Политические партии на местных выборах

В 2004 г. на территории РФ было зарегистрировано 1538 региональных и 5328 местных отделений партий. На муниципальных выборах 2004–2005 гг. наибольшую активность проявляли «Единая Россия», КПРФ, ЛДПР, «Родина». Меньшую степень активности показали региональные отделения Российской партии пенсионеров, Партии жизни, АПР, «Яблока» и Союза правых сил. В выборах участвовало также множество мелких партий, кандидаты которых набрали менее 1%. Тем не менее только 17% кандидатов в представительные органы МСУ и 8,9% баллотировавшихся на пост глав муниципальных образований были членами политических партий². Более того, из 198 815 избранных депутатов от политических партий было выдвинуто только 18,6%, а из 13 655 избранных глав администраций лишь пятая часть – 20,2%¹.

Партийное представительство было заметно выше в тех муниципальных образованиях, где выборы проходили по смешанной системе. Например, в выборах Томского городского совета принимало участие одиннадцать партий, и шесть из них преодолели избирателей порог.

Наиболее успешно из всех политических партий выступила «Единая Россия». Показатель партийной принадлежности среди мэров крупных городов выше среднего, при этом доминируют члены «Единой России». Исходя из биографических данных 70 мэров (занимающих этот пост на март 2007 г.) 62 человека – члены партии, из них 59 – члены «Единой России», двое – «Справедливой России», один – «Народной воли»².

В Тульской области, где 211 мест в представительных органах МСУ распределялись по пропорциональной системе, «Единая Россия» выиграла 79. Второе место заняла КПРФ, получив 44 места, остальные места распределились следующим образом: «Родина» – 39, ЛДПР – девять, «Патриоты России» – 18, АПР – 11, Союз правых сил – восемь.

Манипуляции и фальсификации выборов

Как отмечает Петров, «результаты выборов в России все чаще решаются не на избирательных участках, а в кремлевских коридорах, в залах суда и штабах избирательных комиссий»³. Александр Лукин убежден, что на политической карте России доминирует «электоральный кланизм», а не электоральная демократия. Поэтому «выборы не означают способа отбора должностных лиц согласно закону, скорее это просто средство урегулирования споров среди посттоталитарных кланов, действующих вне правовой сферы»¹. Сегодня официальные лица федерального уровня взяли на вооружение принцип, которым ранее руководствовались региональные диктаторы, – такие как Рахимов в Башкортостане и Шаймиев в Татарстане: «Не столь важно, как голосуют избиратели, важно – как их голоса будут подсчитаны». Как отмечает Прибыловский, «башкирская избирательная технология» стала излюбленным методом электоральных манипуляций при администрации Путина. Теперь оппозиционные кандидаты просто не допускаются до участия в выборах региональными (местными) избирательными комиссиями или судами либо снимаются с выборов в ходе избирательной кампании. Спецслужбы собирают компромат на политических деятелей. В ряде случаев это привело к тому, что губернаторы-инкумбенты добровольно покинули свои должности. По словам В. Рыжкова, «мы единственная страна, где тысячи депутатов отстраняются от выборов… Подобных прецедентов не существует, за исключением тоталитарных или авторитарных систем, где партии не участвуют в выборах из-за незначительных бюрократических барьеров. К несчастью, подобный бюрократический контроль возрастает, препятствуя развитию партий, снижая активность партий, вмешиваясь в нормальную финансовую деятельность партий, особенно оппозиционных. В результате один за другим электоральные законы фактические отделяют граждане от выборов»².

Как считает Сиск, «право голосовать на свободных и честных выборах, подотчетность исполнения служебных обязанностей – основное, если не важнейшее условие развития консолидированной демократии»³. Шедлер вслед за Р. Далем, пишет: «Идеалы демократии требуют, чтобы все граждане имели равные возможности для формулирования своих политических предпочтений, их обнародования и равного участия в общественном принятии решения»¹.

Статья 23 п. 1 Закона № 131 от 6 октября 2003 г. гласит, что муниципальные выборы проводятся «на основе всеобщего равного и прямого избирательного права при тайном голосовании». Однако, как я намерен показать ниже, муниципальные выборы в России еще очень далеки от этих критериев. Манипуляции и фальсификации в ходе избирательных кампаний широко распространены по всей стране. Во многих российских регионах выборы носят «декоративный» характер, без реального соревнования и с неравными возможностями.

Как отмечал Шедлер, «власти могут создать дискриминационные избирательные законы, не допускать оппозиционные партии и кандидатов на электоральное поле, нарушать их политические права и гражданские свободы, запретить им доступ к СМИ и финансированию кампаний, создать формальные или неформальные избирательные барьеры для их сторонников, принудить или склонить их покинуть оппозицию или просто перераспределить голоса и места, фальсифицируя результаты выборов»². Я намерен проиллюстрировать, что все эти практики электорального авторитаризма имели место на выборах в РФ.

На московских муниципальных выборах в марте 2004 г. бесчисленное множество оппозиционных кандидатов и партий не были допущены к выборам из-за нарушений в подписных листах: 1100 из 4500 кандидатов было отказано в регистрации! Часто это происходило потому, что имя или дата были проставлены не в том столбце подписного листа. Одному кандидату было отказано только потому, что он написал «самовыдвиженец» вместо «независимый кандидат»¹. Бузин подчеркивает, что это абсурдное решение местного избиркома позже было поддержано судом высшей инстанции. Были также случаи неприкрытых фальсификаций в нескольких районах, где не удалось отсеять оппозиционных кандидатов на стадии регистрации. В данном случае использовался простой метод: данные из колонки проголосовавших «против всех» передвигались в колонку проголосовавших за «Единую Россию». В заключение Бузин пишет: «Следует подчеркнуть, что на многих избирательных участках, а в Москве их насчитывается 3800, не было опытных наблюдателей. Безнаказанность, с которой московская прокуратура, а в некоторых случаях и суды, закрывали глаза на происходящее, наводит на мысль о широкомасштабных манипуляциях на выборах»².

В Санкт-Петербурге на выборах в марте 2004 г. в муниципальный совет «Академическое» Калининского района кандидаты от Союза правых сил и партии «Яблоко» выиграли соответственно 8 и 14 мест в электоральном округе № 52. Однако вскоре после выборов местная избирательная комиссия объявила об аннулировании результатов выборов потому, что студенты военной академии, расположенной в этом районе, принимали участие в выборах. Однако и «Яблоко», и СПС просили студентов не принимать участие в голосовании. Тем не менее Петроградский районный суд постановил, что студенты имели право голосовать. В этом районе «Единая Россия» выиграла большинство мест. По информации «Saint-Petersburg Times», «городская прокуратура не смогла ответить на вопрос, о котором два суда вынесли противоречивые заключения: могут ли студенты военной академии голосовать»³. Эта аномалия была санкционирована избирательной комиссией Санкт-Петербурга, ЦИК и городской прокуратурой, т.е. органами, обязанными защищать электоральные права граждан и партий.

Другой распространенный метод манипулирования голосами состоит в том, чтобы убедить избирателей проголосовать заранее. В этом случае избирателей заманивают на участки, обещая подарки, деньги или расположение местных властей. На выборах в Светлановский муниципальный совет Санкт-Петербурга в декабре 2004 г. «Единая Россия» получила 90% голосов на досрочном голосовании, в то время как «Яблоко» – только 10%. Однако в день официальных выборов «Яблоко» получило от 20 до 70%, а ЕР – 10%. По мнению М. Амосова («Яблоко»), муниципальные избирательные комиссии в действительности «покупали голоса избирателей, привлекая пожилых сотрудников местных домовых комитетов, обещая бесплатные консультации по получению льгот на коммунальные платежи или раздавая карты оплаты свободного доступа в Интернет»¹. Глава Санкт-Петербургской лиги избирателей Дорутина считает, что «официальные лица в городских или муниципальных избирательных комиссиях чутко относятся к тому, что говорит президент В. Путин, и стараются действовать в соответствии с его мнением, а не следовать Закону и Конституции»².

Процент проголосовавших досрочно также был высоким на выборах в городские управы Москвы 16 мая 2004 г. Например, в пятом округе «Строгино» 41% избирателей отдали свои голоса еще до дня проведения выборов. В районе «Академический» на шести из восьми участков больше половины избирателей проголосовали досрочно.

Согласно федеральному закону, граждане имеют право отдать свои голоса до официальной даты выборов в том случае, если они представят местным властям убедительные доказательства того, почему они не могут прийти на избирательный участок в назначенный день выборов. Избиратели обязаны подать заявление и ясно объяснить причины того, почему они намерены голосовать таким образом. Из-за многочисленных злоупотреблений подобная практика была запрещена на федеральных выборах 1999 г., и Федеральный закон № 67 от 12 июня 2002 г. запретил досрочное голосование и на региональных выборах, разрешив их только для муниципальных выборов. Однако Федеральный закон № 93 от 21 июля 2005 г. восстановил практику предварительного голосования на региональных выборах. Таким образом, досрочное голосование стало одним из главных методов, используемых «Единой Россией» и региональными властями для манипуляции и фальсификации выборов.

Переносные урны для бюллетеней, которые члены избиркомов приносят домой к избирателям, стали еще одним инструментом фальсификации выборов. Вначале таким способом голосования пользовались только несколько процентов избирателей. Именно так, используя переносные урны для голосования, 11 марта в Орловской области проголосовали 30% избирателей. «Единая Россия» получила при этом голосовании 53%, в то время как средний показатель для партии по региону был только 39%. В Псковской области почти 20,1% избирателей проголосовали вне помещения для голосования, а в Невельском районе (Псковской области) – 49,5%. Орешкин подчеркивает: «Совершенно очевидно, что там, где 30% проголосовали на дому, явка избирателей оказалась на 15% выше, чем средние данные по региону, и “Единая Россия” получила в среднем на 10% больше голосов»¹.

Одна из серьезных проблем в работе избирательных комиссий – высокий уровень их политической и финансовой зависимости от государства. Как сказал бывший член ЦИК Иваненко наблюдателям в 2005 г., «в нашей стране избирательные комиссии являются элементом системы исполнительной власти. В советские годы люди приходили на избирательные участки, брали бюллетени и маршировали строем прямо к урнам. Теперь мы снова возвращаемся к этой системе»².

Избирательные комиссии имеют иерархическую структуру от Центральной избирательной комиссии (ЦИК) через избирательные комиссии субъектов Федерации до территориальных и муниципальных. На каждом уровне они зависят от финансирования соответствующей администрации, которая контролирует их работу. Так, пять из пятнадцати членов ЦИК назначаются Президентом, пять – Думой и пять – Советом Федераций. После того, как Путин стал назначать губернаторов и они составили половину членов Совета Федерации, а члены «Единой России» стали доминировать в Госдуме, президенту стало гораздо легче контролировать работу членов ЦИК.

Кроме того, Путин мог контролировать работу и региональных комиссий, половина членов которых назначается губернаторами, получившими посты из рук президента, а половина – региональными легислатурами, в которых большинство составляют единороссы. Региональные избирательные комиссии, в свою очередь, играют важную роль в формировании и финансировании территориальных, муниципальных и местных избиркомов. В июле 2005 г. максимальное количество государственных служащих в избирательных комиссиях выросло от трети до половины¹.

Все партии имеют право участвовать в формировании комиссий; тот орган, который принимает решение, обязан включить в состав комиссии лишь кандидатов от тех партий, которые имеют фракции в Государственной думе, региональном парламенте или представительном органе МСУ². На практике во многих комиссиях на муниципальном уровне есть только единороссы или вообще нет партийных выдвиженцев. Так, на выборах 2004–2005 гг. в муниципальных и сельских поселениях 25% сотрудников избиркомов были членами партий, а в комиссиях муниципальных районов и городских округов эта цифра выросла до 42%. Члены «Единой России» имели наибольшее представительство, достигавшее иногда 40,3% от общего числа партийных членов в комиссиях городских и сельских поселений. Второе место заняли члены КПРФ – примерно 25%, ЛДПР – 14, «Родины» – 3,7, «Яблока» и СПС вместе – 3%.