страхом перед тем, что они всегда правы. Но есть и другая форма подражания, которая называется негативной, когда мы отказываемся учиться на опыте своих врагов, потому что хотим любой ценой идти своим путем. Я считаю это негативное подражание также

[456]

рабским, поскольку в этом случае мы не анализируем досто­инств их методов и приемов, а смотрим, применяет ли их наш противник. Мы можем сохранить настоящую независимость суждений, если будем полагаться на наш собственный ум в отношении достоинств общественных институтов и признаем, что многие элементы в методах и приемах наших противников - всего лишь реакция на изменение ситуации, а другие эле­менты вытекают из его жизненной философии, отличной от нашей и поэтому для нас неприемлемой.

Применительно к проблемам молодежи в современном обществе это означает следующее: тот факт, что тоталитар­ные государства попытались организовать всю молодежь на­ции и направить ее скрытые возможности на благо общества, не имеет ничего общего с их особой жизненной философией, а объясняется скорее динамичностью общества. Молодежное движение, понимание того, что молодежь должна быть одним из важнейших факторов строительства нового мира, выража­ют динамичный характер современного общества, мобилизу­ющего все свои ресурсы на служение новому общественному идеалу. Подобным же образом идея последовательной моло­дежной политики, охватывающей также и систему образова­ния, есть необходимый продукт развития общества, которое решило создать новый социальный порядок, а не улучшать и совершенствовать по частям старый. Итак, если Великобри­тания хочет преобразовать свою традиционную модель де­мократии в динамичное общество, ей придется использовать молодежь в качестве передового отряда.

До определенного момента мы должны идти по тому же пути, что и любое другое динамичное общество. Разница появляется тогда, когда обнаруживается отличие наших идей социального преобразования и методов достижения соци­альных целей от идей и методов тоталитарных государств.

Наша страна прокладывает свой путь к новому типу планового общества, которое не является ни фашистским, ни коммунистическим, а представляет собой новую ступень в истории промышленного общества, на которой ликвидированы элементы, вызывающие хаос, как это было в либеральном обществе типа laissez-faire, но в то же время сохраняются великие достижения свободы и демократического контроля. Наша страна ищет такого решения, которое обеспечит безо­пасность и большую социальную справедливость, не отстра­няя от политического руководства тех, кто хочет участвовать в создании более умеренного и менее рискованного плана со­циальной реконструкции. Такое преобразование, если мы хо­тим избежать верховенства одной партии, может быть пост­роено на взаимном обещании различных партий поддержи­вать долгосрочные изменения, о которых они договорились.

[457]

Однако эти обещания должны содержать гарантии того, что согласованные ими реформы будут осуществлены под конт­ролем парламента. При этом надо будет еще более тщатель­но, чем раньше, следить за сохранением тех свобод, которые совместимы с минимумом централизации и организации, без которых вообще не может существовать массовое общество, основанное на индустриальной технологии. Социальная про­грамма должна найти отклик у той возрастной группы, которая видела упадок радикальных методов и требует социальных преобразований, но не желает, чтобы они привели к диктату­ре, к террору, к возвращению в состояние варварства.

Теперь скажем кое-что о методе, характеризующем третий путь. Метод важен, так как он в значительной степени будет определять дух, ценности и практическую деятельность молодежного движения и системы образования. Поскольку политические методы преобразований носят реформистский, а не революционный характер, поскольку такие идеи, как классовая, расовая или империалистическая война, не будут занимать наши умы, система образования и дух молодежного движения должны будут развиваться соответственно.

Мы будем стремиться пробуждать в юношеских груп­пах дух солидарности и сотрудничества. Идеалом будет не авторитарность или непримиримые противоречия, а взаимо­понимание. Но в одном отношении этот мирный дух солидар­ности и сотрудничества будет отличаться от духа терпимости, характерного для эпохи laissez-faire. He будем путать терпи­мость с нейтралитетом в отношении того, что правильно и что нет. По этой причине я говорю о воинствующей демократии. Горький опыт последних десятилетий научил нас тому, что смысл демократической терпимости вовсе не в том, чтобы терпеть то, с чем мириться нельзя, а в том, что граждане бри­танского содружества имеют право ненавидеть и исключать из него тех, кто злоупотребляет свободой с целью ее уничтоже­ния. В отличие от жесткой всеохватывающей регламентации, свойственной диктатуре, когда позволен только один-единственный образ мыслей и действий, а также в отличие от пассивного нейтралитета, свойственного либерализму в об­ществе типа laissez-faire, воинствующая демократия будет откровенно высказывать свое мнение в отношении некоторых общих для всех ценностей и, с другой стороны, она предоста­вит отдельным индивидам свободу выбора и решений в отно­шении более сложных ценностей.

Идея равновесия между согласованным конформиз­мом и свободой может показаться странной тем, кто посвятил всю свою жизнь идее прогрессивного образования. Однако им надо иметь в виду, что в настоящее время не только консер­ваторы, но и сторонники прогресса находятся на перепутье.

[458]

Необходимо сознавать, что наше прогрессивное движение в области образования, охватывающее множество эксперимен­тальных школ, в силу исторических обстоятельств играло в обществе роль оппозиции. Его историческая функция состоя­ла в том, чтобы подчеркивать значение воспитания свободно­го человека. Сторонники прогрессивного образования пыта­лись доказать, что с помощью творческих методов можно дос­тичь гораздо большего, чем с помощью методов командных;

они указывали на опасности, таящиеся в подавлении, внуше­нии и слепом повиновении, и возвышали роль творчества, спонтанности и свободного эксперимента. Тот, кто находится в оппозиции, имеет то преимущество, что не несет ответ­ственности за все общественное устройство. Поэтому сторонники прогрессивного воспитания могли доводить свои свободные эксперименты до крайности, не боясь, что может рухнуть все общественное устройство. Они знали, что этого не допустят силы общественной традиции и власти. Их позиция напоминала в этом отношении ранних христиан, которые, хотя и боролись против Римской империи, втайне молились за ее существование, поскольку без нее они и сами не смогли бы существовать.

В плановом обществе нам придется изменить этот подход, и тем людям, которые до сих пор выступали за новые формы свободы, придется теперь позаботиться и о новых формах власти.

Нам надо будет выработать новые формы власти, ко­торые не будут основываться ни на слепом повиновении, ни на стихийном групповом опыте - идеале радикальных либе­ралов или анархистов. Эти новые формы, с одной стороны, не должны убивать спонтанность и разумную проницательность, а с другой - они должны быть действенными в большом об­ществе, где не всегда можно ждать, пока добровольное со­гласие приведет к принятию решения. То, что такое ожидание может стать гибельным, можно было видеть на примере Ве­ликобритании и совсем недавно Соединенных Штатов. Успех Гитлера во многом объясняется той медлительностью, кото­рую проявили демократические страны, когда им надо было принимать решение. Я думаю, что в данном случае не может быть одного-единственного правильного средства. Нам вовсе не надо выбирать между абсолютной свободой и слепым по­слушанием. Наоборот. Между этими крайностями существуют промежуточные ступени: есть вопросы, по которым необходи­мо иметь полное согласие, есть такие, которые требуют абсо­лютного послушания, есть же и такие, где нужен смешанный подход. У нацистов вся система образования носит односто­ронний характер: обучение ненависти, слепому послушанию, воспитание фанатизма. Воинствующая демократия должна стремиться к тому, чтобы применить смешанные подходы

[459]

и реагировать по-разному в зависимости от ситуации. Под «смешанным подходом» я понимаю такую форму поведения, которая не бросается из одной крайности в другую - от страс­тной ненависти к смиренному чувству вины, а представляет собой уравновешенное состояние, достигаемое через само­контроль и рассудочность.

Я уверен в том, что такой подход может быть вырабо­тан в нашем обществе, если оно получит надлежащее обра­зование. Наша страна имеет все для этого необходимое, по­скольку здесь сочетаются самоконтроль и самообладение с упорством и духом борьбы, здоровый скептицизм с неоспоримой верой в исконные добродетели. И если считать нацистский метод примитивной формой воспитания, то с нашей стороны потребу­ется приложение определенных усилий и проведение экспе­риментов в области образования, для того чтобы разработать методы, соответствующие нашим целям.

Точно так же возможен третий путь в решении альтер­нативной проблемы: воспитывать ли групповой конформизм или же способствовать формированию независимой гармо­ничной личности? Этот третий путь представляет собой свое­го рода ступенчатое образование: сначала воспитывается групповой конформизм, а затем происходит формирование раз­носторонней гармоничной личности. Говоря о различных ступе­нях в образовании, я вовсе не имею в виду, что они следуют друг за другом во времени; это скорее стадии образования с исполь­зованием различных методов, ведущих постепенно к выработке групповых реакций и независимых подходов. Совершенно оче­видно, что гармоничная личность формируется не сразу и вовсе не все члены общества достигают этого идеала. Итак, основное отличие интегрированной молодежной политики демократического образца от тоталитарной Gleichschaltung¹⁷ в диктаторских, государствах заключается в том, что если пос­ледняя всеми средствами насаждает конформизм, то наша система вырабатывает такую стратегию в области образова­ния, когда на низших его уровнях воспитываются конформизм, сплоченность, следование обычаям и послушание, а на выс­ших - такие качества, которые способствуют формированию индивидуальности и независимости личности. Таким образом, у нас существование в группе, приверженность к общим прин­ципам и эмоциональная солидарность не будут противоречить и препятствовать формированию независимой личности с критическими взглядами. Мы верим в то, что можно создать тип личности, передовой и воинствующей, но не фанатичной, в эмоциональном мире которой не преобладает эмоция стра­ха, мы верим в то, что можно воспитать независимость сужде­ний с помощью жизненного опыта и добиться не слепого по­слушания, а добровольной преданности и верности идеалам.

[460]

Этот новый демократический персонализм будет отли­чаться от атомистического индивидуализма периода laissez-faire тем, что восстановит истинные силы, таящиеся в групповой жизни. Достичь этого можно будет, уделяя большое внимание возможностям, внутренне присущим саморегулирующимся силам группового существования. Цель национального моло­дежного движения должна состоять в том, чтобы преодолеть кризис, порожденный одиночеством, чрезмерной уединеннос­тью и обособлением, и мобилизовать жизненные силы группы во имя общественного идеала. И если диктаторское государ­ство эксплуатирует возможности первичных групп, превращая их в арену воспитания послушания и полного конформизма¹⁸, то демократическая модель использует эти возможности для воспитания такой личности, которая может жить и со­трудничать в группе и вместе с тем сохранять свободу и независимость суждений.

Итак, я указал направление, в котором пролегает мой третий путь. Теперь задача состоит в том, чтобы мобилизо­вать творческое воображение для служения новой цели. Ког­да это произойдет, можно будет на основании общего опыта конкретизировать детали. Нет необходимости конструировать этот общий опыт, так как мы имеем его во всемирном масш­табе. Война породила ситуацию, в которой наличествуют ос­новные условия для нахождения третьего пути; и мы знаем, что необходимы совместные усилия всей нации для постепен­ного создания новой общественной модели и типа человека,

способного указать выход из существующего хаоса и упадка.